ады" лупцевали по городу? Теперь огонь прекратился.
     - Прекратился? - удивился Ташковский. - По-моему, все осталось по-прежнему.
     - А вы прислушайтесь. "Грады" работают на востоке и западе. В центре за последнее время не разорвалось ни одной ракеты.
     Ташковский и Ксения склонили головы, прислушиваясь.
     - Да, вы правы. Значит, вы считаете, что Рахимов пробился к центру? - спросил писатель.
     Максим нахмурился:
     - Я не утверждаю. Я считаю, что вполне вероятно.
     Ксения обвела мужчин взглядом:
     - Тогда нам следует сидеть и ждать в гостинице, пока Рахимов не займет город полностью.
     - Может, ты и права, - сказал Максим. Он посмотрел сквозь выбитое окно на улицу. - Смотрите, толпа словно растворилась. Нигде ни души.
     - Никому не хочется оказаться в этой заварушке, когда начнутся прямые столкновения на улицах, - заметил Ташковский. - Пуля - дура и летит куда ей вздумается. Я считаю, нам разумнее переждать здесь.
     Максим несколько раз прошелся взад-вперед по вестибюлю. Желваки на скулах вздулись, рот сжался в тонкую полоску. И Ксения поняла, что в нем нарастает напряжение.
     - Закурить бы, - сказал тоскливо Ташковский. - Эти жлобы забрали у меня сигареты.
     - У меня тоже. - Максим остановился. - Надо посмотреть в баре.
     Ксения молча поднялась и направилась в бар.
     Отыскав там пачку сигарет, она вернулась в вестибюль. Затем сунула одну Ташковскому в рот и зажгла ее от зажигалки, которую прихватила в баре вместе с сигаретами. Максим тоже закурил. И, только затянувшись сигаретным дымом, понял, чего ему не хватало все это время.
     - Все-таки следует подняться выше, хотя бы на второй этаж, - наконец решил Максим и вновь взял Ксению за руку, словно боялся, что она ослушается его. Но женщина покорно зашагала за ним, не проронив ни слова. Следом, слегка задыхаясь от быстрого подъема, спешил Ташковский.
     На втором этаже разрушений было меньше, если не считать выбитых стекол и обвалившейся штукатурки.
     Ташковский присел рядом с Ксенией на низкий пуфик и выругался. Он неуклюже задел сигарету рукой, и она выпала у него изо рта на пол. Артур потянулся ее поднять, но зажмурился и застонал от боли.
     - Давайте посмотрим, что у вас с руками, - предложила Ксения.
     - Да не надо, - смутился писатель, - я потерплю.
     - Нет, давайте посмотрим, - настаивала Ксения. - Не стоит запускать по такой жаре.
     Максим строго на него взглянул:
     - Не упрямьтесь, Артур! Ксения права. Руки следует осмотреть и оказать вам необходимую помощь.
     Здесь даже простой нарыв может перерасти в гангрену.
     Ташковский покорно вздохнул. Ксения принялась разматывать бинт и, когда рука открылась, воскликнула в ужасе:
     - Боже мой! Что они с вами сделали?
     Рука представляла из себя кровавое месиво. Два ногтя сошли вместе с бинтом, пальцы распухли и приобрели зловещий сине-багровый цвет.
     Ташковский бессильно откинулся на спинку стула. Пот крупными каплями катился по его побледневшему лицу.
     - Они били меня по рукам резиновой дубинкой. Кости, я думаю, целы, но за компьютер мне еще долго не придется садиться.
     - Теперь я даже рада, что Максим убил Нураева, - глухо сказала Ксения и отвернулась.
     - А я никогда об этом не жалел, - отозвался Ташковский с кривой улыбкой.
     Максим с удивлением посмотрел на писателя. Он не ожидал от него подобного самообладания. Перед ним сидел другой человек, совершенно не похожий на того, кто совсем недавно пытался от страха угнать автомобиль. Что-то с ним произошло, и это что-то несомненно понравилось Максиму.
     - Нужно чем-то смазать руки, Артур, - сказал он. - Да и укол антибиотиков не помешает. Тут на первом этаже был аптечный киоск. Схожу посмотрю, что к чему.
     Но прежде чем пройти к киоску, он подошел к окну и выглянул наружу. На улице по-прежнему было пустынно и тихо. Но это была странная тишина. Так затихает все живое в ожидании бури.
     Максим опять спустился на первый этаж. Киоск был разгромлен, но Максим, не обращая внимания на царящий вокруг хаос, прошел прямо в подсобку, где хранились лекарства. Пошарил по полкам и ящикам, нашел бинты, мазь Вишневского, аспирин в таблетках, но антибиотиков не обнаружил. Он не стал терять время на поиски и вновь вернулся в коридор.
     Длинное узкое окно в самом его конце выходило на другую улицу. Максим приблизился к нему.
     Стекло было цело, покрыто толстым слоем пыли.
     Но даже сквозь него Максим разглядел человека, перебежавшего на другую сторону улицы и спрятавшегося в тени одного из зданий.
     Спустя минуту человек вышел из тени, но теперь у него в руке был пистолет. Он махнул рукой, и появились еще трое. Они двигались перебежками, прижимаясь к стенам домов. И хотя были в гражданской одежде, то есть в рваных ватных халатах, как и он сам, Максим решил, что это наверняка разведка армии Рахимова...

Глава 16

     Он вернулся в вестибюль. Здесь по-прежнему никого не было, но стоило ему сделать несколько шагов вверх по лестнице, как его окликнули. Максим обернулся. Мрачный тип в грязном камуфляже, в шапке-афганке, заросший по самые глаза черной бородой, подошел к нему и навел автомат. Максим поднял руки с зажатыми в них лекарствами вверх.
     - Здесь нет людей Арипова, - сказал он по-таджикски, - только несколько жильцов гостиницы. Нас здесь застала война.
     - Это что? - Солдат угрожающе щелкнул затвором.
     - Бинты и лекарства. У меня ранили друга. Он там, наверху, - показал он на второй этаж. И не удержался, спросил:
     - Рахимов уже в городе?
     В этот момент, толкнув вращающуюся дверь гостиницы, в вестибюль ввалились еще трое солдат.
     Один из них, заросший бородой субъект с рукой на перевязи, был, очевидно, их командиром, потому что сердито рявкнул на типа с автоматом, и тот отошел в сторону.
     - Кто такой? - справился он сердито.
     - Я - российский подданный, - объяснил Максим. - Я и мои друзья, - он опять кивнул на второй этаж, - не смогли вовремя покинуть вашу страну...
     Губы субъекта брезгливо скривились.
     - Шурави! Что тебе надо в нашей стране?
     "Это не мне ваша страна нужна, - хотелось ему ответить, - а вам без России никак не обойтись".
     Но все ж решил избежать новых неприятностей и поэтому пояснил:
     - Мы - журналисты. Хотели попасть в горы к Рахимову, чтобы правдиво рассказать о нем. Но удалось только двум парням из съемочной группы...
     Субъект с самым мрачным видом окинул его взглядом, но имя Рахимова явно сыграло свою роль.
     - Пошли! - приказал он довольно сносно по-русски и указал дулом автомата на лестницу. - Посмотрим на твоих друзей.
     Они поднялись на второй этаж, и тут Максим сразу заметил Ксению, она с ужасом смотрела на еще одного солдата, который, приставив пистолет к затылку писателя, обшаривал его карманы. Второй в это время держал под прицелом женщину и весьма выразительно пялился на нее.
     - Я достал бинты и кое-какие лекарства, - сказал Максим спокойно, словно не замечая присутствия военных. Его тон несколько успокоил Ксению. Ужас исчез с ее лица. А Ташковский, повернув в его сторону голову, криво усмехнулся:
     - Он до сих пор надеется найти что-нибудь в моих карманах.
     Им приказали спуститься вниз, но позволили сесть на диван в углу вестибюля. Солдаты рассыпались по этажу и принялись за осмотр гостиницы.
     Несмотря на замызганный вид, действовали они четко и быстро. Не найдя ничего подозрительного, они вернулись в вестибюль и собрались возле своего командира. Никаких знаков различия на нем не было, но, судя по умелым распоряжениям и приказам, он был наверняка в офицерском звании или, по крайней мере, прапорщиком, но весьма толковым прапорщиком...
     Он подошел к лежащему на полу трупу и толкнул его ногой.
     - Кто его пристрелил?
     Максим, занимавшийся в это время руками писателя, поднял голову и пожал плечами.
     - Понятия не имею, - сказал он и вернулся к своему занятию.
     Ксения молча помогала, но иногда боязливо оглядывалась на солдат. И Максиму нравилось, что она пытается вести себя достойно, старается спрятать от него свой страх и, кажется, даже стесняется этого вполне понятного в их положении чувства.
     Прапорщик подошел к Ташковскому и посмотрел на его руки.
     - Кто его так отделал?
     - Ублюдки Арипова, - недружелюбно ответил Максим.
     Прапорщик хмыкнул и передвинул автомат, за спину.
     - Значит, вы не на стороне Арипова? Это хорошо!
     Максим закончил бинтовать руки писателя и обратился к командиру:
     - Нам необходимо встретиться с Рахимовым.
     Эта женщина, - кивнул он на Ксению, - очень известная российская журналиста. А это - господин Ташковский. Знаменитый русский писатель.
     Нам надо срочно выбраться из Баджустана. Но прежде мы должны узнать о судьбе парней-телевизионщиков.
     Прапорщик подумал мгновение и сказал:
     - Хорошо, шурави! Я попробую передать твою просьбу Рахимову. Но не обещаю, что он захочет с вами встретиться. Ему сейчас не до журналистов.
     Слышишь? Арипов засел в своем дворце, и Рахимов занят тем, как его оттуда выбить.
     Эти слова заставили Максима понять, что его ухо настолько привыкло к звуку выстрелов и взрывов, что он попросту перестал их замечать. На самом деле канонада не прекратилась, а, похоже, даже усилилась. Ракетные установки и пушки продолжали лупцевать что есть мочи по городу. И кажется, слова прапорщика соответствовали истине: весь огонь сосредоточен на северо-восточной части Ашкена, там, где расположен президентский дворец - выстроенная в конце XIX века крепость, бывшая резиденция русского наместника.
     - Да, нелегко вам придется, - посочувствовал ему Максим, вспомнив немыслимый лабиринт подземных бункеров из железобетона и толщину стен крепости. - Разве что атомную бомбу сбросить...
     - Максим, - Ксения осуждающе посмотрела на него, - о чем ты говоришь?
     - Не беспокойтесь, - усмехнулся прапорщик, - атомной бомбы у нас нет, но не мешало бы ее спустить на голову ублюдка, который довел страну и народ до ручки... - Он повернулся к солдатам и быстро скомандовал. Потом пояснил Максиму. - Я приказал найти машину. Иначе мы не пробьемся сквозь толпу. - Он кивнул в сторону двери. - Люди пытаются уйти из города. Те, кто еще не успел. Боятся, что в город войдут танки...
     - Танки? - изумился Максим. - Разве у Рахимова есть танки?
     - По правде говоря, я не знаю, откуда они взялись, - поскреб бороду прапорщик, - видно, какой-то правительственный полк перешел на нашу сторону. Теперь они заняли позиции на западе и ждут приказа, чтобы ворваться в город. Наверное, они будут штурмовать дворец. Сейчас саперы пытаются разминировать подходы к нему.
     - Но... - начал было Максим и замолчал. Он хотел сказать, что в самом дворце таится масса хитроумных ловушек - продукт его изощренного ума, но решил пока промолчать.
     Они успели сделать всего лишь несколько шагов по направлению к входной двери, как навстречу им вышли двое военных с автоматами в руках. Они тоже были в камуфляже, но в армейских кепках и выглядели более чисто, но не менее устало.
     Первым вошел высокий светловолосый человек явно европейского типа. Максим сразу узнал его:
     Верьясов. Но Сергей по какой-то причине посмотрел на него как на незнакомого, и Максим сделал вид, что тоже видит его впервые. Сергей, видно, продолжал играть в свои игры и в Максиме пока не нуждался. А Верьясов тем временем, обойдя его взглядом, с недоумением уставился на Ксению. Затем его глаза радостно сверкнули. Он повернулся к своему спутнику, который стоял на входе вполоборота к ним и что-то быстро говорил на местном наречии высокому смуглолицему парню в синей униформе и красном берете.
     - Смотри, Юрий, - крикнул Верьясов весело, - кажется, они!
     Мужчина стремительно обернулся. Максим узнал и его. Это был Костин. Он сильно осунулся, правая ладонь забинтована, лицо заросло густой щетиной с проседью. Но все-таки это был Юрий Иванович Костин. Максим облегченно вздохнул. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, но он пока не знал, в лучшую или худшую для них сторону. Но появление Костина позволяло надеяться, что хуже уже не будет.
     Юрий Иванович вошел в вестибюль.
     - О, нашего полку прибыло! - Он бросил взгляд на Ксению, приветливо улыбнулся Максиму и писателю. - Рад вас видеть. Как вам удалось выбраться из кутузки?
     Максим улыбнулся в ответ:
     - Нас выбили оттуда ракеты Рахимова.
     - Не верьте ему, - вмешался Ташковский, - Именно Максим вызволил нас. - Он с недоумением уставился на Костина. - Что у вас с лицом?
     - Сапожный крем. Никак не отмывается. - Юрий Иванович с досадой махнул рукой и усмехнулся, окинув писателя скептическим взглядом. - Гляжу, вам крепко досталось?
     - Артур показал себя настоящим бойцом, - заступился за писателя Максим, которому не понравился тон Костина. - Его пытали...
     - Простите. - Юрий Иванович развел руками и уставился на Ксению, нахмурился, словно припоминая что-то, затем в упор посмотрел на Максима:
     - Но куда подавались остальные? Анюта, Джузеппе, та женщина?
     - Мы здесь всего пару часов. Когда вернулись, в гостинице никого не было. Но Артур нашел под лестницей записку. - Максим протянул обрывок бумаги Костину. - Они сообщают, что выехали из города на юг по направлению к военному аэродрому после того, как вы не вернулись в назначенное время. Полагаю, часа за три до нашего прихода.
     Костин, не читая, затолкал записку в нагрудный карман. Лицо его помрачнело.
     - Будем надеяться на опыт и увертливость Джузеппе. Армия Арипова сейчас отступает как раз в направлении аэродрома. Президента охраняет рота спецназа с военной базы, но, боюсь, им не выстоять.
     Войска полностью деморализованы, солдаты стреляют в офицеров, не помогают даже расстрельные команды и головорезы из банды "слуг Аллаха".
     - Но зачем им аэродром? - удивился Максим.
     - Аэродром им не нужен. Он просто преграда на их пути. Солдаты Арипова пытаются пробиться к Пянджу и уйти в Афганистан. Остальные пути отрезаны.
     Костин опять посмотрел на Ксению:
     - "Личное мнение"?
     Она молча кивнула.
     - Только что ваших коллег отправили на военную базу. Катаев обещал выделить им бронетранспортер.
     Если сдержит обещание, то не сегодня завтра они будут уже в Киргизии, в Оше. Только они сказали, что вы улетели в Москву.
     - Как видите, не улетела, - сухо отрезала Ксения. - И в отличие от этих негодяев не знаю, сумею ли когда-нибудь отсюда выбраться.
     - Но разве генерал Катаев не сообщил им, что Ксения в Баджустане? - удивился Максим. - Он сам просил меня непременно отыскать ее и помочь добраться до военной базы.
     - Генералу Катаеву сейчас, кроме его базы, ни до чего нет дела, - вклинился в разговор Верьясов. - Поступили сведения, что землетрясение сильно подпортило перемычку, которая лет сто сдерживает воды горного озера Темирхоль. Оно образовалось еще в начале века, тоже после землетрясения. Огромный оползень перегородил устье реки Кар-Дарьи, и за это время там скопилась прорва воды. К тому же есть сведения, правда пока не подтвержденные, что Арипов приказал заложить в перемычку чуть ли не тонну взрывчатки. Представляете, что произойдет, если люди Арипова взорвут ее. От Баджустана в одночасье просто-напросто ничего не останется. Рахимов пока не знает об этом. А когда узнает, схватится за голову: вместо одной проблемы - добить Арипова в его берлоге - появится еще одна - как эвакуировать город.
     Думаю, ему станет глубоко плевать на отступающие войска.
     - Военные готовят базу к эвакуации, таков приказ из Москвы. Есть угроза затопления плато, если перемычку прорвет окончательно. Но тогда и весь Баджустан превратится в одно большое озеро, - объяснил ситуацию Костин. - Нам надо убираться отсюда поскорее. - Он тоскливо посмотрел в окно, где поднимались пирамиды гор, отделявшие их от России. - Паскудно то, что мы не сумеем предупредить Анюту и Джузеппе! Будем надеяться, что они добрались до военного аэродрома, а он расположен несколько выше базы... - Он посмотрел на часы и приказал:
     - Пошли! Я попытаюсь выбить у Рахимова машину.
     Верьясов рассмеялся и хлопнул Максима по плечу. Правда, его голос звучал несколько фальшиво.
     - Господи, Макс, я тебя сразу не признал! Сто лет жить будешь! - И повернулся к Костину:
     - Ты не представляешь, какая удача нам подвалила! Рахимов сам поднесет нам машину на блюдечке, когда узнает, какой ценный кадр объявился в нашем окружении. - Он серьезно посмотрел на Максима:
     - Ты знаешь, что Арипов забаррикадировался во дворце с бандой своих головорезов? Все знают, что дворец нашпигован разными электронными датчиками и прочими штучками, которые не позволят посторонним даже на порог ступить. Ты ведь поделишься с ребятами Рахимова секретами своего мастерства?
     - Нет, - быстро ответил Максим, - Арипов хоть и падаль, но я дал слово держать в секрете систему охранной сигнализации. Знаешь, я перестану себя уважать...
     - Ну так оставайся в этом дерьме и уважай себя до тех пор, пока кто-нибудь из местных негодяев не приставит тебе пушку к виску. Интересно будет посмотреть, как разлетятся твои мозги в компании с принципами. - Верьясов яростно сверкнул глазами и сплюнул на грязный пол. - Катись отсюда к чертовой бабушке и выбирайся сам, как сумеешь! Только боюсь, что так в Ашкене и останешься. "Гориллы" Садыкова рыщут по всему городу. Ему известно, что ты благополучно скрылся из тюрьмы в компании очаровательной леди и знаменитого писателя. Думаю, мы ненадолго их опередили.
     - С чего вдруг Садыков? - посмотрел на него исподлобья Максим. - Разве он не отсиживается вместе с Ариповым в крепости?
     - Э-э-э, да ты, гляжу, не в курсе последних событий? - Верьясов опять как ни в чем не бывало хлопнул Максима по плечу. Видно, почувствовал смену настроения. А в подобных вопросах Серега Верьясов был большой мастак, хотя и любил прикинуться в определенные моменты простачком и рубахой-парнем.
     - Просвети, раз сам в курсе. - Максим решил не становиться в позу.
     Но вместо Верьясова ситуацию разъяснил Костин:
     - Садыков оказался хитрее, чем мы думали. Вовремя подыграл Рахимову. Провернул какую-то аферу с бронетехникой и ракетными установками. И в нужный момент артиллерия Арипова повернула пушки против него. Это решило исход боя в пользу Рахимова. Теперь этот негодяй - его правая рука.
     - Что еще раз доказывает: ворон ворону глаз не выклюет, - мрачно констатировал Максим и обратился к Верьясову:
     - Ладно, уговорил. Но схему я сдам лично Рахимову. А там уж его дело, как он ею распорядится.
     - Я только одного не пойму, - вмешалась в их разговор молчавшая до сих пор Ксения, - чем этот Рахимов лучше Арипова? И почему вы так за него болеете?
     - Честно сказать, оба - мерзавцы каких поискать, - усмехнулся Верьясов. - Но Арипов изрядно досадил нашему правительству. Постоянно заигрывал с талибами в Афганистане. Во время его правления караваны с наркотой практически беспрепятственно проходили через границы Баджустана. А как вам, надеюсь, известно, наши пограничники были выдворены из страны, когда захватили один такой караван. Снаряженный, как оказалось, близким родственником Арипова. Фархат кое-как терпел нашу военную базу - боялся, что талибы, несмотря на его реверансы, быстро превратят Баджустан в еще одну афганскую провинцию. Словом, Баджустан - кость в горле у среднеазиатских республик, а у России тем более.
     - А Рахимов, выходит, более лоялен? - с явным сомнением в голосе уточнила Ксения.
     - А ему теперь нельзя быть не лояльным. Он крепко повязан с одной нашей промышленной группой. А там ребята шустрые, не позволят играть с собой в кошки-мышки. У них большие виды на север Баджустана. И потому нужна стабильная обстановка в стране. Рахимов обещал устроить все наилучшим образом. Деньги - вот причина его лояльности.
     - Выходит, транспортный самолет... - Максим покачал головой. - Теперь я, кажется, понимаю, откуда у Рахимова взялись средства на ракеты и бронетехнику.
     - Толь