оявилась цель, пока не совсем ясная даже для нее
самой, но, бесспорно, связанная с Митей...
   Алексей не сказал ей больше ни слова, он был уверен, что слова теперь
бесполезны. Просто взял Машу под руку и осторожно  повел  ее  к  карете.
Девушка шла как слепая и несколько раз чуть  не  упала,  споткнувшись  о
булыжники. Рука ее слегка подрагивала. Маша так и не  посмотрела  в  его
сторону,  а  Алексей  шел  рядом  и  с  трудом  сдерживался,  чтобы   не
разрыдаться, как мальчишка. Все его мечты  о  счастье  и  любви  с  этой
замечательной девушкой рухнули навсегда. С  какой  великой  радостью  он
пожертвовал бы сейчас и состоянием, и даже назначением на "Рюрик",  лишь
бы вернуть тот лучший день в своей жизни, когда Маша  согласилась  стать
его женой. Но барон был здравомыслящим человеком и знал, что опоздал,  и
все попытки удержать невесту возле себя уже бесполезны. Мария  Резванова
определила свое будущее, но места Алексею фон  Кальвицу  в  нем  уже  не
было!

***

   - Митя очень огорчился, что Алине не позволили повидаться с  ним.  Он
думает, будто она жаждет этого свидания, и мы не посмели разуверить его.
- Зинаида Львовна обвела присутствующих при  разговоре  Алексея  и  Машу
печальным взглядом и слегка усмехнулась:
   - Мы пытались убедить его, что письмо она не написала  из-за  тяжело"
болезни, но не надо было этого говорить,  зная,  какое  впечатление  это
произведет на Митю. Кажется, его не так Сибирь пугает, как то, что он не
попрощается с невестой. Ведь Митя до сих пор считает ее своей  невестой,
и разве мы могли осмелиться сообщить ему, что она отказалась от него...
   - Вы правильно поступили, Зинаида Львовна,  -  сказал  Алексей.  -  В
Сибири он постепенно привыкнет к мысли,  что  Алина  потеряна  для  него
навсегда, и, возможно, найдет свое счастье. Я  слышал,  многие  ссыльные
женятся там, строят дома, обзаводятся хозяйством...
   - Ты имеешь в виду, что они женятся на простолюдинках?  -  всплеснула
руками княгиня. - Мой Митя женится на простой крестьянке?
   - Смею вас заверить, из крестьянок получаются неплохие жены,  верные,
любящие и заботливые, ну а научить их грамоте и всему тому, что  он  сам
умеет, это уж будет Митина забота...
   - Но я никогда не увижу внуков, - заплакала вновь Зинаида Львовна,  -
по  приговору,  если  Митя  женится,  все  его  дети  станут   казенными
крестьянами, и  у  них  не  будет  никаких  прав  ни  на  титул,  ни  на
наследство.
   - Успокойся, матушка, ради бога! - Владимир Илларионович обнял жену и
поцеловал ее в лоб. - Главное, что наш сын остался  жив,  а  Государь  -
человек  хоть  и  вспыльчивый,  но  спустя  время  иногда  меняет   свои
скоропалительные решения. Возможно, в конце концов  он  смилостивится  и
снизит Мите сроки наказания.  -  -  Дай-то  бог!  -  Княгиня  вздохнула,
перекрестилась на образа и посмотрела виновато на  Алексея.  -  Простите
меня, Алеша, но я заберу от вас Машу. Я неважно себя чувствую сегодня  и
хочу, чтобы она сделала мне компрессы на голову.
   - Ничего не имею против. - Алексей поцеловал ручки  сначала  княгине,
затем Маше и, слегка склонив голову, обратился к князю:
   - С вашего позволения, Владимир Илларионович,  я  хотел  бы  обсудить
некоторые вопросы, которые могли бы повлиять на улучшение Митиной  жизни
в Сибири. - Он посмотрел на Зинаид) Львовну и Машу.  -  Я  уверен,  есть
несколько способов облегчить его участь, и, если  Владимир  Илларионович
согласится с моим предложением, уже завтра вечером я доведу их до вашего
сведения.
   - Алеша, вы истинный и самый верный друг Мити, - всхлипнула княгиня и
обняла барона за плечи. - Вы - единственный, кто открыто приходит в  наш
дом и не скрывает симпатий  к  государственному  преступнику.  Но,  ради
бога, будьте осторожнее и не рискуйте своим новым назначением. - Зинаида
Львовна поцеловала его в лоб и быстро перекрестила. - Храпи вас  господь
за ваши добрые дела, и пусть воздается вам за них сторицей... -  Княгиня
опять поцеловала Алексея и вслед за Машей, открывшей  перед  ней  дверь,
вышла из кабинета мужа...

***

   - Маша, я совершенно здорова, - торопливо сказала ей  княгиня,  -  но
мне нужно с тобой посекретничать, поэтому пришлось немного  схитрить.  -
Она присела на небольшую софу у стены  и  тяжело  вздохнула.  -  Сегодня
сразу же после возвращения из крепости я пыталась серьезно поговорить  с
Владимиром Илларионовичем, но он приказал мне не заниматься  глупостями.
Возможно, это и  глупость,  но  выслушай  меня,  пожалуйста.  -  Зинаида
Львовна взяла Машу за руку, притянула девушку к себе и шепнула:
   - Я придумала, как помочь Мите бежать с каторги.
   - Но это невозможно! - потрясение прошептала Маша. -  Там  же  глухие
леса, болота, горы, ужасные морозы, наконец!
   Он или погибнет, или его тут же схватят,  но  тогда  наказание  будет
более жестоким. Но даже если Мите и удастся побег, где и  как  он  будет
дальше жить? Всю жизнь скрывать  свое  имя,  прятаться,  вздрагивать  от
любого шороха? Нет, по-моему, это хуже вечной каторги!
   Княгиня отстранилась от нее и недовольно нахмурилась:
   - То же самое мне говорил князь, но я не хочу смириться  с  тем,  что
мой единственный сын - красавец, умница, отличный офицер, перед  которым
открывались блестящие перспективы, -  из-за  глупейшего  поступка  будет
гнить заживо в грязной яме, общаться  с  отбросами  общества,  не  будет
иметь прав на нормальное семейное счастье. Нет, не  для  того  я  рожала
сына в муках, чтобы отдать его судьбу на откуп жалким пьяным  тюремщикам
и вороватым чиновникам! - Она сжала руки в кулаки и гневно потрясла  ими
в сторону темного окна. - Они еще узнают, что княгиня Гагаринова никогда
и никому не спускала и впредь не спустит обид и оскорблений!
   - Зинаида Львовна, прошу вас, успокойтесь, - проговорила Маша тихо. -
Я готова слушать вас и, поверьте, сделаю вес, что в  моих  силах,  чтобы
помочь Мите.
   Княгиня обняла ее за плечи и привлекла к себе:
   - Машенька, милая, ты мне как родная дочь, и я просто не представляю,
как бы я пережила весь этот кошмар, если бы тебя не было  рядом!  -  Она
поцеловала ее и, вздохнув, сказала:
   - План  мой  на  первый  взгляд  прост,  потому,  вероятно,  Владимир
Илларионович счел его  за  глупость,  но,  Машенька,  я  за  свою  жизнь
убедилась в огромнейшей силе денег и знаю, что тугой  кошелек  пробивает
любые крепостные стены почище гаубицы.  Поэтому  стоит  найти  человека,
который за  большие  деньги  поможет  Мите  бежать,  и  половина  успеха
обеспечена!
   - Но как же его найти? Ведь  это  так  далеко.  -  Маша  с  сомнением
посмотрела на Зинаиду Львовну. - Потом, мы не знаем, в какое место  Митю
направят. А если оттуда вообще невозможно выбраться?
   - В жизни ничего невозможного нет! - улыбнулась вдруг  княгиня.  -  Я
договорилась с Митей, что, как только он доберется до места,  немедленно
сообщит мне, где находится. Помимо этого, я уже виделась с  Антоном,  он
одобряет мой план и готов на все, чтобы освободить барина. Он собирается
отправиться к Мите, как только станет известно его местонахождение.
   - И вы думаете, ему позволят жить рядом с Митей?
   - Я не сомневаюсь в этом, -  сказала  Гагаринова.  -  Еще  со  времен
"сибирских страдальцев"  к осужденным стали приезжать жены, а слуг они привозили с собой
или нанимали местных.
   - Насколько я понимаю, вы с помощью  Антона  хотите  найти  человека,
который  помог  бы  бежать?  Но  это  ж  бесполезно!  Здесь   Митя   мог
рассчитывать попасть на иностранное судно и уплыть, допустим, в  Англию,
а там он куда побежит?
   - Он убежит в Америку! - с торжеством в голосе провозгласила княгиня.
-  На  Аляске  служит  мой  дальний  родственник  граф  Бологовский.  Он
возглавляет тамошнее отделение Русско-Американской компании и не откажет
приютить наших беглецов.
   - Но как они доберутся до Америки? Ведь это  практически  невозможно!
Если только через Китай? - Маша лихорадочно пыталась вспомнить карту  и,
вспомнив, ужаснулась. - Это же тысячи верст по суше, потом океан!..  Где
они возьмут корабль, чтобы переплыть через него?
   - Не знаю, деточка, - пожала плечами княгиня. - Я  дам  Антону  много
денег, и, думаю,  Митя  догадается,  как  их  использовать.  Он  бывалый
офицер, поэтому стоит ему только освободиться, он тут же решит, что  ему
делать и как поступать дальше... Нужно будет, я  куплю  этот  корабль  и
сама поплыву на нем, чтобы спасти сына...
   - И в этом весь ваш план? - спросила Маша княгиню. -  Или  вы  хотите
уточнить со мной кое-какие детали?
   - Нет, о деталях я еще не думала, но уже сегодня напишу письмо  графу
Бологовскому, чтобы он оказал моему сыну всяческую поддержку, когда Митя
окажется в Америке.
   - Но об этой помощи вскоре станет известно в  России,  и  захочет  ли
граф рисковать своей службой и дальнейшей карьерой?
   -  Двадцать  пять  лет  назад  Владимир   Илларионович   спас   графа
Бологоцского от каторги, добившись его направления в  Америку  буквально
накануне выступления на Сенатской площади, иначе он был бы сейчас в  тех
местах,  куда  вскоре  отправят  нашего  Митю.  Поэтому  он  никогда  не
откажется помочь нашей семье. Письмо  я  переправлю  через  его  сестру,
чтобы никто не догадался о нашей переписке.
   - Зинаида Львовна, - Маша с восхищением посмотрела на нее, - кажется,
будто вы нею жизнь только тем и занимались, что устраивали побеги!
   -  Милая  моя  девочка,  я  более  двадцати  лет   проболталась   при
императрице, прошла отличную школу всяческих хитросплетений и  дворцовых
интриг, и поэтому мне теперь ничего не стоит  организовать  какой-нибудь
небольшой заговор, - улыбнулась Зинаида Львовна.  -  Ну,  как  тебе  мой
план?
   - По-моему, вы все прекрасно придумали, но как все это выполнить?
   - Наверно, тебе тоже стоит поговорить с Антоном, чтобы убедиться, что
он настроен весьма решительно. - Княгиня обняла Машу и расцеловала ее  в
обе щеки. - У тебя светлая головка,  девочка,  и,  возможно,  втроем  мы
сумеем вызволить Митю из Сибири.

10.

   Маша проснулась от громкого  топота  копыт  по  булыжной  мостовой  и
бойкого посвиста ямщиков. Она вскочила с постели и подбежала к окну.  По
улице  пронеслось  несколько  карст  в  сопровождении  десятка  верховых
казаков, а звон колокольчиков под дугами лошадей был так  пронзителен  и
тревожен, что она, не медля  ни  минуты,  позвала  горничную,  спящую  в
соседней комнате, и велела приготовить ей шубу, зимний капор  и  вызвать
Антона. Зевающая, растрепанная, полусонная Катя  едва  передвигалась  по
комнате, натыкаясь на мебель, и Маша  даже  прикрикнула  на  нее,  чтобы
быстрее привести горничную в чувство.
   Наконец на пороге появился Антон. С недоумением оглядел тепло  одетую
барышню и спросил:
   - Чего изволите, Мария Александровна?
   И несказанно удивился, когда Маша приказала ему  бежать  на  улицу  и
найти пролетку, чтобы добраться до Петропавловской крепости.
   Антон перекрестился и прошептал:
   - Барышня, что вы надумали? Двенадцатый час ночи.  На  улице  метель,
холод несусветный...
   - Антон, милый, поспеши. - Маша умоляюще посмотрела на него. - Сердце
мне подсказывает, что сегодняшней ночью Дмитрия Владимировича отправят в
Сибирь...
   - Господи ж боже мой! -  Антон  снова  перекрестился  и  метнулся  за
дверь. А Маша посмотрела на Катю:
   - Иди ложись спать, и смотри, не смей никому говорить,  что  я  среди
ночи куда-то уехала. Если мы к утру не вернемся,  тогда  расскажешь  все
барыне.
   - Хорошо, - прошептала  девушка  и  вдруг  обняла  хозяйку  и  быстро
поцеловала в щеку. - Дай бог вам с молодым барином свидеться.  Передайте
ему от всех нас поклон и пожелание здоровья.
   - Спасибо, Катенька. - Маша  в  ответ  поцеловала  девушку  и  быстро
спустилась в вестибюль, где ее дожидался Антон.
   Через полчаса  они  были  на  южном  берегу  Невы  напротив  Заячьего
острова. Громада  Петропавловской  крепости  четко  проступала  на  фоне
взошедшей над горизонтом луны. Закованные в  камень  могучие  крепостные
стены  и  бастионы  нависли  над  Невой,  словно  продолжение  береговых
гранитов, а над ними вознесся вверх сверкающий  в  лунном  свете  легкий
шпиль Петропавловского собора...
   Маша  вцепилась  руками  в  гранитный  парапет  набережной,  покрытый
ледяной коркой.  Метель  прекратилась,  но  снежная  поземка  продолжала
кружить над мостовой,  сильный  верховой  ветер  рвал  в  клочья  низкие
мохнатые тучи. Они то  и  дело  наползали  на  лунный  диск,  и  тут  же
кромешный мрак  окутывал  и  крепость,  и  Неву.  И  лишь  шпиль  собора
продолжал светиться в темноте, словно стрелка  компаса,  не  позволяющая
сбиться  с  дороги  заплутавшему  путнику,  точно  тонкая  соломинка   -
последняя надежда утопающего среди океана отчаяния...
   - Антон, - Маша оглянулась, и лакей тут же подошел к ней.  -  Я  хочу
попасть в крепость и попытаться увидеть твоего барина.  Ты  не  смог  бы
поискать лодочника?
   - Барышня, вы с ума сошли! - Антон отшатнулся  от  нее  и  замахал  в
ужасе руками. - Вы посмотрите, что на реке творится! "Сало" вовсю  идет,
лодку тут же затрет и потопит...
   - А ты все-таки попытайся, братец, - Маша достала  кошелек  и  отдала
его Антону, - и заплати тому, кто решится переправить  меня  на  остров,
сколько он запросит.
   Антон хмыкнул и скрылся в темноте, а  Маша  вернулась  к  пролетке  и
отпустила извозчика.
   Вскоре появился Антон в сопровождении здоровенного мужика,  лохматого
и бородатого, в драном кафтане и в войлочном котелке вместо шапки.
   - Вот, привел, - кивнул на него Антон. - Как я и  говорил,  никто  из
лодочников не решился вас переправить.  Я  сто  рублей  предлагал,  нет,
отказываются, говорят, жизнь дороже.
   А этот вот согласился, и за полсотни всего. Глухонемой он, не слышит,
как вода шумит  и  льдины  трещат,  потому,  видно,  и  не  боится...  -
Глухонемой замычал и жестами показал что-то.
   - Антон, ты понимаешь, что ему надо?
   Лакей подошел к мужику и крикнул:
   - Чего тебе?
   Тот замычал громче и изобразил нечто,  похожее  на  взмахи  весел,  и
показал рукой на реку.
   Антон повернулся к Маше:
   - Верно, он хочет лодку сюда привести? - И опять громко прокричал':
   - Иди уж, иди! - и подтолкнул лодочника в спину.
   Мужик  быстро  закивал  головой,  что-то  промычал  снова,   радостно
рассмеялся, вероятно, оттого, что его поняли, и скрылся и темноте.
   Ждать пришлось долго, и Антон даже высказал опасение,  что  мужик  их
надул и скрылся, прихватив с собой двадцать пять рублен задатка.
   Но  минут  через  сорок  откуда-то  снизу  из-за  парапета  раздалось
знакомое мычание, и, перегнувшись через  гранитный  валик,  они  увидели
крохотную лодчонку,  которую  мужик  едва  удерживал  у  берега.  Густая
ледяная каша почти сплошь закрывала  темную  воду,  а  ближе  к  стрежню
мелкие куски льда  срастались  в  огромные  льдины,  для  которых  утлое
суденышко - что орех для кузнечной кувалды.
   -  Ох,  барышня,  погубите   вы   себя.   Тут   даже   днем,   опасно
переправляться, а вы ночью вздумали, - проворчал за ее спиной Антон,  но
Маша не обратила на его слова никакого внимания, размышляя над тем,  как
же ей спуститься к лодке.
   Прибрежные   каменные   лестницы   настолько   обросли   льдом,   что
превратились в настоящие катушки. Спускаться по ним невозможно...
   Маша зябко поежилась, но смело подошла к парапету и с помощью  Антона
вскарабкалась на него. Сидеть на нем было холодно, ледяной  ветер  сразу
же проник под юбки, и она мгновенно замерзла. К  тому  же  она  обронила
где-то перчатки и почти перестала чувствовать копчики пальцев.
   Тем временем лодочник перебросил Антону свернутый в кольца тяжелый  и
толстый канат, и лакей закрепил его за дерево, росшее поблизости,  затем
перекинул его через парапет и ловко, как обезьяна, спустился но канату в
лодку.
   - Хватайтесь, барышня, за веревку и  скользите  вниз,  -  крикнул  ей
Антон из лодки и раскинул руки в стороны. - Не бойтесь, я пас поймаю!
   Маша перекрестилась, встала на колени, подползла к канату, ухватилась
за него и,  перебирая  руками  и  упираясь  коленями  в  парапет,  стала
медленно спускаться вниз. Жесткие  волокна  пенькового  троса,  покрытые
кристаллами льда, впивались в ладони, рвали кожу,  но  она  не  замечала
этого, с ужасом  ожидая  того  момента,  когда  придется  оторваться  от
веревки и прыгнуть в лодку. Но страшно было только отпустить  руки.  Она
набрала полную  грудь  воздуха,  зажмурилась,  разжала  пальцы  и  через
мгновение  оказалась  в  лодке,  спланировав  почти  на   головы   своих
спутников. Но,  к  всеобщему  удивлению,  лодка  от  резкого  толчка  не
затонула, а лишь слегка накренилась и зачерпнула  бортом  воды.  Мужчины
ловко подхватили  девушку  под  локти,  и  в  следующее  мгновение  Маша
почувствовала, что уже сидит на узенькой лавочке, а  глухонемой  толкает
ей в руки какую-то жестянку. Она с недоумением посмотрела на  Антона,  и
лакей пояснил:
   - Это он велит вам воду со дна вычерпывать, когда поплывем...
   Следующий час показался Маше самым длинным в ее жизни.  Река  в  этом
месте - чуть меньше версты в ширину, но огромные льдины и мелкий лед  не
позволяли гребцам грести с  должной  силой.  К  тому  же  им  все  время
приходилось лавировать между льдин, которые наползали друг на  друга  со
страшным грохотом и то и дело грозили раздавить крохотную лодку  и  трех
безумцев, посмевших бросить вызов стихии. Ледяная вода  сочилась  сквозь
многочисленные  щели,  а  после   очередного   удара   льдины   в   борт
переплескивала через край,  поэтому  Маша  трудилась  не  покладая  рук,
черпая и черпая воду и моля  бога,  чтобы  льдины  не  сомкнулись  и  не
раздавили их хлипкое суденышко. Она  скорчилась  на  своем  сиденье,  по
щиколотку в ледяной воде, но совсем не замечала, что и кожаные  башмаки,
и края юбок промокли насквозь.  Главное  было  -  доплыть  до  берега  и
добиться встречи с Митей.
   Внезапно послышался громкий треск и ругань Антона.
   Маша подняла голову  и  выронила  жестянку.  Огромная  льдина  острым
краем, словно бритвой, срезала лопасть весла Антона, и  он  с  отчаянием
отбросил в сторону жалкий обрубок.
   До берега было совсем близко. Но течение закрутило  лодку  на  месте.
Антон с помощью второго весла попытался выровнять ее, но  тут  следующая
льдина ударила в корму, и лодочник, который кормовым  веслом  отталкивал
от их суденышка наиболее опасные  льдины,  яростно  замычал  и  погрозил
Антону кулаком. Антон не менее яростно  выругался,  навалился  на  весло
всем телом и все-таки выровнял лодку. И сразу же она заскребла днищем по
камням. Глухонемой выскочил из лодки, ухватил ее за  кольцо  на  носу  и
вытянул на берег.
   - Ну, слава богу! - с облегчением произнес Антон и  перекрестился.  -
Счастливая вы, Мария Александровна, не иначе! Я уж грешным делом  думал,
что не доберемся до берега.
   От крепости к ним бежал солдат с ружьем на изготовку.
   Остановившись за несколько шагов от них, он выставил  вперед  штык  и
грозно спросил:
   - Кто такие? Ночью здесь непозволительно шататься.
   - Отведи меня к дежурному офицеру, солдатик. - Маша  сделала  шаг  по
направлению к нему, но солдат щелкнул затвором и приказал:
   - Не подходи, стрелять буду!
   - Ты что, служивый, сдурел? - прикрикнул на него Антон. - Не  видишь,
кто  перед  тобой?  Барышня  благородных  кровей.  Она  вон  через  реку
переплыла, промокла вся, и зла, а ты ее на ветру держишь! Веди ее срочно
к начальнику!
   Офицер сам разберется, что к чему.
   Но солдат продолжал стоять на своем:
   - Не ведено посторонних ночью в крепость пущать. Мне  за  это  плетей
дадут, а у меня шкура не казенная.
   - Голубчик, милый мой, - Маша упала перед ним на  колени,  -  я  тебе
сколько хочешь денег заплачу, но проводи меня к офицеру.  В  крепости  у
меня  жених  сидит,  на  двадцать  лет  каторги  осужденный.   Родителям
позволили с ним по