енки. Садясь за вычислитель, он замурлыкал что-то лирическое  -
о ночи, луне  и  любви.  А  когда  получил  результат,  то,  после  паузы,
бессознательно промычал несколько тактов из похоронного марша.
   Лишь потом он спохватился, что прошло много времени, что он не  ел,  не
получал никакой информации и совершенно не знает, что происходит на свете.
   Коллеги его еще не вернулись с планеты - иначе Шувалов непременно зашел
бы, чтобы поинтересоваться ходом наблюдений. Все же  Аверов  прежде  всего
заглянул в салон,  в  каюты.  Как  и  следовало  ожидать,  там  никого  не
оказалось.  Тогда  он  направился  в  палубы  экипажа  -  к   Уве-Йоргену,
заменяющему капитана в его отсутствие.
   Пилота он нашел в Центральном посту. Уве-Йорген курил, глядя на  экран,
на котором неторопливо поворачивалась планета.
   - Здравствуйте,  Уве-Йорген...  Простите,  не  помню,  виделись  ли  мы
сегодня.
   - Виделись, доктор. Перед выходом группы.
   - Да-да. О ней я и хотел спросить. Есть что-нибудь?
   - Пока ничего. Но время еще не вышло.
   - Никаких сообщений?
   - Нет. Вас это беспокоит? Они, наверное, просто  не  обнаружили  ничего
интересного.
   - Но что же, будем ждать... Надеюсь, что они возвратятся в срок.
   Уве-Йорген снова повернул свое худое, горбоносое лицо к экрану.
   - Надеюсь... Капитан, как-никак, имеет некоторый опыт службы.
   - Но ведь там - не космос...
   - Я имею в виду военную службу, доктор. Он служил  в  армии  -  в  свое
время. Как он говорил мне  -  солдатом.  Значит,  у  него  есть  подлинное
представление о том, что такое дисциплина и точность.
   - Вы так чтите дисциплину? А мне казалось, напротив, что в ваше  время,
в эпоху крестовых походов...
   Уве-Йорген покосился на Аверова.
   - Да,  в  одном  из  Крестовых  походов  я  участвовал.  Участвовал  по
убеждению; правда, не знаю, поступил бы  я  так  сейчас,  но  прошлого  не
вернуть - так полагали в мое время.
   - Нет, я хотел сказать лишь, что дисциплина вовсе не была столь присуща
рыцарям...
   - Дисциплина, доктор, - добродетель рыцаря. Но вы, вероятно, пришли  не
для разговоров на отвлеченные темы? Я вас внимательно слушаю.
   - Собственно, не знаю... Ничего конкретного. Понимаете ли, я  обработал
результаты последних наблюдений за звездой Даль... Вот любопытный  график,
я специально захватил его с собой, чтобы показать вам. Вот,  смотрите.  До
сих пор, как видите, амплитуда нормальная. Но отсюда начинается...
   - Прошу прощения, доктор. Я хотел бы напомнить вам,  что  в  мое  время
чрезмерная образованность вовсе  не  почиталась  достоинством  воина.  Нас
интересовала, конечно, конструкция наших копий и мечей -  нам  требовалось
знать, что можно с их помощью сделать, - но теорией мы не увлекались.  Так
что я готов  верить  вам  на  слово  во  всем,  что  касается  графиков  и
вычислений,  и  вы  можете  сразу  перейти  к  результатам.  Они,  видимо,
неутешительны?
   - Да, вы нашли, мне кажется, нужное слово. Они еще не  драматичны,  но,
во всяком случае, неутешительны. Боюсь, что из нас двоих - я  подразумеваю
ученых - я был прав менее, чем Шувалов. Угроза больше, чем мне казалось.
   - Так, - сказал Уве-Йорген.
   - Больше в том смысле, что, по-видимому, в нашем  распоряжении  имеется
меньше времени, чем мы предполагали первоначально: И уж во  всяком  случае
меньше, чем предполагал я. Понимаете?
   - Ясно даже для меня.
   - Если бы тут не оказалось этой планеты, все  было  бы  нормально:  для
того, чтобы воздействовать на звезду, нам и этого  времени  хватило  бы  с
избытком. Но сейчас... Хорошо, если нашей, так сказать, делегации, удастся
быстро убедить население, которое, по-видимому, там действительно есть...
   - Вот в этом вы можете не сомневаться, - вставил Уве-Йорген.
   - Да, конечно... Но каждый лишний день ставит под сомнение...  Вы  ведь
представляете, сколько времени потребует сама операция по вывозу населения
целой планеты? Предположим, их там совсем немного, пусть хотя бы сто тысяч
человек...
   - Думаю, что их больше. Простите, я перебил...
   - Что вы, ваши соображения мне очень интересны. Но пусть даже сто тысяч
- попробуем рассчитать все применительно  к  этой  величине,  потом  можно
будет внести коррективы. Мы добирались сюда почти год, но не прямым путем,
с несколькими остановками. А за какой минимальный  срок  можно  достигнуть
отсюда Земли?
   - Конечно, многое зависит от пилота, но порядок величины  я  могу  дать
вам сразу, доктор: два-три месяца. Это на пределе возможностей корабля.
   - Очень хорошо. Три месяца. Итак, в оба конца - полгода.  Значит,  если
бы мы стартовали отсюда немедленно - ну, не  сию  минуту,  конечно,  но  в
ближайшие дни - и если бы на Земле была в  готовности  целая  эскадра,  то
первые корабли могли бы оказаться здесь не ранее, чем через полгода.  И  я
еще не принимаю во внимание неизбежные промедления, которые возникнут хотя
бы потому что на самом деле, как вы знаете, никакой эскадры на Земле нет -
год назад ее  лишь  должны  были  заложить,  да  и  можно  ли  назвать  ее
эскадрой...
   -  Я  все  отлично  понимаю,  доктор.  Недаром  нас  предупредили:   по
возвращении мы должны будем, каждый в отдельности,  дать  самый  подробный
отчет о работе корабля, его систем, узлов, механизмов, чтобы все замечания
можно было бы учесть при строительстве новых. Так что я абсолютно уверен -
за это время строительство не очень-то продвинулось...
   -  Вот  видите!  Но  я   намеренно   беру   самые   малые   значения...
Сверхоптимальные,  так  сказать.  Предположим,  что  через  полгода  здесь
окажутся  первые  корабли.  Предположим,  далее,   что   все   они   будут
предназначены и приспособлены именно для перевозки людей, максимального их
количества, пусть при минимальном комфорте. Возможные  параметры  кораблей
вы знаете лучше меня. Сколько человек мы смогли  бы  эвакуировать  в  один
прием?
   - Если вы позволите, я подсчитаю. Это не  потребует  много  времени.  -
Уве-Йорген  извлек  из  кармана  коробочку  вычислителя.  -  Один  корабль
примерно  такого  класса,  как  наш...  А  на   другое,   видимо,   нечего
рассчитывать...  Если  предоставить  каждому  человеку  объем  в   полтора
кубометра... Ну, два, считая с дополнительным пространством  -  проходы  и
прочее...
   - Два кубометра на человека? Так мало?
   Аверов озадаченно покачал головой, высоко подняв брови.
   Уве-Йорген прищурился.
   - Я понимаю вас, доктор, - ваши сегодняшние представления о человеке  и
необходимых для его жизни условиях не совпадают с такими цифрами. И тем не
менее... Поверьте, доктор, люди, особенно не избалованные комфортом, могут
определенное - и довольно долгое - время существовать и в таком объеме.  И
остаться в живых. Тем более, что тут они не будут испытывать недостатка  в
пище, кондиционеры позволят снабжать их нормальным  воздухом,  температура
будет оптимальной, и так далее. Нет, доктор, не ужасайтесь...
   - Что вы говорите! Неужели же можно даже представить  такие  условия  -
без пищи, вентиляции, нормальной температуры среды...
   - Ах, милый доктор, бывало всякое -  но  поверьте  мне,  даже  в  таких
условиях люди жили годами - и выживали; хотя,  если  говорить  откровенно,
далеко не все. Но там и не ставилась  задача  сохранить  весь  контингент;
люди, в чьем ведении находились... гм...
   - Неужели вы, рыцари...
   - Ну, они-то не были рыцарями, ни в коем случае. Ну,  ладно.  Снова  мы
отвлекаемся. Верьте мне, доктор: три месяца люди проведут  в  предлагаемых
мною условиях без особого вреда для здоровья.  Ну,  подвижность,  конечно,
будет в какой-то степени ограничена, только и всего. Но ведь это - для  их
же блага!
   - Пусть будет по-вашему, вы меня почти убедили - хотя, конечно, решение
вопроса зависит не от меня и не от вас. Для  нас  теперь  самое  важное  -
спланировать свои действия, а не чужие. Итак, исходя  из  двух  квадратных
метров на человека...
   - Исходя из этой предпосылки, мы  можем  в  корабль  с  такой  примерно
массой, как у нашего - представьте просто, что мы взяли эту нашу  посудину
и выкинули из нее все научные приборы, все салоны, сделали палубы  раза  в
полтора ниже, и так далее, и тому подобное, - в таком случае,  доктор,  мы
сможем, оборудовав в  каждой  палубе  трех-  или  даже  четырехъярусные...
м-м... назовем их ячейками - ну, по  аналогии  с  пчелиными  -  каждая  на
одного человека, - мы сможем за один  рейс  забрать  приблизительно  шесть
тысяч человек. С учетом потребной для них на рейс провизии - при  условии,
что они будут потреблять не так  уж  много,  ведь  дробить  камень  им  не
придется, - масса груза окажется примерно  такой,  какая  под  силу  нашим
двигателям.
   - Шесть тысяч... Хорошо, пусть это тоже будет  нашей  исходной  цифрой,
хотя бы в первом приближении. Итак, разделим сто  тысяч  на  шесть...  Ну,
пусть сто двадцать тысяч для простоты... Получим двадцать. Двадцать рейсов
одного корабля. Мы знаем, что на Земле собирались заложить...
   - Еще четыре машины, доктор.
   - Считая с нашим, пять. Итак, каждый корабль должен  будет  сделать  не
менее четырех рейсов.
   - С математикой трудно спорить.
   - Каждый рейс потребует не менее полугода.
   - Итого два года...
   Уве-Йорген чуть усмехнулся - просто  приподнял  левый  уголок  рта;  он
нередко усмехался так, к этому привыкли.
   - Совершенно правильно, два  года.  Теперь  прибавим  сюда  еще,  самое
малое, полгода; они понадобятся для того, чтобы  достроить  те  корабли  и
соответственно оборудовать их, испытать, наконец,  а  нашему  кораблю  они
будут нужны для переоборудования...
   - Полгода  -  это  минимум,  доктор.  Это  голодный  паек  времени:  не
забудьте, что на кораблях полетят экипажи, а их нужно  еще  соответственно
подготовить;  полетят,  разумеется,  врачи,  и  мало  ли  еще  кто:   ведь
организовать и провести эвакуацию, хотя бы посадку на  корабли,  будет  не
так уж просто: мы ведь не знаем, с кем нам придется иметь дело - я имею  в
виду здешних жителей...
   - Вы правы, Рыцарь, у вас методический ум. Итак, от двух с половиной до
трех лет потребуется нам для того,  чтобы  очистить  планету  и  с  легким
сердцем включить наши установки.
   - Наверное, так оно и есть, доктор. Так что же  говорит  ваша  наука  -
располагаем мы таким временем?
   Аверов долго сидел, опустив голову и машинально  складывая  принесенный
им листок с графиком. Потом он поднял глаза.
   - Конечно, все это не так просто, далеко не так просто, как  рассчитать
количество рейсов, нужных для эвакуации - хотя и там мы исходили во многом
из произвольных данных... Те цифры, какие есть у  меня  сегодня,  говорят,
что этого времени - двух с половиной или трех лет - у нас,  вернее  всего,
не окажется.
   - Насколько, я понимаю, речь идет о вероятности...
   - Вот именно. Так вот,  вероятность  того,  что  такое  время  в  нашем
распоряжении будет, - по  моим  сегодняшним  данным  -  меньше  пятидесяти
процентов.
   - Гм... И намного меньше?
   - Этого я пока не могу сказать. Поскорей бы вернулись  наши  коллеги  -
хотелось бы  показать  новые  данные  доктору  Шувалову  и  выслушать  его
мнение...
   -  Будем  надеяться,  что  они  вернутся.  Но  меня  сейчас  интересует
другое... Мы рассчитали все сроки, исходя из того; что стартуем на Землю в
ближайшее же время.
   - Конечно.
   - Итак, можно считать, что отсчет времени уже начат. Но ведь  на  самом
деле время нашего старта зависит от того, как  скоро  и  как  спешно  наши
товарищи договорятся с местным населением?
   - Безусловно, это так.
   - А если они не договорятся? Ведь альтернативы у нас нет: Если бы можно
было связаться с Землей, если бы там  начали  форсированное  строительство
кораблей и подготовку экипажей и персонала немедленно... Но  связи  у  нас
нет.
   - Вся надежда на то, что Шувалов договорится, - сказал Аверов. - Знаете
- у него удивительный талант убеждать людей... К тому же у нас  нет  иного
выхода.
   Уве-Йорген помолчал.
   - Если это выход, - медленно проговорил он наконец.
   Аверов взглянул на него.
   - Пожалуйста, не позволяйте себе думать так. Рыцарь, - сказал он. -  Во
всяком случае, пока не вернутся наши и мы не обсудим все с ними.
   - Обождем. Осталось... час  сорок  семь  минут.  Предлагаю  встретиться
через два часа - конечно, если профессор и капитан не вернутся раньше.
   - Хорошо, - согласился Аверов. - Через два часа.


   - Вот он, судья. Мы доставили его, как полагается.
   - Вы поступили хорошо. Донесение я  прочитал.  Искал  ли  он  дорогу  к
запретному месту?
   - Нет, судья. Мы этого не видели. Но он был  в  городе,  где  никто  не
должен быть...
   Шувалов огляделся. Комната была небольшой, на возвышении стоял стол, за
ним сидел  пожилой  человек  в  одежде  того  же  покроя,  какая  была  на
остальных,  -  короткие  штаны,  просторная  рубашка,  надевающаяся  через
голову. Шувалов огляделся. Сесть было не на что.
   Судья с любопытством глядел на него.
   - Ты странно одет, - сказал он Шувалову; голос звучал  доброжелательно.
- Где так одеваются?
   - М-м... Там, откуда я прилетел.
   Судья засмеялся.
   - Летают птицы, - сказал он. - Ты приехал или пришел. Вряд ли ты пришел
издалека: слишком мало на тебе пыли. Значит, ты приехал. Повозки твоей  не
нашли, верхом ты не ездишь. Кто-то привез тебя. Теперь ответь, пожалуйста:
кто тебя привез в город, где никого не должно быть? Зачем привез?  Откуда?
Почему ты говоришь не так, как мы? Так - и все же не так. Зачем нужны тебе
Хранители Уровня?
   - Прежде скажите: вы - Хранитель Уровня?
   - Мы - разные люди. Они - возчики. Я  -  судья  округа.  Здесь  восьмой
округ, если ты не знаешь. А Хранители Уровня живут в столице. Разве ты  не
знаешь? Трудно поверить, потому что даже малое дитя  знает  такие  простые
вещи. И я хотел бы услышать твои ответы на мои вопросы, прежде  чем  решу,
отправить ли тебя к Хранителям или поступить как-нибудь иначе. Поэтому чем
скорее ты ответишь, тем будет лучше для нас обоих. Ты заметил, здесь  даже
не на что  присесть?  Потому  что  тут  никто  не  задерживается  надолго:
отвечает - и все.
   - Я не просил отвести меня к судье, - сказал Шувалов; его растрясло,  и
он чувствовал усталость. - Мне нужны  именно  Хранители  Уровня.  Дело,  в
связи с которым  я  прибыл,  чрезвычайно  важно.  Оно  не  терпит  никаких
отлагательств. Его можно решить только на самом высоком уровне. И  поэтому
я очень прошу вас  как  можно  быстрее  доставить  меня  к  тем,  кого  вы
называете Хранителями Уровня.
   - Ты здоров?
   - Да, совершенно. Правда, немного устал.
   - Ты все же не отвечаешь на мои вопросы.  Хорошо,  будем  разговаривать
дальше. Тебя задержали в городе, где никого не должно  быть.  Ты  что,  не
знал?
   - К сожалению, нет. Дело в том, что...
   - Очень странно, понимаешь ли. Все знали, а ты не знал. А не знать было
мудрено: об этом объявлялось трижды, громко и повсеместно. Где же ты  был,
что не слышал?
   - В таком случае, судья, разрешите, я буду рассказывать все по порядку.
   - Я ведь ничего другого и не прошу. Кстати, как тебя зовут?
   - Вас интересует фамилия? Шувалов.
   - Погоди, я запишу. Значит, Шувалов. Ну, рассказывай, Шувалов.
   - Я должен сказать, сколь невероятным вам  ни  покажется,  что  я  -  и
несколько-других - прибыли к вам из совершенно  другой  звездной  системы.
Нет-нет, выслушайте же, это очень важно! Оттуда же прибыли и ваши  далекие
предки...
   - Остановись! - перебил  его  судья,  предостерегающе  подняв  руку.  -
Остановись, потому что в словах твоих - преступление, и  если  ты  станешь
продолжать, мне придется наказать тебя. Ты мог не знать, что в  тот  город
нельзя заходить, ну  пусть,  я  могу  в  конце  концов  поверить  тебе:  я
вообще-то доверчив по природе. - Судья усмехнулся, и  люди,  что  привезли
Шувалова, засмеялись негромко и добродушно. - Но никто, слышишь - никто не
поверит, что ты, дожив до твоих лет - а ты  никак  не  моложе  меня  -  не
знаешь, что учение о том, что наши предки  откуда-то  прилетели,  является
ложным и запрещенным, и что каждый, кто распространяет  его,  должен  быть
наказан. Не продолжай - и я  обещаю  забыть,  что  ты  произнес  запретные
слова.
   - Но послушайте, если в словах заключена истина...
   - В них не может быть истины, Шувалов. Так, как ты, могут  думать  лишь
лесные люди -  те,  кто  не  признает  Уровня.  Скажи  уж  откровенно:  ты
принадлежишь к ним, не так ли?
   - Судья, - сказал Шувалов, нервничая все больше, - я не знаю, кто такие
лесные люди, что они думают и  чем  занимаются.  У  нас  нет  ни  малейшей
информации о ваших внутренних делах, но та опасность, о которой  я  должен
вас предупредить, касается и их, и вас, вообще всех, кто  живет  на  вашей
планете.
   - Ты ничего не знаешь о  них?  Не  очень-то  верится.  Но  пусть  будет
по-твоему: ложь проявится. Что же за опасность грозит нам по-твоему? Может
быть, где-то началась повальная болезнь, и ты поспешил,  чтобы  мы  успели
принять меры? Скажи, и мы сделаем все возможное, чтобы  уберечь  людей  от
заразы. Но где могла появиться такая болезнь, если опять-таки не в лесу, в
том лесу, куда никто не имеет права заходить? Ну, говори: ты принес  весть
о болезни?
   - Хуже, судья. Гораздо хуже...
   - Что может быть хуже? Впрочем,  облик  твой  говорит  о  том,  что  ты
никогда не болел и, значит, не представляешь, что это такое... Ну  хорошо,
попробую еще раз помочь тебе. Итак,  ты  имеешь  в  виду  не  болезнь.  Не
расплодились ли где-нибудь хищники, и не начали ли они кидаться на  людей?
Очень серьезная опасность для окраинных поселков, и  ты  прав,  сообщая  о
ней. Так?
   - Судья, да выслушайте же! Подумайте: то, что надо сообщить, знаю я,  а
говорите до сих пор главным  образом  вы.  Как  же  можно  таким  способом
докопаться до истины?
   - Ты хочешь научить меня, как вести суд? Не надо, Шувалов, я сам  давно
знаю. Хорошо, расскажи же наконец, с чем ты пришел в запретный город и что
хочешь сообщить нам.
   - Послушай, судья! - сказал Шувалов, тоже переходя на "ты", потому  что
более вежливая форма обращения здесь, видимо, упорно  не  признавалась.  -
Опасность куда больше чем  все  то,  что  ты  можешь  сейчас  представить.
Солнце...
   -  Ах,  солнце,  -  прервал  его  судья  с  глубокомысленно-ироническим
выражением. - Да, конечно, солнце, как же я об этом не подумал! Что  же  с
ним будет, с нашим солнцем? Его проглотит дракон? Или  оно  погаснет?  Или
те, кто в лесу, собрались украсть его? А может быть, ты  просто  вычислил,
что  предстоит  засушливое  лето?  Но  Хранители  Уровня  все  знают  куда
лучше-тебя, поверь мне!
   - Солнце не погаснет - пока нет!  Но  его  нужно  погасить,  иначе  оно
взорвется, и вокруг не останется ничего живого!..
   Стоявшие позади снова засмеялись, на этот раз громче и  веселее.  Судья
посмеялся тоже.
   - Ах, такова, значит, опасность, о которой  ты  спешишь  сообщить!  Да,
действительно, страшная опасность!  Можно  подумать,  что  ты  никогда  не
смотрел на солнце... Хорошо, бедный старик, видимо, ты все-таки  нездоров.
У тебя отшибло память, и ты не помнишь самых  простых  вещей,  как  мне  и
писали. И ты говоришь что-то насчет  других  звезд  и  опасности,  которая
должна прийти с солнца. Но не унывай...
   - Судья! - крикнул Шувалов. -  Почему  вы  мне  не  верите?  Посмотрите
внимательно: разве я такой, как вы? Разве я так же  одет?  Кроме  того,  у
меня есть много вещей, каких, без сомнения, нет у вас. Вот это,  например.
- Он достал из кармана вычислитель,  за  ним  кристаллоблок,  включил;  из
плоской коробочки раздался голос, он пел песню -  иногда  Шувалов  работал
под музыку. Все сосредоточенно молчали, пока Шувалов не выключил блок.
   - Покажи-ка мне, - сказал судья.
   Он внимательно осмотрел блок, включил - голос зазвучал снова, -  и  тут
же выключил. Положил на стол.
   - А ты еще говоришь, что не живешь в лесу, - сказал он невесело. -