емистой постройки из саманного кирпича, расположенной справа от двухэтажного каменного дома, перед которым был разбит огромный розарий.
     На пороге тут же возник молодой крепкий мужик с окладистой русой бородой и подстриженными в скобку волосами. Он без лишних вопросов подхватил лошадей под уздцы и отвел их к коновязи.
     Хозяин посмотрел на Сергея и вновь улыбнулся.
     - Бери-ка ты, мил человек, свою любушку под белы рученьки да веди в дом! Сейчас моя Егоровна насчет завтрака распорядится, а я велю баньку протопить. Думаю, она сейчас вам в самый раз придется.
     - Не стоит беспокоиться, - Настя немного виновато посмотрела на их нового знакомого. - Возможно, мы оторвали вас от каких-то неотложных дел?
     - Какие тут неотложные дела в лесу? - Дмитрий Алексеевич вздохнул. - Живем, как медведи, на десять верст вокруг лес да поля, гости у нас редко бывают, дети в Москве... Так что каждому новому гостю, как подарку, радуемся. Проходите в дом, - заторопил он их. - Сейчас комнату вам покажу, располагайтесь, отдыхайте, пока Егоровна с завтраком шустрит!
     Комната оказалась чистенькой, с побеленными стенами и потолком. На окнах вовсю цвели бегонии, пышную кровать с белым кружевным покрывалом украшала горка высоких подушек, а на полу лежали полосатые домотканые половики. Настя с восхищением оглядела комнату, подошла к окну и выглянула наружу.
     - Смотрите, Фаддей, какая прелесть!
     Огромные розы склонили головы под тяжестью утренней росы. Крупные капли сверкали и переливались под первыми лучами солнца, бархатистые лепестки казались горячими на ощупь. Среди кустов бродил важный черный кот с белыми лапками, изредка он припадал брюшком к земле, настороженно оглядывался, принюхивался и вновь с хозяйской тщательностью продолжал обход своих владений!
     Настя вдохнула полной грудью чудесный воздух, напоенный запахами влажной земли, солнца, зелени, пронизанный сладковатым ароматом роз и слегка горьковатым сальвий, чьи огненно-желтые шары выглядывали из длинных деревянных ящиков, обрамляющих веранду, выходящую в яблоневый сад.
     В дверь осторожно постучали, и на пороге возникла совсем еще юная босоногая девушка, почти девочка, с большим букетом роз в руках. Улыбнувшись, она протянула их Насте и смущенно прошептала:
     - Барин велел вам отнести, только что сами срезали. А барыня зовет на веранду чай пить...
     Настя посмотрела на Сергея и передала ему букет.
     - Поставьте, пожалуйста, в вазу, - попросила она, - а я пока приведу себя немного в порядок.
     Через полчаса они вышли из своей комнаты. Все та же босоногая девочка проводила их на веранду. Дмитрий Алексеевич в новой рубахе и сапогах взял Настю за руку и посадил рядом с собой, а Сергей сел рядом с Марией Егоровной, тоже успевшей переодеться в темно-зеленое шелковое платье.
     - Ну, что, молодые люди, - потер радостно руки хозяин, - хотя и время раннее, но за встречу и знакомство подобает винца выпить. Оно у меня домашнее, сладенькое, в голову не ударяет!
     - Винцо лучше на вечер оставить, - остановила мужа хозяйка и вопросительно взглянула на гостей. - Вы не откажетесь у нас денек-другой погостить?
     Настя умоляюще посмотрела на Сергея.
     - Давай останемся, мне так здесь нравится! Он пожал плечами.
     - Как пожелаешь, но мы можем опоздать на пароход до Казани. Вдруг он отправляется не каждый день, а ты сама знаешь...
     - Маша, - вмешался хозяин, - по-моему, у меня было где-то пароходное расписание. Если мне не изменяет память, пароходы на Казань отходят по воскресеньям, средам и пятницам. Пойду поищу его, а винца мы все равно выпьем, когда вернусь! - он подмигнул жене и поднялся из-за стола. Но она опять остановила его.
     - Сиди уж, выпивалыцик! Сама пойду отыщу! А то, как давеча, все только перевернешь вверх дном! - Она ушла в дом, а Дмитрий Алексеевич, кивнув ей вслед головой, прошептал:
     - Строгая ужас! Вот уже сорок лет меня в ежовых рукавицах держит!
     - Вы уже сорок лет женаты? - Настя с удивлением посмотрела на него. - И все время живете здесь?
     - Почему же? - усмехнулся старик. - В молодости мы жили в несколько других условиях. Видите ли, моя жена, урожденная княжна Батурина, в свое время была первой красавицей Москвы...
     - Княжна? - прошептала Настя, вспомнив женщину в стареньком платье, сидящую верхом на ослике. - Но как же?..
     - Как она оказалась здесь? - улыбнулся старик. - По любви, конечно! И я эту историю непременно расскажу вам, дорогие мои, тем более что, насколько я разбираюсь в людях, в поселян вы переоделись не от хорошей жизни?
     Настя посмотрела на жениха. Но он словно не обратил внимания на слова хозяина и невозмутимо расправлялся с очередным пирогом.
     - Как вы узнали это? - спросила она. - У нас что, на лице написано?
     - Девочка дорогая, тут и приглядываться не надо! Я всю жизнь в деревне живу, знаю крестьянскую речь, да и по вашим рукам видно, что вы сроду не занимались физическим трудом. И еще, - он хитро усмехнулся, - сапоги-то у вашего жениха не иначе как первоклассный сапожник тачал и не ближе, как в столице. Таковских мастеров даже у нас в Самаре нет, я-то уж знаю!
     - Опять ты, дорогой, из себя Ната Пинкертона изображаешь? - поинтересовалась Мария Егоровна, появившись на пороге. - Совсем не обязательно уличать молодых людей в их происхождении. Очевидно, есть причины, по которым они решили переодеться, - она положила рядом с ним листок бумаги. - Вижу, ты и вправду кое-что еще помнишь!
     - А что я вам говорил! - воскликнул Дмитрий Алексеевич. - Точно, в среду пароход отходит, в восемнадцать ноль-ноль. Так что, ангелы мои небесные, оставайтесь у нас до завтра, я вас потом к пароходу отвезу, если пожелаете. От нас до Самары тихим ходом езды пара часов.
     - Мы думали в городе пораньше оказаться, - впервые за все время подал голос Сергей и посмотрел на Настю. - Мы хотим обвенчаться, прежде чем отправиться в Казань. Не могли бы вы быть свидетелями при венчании?
     Хозяева переглянулись.
     - А что же, из друзей или знакомых никого не нашлось? - осторожно справилась Мария Егоровна. - Такое событие в жизни, а вы незнакомых людей в свидетели приглашаете?
     - У нас есть на то причины, - Настя покраснела и посмотрела на Сергея, словно просила помощи.
     - Видите ли, - пояснил тот, опустив глаза в стол, - мы решили пожениться, не спрашивая согласия родителей. Настю принуждали выйти замуж по расчету, и мы решили бежать...
     Старики снова переглянулись. Мария Егоровна отставила в сторону чашку с чаем и внимательно посмотрела в глаза Сергея.
     - Вы полностью отдаете себе отчет в этом поступке, Фаддей? Ведь на какое-то время, если не навсегда, вы станете изгоями общества! От вас отвернутся родственники, знакомые и, возможно, друзья! У вас есть средства содержать семью? Учтите, первое время вам придется рассчитывать только на себя!
     - Ну, мать, вечно ты какие-то мрачные картины рисуешь! - прокряхтел с явным недовольством старик. - Мы же выжили с тобой. И друзья, по крайней мере лучшие из них, от нас не отвернулись!
     - У нас была несколько другая ситуация, - вздохнула Мария Егоровна. - Но вспомни, сколько нам пришлось пережить, сколько неприятностей вытерпеть!
     - Матушка, Мария Егоровна, - улыбнулся старик, - не пугай молодежь, возможно, они не так уж плохо начинают свою семейную жизнь, как это было у нас!
     - Вы правы, мы все продумали, прежде чем пожениться! - Настя провозгласила это достаточно уверенно, и Сергей усмехнулся про себя. Похоже, его невеста постепенно забирает бразды правления в свои руки. Но его это совсем не пугало, скорее забавляло. Она была слишком молода, чтобы замечать подводные камни, но в силу природной интуиции и острого ума умело лавировала между ними, порой поражала полным отсутствием логики в своих поступках, но тем не менее именно за это он полюбил ее, и прежде всего за искренность и прямоту.
     - У Фаддея есть небольшие доходы от литературной деятельности. Я после смерти отца получила наследство, - продолжала девушка, - на жизнь, пусть и не роскошную, нам хватит. И мы ни на кого не рассчитываем, кроме как на самих себя. Конечно, нам придется много трудиться, но мы не боимся этого, правда, Фаддей?
     - Конечно, - улыбнулся Сергей. - Только ты создаешь у наших дорогих хозяев несколько ложное представление о моих доходах. Гонорары за мои стихи настолько мизерны, что о них и говорить не стоит. Поэтому вся надежда на то, что я смогу подыскать себе какое-то другое, более достойное мужчины занятие.
     - И я знаю какое! - торжествующе возвестил Дмитрий Алексеевич. - Советую заняться пчеловодством. И для здоровья полезно, и достаточно выгодно!..
     - Погоди, дорогой! Думаешь, если сам с ума по своим пчелам сходишь, так и другим это нравится? - пожурила его жена и внимательно посмотрела на Сергея. - Так вы поэт, Фаддей!
     - Да, да, - подтвердила вместо него Настя. - Фаддей достаточно известный поэт. Возможно, вы слышали о нем? Фаддей Багрянцев - это он.
     - Фаддей Багрянцев?! - в один голос воскликнули старики и с изумлением переглянулись.
     - Так вы - Фаддей Багрянцев?! - опять переспросила хозяйка. - У меня есть сборник ваших стихов. Внучка в прошлом месяце гостила, оставила.
     - Надо же, живой поэт! - старик покачал головой. - Внучка о вас все уши прожужжала. С утра до вечера: "Розы-мимозы! Рассвет-привет!" Только неделю как уехала, ангел небесный! - сокрушенно произнес хозяин. - Знать бы, что вы здесь появитесь, погостила бы еще. Вот бы обрадовалась, что такую знаменитость увидела!
     Настя посмотрела на Фаддея. Поэт странным образом почему-то не обрадовался столь восторженным словоизлияниям в свой адрес, а сидел с самой что ни есть кислой физиономией.
     Мария Егоровна заметила, что гостю не совсем по нраву слова ее мужа, и прервала его:
     - Хватит тебе! Видишь, человеку не нравится!
     - А по-моему, он просто скромничает! - не сдавался хозяин. - Сейчас я принесу вашу книгу и кое-что оттуда почитаю. Я, конечно, не знаток поэзии, но иногда ваши стихи просматриваю, и, знаете, они порой спасают меня от дурного настроения!
     - Спасибо, - поблагодарил его Сергей, - но не стоит беспокоиться!
     - Как раз стоит! - улыбнулась Настя. - Ты мне еще ни одного своего стихотворения не прочитал, так пусть хоть Дмитрий Алексеевич это сделает!
     И не успел Сергей возразить, как неугомонный хозяин скрылся в доме.
     Сергей похолодел. Хоть убей, но он не мог вспомнить, красовался ли портрет Фаддея на обложке его последнего сборника. На двух предыдущих определенно был, а вот на этом? Надежда на то, что Багрянцев отказался от подобного удовольствия, была крайне слабой. И Сергей с ужасом смертника, застывшего в ожидании исполнения приговора, ждал появления хозяина с томиком стихов в руке.
     Дмитрий Алексеевич задерживался. И Сергей, чтобы не выдать волнения, извинившись, вышел из-за стола, подошел к краю веранды и закурил.
     Настя и Мария Егоровна оживленно болтали и весело смеялись. Сергей прислушался. Настя с восторгом рассказывала о том, какое бесподобное варенье готовят в Сибири из лесной смородины и малины. Она раскраснелась, глаза блестели, и тут Сергей понял, что через секунду он лишится ее навсегда.
     Быстрым шагом граф пересек веранду и вошел в дом.
     Дмитрий Алексеевич держал в руках тоненькую книжицу и с недоумением в глазах смотрел на гостя.
     - Очевидно, я что-то не понимаю?..
     - Простите, Дмитрий Алексеевич! - Сергей взял из его рук сборник. Фаддей с мечтательной улыбкой на устах уставился на него с обложки. - Я сейчас вам все объясню, - поспешил он успокоить старика. - Дело в том, что Фаддей мой ближайший друг и...
     Он быстро и, возможно, не совсем вразумительно попытался объяснить хозяину, кто он на самом деле и как получилось, что он до сих пор не сумел объясниться с Настей.
     Дмитрий Алексеевич выслушал исповедь молча, не прерывая, потом внимательно посмотрел в глаза Сергея, тревожные и потемневшие от волнения.
     - Я все понимаю, граф, - сказал он наконец и еще раз обвел его задумчивым взглядом, - и верю, что вы искренне любите Настю. Поверьте мне, старику, я прожил большую жизнь и много раз испытал такое, что и врагу не пожелаешь. Но в одном я уверился прочно и навсегда: настоящая любовь побеждает не только смерть! И это не высокие слова. Лишь подлинная любовь устоит против всяческой дряни, сплетен, пересудов, злословия... Но ни в коем случае нельзя начинать со лжи! Настя - чудесная девушка и, без всякого сомнения, любит вас! Постарайтесь как можно скорее признаться ей во всем. Я думаю, она сумеет простить вас. Конечно, рассердится вначале, такова уж женская натура! Только нельзя медлить, иначе непоправимо все испортите! - Он вздохнул. - Мой вам совет! За день обдумайте все как следует, а ночью, когда останетесь одни, непременно поговорите с ней! В постели женщина намного уступчивее, особенно если приласкать ее, приголубить, - Дмитрий Алексеевич рассмеялся. - Учитесь, юноша, житейской мудрости. Хотя, сознаюсь, моя Маша до сих пор нет-нет да загонит меня в тупик то своими поступками, то рассуждениями. Не приведи господь заиметь в жены красивую да еще вдобавок умную женщину!
     - Вам не нравится ваша жена? - поразился Сергей.
     - Что вы, - замахал руками хозяин. - Я не знаю, каким богам молиться, что она полюбила меня! И, несмотря на седины, я иной раз чувствую себя глупым молодоженом и более всего боюсь ее потерять. В последнее время она стала часто болеть, ноги опухают. Но грибница она у меня, каких поискать! Вот пришлось ослика купить... Она на нем по грибы ездит. И так наловчилась, что порой прямо с него грибы собирает.
     - Так вы за грибами отправились, а мы вам помешали?
     - Да ничего страшного! Грибов тут у нас видимо-невидимо! В этом году особенно белые свирепствуют! Мы уж и солим их, и сушим, и маринуем... Зимой все пойдет за милую душу. Мы ведь где-то в октябре - ноябре решили в Москву перебраться, к детям поближе. Домишко небольшой купили... Посмотрим, если понравится, на всю зиму останемся. Нет, сюда вернемся, а в Москву будем наезжать по мере надобности...
     ...Мужчины по непонятной причине задерживались, и Настя то и дело бросала обеспокоенные взгляды в сторону двери. Она уже так привыкла к постоянному присутствию Фаддея, что не могла перенести даже малую его отлучку.
     - Настенька, дорогая, - Мария Егоровна ласково коснулась пальцами ее руки, - не беспокойтесь! Дмитрий Алексеевич известный говорун, любого заболтает чуть не до смерти! Но его можно понять! Мы тут неделями никого, кроме слуг, не видим, вот ему и захотелось немного развеяться, тем более с таким интересным человеком, как ваш жених, - она вновь улыбнулась, заметив, что Настя отчаянно покраснела. - Вы его очень любите, милая моя девочка?
     - Очень! - прошептала девушка и покраснела еще больше. И вдруг, неожиданно для себя, призналась этой почти незнакомой женщине во всех своих тревогах и сомнениях за последние дни. О том, что не решилась поведать матери, но так откровенно и доверчиво раскрыла милой и ласковой Марии Егоровне. Она рассказывала, как надумала бежать и как Фаддей последовал за ней. О том, как защищал ее на хуторе и как пришлось спасаться бегством из гостиницы. Многое теперь казалось смешным, особенно подвиги Фаддея на баштане или ее катание на карусели. Она хохотала вместе с хозяйкой, но потом вдруг вспомнила мать, ее побледневшее лицо на гостиничной лестнице и вдруг всхлипнула, уткнулась лицом в плечо женщины. Та осторожно погладила ее по голове, ласково приговаривая:
     - Успокойся, деточка, не все уж так и плохо, как кажется! Вы любите друг друга, и это самое главное. Ваш жених в вас души не чает, это ж видно невооруженным взглядом. К тому же у вас есть где жить и, насколько я поняла, и деньги какие-никакие имеются. А мы с Дмитрием Алексеевичем начинали на пустом месте. Родственники не просто от нас отвернулись, нас прокляли, моя дорогая девочка! Надеюсь, тебе хоть это не грозит! Страшное то было время, не дай бог кому такое пережить!..
     Настя подняла голову. По лицу хозяйки струились слезы, и смотрела она куда-то вдаль с такой болью и горечью в глазах, словно переживала какой-то давний, но до сей поры не забытый кошмар.
     - Мария Егоровна! Расскажите, что случилось с вами? Почему вы оказались здесь? Дмитрий Алексеевич говорит, что вы княжна по происхождению.
     - Да и он не простого роду-племени, болтун старый! - улыбнулась сквозь слезы Мария Егоровна. - Он - младший сын графа Ярошевского, а я была в свое время женой его старшего брата Федора. Он был старше меня на тридцать лет. Да и замуж за него я вышла против воли. Родители приказали, а я не посмела ослушаться...
     - О боже! - воскликнула Настя. - Он же вам в отцы годился!
     - В том-то все и дело! Мне тогда только-только семнадцать исполнилось, и матушка впервые вывезла меня в свет. Тут-то он меня и заприметил! И буквально за неделю сговорился с моими родителями. В то время с дочерьми не особо церемонились. И батюшка меня просто-напросто поставил перед фактом, что я выхожу замуж за человека до этого совершенно мне незнакомого. Думаю, не надо рассказывать, в каком состоянии я тогда пребывала. Все было так ужасно, что и вспоминать об этом не хочется. Но граф был баснословно богат, а моего отца более всего волновала сумма ежегодного дохода будущего зятя, чем чувства дочери. - Мария Егоровна обняла Настю за плечи и привлекла к себе. - Но самым страшным оказалась не огромная разница в возрасте. Моя подруга вышла замуж за человека, который был старше ее на четверть века, но они были просто безумно счастливы. Муж на руках ее носил, но у меня было все иначе. Федор страшно ревновал меня к каждому нашему знакомому, даже к лакеям, конюхам, дворецкому. Не дай бог, кто-то на балу или в гостях, даже проезжая мимо в экипаже, бросит на меня взгляд! Все тут же заканчивалось страшным скандалом и избиением. У него была специальная плетка, которой он наказывал меня. Потом запирал меня в спальне, и горе тому из слуг, кто осмеливался передать мне что-нибудь из еды или питья. У меня была горничная, очень хорошенькая девушка, Фрося. Однажды, когда Федор особенно жестоко избил меня, Фрося не выдержала, залезла в окно и принесла мне немного молока. Мужу моментально стало об этом известно. Он за волосы притащил Фросю ко мне в спальню. На моих глазах, вы не в состоянии представить этого ужаса, Настя, самым жестоким образом изнасиловал бедную девушку и потом в кровь избил ее плеткой. А следом и меня, потому что я хватала его за руки, иначе он бы засек ее насмерть. Этот зверь никого не боялся, да и никто и не подозревал о его жестокости. Он был необычайно красив. И на людях вел себя безукоризненно, ну, просто само очарование и любезность! А я ходила в платьях с длинными рукавами и высокими воротниками, закрывающими горло, чтобы спрятать синяки.
     - Неужели вы никому не могли пожаловаться? - прошептала Настя и сжала руки в кулаки. - Доведись мне такое испытать, я бы непременно его застрелила!
     - В то время, милая, были совершенно другие взгляды на семейную жизнь, чем сейчас. К свекрови я ближе чем на шаг не смела приблизиться, а матушка навещала меня крайне редко, и мой муж никогда не оставлял нас наедине. Теперь, с возрастом, я поняла, что он, без сомнения, был больным человеком и чувствовал себя мужчиной, только издеваясь над кем-нибудь.
     - И как же вы избавились от него?
     - А это уже похоже на сказку! Думаю, бог внял моим молитвам и послал мне Дмитрия Алексеевича. Он служил тогда в армии. Блестящий морской офицер. Красавец! Умница! Мы оба полюбили друг друга с первого взгляда. Мой муж понял это сразу и в ту же ночь, сразу после приезда младшего брата, избил меня до полусмерти. Но кто-то из слуг, а в доме меня очень любили, сообщил Мите об этом. И он чуть не убил Федора. Потом взломал дверь в мою спальню и увез меня, полуживую, без сознания, в имение своего друга. Целый месяц меня выхаживал, кормил и поил с ложечки. В те дни мы поняли, что не сможем уже жить друг без друга. И после этого целых пять лет мы жили