еты.
   - Меня приглашали на чашку кофе, - она принудила себя усмехнуться. - Не
в тюрьму... и не в подземный ход.
   - Позвольте предложить вам мой мундир.
   Он и в самом деле был в мундире - рассчитывал,  что  в  нем  произведет
большее впечатление  на  охрану  Жилища  Власти  -  не  понимал,  что  они
понавидались всяких мундиров,  не  только  какой-то  Исторической  службы.
Правда, после ночи в архиве мундир выглядел не по-парадному.
   - Благодарю вас, пока не надо. Потом, может быть...
   Однако сказано это было не очень уверенно, и Хен Гот снял свою униформу
и накинул ей на плечи.
   - О, - сказала Леза. - Какая тяжесть!
   - Служба вообще - вещь нелегкая. Ну, идемте?
   - Ведите, генерал!
   - Вы напрасно шутите. - Историк, казалось, всерьез обиделся. - Мой ранг
как раз соответствует генеральскому. И не самому низшему притом!
   - Если вы будете меня пугать, - сказала Леза, - у меня отнимутся ноги и
вам придется нести меня на руках.
   - Может быть, попробуем?
   - Нет, - сказала Леза. - Пока я еще способна двигаться самостоятельно.
   Историк тщательно затворил за ними дверь.  И  сразу  их  обняла  полная
тишина. В подвалах ее не было: огромное  здание  наверху  действовало  как
резонатор, и негромкий, но непрерывный гул все время доносился и до  самых
укромных закоулков. Сейчас звуки как  отрезало,  и  от  этого  Лезе  стало
почему-то страшно. Она старалась идти, производя как можно меньше шума,  и
заметила, что и Хен Гот ступает беззвучно, как бы непрерывно подкрадываясь
к кому-то.
   - Вы чего-то опасаетесь? - спросила она едва слышным  шепотом,  нашарив
его руку.
   - Ничего такого, - ответил он так  же.  -  Но  здесь  звуки  разносятся
далеко. И не одни мы  знаем  об  этом  ходе.  Так  что  давайте  не  будем
разговаривать без крайней нужды. Полчаса можно потерпеть.
   Леза восприняла это как  упрек  в  болтливости,  обиделась  и  даже  не
ответила.
   Они прошли еще сотню метров. Внезапно Хен Гот остановился.
   - Что случилось? Вы сломаете мне руку...
   - Тес! Слышите?
   Леза прислушалась.
   - По-моему, это капает вода. Падают капли.
   - Это по-вашему. На самом деле это шаги. Кто-то идет из  города.  Звуки
здесь звучат немного не так, как на просторе...
   Она вслушалась.  Да,  шаги.  Звонкие  шаги  человека,  которому  нечего
бояться.
   - Хен! Я не хочу, чтобы нас здесь видели!
   - Да я и сам не жажду. Но как тут разминуться? В такой  узости...  Хотя
постойте. Вспомнил. Ну-ка, идемте - быстро, быстро!
   - О чем вы вспомнили?
   -  Здесь  поблизости  развилка.  Свернем  в  боковой   ход,   пропустим
встречного - тогда он нас не заметит. Только снимите туфли.
   Она повиновалась.
   - Какой холодный пол!..
   - Да, простуда почти обеспечена. Но лучше она, чем...
   Они бежали бесшумно - навстречу приближающимся шагам.
   - Леза, не дышите так громко.
   - Я не привыкла... Я просто задыхаюсь. Тут душно...
   - Мы уже совсем рядом!
   Еще несколько шагов -  и  он,  обняв  женщину  за  плечи,  заставил  ее
свернуть в узкий отнорок, мимо которого можно  было  легко  пробежать,  не
заметив.
   - И как вы ухитрились не пропустить его?
   - Я неплохо вижу в темноте. Врожденное.
   - Вы просто коллекция разнообразных талантов.
   - Не стану опровергать. А теперь - тишина!
   Шаги  зазвучали  вдруг  совсем  громко;  видимо,  человек  вышел  из-за
последнего поворота. Поравнялся с ответвлением.  Не  задерживаясь,  прошел
мимо. Хен Гот судорожно прижал Лезу к себе. Шаги  вновь  сделались  глуше:
человек свернул, повинуясь  очередной  излучине  подземного  хода  -  той,
которую они только что миновали прежде, чем свернуть, затаиться.
   - Леза! Вы узнали его?
   - В этой мгле я и вас не узнала бы! Не все столь одарены!
   - Это Ублюдок Миграт!
   - Вы шутите!
   - Хотелось бы. Но не шутится.
   - Он идет в Жилище Власти?  Хен,  я  боюсь.  Он  идет  наверняка  не  с
добром...
   - И я так думаю.
   - Но все равно. Давайте уйдем побыстрее!
   - Право, не знаю, Леза... Наверное, мы должны...
   - Я ничего не должна! Если бы еще там был  Изар...  Остальные  меня  не
волнуют. Идемте же!
   Они вышли. Сделали несколько шагов. Историк остановился.
   - Ну, Хен, что вы опять?
   - Прислушайтесь. Внимательно.
   - Ничего не слышу...
   - И я тоже. Шагов не слышно. А ведь ему еще далеко до выхода.
   - Что это может означать?
   - Хотел бы я знать. Ага! Снова!
   - Да. Я слышу.
   - Леза, он возвращается!
   - Идемте! Если мы поспешим, он нас не догонит.
   - Вы правы.
   Они двинулись -  дальше,  по  направлению  к  городскому  выходу.  Шаги
преследовали их, и они невольно ускоряли ход.
   - Далеко еще, Хен?
   - Я сбился со счета. От волнения. Но, по-моему, уже близко.
   - Давайте передохнем минуту-другую.
   - Хотите, чтобы он налетел на нас?
   - Он не налетит. Он не идет за нами больше.
   - Что за... Да, в самом деле.  Не  понимаю.  Шел  туда...  Остановился.
Повернул обратно. А теперь - ни туда, ни сюда...
   - Знаете, а я поняла!
   - Что же?
   - Он свернул по тому ходу, в котором мы укрывались.
   - Гм... Да, ему и в самом  деле  больше  некуда  было  деваться.  Какое
счастье, что мы вовремя выбрались оттуда.
   - Вы боитесь его, Хен?
   - Он наверняка вооружен, а я - нет. Судя по  уверенности,  с  какой  он
шел, он видит в темноте не хуже меня - а может быть, и лучше. А если бы он
одолел меня - что было бы с вами?
   - Да, конечно. Идемте. Я уже отдохнула.
   - Погодите.
   - В чем дело?
   - Что он может искать там, куда свернул?
   - Понятия не имею. А что там находится?
   - Откуда мне знать? Но это, по-моему, важно.
   - А по-моему, нет. Вы идете?
   - Да. Вдогонку за ним.
   - Хен!
   - Вам вовсе не обязательно следовать за мной. Отсюда -  прямой  путь  к
выходу. Вы не собьетесь, даже если пойдете одна.
   - Нет. Нет! Вы не можете бросить меня!
   - Наоборот, это вы хотите бросить меня. Я жалею об этом -  но  не  могу
заставить вас.
   - Нет, я... я не согласна. Что я буду делать  в  городе  -  одна?  Идти
домой? Я боюсь, там меня могут подстерегать -  наверное,  уже  обнаружили,
что я бежала. О вас ведь никто не знает, а обо мне...
   - Тогда идите за мной.
   - Мне страшно. Теперь, когда я знаю, кто он такой... Мне его жалко,  но
я боюсь.
   - Леза, у меня нет времени. Решайте сразу: или - или.
   Она вздохнула.
   - Я с вами... У меня просто нет другого выхода.
   - Поспешим!
   Через, самое большее, пять  минут  они  вновь  оказались  на  развилке.
Остановились, напряженно вслушиваясь. Неторопливые  шаги  едва  доносились
сюда. Теперь звук был глухим, как  если  бы  шагали  по  земле,  а  не  по
каменному полу.
   - Идемте.
   - Тут я могу надеть туфли? Не будет слышно: земля... Совсем  закоченели
ноги.
   - Пожалуй, я сделаю то же самое.
   - Я готова.
   Они шли узким - двоим не разойтись  -  ходом,  бессознательно  замедляя
шаги, словно рассчитывая, что ход может кончиться на каждом  шагу.  Однако
он уводил все дальше и дальше.
   - Хен, может быть, он кончается в том полушарии?
   - Все может быть. Пока могу лишь сказать, что он по спирали уходит  все
ниже. Нет, это не выход в город - и не путь, ведущий куда-нибудь в  другое
крыло Жилища Власти. Это что-то совсем новое.
   - Очень таинственно...
   - М-да, но дворцовые тайны чаще всего пахнут кровью.
   Леза непроизвольно втянула воздух.
   - Нет... Чем-то слегка пахнет в самом деле, но не знаю - нет, во всяком
случае, не кровью...
   - Вы так хорошо различаете запахи?
   - Ну, кровь пахнет очень... очень выразительно.
   Они прошли еще сотню метров, спускаясь все ниже.
   - Хен, может быть, отложим это исследование  до  другого  раза?  Обещаю
вам...
   - Тшш! Внимательно посмотрите - вперед и вниз, по направлению хода.
   - Ну и что?
   - Вам не кажется, что там... чуть-чуть светлее?
   - М-м... Может быть. Самую малость.
   - Идемте!
   Впереди и в самом  деле  светлело  -  медленно,  постепенно.  Вероятно,
где-то там находился источник света. Скорее всего, один.
   - Теперь помедленнее, Леза...
   - Ой, Хен, мне очень страшно...
   - Да ведь бояться нечего, Леза. Ну, подземный ход. Ну, свет.
   - Ну, Миграт. Так, по-вашему?
   - Сссс...
   Наверное, он хотел сказать "Стойте!", но не выговорил всего слова.
   Они остановились.
   Спиральный ход тут заканчивался.  Его  перегораживала  каменная  стена.
Похоже, вся она была  одним  монолитом.  Отсюда  исходил  и  свет:  неярко
светился свод.
   Перед стеной, лицом к ней, стоял человек. Даже сзади можно было  узнать
в нем Задиру - Миграта: массивного, как бы истекающего силой.
   Сначала  осторожно  выглянувшим  из-за  поворота  Лезе  и   Хену   Готу
показалось, что он стоит просто так, ничего не делая.  Но  вот  он  поднял
руки. Сделал несколько  странных,  необычных  движений  ими,  одновременно
произнося непонятные слова.
   Видимо, это был какой-то, не известный ни  историку,  ни  его  спутнице
ритуал. Он продолжался с минуту. Под конец Миграт воздел руки к потолку  и
на несколько секунд застыл в этой позе. Казалось, он спросил  о  чем-то  -
или попросил чего-то, и теперь ожидает ответа.
   Однако вокруг ничего не изменилось.
   Слышно  было,  как  Миграт  глухо  вздохнул.  Опустил   руки.   Постоял
неподвижно, склонив голову, словно набирался сил.  И  начал  снова  -  уже
другие движения в новых сочетаниях. Теперь  он  не  произносил  слова,  но
негромко  пел.  Мелодия  казалась  странной,  дикой,  но  что-то   в   ней
привлекало, странный,  сложный  ритм  заставлял  даже  сторонних  зрителей
двигаться, не сходя с места, как бы извиваться, словно  змея  под  дудочку
заклинателя.
   Закончился и этот ритуал. И снова - без каких-либо последствий. На этот
раз  во  вздохе  Миграта  -  резком,  почти  судорожном  -  ощущалось  уже
раздражение.
   Совладав с собой, он начал еще раз - и опять по-новому. На этот раз  он
попытался изобразить какие-то танцевальные движения. У него это получалось
плохо - и не только из-за телосложения, но,  видимо,  он  просто  не  умел
танцевать. Тем не менее, танец, казалось, захватил его - наверное,  нужная
музыка звучала в нем самом, и он двигался все быстрее и быстрее, все время
обращенный лицом к камню. Наконец он остановился,  широко  раскинув  руки,
тяжело, хрипло дыша.
   Тогда произошло чудо. Иначе назвать это было трудно.
   Нет, каменная стена не поднялась, не опустилась, не отползла в  сторону
и не распахнулась. Проход по-прежнему оставался закрытым. Но ниоткуда,  из
ничего - или из этого камня - появилась женщина.
   Она была красива. От нее исходил свет. Неяркий, он не резал  глаза,  но
не растворялся в том освещении, что исходило сверху, а существовал как  бы
отдельно от него, изливаясь из женщины и возвращаясь в ее тело. Он пугал и
привлекал  одновременно,  и  заставлял  верить,  что   совершится   что-то
небывалое - хорошее или  плохое.  Хен  Гот  непроизвольно  поднес  руку  к
глазам. Леза лишь тихо ахнула. Иначе  было  с  Мигратом:  нелепо  взмахнув
руками,  он  рухнул  на  каменную  площадку,  которой  заканчивался   ход,
судорожно вытянулся и затих. Потерял  сознание.  Или,  может  быть,  умер?
Женщина не обратила на него внимания. Улыбаясь, она двинулась вперед. Шаги
ее были легки и совершенно беззвучны.
   Она шла прямо на историка. Хен Гот попытался посторониться,  но  некуда
было - настолько узким стал ход перед преградой. Но женщину, казалось,  не
смущало, что  путь  закрыт.  Она  приблизилась  к  историку  вплотную;  он
невольно вытянул руки, чтобы удержать  ее  от  столкновения,  но  руки  не
ощутили ничего,  женщина  же  нимало  не  замедлила  шага  и  в  следующее
мгновение прошла сквозь человека, а вслед за ним и через стоявшую  позади,
прижавшись к нему, Лезу и удалилась по ходу - дошла до поворота и скрылась
за ним.
   Они простояли, не двигаясь, несколько минут, постепенно приходя в себя.
Хен Гот повернулся лицом к Лезе, и они  обнялись,  крепко  обхватили  друг
друга, словно бы находя силу и защиту один в другом. Оба  дышали  часто  и
судорожно. Хен Гот почувствовал, что все лицо и  все  тело  его  покрылось
потом. Он раздвинул губы - нерешительно, словно сомневаясь,  что  сохранил
дар речи.
   - Что это было, как ты думаешь?..
   - Женщина...
   Бессмысленность этого ответа почему-то  вдруг  успокоила  историка.  Он
сумел даже усмехнуться. Медленно разжал объятия.
   - Это я заметил...
   - Что же еще я могла сказать?
   - Да, верно...
   Способность думать и действовать возвращалась к нему. Он перевел взгляд
на Миграта. Претендент лежал в той же позе, повернув голову вправо,  глаза
его были закрыты.  Он  был  жив;  редко,  но  высоко  поднимавшаяся  грудь
свидетельствовала об этом.
   - Задира, - сказал Хен Гот, как будто в этом еще могли быть сомнения.
   - Что мы будем с ним делать?
   - Н-не знаю. Разве надо что-то делать с ним?
   - Он принес нам зло. А теперь оказался в наших руках. Наверное, это  не
случайно - кто-то решил, что так должно случиться...
   Но размышлять о материи столь неопределенной Хен Гот сейчас не мог.
   - Что с ним сделать... - пробормотал он. -  Нам  и  самим  помоги  Рыба
ускользнуть. А еще с ним... Нам его даже не вытащить: узко, да и весит  он
наверняка больше, чем мы с тобой вместе. - Он наморщил лоб. - Хотя - можно
просто убить его, а?
   - Это... это страшно. - Голос Лезы дрогнул.
   - Я понимаю... Мне тоже не по себе.
   - Слушай, а может быть - вернемся и скажем, что он здесь.  Пусть  тогда
они решают сами.
   - Если мы вернемся, то во второй раз нам уже не удастся...
   - Наверное, ты прав. Тогда уйдем поскорее.
   - Да, - согласился он. - Это будет самым разумным.
   Но он не тронулся с места.
   - Ну, что же ты, Хен?
   - Постой... Знаешь, все это очень странно. Этот ход. Преграда.  За  ней
что-то кроется. Недаром оттуда появилось... это. - Он не решился на  более
точное определение, не сказал  "женщина"  или  "призрак".  -  Ты  помнишь?
Миграт пытался открыть проход при помощи заклинаний, ведь так?
   - Мне тоже так показалось.
   - Но где-то, где-то... нет, у меня совершенно память отшибло...  Где-то
попадались   мне   какие-то   старинные   заклинания.   Еще    с    времен
доисторических... Вот только где?
   - В этом архиве я ничего такого не видела.
   - Нет,  не  в  этом.  Раньше.  В  Державном  архиве?  Нет,  и  не  там.
Определенно не там.
   - Может быть, когда-то в детстве  ты  их  сам  придумывал?  Есть  такая
игра...
   - Да, я знаю. Но никак не в детстве. Это было недавно, совсем  недавно.
Что еще я читал за последнее время, кроме исторических материалов? Где еще
бывал? Ах, синий осьминог...
   - В библиотеке?
   - В библиотеке? Гм... Нет... Но что-то в этой мысли есть. Библиотека...
   - Хен! Смотри! Он пошевелился!
   - Очень некстати. Библиотека...
   - Потом вспомнишь! Сейчас он придет в себя. Сделай же что-нибудь!
   Когда женщина произносит такие слова, трудно оставаться бездеятельным.
   - Хорошо. Стой здесь!
   Хен Гот решительно ступил на  каменную  площадку.  Все  тело  его  было
напряжено - чтобы в случае  малейшей  опасности  метнуться  назад.  Миграт
теперь дышал громче, но сохранял неподвижность. Историк склонился над ним,
потом опустился на колени. Легкими прикосновениями  пальцев  ощупал  тело.
Что-то, видимо,  обнаружил:  сунул  руку  во  внутренний  карман  Миграта,
вытащил оттуда лучевой пистолет. Миграт не пошевелился. Хен  Гот  направил
оружие на него. Замер на секунду-другую. Медленно опустил оружие. Встал.
   - Нет... не могу. Как угодно... О!
   Последний звук прозвучал громко, очень громко. То был выкрик.
   - Что? Что с тобой?
   - Музей!
   - Какой музей?
   - Музей ранней псевдонауки! Вот где!
   - Тише же, молю тебя: потише!
   - Не страшно. Теперь я вооружен. Идем!
   - Ты придумал - куда?
   - Я же говорю: в музей! Там, там я  видел  все,  что  касается  древних
заклинаний: и тексты, и движения - весь ритуал описан подробно.
   - Там надежно?
   - Других описаний все равно нет.
   - Великая Рыба, я спрашиваю: там можно надежно укрыться?
   Они шли по узкому ходу быстро, не слыша встречных шагов и  не  опасаясь
погони.
   - Укрыться? Думаю, нам будет не до того.
   - То есть как?
   - Разве ты не поняла? Надо раздобыть эти заклинания и вернуться сюда. У
меня такое ощущение, что за тем камнем кроется что-то важное.
   - Сейчас важное - выжить.
   - Ну ладно, я постараюсь тебя как-то устроить.
   - Нет! Я одна не хочу! Мне страшно.
   - Ну, знаешь ли... Мы люди независимые.
   - Да? А ночью?
   - Что - ночью?
   - Что было минувшей ночью?
   - А, ты об этом... - смущенно пробормотал он, замедлив шаг.
   - Ты думаешь - это просто так?
   Помолчав, он проговорил:
   - Наверное, ты права... Но все равно, сейчас выберемся - и первым делом
в музей. Пока нас никто не опередил. А там посмотрим.
   Узкий  отросток  кончился;  у  развилки  они  постояли  немного,  чтобы
убедиться, что и главный ход  свободен.  Там  стояла  все  та  же  тишина;
видимо, ходом этим  пользовались  все  же  не  так  часто.  Они  вышли  из
ответвления и свернули налево - к городскому выходу.
   - Хен, далеко еще? Я страшно устала.
   - Ну, соберись с силами... Близко уже.
   - Совсем близко?
   - Ближе некуда.
   Метров двадцать прошли молча.
   - Хен, а кто была все-таки та женщина?
   - Пока ничего подходящего не придумал. Но одну вещь уже понял. И очень,
мне кажется, важную.
   - Какую вещь?
   - Да опять о нашей истории.
   - А-а...
   - Нет, не "а-а". Это очень важно. Мы ведь всегда полагали, что все  эти
легенды, все то, что передавалось изустно с давних времен, очень давних  -
что это просто сказки. И в исторической науке не найдешь об этом ни слова.
Но, оказывается, что-то такое было?
   - Ну и что, если даже было?
   - А то, что в таком случае нашу историю... Ладно, потом.
   Хен Гот прервал сам себя потому, что ход наконец  окончился.  Маленькая
дверца. Подвал. Лестница. Городской шум. Ускользнули...


   Сообщив Мастеру все, что могла  о  своем  непродолжительном  визите  на
Заставу, Эла предупредила его, что вернется  не  сразу,  но  прежде  хочет
побывать на Ассарте,  чтобы  своими  глазами  увидеть  места,  в  которых,
возможно,  придется  действовать.  Она  не  сказала,  что  хочет  повидать
Ульдемира: к этой идее Мастер отнесся бы плохо. Поэтому она добавила лишь,
что,  если  представится   возможность,   она   попробует   найти   место,
обозначенное у Охранителя знаком страшной опасности; найти и понять, в чем
же эта опасность заключается. С этой мыслью Мастер согласился,  только  по
старой привычке предупредил, чтобы она не очень  рисковала;  наверное,  он
каждый раз забывал, что в нынешнем ее положении  никакого  риска  для  нее
вообще не существовало; разве что конец Вселенной мог  оказаться  опасным.
Тем не менее Эла серьезно выслушала его и обещала остерегаться.
   Конечно, это второе дело было куда более важным. И все же  Эла  гораздо
больше  думала  о  том,  что  скоро  увидит  Ульдемира.  Пусть  незаметно,
украдкой. Пусть так, что он даже не почувствует этого...
   Хотя - наверное, почувствует, но  не  сможет  понять  вдруг  возникшего
ощущения. Не сообразит, что  это  Эла  смотрит  на  него,  сама  оставаясь
невидимой.
   Она знала, что после этого одностороннего свидания  ей  какое-то  время
будет трудно. Но удержаться не могла. Те воспоминания,  что  нахлынули  на
нее в Мертвом пространстве в виде предельно четких, жизненных  картин,  не
хотели оставить ее в покое и продолжали преследовать - пусть  и  не  такие
ясные, зато их было больше и они непрестанно сменяли одно другое.
   Приближаясь к Ассарту и желая как  можно  больше  сократить  путь,  Эла
заранее наметила для себя прямой курс вместо того, чтобы огибать планету -
и,  серебристым  вытянутым  облачком  пронизав   атмосферу   Ассарта,   не
задерживаясь, углубилась в тело планеты, почти столь  же  проницаемое  для
нее, как и п