пециалисты справятся.  Я  создам  Департамент  Истории  и
Академию Истории. Из лучших специалистов  назначу  -  как  бы  получше  их
назвать - композиторов истории. Они справятся. У нас будет лучшая  история
во Вселенной. Самая родовитая аристократия.  Самые  великие  герои.  Самые
победоносные войны во все времена. Аристократия  на  Ассарте,  говорил  Ум
Совета, была уничтожена, когда к власти пришли мои  далекие  предки.  Они,
может быть, и были правы - тогда. Но  для  нашего  времени  это  выглядит,
скорее, ошибкой. Я восстановлю ее - закуплю родословные на всех  планетах,
где аристократия сохранилась. Старик сказал, что нужны люди  честолюбивые?
Да будет так. Какой простор окажется для честолюбии!..
   Да и самомалейший камешек в стенах Державы почувствует себя  совершенно
иначе. Он ощутит, как исходят из него лучи уверенности в себе,  словно  он
уже стал драгоценным камнем.
   Итак: завтра я назначу этого  так  кстати  подвернувшегося  Познавателя
Композитором  Истории.  Даже  Верховным  Композитором.  Пусть   сразу   же
начинает.
   Воистину, судьба благосклонна ко мне. Или  это  действует  таинственный
Бог Глубины?
   И завтра же соберу генералов. Они, кажется, впали в  некоторую  панику:
опасаются, что я не захочу воевать. Я, собственно, и не скрывал этого -  и
слухи просочились. Да, я не большой сторонник войн. Однако  это  вовсе  не
значит, что я собираюсь пренебрегать интересами армии, ее авторитетом,  ее
статусом. Ничего подобного. Армия и дойна - разные вещи.  Армия  -  такая,
как у нас, - более угрожающа, когда она не  воюет.  Война,  как  и  всякая
практика, вносит свои коррективы в предварительные расчеты - и не  "всегда
в лучшую сторону. А пока войны нет,  недостатки  армии  никому  не  видны,
достоинства же всегда находятся на виду - потому что их стараются показать
как можно лучше.
   И генералов я соберу вовсе не для того, чтобы пугать их, но напротив  -
чтобы успокоить. Я скажу им, что мне  нужна  армия  еще  более  сильная  и
великая, чем до сих пор. Что не собираюсь жалеть для  них  ничего.  Потому
что наши вооруженные силы обязательно  должны  будут  соответствовать  той
Новой Истории, которая  возникнет.  Скажу  и  о  том,  что  генералитет  и
некоторое количество офицеров будут причислены к нашей аристократии - той,
что возникнет вместе с историей.
   Генерал граф Трах-и-Тарарах! -  это  им  наверняка  понравится.  Или  я
ничего не понимаю в военных...
   Старик был прав: Великий Мир никого уже не волнует. Идея стерлась,  как
напильник от слишком долгого употребления, она уже скользит поверху  -  не
задевает и не затачивает.
   Великое прошлое сулит великое будущее, требует его! - вот новые  слова.
Нужно только, чтобы за ними последовали дела.
   Надо пойти к Ястре, рассказать ей, поделиться мыслями. Она должна  меня
понять. Проникнуться. Помочь...
   Изар вышел, почти выбежал в коридор. Распахнул нужную дверь.  Там  было
пусто.  Он  вспомнил,  что  Вдова  Власти  переселилась  в  Правое  крыло.
Направился туда. Дверь, закрывавшая  переход,  была  заперта.  Можно  было
дернуть за звонок. Он уже поднял было руку. Но передумал.
   Через два дня - Бракосочетание. Через два дня он войдет к ней по праву.
   А пока...
   Изар вернулся в свои покои.
   - Эфат!
   Камердинер возник, как и всегда, без промедления.
   - Послушай... Сегодня ночью я был в одном месте... Расспроси тех людей,
что пришли со мною, они объяснят, где это. Там была  одна  девушка...  (он
вспомнил ее глаза - когда девушка смотрела на него с просьбой о  спасении)
- ее необходимо найти и доставить сюда.
   - Когда, Властелин?
   - Сейчас, разумеется! Не через год же!
   - Наверное, это будет трудно...
   - Я что - должен повторить?
   - Властелин, прошу прощения... Как на это посмотрит Вдова Власти,  ваша
невеста?
   Изар хмуро усмехнулся.
   - Если она спросит тебя -  можешь  сказать  ей,  что  я  подбираю  себе
советника по ее рекомендации. Она поймет. Иди и приведи ту девушку, ну!
   - Да, Властелин. Конечно, Властелин. А ей что сказать?
   - Ничего. Да она вряд ли спросит.
   "Ну, что же, - подумал он, оставшись один. - Я тоже могу запереть  свои
покои изнутри. И посмотрим еще, кто постучится первым".


   - Нет, Питек, эти места громко кричат  каждое  о  себе,  их,  я  думаю,
обезопасит его охрана, это  элементарно.  И  шпиль  Дома  Рыбы  они  тоже,
конечно, подстрахуют. А вон та башня - видишь? - кажется мне,  заслуживает
внимания.
   - Ну, она за три улицы отсюда...
   - Но с нее площадь прекрасно просматривается, верно? А  расстояние  это
для снайпера - не помеха. Вот там, мне думается, должен  засесть  один  из
наших.
   - Хорошо, Рыцарь. Ты в этом больше понимаешь.
   - Посадим туда Георгия. Как ты, воин?
   - Как прикажешь, Рыцарь.
   - И если кто-то с оружием появится там - успокой его.
   - Понимаю.
   - Ну что же, значит, три подходящих места  мы  уже  отметили.  Пойдемте
дальше?
   - Нас мало.
   - Ничего, вождь. Зато у нас неплохой опыт...
   - Рыцарь!
   - Что, Рука?
   - Посмотри туда.
   - Этот дом?
   - Если бы мне надо было устроить засаду, я, пожалуй, выбрал бы его.  Он
такой маленький, скромный - не бросается в глаза. А между тем, вон из того
углового окна...
   - Ты прав. Что же, этот дом отдаем тебе. Засесть всем с ночи.


   Знатоки  и  тонкие  ценители  впоследствии  пришли  к  заключению,  что
церемония Бракосочетания на этот раз прошла не столь пышно, как,  судя  по
воспоминаниям, проходила в былые, всегда хорошие времена. Впрочем, единого
мнения даже среди знатоков не было. Но интересно, что ни один из писавших,
снимавших и показывавших ни сразу, ни потом не упомянул об  одной  детали:
уже после церемонии на крыше одной  из  городских  башен,  где  помещалось
множество контор, а также в пустующей квартире  ничем  не  примечательного
дома были обнаружены два трупа; рядом с каждым лежал до предела заряженный
флазер с оптическим прицелом. Нет, писали о  том,  что  Жених  Власти  был
ослепителен,  пребывал  в  прекрасном  настроении,   улыбался,   шутил   с
приближенными, щедро  одаривал  народ,  в  большом  числе  собравшийся  на
площади Чешуи перед Верхним Домом Рыбы, охотно позировал перед объективами
и  брал  на  руки  детей,  которых  к  нему  допускали   беспрепятственно.
Властительная же невеста, напротив,  выглядела  не  лучшим  образом,  даже
умело наложенный грим не мог скрыть выражение усталости  на  ее  лице  (об
источниках усталости мнения расходились, от высоких -  еще  слишком  свежа
была рана, и прочее, до в  полном  смысле  слова  непристойных:  не  могла
попоститься хотя бы одну-единственную ночь перед  свадьбой;  нравы  нынче,
скажу я вам!..); разговаривала она мало и неохотно,  и  детей  гладила  по
головкам как-то судорожно, и к Источнику Вод в  Доме  Рыбы  шла  неохотно,
будто против воли, корреспондентам же не уделила ни минуты, хотя времени у
нее  было  предостаточно.  Из  других  же  источников   мы   получили   бы
исчерпывающую информацию о том, что  невеста  в  последние  минуты  своего
вдовства была  благородно-сдержанна,  как  того  и  требовала  обстановка,
скромна, не крутилась перед фото-, кино- и видеокамерами,  словно  уличная
танцовщица, но в полной мере показала ту медленную величавость, по которой
только и узнаешь настоящую знать; что лицо ее, словно прекрасное  зеркало,
правдиво отражало ее чувства, скорбь по ушедшем супруге, к  которому,  как
известно,  она  испытывала  чисто  дочернюю  привязанность,  и  неразрывно
связанные с этой скорбью размышления о бренности этого мира и мимолетности
нашего пребывания в нем; что, в отличие от других, окружила себя свитой  в
пределах лишь того минимума, какой категорически требовался  Традициями  -
ни на человека больше. И что достаточно сдержанно разбрасывала на  площади
специально отчеканенные к торжеству монеты, тем самым  демонстрируя  всему
миру, что разумная  бережливость  является  незаменимой  чертой  характера
современной женщины - в наши не самые  лучшие  времена.  Что  же  касается
жениха, то веселье его наталкивало  на  мысль  об  обильном  и  отнюдь  не
постном завтраке с офицерами Черных  Тарменаров,  что  его  расточительные
манеры не обещают Державе финансового благополучия, что его эволюции перед
объективами невольно наводят на предположения, что всего более он преуспел
бы на эстраде в разговорном жанре - судя по смеху его окружения, они там в
самые торжественные минуты обменивались анекдотами, а что касается  детей,
то он оказывал предпочтение девочкам  в  том  счастливом  возрасте,  когда
угловатость начинает уступать место округлости форм, с удовольствием сажая
на колени именно таких и не очень охотно отпуская. И тэ дэ, и тэ пэ.
   Со своей стороны мы можем заверить, что последнее замечание  совершенно
не соответствует действительности. Это я говорю вам как на  духу.  Что  же
касается разноголосицы мнений, то вы сами знаете, что свобода слова, как и
любая другая свобода, имеет столько же недостатков, сколько и  достоинств,
и чем ближе человек к Центру Власти, тем больше он испытывает это на себе.
Со своей стороны скажем, что Изар действительно был как-то нервозно весел.
Однако мы уверены, что дело тут не в завтраке (утренняя трапеза  его  была
по-солдатски непритязательной), а в том, что, во-первых, всякое пребывание
среди множества людей, в центре их внимания, действовало на него тяжело  -
и он старался как-то  компенсировать  это  ощущение,  порой  действительно
немного перехватывая через край; Ястра же была  гораздо  более  спокойной,
некоторая же  озабоченность  ее  была  вызвана  тем  достаточно  непростым
положением, в котором она оказалась, когда узнала, что на мужской половине
Жилища Власти, которое пока еще принадлежало исключительно  ей,  появилась
какая-то (тут одно  слово  мы  вынуждены  выпустить;  что  делать  -  даже
Жемчужина Власти иногда снисходит до сильных выражений); когда  этот  факт
оказался окончательно установленным и подтвержденным, первым движением  ее
было - отложить бракосочетание до летних снегов и править самой,  заставив
Изара прогнать негодную девку в три шеи при стечении публики,  после  чего
женить его на самой старой и уродливой из дам - членов  своего  Совета,  а
потом...  Одним  словом,  планы  складывались  обширные,  и  ее  советнику
понадобилось некоторое время, чтобы успокоить ее.  Вот  чем  была  вызвана
некоторая синева под ее глазами. Вот так обстояли дела в действительности.
   Что касается прочих деталей великого торжества, то, по  нашему  мнению,
не имеет никакого смысла останавливаться на них, потому что  они  в  целом
очень похожи  на  те,  что  сопутствовали  Проводам  усопшего  Властелина.
Разница была лишь в том, что на этот раз флаги  Державы  были  подняты  на
всех флагштоках на полную их высоту, что кроме них город пестрел флажками,
повторявшими личные штандарты нового Властелина  (его  штандарт,  впрочем,
был тем самым, что перешел к нему по наследству от  покойного)  и  Невесты
Власти (три белые розы в красном круге на белом же  полотнище),  процессия
занимала в два раза больше места по  ширине,  так  как  колонны  Жениха  и
Невесты  продвигались  параллельно,   Черные   Тарменары   вышагивали   на
расстоянии нескольких шагов от Горных, а поскольку  между  этими  войсками
наличествуют давние вражда  и  соперничество,  торжество  не  раз  грозило
осложниться; к чести воинов сразу скажем,  что  они  проявили  героическое
терпение и серьезная драка между  ними  состоялась  лишь  поздно  вечером,
когда в обширном Зале  Законов  шел  свадебный  пир.  К  счастью,  колонна
двигалась не к набережной, где пришлось бы  миновать  узкие  улицы,  а  по
широченному проспекту от площади к площади. Что еще? Ну, хотя бы  то,  что
цветы на этот раз бросали не в воду, а на  мостовую.  Само  бракосочетание
прошло спокойно, без  запинки,  были  заданы  вопросы,  Изар  провозглашен
Властелином, ударили, салютуя новобрачным, пушки - и  все  подумали  было,
что пришли спокойные времена. Но не тут-то было.



4

   Миновали дни торжеств, и Держава как-то сразу  притихла.  Так  затихает
природа перед грозой. Все чувствовали, что гроза приближается, хотя  никто
не знал, в чем она проявится. Однако внутренним чутьем ощущали: скоро.
   Признаки приближения событий  усматривались  в  том,  что  телевидение,
радио и газеты, до сей поры  основное  внимание  уделявшие  разным  сугубо
внутренним  проблемам,  как,  например,  чистота  языка  (все  пишущие   и
громкоговорящие Ассарта издавна делились на два приблизительно  равных  по
численности  движения,  из  коих  одно  полагало,  что  для  подлинного  и
всестороннего  очищения  языка  необходимо  вернуться  к  великоассартским
литературным нормам, существовавшим Большой  Круг  лет  назад  -  примерно
семьсот восемьдесят земных лет,  добавим  мы  для  удобства  читателей,  -
другое  же  движение  придерживалось  мнения,  что  чистоты  языка   можно
добиться, лишь выкинув как можно больше старых слов и оборотов  и  заменив
их новыми, самостоятельно изобретенными или на худой конец  слышанными  на
иных планетах); немалое место в  вещании  отводилось  взаимным  претензиям
отдельных донкалатов; путям развития морали (которые более всего  походили
на бурю на море в разрезе по вертикали: вверх-вниз  -  так,  в  частности,
проституция каждые пятьдесят лет запрещалась, чтобы  еще  через  пятьдесят
вновь узакониться); преступности и ее колебаниям; да  много  еще  чему,  -
итак, телевидение, радио и газеты вдруг заговорили о срочной необходимости
извлечь из бронированных кладовых главное богатство нации - ее историю,  и
сделать ее общедоступной, без чего совершенно невозможно достичь еще более
тесного единства (которое и так было куда уж теснее), а также  высочайшего
уровня жизни  (поскольку  сейчас  он  был,  разумеется,  самым  высоким  в
Скоплении). Прозрачно-намекалось на то, что Ассарт  на  протяжении  многих
Кругов Жизни обворовывался  бесчестными  соседями,  присваивавшими  лучшие
эпизоды истории  великой  Державы  -  благодаря  ее  извечному  миролюбию.
Доходило  даже  до  советов  Властелину,  -   высказывавшихся   в   крайне
почтительных тонах, - строже спросить с сановников, коим ведать надлежало.
   Поэтому как признак близящихся перемен был воспринят и тот факт, что  в
одно  прекрасное  утро  площадь  перед  Жилищем  Власти  оказалась   тесно
заставлена генеральскими машинами всех родов войск. Пока шоферы  их  мирно
спали,  раздвинув  сиденья,  генералы,   рассевшись   в   соответствии   с
субординацией  в  зале   Большого   Преклонения,   с   великим   вниманием
вслушивались в обращенную к ним речь молодого Властелина - и в слова ее, и
еще более в то, что было за словами  -  во  второй,  так  сказать,  эшелон
мыслей. И тут же делали для себя необходимые выводы.
   Властелин начал с того, что посвятил цвет вооруженных сил  в  некоторые
проблемы построения Великого Мира в Ассарте. Он прямо заявил  о  том,  что
завершение эпохального строительства откладывается на неопределенный  срок
вследствие того, что средств на него катастрофически не хватает. И не стал
скрывать, почему именно не хватает. Потому - оказалось - что слишком много
уходило на поддержание обороноспособности...
   (В этом месте генералы слегка загудели - совсем как трудолюбивые пчелки
над цветущим лугом.)
   - И следовательно,  -  продолжал  Властелин,  -  единственным  способом
исправить положение может явиться  сокращение  указанных  расходов;  иными
словами - сокращение вооруженных сил.
   (Тут гудение усилилось и перешло в шмелиный регистр.)
   - Я понимаю, - продолжал Властелин,  не  очень,  кажется,  испугавшийся
такой  реакции,  -   что   вам   неприятно   слышать   это.   Вы   боитесь
дисквалификации. Думаю, что ваши страхи необоснованны. Ибо вечного мира  я
сейчас вам обещать не могу. Но какой-то перерыв нам нужен. Держава  должна
прийти в себя. Нам мало победоносного настоящего; нам  нужно  победоносное
прошлое - чтобы можно было уверенно продвигаться  к  еще  более  победному
будущему.
   - Бриллиант Власти Главнокомандующий! - Один из генералов, пятилучевой,
осмелился на небывалое: прервать всемогущего оратора. - Но  как  же  можно
завоевать победоносное прошлое, отказываясь воевать в настоящем?  Нам  это
не представляется возможным!
   - И тем не менее, попытаемся, - ответил Властелин, решивший, видимо, не
обращать  внимания  на  бестактное  поведение   военачальника.   -   Кроме
вооруженных сил на свете существуют и  политики,  и  дипломаты.  Попробуем
положиться на них. Тем более, что,  если  говорить  откровенно,  последняя
кампания закончилась вовсе не такой уж блестящей победой, о какой  трубили
газеты. У нас с вами имеется ведь куда более достоверная информация...
   Зал снова загудел - на этот раз с некоторой обидой.
   - И поэтому если бы мы даже намеревались  применить  самые  радикальные
меры, то решили  бы  прежде  испробовать  наши  возможности  в  каком-либо
локальном конфликте. Вы согласны?
   На это зал отреагировал несколько иначе, чем до сих пор. И потому,  что
из слов Властелина можно было заключить, что хоть  какое-то  применение  в
ближайшем будущем армия найдет; а также и по той причине, что он был прав:
последняя  длительная  война  закончилась  в  общем-то   бесславно,   хотя
официальные оценки были, разумеется, другими.
   Помощь к военным пришла  с  той  стороны,  с  которой  они,  откровенно
говоря,  ее  не   ожидали.   Слово   попросил   представитель   Державного
Департамента финансов.
   - Мы вкладываем громадные средства во все, - начал он. - В силы  Почвы,
Воды, Воздуха и Пространства. И если мы хотим быть разумными хозяевами, то
должны принять меры, чтобы затраченные деньги начали приносить доход.
   - Уж не хотите ли вы заставить военный флот рыбу ловить? -  громогласно
поинтересовался один из адмиралов, оскорбленный уже тем, что на  совещании
высших военных чинов  осмелился  говорить  какой-то  штатский,  финансист,
однако, и бровью не повел.
   - Всякая система приносит  доход  лишь  тогда,  когда  используется  по
назначению, - хладнокровно ответил он. - Армия  должна  воевать,  иначе  к
чему она?
   Тут генералы наконец уразумели, что штафирка не против  них  выступает,
но наоборот, за.
   -  Когда  государство  испытывает  финансовые  трудности,  -  продолжал
финансист, - а наше сейчас находится именно в таком положении, у него есть
два способа поправить дела. Первый - прибегнуть к займам,  внутренним  или
внешним. Внутри Ассарта взять ничего нельзя. Извне? Никто  нам  ничего  не
дает и не даст, потому что  все  кредиты  во  всех  семнадцати  мирах  уже
исчерпаны. Кроме того, у займов есть одна неприятная особенность: их  надо
возвращать, а кроме того -  платить  проценты.  Однако  имеется  еще  один
способ поправить финансовое положение, а именно: потребовать дивиденды  от
армии. В самом деле, если идут военные действия, в результате  которых  мы
осваиваем некие новые территории, то мы приобретаем, во-первых, трофеи,  а
во-вторых  -  возможность  требовать  репарации  и  тому   подобное.   Все
полученное таким способом не надо будет возвращать, и  равным  образом  мы
будем свободны от уплаты процентов. Таким образом армия сможет вернуть  те
немалые средства, которые она задолжала Державе.
   Тут генералы, люди  в  общем  достаточно  сдержанные,  не  выдержали  и
принялись аплодировать, громко и чуть  ли  не  демонстративно.  Властелин,
казалось, не ожидал подобного  удара  в  спину;  однако  поведением  своим
доказал, что является уже достаточно  зрелым  политиком.  Он  не  стал  ни
протестовать, ни возмущаться, даже не повысил голоса. Наоборот,  терпеливо
выслушал представителя финансов до конца и ответил следующим образом:
   - Я целиком согласен со сказанным. Однако я по сути дела сказал  то  же
самое; с той лишь оговоркой, что перед тем, как начинать  выгодную  войну,
надо убедиться в том, что она будет  именн