или.
     Интересы его распространялись гораздо дальше, о чем он не преминул сообщить своим пленникам.
     - Вы мне нужны, но не все! - Он ткнул пистолетом в сторону Максима и Костина:
     - Вот ты и ты! - Затем сплюнул и с пренебрежением произнес:
     - Девка и писатель только балласт. Я их прикончу в том случае, если вы откажетесь выполнить мой приказ.
     - Приказ? Какой еще к... - Максим попытался вскочить на ноги, но одновременно лязгнул затвор автомата, а Костин дернул его за руку и сердито сверкнул глазами.
     - Не дергайся! - лениво произнес Садыков и кивнул на Костина. - У тебя умный товарищ, Богуш. Понимает, что дырка в голове хуже, чем то, что я вам сейчас предложу.
     - Хорошо, я слушаю, вернее, догадываюсь, зачем мы тебе понадобились.
     - Ты - хороший малый, Богуш, особенно когда не споришь со старшими по званию, - осклабился Садыков, - учти, я не наказываю ослушников, если они берут свои слова обратно.
     "Ты их не наказываешь. Ты просто забиваешь эти слова им в задницу", - очень хотелось ответить Максиму, но он поймал новый предупреждающий взгляд Костина и промолчал, пожелав мысленно, чтобы его желание проделать подобный опыт с этим толстомордым ублюдком сбылось в самое ближайшее время.
     А Садыков перешел от слов к делу.
     - Ты и ты, - он ткнул своим толстым пальцем в Костина и Максима, - пойдете со мной. Мне нужно выполнить одно небольшое дельце...
     - Писатель и женщина пойдут с нами, - перебил его Максим, - иначе я не сделаю ни единого шага из этой комнаты.
     Глаза Садыкова вовсе исчезли в толстых складках кожи. Он, как бык, покачал круглой бритой головой, пробормотал что-то на родном языке и продолжил как ни в чем не бывало (Максим сделал вывод, что Садыков принял его условие):
     - Через час стемнеет, и мы с вами пройдем к президентскому дворцу подземными коммуникациями. Мне необходимо проникнуть в бункер 3-12... - Он жестко посмотрел на Максима. - Ты не успел сдать схему охранной сигнализации и ловушек Рахимову. Ты сделаешь это для меня.
     - С какой стати? - все-таки не выдержал Максим. - С Рахимова я хотя бы слупил в обмен на схему бэтээр или что-нибудь похлеще, чтобы добраться до границы. А с тебя какая польза?
     - После того как вы поможете мне добраться до бункера, мы уйдем вместе, - процедил сквозь зубы Садыков. - Обещаю: бабу и писателя мы прихватим с собой. Зря, что ли, мы с ним водку ведрами жрали?
     Он подмигнул Ташковскому, и тот передернулся от отвращения. Но Садыков, к счастью, этого не заметил или сделал вид, что не заметил. По крайней мере, он смотрел теперь на Костина.
     - Вы, говорят, большой мастак проникать сквозь стены. Тарантул? - Кличку Костина он произнес с особым смаком и даже причмокнул языком от удовольствия, заметив промелькнувшую на его лице тень. - Вы слишком дешево меня оценили, господа-товарищи! Моя контрразведка работает гораздо четче и оперативнее, чем об этом подозревают в Москве. Я доподлинно знаю, зачем вы, Костин, прибыли в Баджустан. Махинации с оружием для вас - тьфу, семечки, так сказать. Вам поручено хлопнуть медного короля Токанова. Он слишком заматерел и обнаглел... Баджустан давно стал его вотчиной, где он вершит свои дела по своему усмотрению. Ваш президент вознамерился прижать его к ногтю. Вы выполняете личное поручение президента, Костин! Но в первую очередь вам поручили убрать меня, потому что именно я выполнял приказы Токанова, создавал в стране революционную ситуацию, чтобы блохи вроде Арипова и Рахимова перекусали друг друга. Но прежде с вас потребовали выжать из меня компру на Токанова.
     Возможно, мы и договоримся об этом полюбовно.
     После того, как поможете мне провернуть одно дельце. Я ведь тоже не лыком шит и точно знаю - когда Токанов перестанет нуждаться во мне, меня тут же прихлопнут. Правда, чуть позже сроков, в которые должен уложиться господин Тарантул. К тому времени ваши олигархи успеют договориться с президентом, а к власти в Баджустане придет вполне лояльный к России и к Токанову человек.
     И более сговорчивый...
     Костин и Максим быстро переглянулись. Не прошло и часа, как они обсуждали эту проблему, перед тем как направиться на встречу с Рахимовым. Садыков заметил их переглядку и вскинул автомат.
     - Впредь без моего разрешения не перемигиваться и не переговариваться! Пристрелю!
     - Не шутите с огнем, Садыков, - махнул рукой Костин, - пустые угрозы вам чести не делают. Пока мы не провернем это дельце, вы нас будете пестовать и беречь как зеницу ока. А вот когда мы станем вам не нужны, тогда вы свою угрозу выполните.
     В этом я ни на йоту не сомневаюсь. - Он посмотрел на Максима:
     - Что хранится в бункере 3-12, Максим?
     - Думаю, туда перевезли золотой и валютный запасы Баджустана. Это наиболее сложный и труднодоступный сектор подземной части крепости. Когда я монтировал систему, то кое о чем догадывался...
     Там мощные стены, решетки, стальные двери... С нашими силами там делать нечего.
     - А кто сказал, что мы пойдем туда втроем? - съехидничал Садыков. - Подземелье будет брать моя гвардия, а вы пойдете впереди и будете отключать ваши электронные штучки, Богуш.
     - И как ты себе это представляешь? - усмехнулся Максим. - Любое отключение тут же отразится на пульте. Сирена завоет так, что на другом конце Баджустана слышно будет. Я свое дело знаю, Садыков.
     - Я догадался, - скривился тот и вдруг схватил Ксению за руку и притянул к себе. - Я знаю, что Тебя сделает сговорчивее. Сейчас я приглашу сюда пару своих батыров, и они на наших глазах трахнут твою сучку. Если и это не поможет, перережем ей и писателю горло. Представляю, с каким видом ты будешь наблюдать, как кровь из этой чудной шейки будет стекать в тазик, который ты собственноручно будешь держать в руках. А после мы расправимся с тобой, но так, что ты пожалеешь о том, что родился на свет. Я ведь помню, Богуш, что ты сделал с моими людьми. У меня прекрасная память на тех, кто посмел испортить мне настроение...
     - Ты, тварь! Как ты смеешь? - взвился вдруг Ташковский и бросился на Садыкова. - Не смей трогать женщину!
     Он замахнулся на гэбиста забинтованной култышкой, но Костин успел ухватить его за талию и с усилием, но оттащил на прежнее место.
     - Успокойтесь, Артур, - сказал он, слегка задыхаясь, - эта мразь никого до поры до времени не тронет. - Он повернул голову и строго посмотрел на Максима:
     - Неужто все так безнадежно?
     - Почему же? - пожал тот плечами. - Но где гарантия, что господин Садыков не расправится с нами, как только я освобожу ему дорогу к сейфам? - Он окинул Садыкова скептическим взглядом:
     - Наверняка на твоих счетах за границей в сотни раз больше денег, чем в казне Баджустана. Зачем тебе эти жалкие крохи?
     - Не читай мне мораль, Богуш! - прошипел Садыков. - Слезы о бедных сиротах и вдовах я лить не собираюсь. - Он посмотрел на часы. - К слову, нам на все про все остается не больше суток.
     К утру на месте Баджустана останется одно большое озеро...
     - Что ты имеешь в виду? - быстро спросил Костин.
     - То и имею! - ощерил в улыбке золотые зубы Садыков. - Последний приказ Арипова я выполнил - заложил десять фугасов в основание перемычки, которая удерживает воды озера Темирхоль.
     Мои люди ждут команды по спутниковой связи.
     Если перемычку взорвут, от Баджустана через пару-тройку часов ничего не останется. Волна пройдет по долине вплоть до Пянджа. Хотя нет, я ошибся.
     Здесь, - он кивнул на окна, - не останется даже озера. Жидкая грязь глубиной этак метров пятьдесят - шестьдесят быстро превратится в камень...
     - Ты - чудовище! - вскрикнула Ксения и попыталась вырваться из цепких пальцев Садыкова. - Ты же родился здесь! Это твой народ...
     - Мой народ и моя земля там, где я смогу жить спокойно и безбедно. - Садыков оттолкнул ее и вытер ладони грязным носовым платком. - Вам, шурави, нечего терять, поэтому вас терзает совесть.
     Меня же терзает лишь страх не успеть забрать то, что никому после не пригодится. Ну какой, скажите, прок в утонувших долларах?
     - Да, никакого, - кивнул Максим, - но какой нам прок помогать тебе, если и так и этак погибать?
     - Я отпущу вас, если поможете мне благополучно добраться до бункера. Отдам свой бэтээр и пару автоматов. А выбираться дальше - ваша проблема.
     - Что ж, спасибо и на этом! Но еще одно условие. - Максим уперся костяшками пальцев в столешницу и исподлобья посмотрел на Садыкова, да так, что Ксении показалось: ее возлюбленный вот-вот вцепится в горло этому жирному мерзавцу. - Ты отдашь приказ, что взрыв перемычки отменяется.
     - Увы, - Садыков развел руками, - как бы вы ни желали этого, приказ не отменить. Разве что самим двинуть туда. Антенна спутниковой связи уничтожена ракетой во время обстрела города. Сигнал просто-напросто не дойдет.
     - Тогда прежде мы отправимся к твоим минерам, чтобы предотвратить взрыв, и сообщим о нем Рахимову. Он оказался милосерднее тебя и Арипова, Аликпер, - укоризненно произнес Костин, - и приказал своим командирам заняться эвакуацией мирного населения.
     - Я уже сказал: меня подобными вещами не пронять, - засмеялся Садыков, - одно могу вам пообещать: чем быстрее выполните мой приказ, тем больше у вас останется времени, чтобы добраться до минеров.
     Обещаю, я лично напишу записку командиру, чтобы сняли фугасы. Он мой почерк знает...
     Садыков что-то выкрикнул, двери в комнату распахнулись, и на пороге возникли два местных молодчика в грязных зеленых тюрбанах и маскхалатах.
     Грудь их перекрещивали ленты с патронами для крупнокалиберных пулеметов, на плечах висели автоматы, а на поясе - подсумки с запасными магазинами и гранаты. Вид у молодчиков был крайне свирепый, но и Костин и Максим знали, что за прорвой оружия скрываются зачастую никчемные и трусливые вояки.
     Настоящему бойцу порой достаточно одного ножа, а уж имея автомат... Максим шлепнул себя, словно отогнал муху, по правому предплечью. Костин понял, кого из "батыров" Садыкова Богуш берет на себя в возможной схватке, но вслух сказал:
     - Ладно, Аллах сегодня на твоей стороне, Садыков! Но он все видит и не простит, если ты погубишь свой народ.
     Садыков скривился, но не ответил, а лишь скомандовал:
     - Пошли! Молча! Чтобы не привлекать внимания! Если кто начнет допытываться, объяснения даю только я...

***

     На улице ощутимо стемнело, но жара и духота не спадали. Черный бронированный джип завернул на узкую улочку, стремительно промчался между высоких, на удивление не потревоженных землетрясением и ракетным обстрелом дувалов и притормозил на берегу небольшого пруда, обсаженного хорошо знакомыми и такими родными на вид плакучими ивами. Среди деревьев висели фонарики, под навесом с тростниковой крышей стояли вполне европейские столики, а невдалеке чадил сизым дымом мангал.
     Это было нечто среднее между уличным кафе и азиатской чайханой. И, судя по всему, уютное, удаленное от центра нехитрое заведение было любимым у жителей окрестных кварталов местечком. Максим определил это по густой сети тропинок, сбежавшихся к деревянному помосту, на котором стояли столики, а чуть в стороне находилось покрытое ковром возвышение. Здесь в прежние времена, видимо, располагались любители попить чаю согласно местным обычаям и традициям.
     Сейчас, кроме чайханщика и паренька-шашлычника, здесь никого не было, хотя войны в этом оазисе спокойствия и тишины почти не ощущалось.
     Конечно, если бы этому не мешала охрана Садыкова и он сам в своем затрапезном камуфляже. Изобилие оружия, которым все трое были обвешаны с головы до ног, напоминало, что война не ушла, а лишь притаилась за совсем ненадежным бастионом - старыми саманными дувалами и пыльной тростниковой крышей.
     Садыков устроился за отдельным столиком, два его головореза расселись за соседним. А Костина, Максима, Ксению и писателя поместили за третьим, расположенным как бы на вершине треугольника из столиков, занятых их живописной компанией. Переговариваться пленники не могли и чувствовали себя крайне неуютно под прицелом враждебных глаз.
     Они уже знали, что придется дожидаться появления какого-то Чингиса. Судя по всему, его отправили на разведку, что подтверждало их подозрения: Садыков задумал операцию не спонтанно, а готовился к ней долго и тщательно. И вероятно, в душе считал, что Аллах милостив к нему, если послал в руки столь щедрый подарок в лице Богуша и Костина...
     Им подали большое блюдо плова - одно на всех - и пиалы с холодным зеленым чаем. Садыкову чайханщик принес несколько шампуров с нанизанными на них ароматными кусками мяса и бутылку водки. Телохранители же довольствовалась одним чаем: Садыков знал толк в сражениях и не позволял своим бойцам нажираться перед будущей схваткой.
     С пловом пленники расправились быстро, с чаем еще быстрее. Хотя не слишком наелись, понимали: вряд ли стоило надеяться на добавку. Да и гнусная рожа Садыкова к подобным просьбам не располагала. Тогда от нечего делать пленники занялись кто чем: Костин и Максим созерцанием происходящих вокруг событий, Ксения и Ташковский - воспоминаниями.
     Ксения исподтишка бросала взгляд на Максима и тут же опускала глаза, чтобы никто, и он в том числе, не посмел упрекнуть ее в подглядывании.
     Последние несколько часов, которые они провели в плену у Садыкова, Максим вел себя подчеркнуто холодно и отстраненно. Взгляд его был хмурым и угрюмым. Но Ксения чувствовала себя спокойнее и увереннее. Хуже, если он опять примется блистать остроумием и воспользуется врожденным обаянием.
     Тогда ей будет труднее сохранить самообладание и не выдать, насколько близок и желанен он стал для нее. Но это случится в будущем. А Ксения верила, что будущее от них никуда не денется. Счастье, которое, несмотря на ужас последних дней, она испытала впервые в жизни, не могло просто так покинуть ее, а судьба - в очередной раз и так дешево обмануть.
     Она хорошо понимала, что Максим попросту изображает равнодушие. Не хочет давать лишний повод Садыкову сыграть на самых чувствительных струнах его и ее души. Любовь была их слабостью, уязвимым местом, чего могли не опасаться ни Костин, ни Ташковский. Каждый из них был сам за себя. Но Максима и Ксению свела вместе та бесшабашная ночь, и воспоминания о ней были единственным светлым пятном в череде кошмарных неприятностей, которые их преследовали последние несколько дней.
     Но надо было считаться и с тем, что сейчас они не принадлежали самим себе, и любая неосторожность могла привести к потере головы, причем в самом прямом смысле этого слова.
     Но даже днем, в пыли и в грязи, среди ужаса, вызванного подземными толчками и ракетными ударами, были минуты, когда она мечтала, чтобы Максим вновь обнял ее, прижал к себе и она смогла бы забыть обо всем на свете. Его прикосновения, забота, нежность и вдруг совершенно неожиданная вспышка желания в темных глазах... Она чувствовала кожей, что бесконечно дорога ему, и совсем не удивлялась, потому что испытывала то же самое... Все было совершенно необъяснимо, но Ксения впервые в жизни не думала о том, что произойдет дальше. Она полностью доверяла Максиму и Костину и не сомневалась, что они найдут выход. Ведь она давно уже догадалась, кто был тем "негодяем", который вовремя для нее расправился с головорезами Аликпера. Но до поры до времени молчала, предвкушая, как откроет Максиму, что он уже не единожды, сам того не подозревая, спас ей жизнь и, пусть это звучит старомодно, женскую честь...
     Она вновь искоса глянула на Максима. И он в этот момент поднял глаза. Его губы едва заметно дрогнули, а сердце Ксении забилось прямо-таки в запредельном темпе. Она определенно сошла с ума, если хочет его сейчас не меньше, чем в первые минуты их свидания. И кажется, готова бросить не только карьеру, но и будущее, и даже жизнь к его ногам, отдать все без оглядки за одно мгновение близости с ним...
     Максим поймал ее быстрый взгляд. Он многое сказал ему, хотя и был некстати, потому что отвлек от наблюдения за черным мотоциклом, уже дважды проехавшим мимо чайханы. Он разглядел двоих парней в черных шлемах и очках. При развороте тот, что сидел за рулем, тормозил ногой в солдатском ботинке. И это почему-то насторожило Максима. Но только не Садыкова и охрану. Гэбист все чаще поглядывал на часы и то и дело принимался выбивать пальцами дробь на столешнице. Но стоило Ксении остановить свой взгляд на Максиме, он вмиг забыл и о Садыкове, и о том, что ему вряд ли удастся выбраться живым из подвалов президентского дворца...
     Теперь он знал, что в баре "Мургаба" она тоже была уставшей и расстроенной. И по той ночи едва ли можно судить о ее обычном поведении. К тому же она много выпила и слишком расслабилась, чтобы отбиться от его приставаний. Видимо, в тот момент ей нужен был кто-то, способный защитить, утешить, приласкать, перед кем она могла бы приоткрыть свою душу, не боясь осуждения или насмешек. Ей нужны были те простые вещи, в которых нуждается любая женщина. Только Ксения обычно о них не вспоминала, более того, даже думать об этом себе не позволяла.
     А сам-то он разве не переборщил, разве не переиграл слегка той ночью, не поверив, что она неспроста послана ему накануне тяжелых испытаний?
     И то, что они встретились вновь, еще раз подтвердило простую истину: все, что с нами происходит, зависит только от нас самих, от силы наших желаний. Он слишком хотел увидеть эту женщину, чтобы высказать все, что думает о ее гнусном поведении. Но судьба распорядилась по-своему и не позволила ему наброситься на нее с обвинениями.
     Наоборот, события повернулись так, что все его поступки, поведение, настроение и желания зависят теперь от одного взгляда этих удивительно синих глаз. И он не против такой зависимости. Впервые Максим понял, что значит пойти в огонь и воду ради спасения по-настоящему близкого тебе человека. И он не воспринимал эти слова как дешевый пафос, как рисовку мужчины перед красивой женщиной. Это стало его жизнью, которой без Ксении он уже не мыслил.
     Конечно, и сейчас она выглядела крайне усталой, но не расстроенной, не отчаявшейся. Она вела себя мужественно и решительно все это время и ни за что не хотела показать свою слабость, даже когда вполне могла положиться на него. Она не задавала лишних вопросов, и надо было видеть, как яростно блеснули ее глаза, когда Садыков принялся угрожать. Будь ее воля, она бы растерзала подлеца.
     Именно такие женщины нравились Максиму, но в жизни почему-то не попадались. И только теперь он понял, что всегда мечтал о подобной женщине, искал ее, а когда встретил, поначалу просто-напросто испугался: редко кому такие красавицы и умницы по зубам. А потом решил: пусть все идет своим чередом. Зачем-то ведь они встретились и провели ту слишком короткую ночь вместе? И если им суждено расстаться, то эта встреча не пройдет бесследно.
     И еще он подумал, что стоит жить для того, чтобы испытать подобные мгновения счастья.
     Он вновь украдкой посмотрел в ее сторону. Ксения, склонившись к Ташковскому, о чем-то шепталась с писателем. Костин что-то неразборчиво пробормотал и довольно сильно пнул под столом Максима. Тот с недоумением уставился на него.
     - Третий раз, - произнес одними губами Костин и скосил глаза в сторону.
     Но Максим и сам уже заметил все тот же черный мотоцикл, который по неясной пока причине кружил возле чайханы, а стража Садыкова старательно делала вид, что ничего не видит и не слышит. И это тоже было удивительно, потому что прежде без внимания не оставалась ни одна муха, пролетевшая в десятке метров от жирной физиономии Аликпера Садыкова, ни одна блошка, проскочившая мимо его толстой задницы... Максим проводил взглядом мотоцикл. Что-то ему не понравилось на этот раз. И прежде чем Максим вскочил на ноги, он понял, что именно ему не понравилось. Мотоциклист больше не тормозил, он разгонял мотоцикл, чтобы на большой скорости промчаться мимо чайханы...

Глава 20

     - Ложись! - закричал Максим не своим голосом. Он коршуном бросился на Ксению и в мгновение ока затолкал ее под стол. Как оказалось, вовремя. Раздалс