ать самое себя в том, что необходимо проявить твердость характера - и
во всяком случае, если уж бить, то изо  всех  сил,  потому  что  если  она
ударит слабо, то ей сделают очень плохо, сразу же поймут  ее  намерения  и
поступят, как с  настоящей  преступницей.  Никакого  прекраснодушия!  Ведь
если...
   Мысли прервались. В коридоре зазвучали шаги - все громче, все ближе. Но
странно: их было слишком много - шагов. Ступал явно  не  один  человек,  а
самое малое два. Леза отошла на шаг от стула, за спинку которого уже  было
ухватилась. Двое? К ней? Если один - страж, наверняка  страж,  то  кто  же
второй? Она перевела дыхание. Может быть,  ее  просьба  наконец  дошла  до
Ястры, и сейчас ее позовут, отведут к  Жемчужине  Власти?  Не  верится?  А
зачем еще могли прийти к ней - сейчас, когда не время еще  было  приносить
еду? Но может быть и наоборот -  ее  заберут  отсюда,  чтобы  перевести  в
другое место - в  настоящую  тюрьму,  возможно?  Она  невольно  съежилась,
захотела   стать   маленькой-маленькой,   незаметной   для   глаза.   Шаги
остановились возле двери, и она услышала, как ключ  скользнул  в  замочную
скважину.
   Ни о чем не  думая  больше,  Леза  шарахнулась  от  двери.  Выбежала  в
коридорчик. Оттуда - в архивную комнату. Спрятаться  тут  было  совершенно
некуда. Она не могла уменьшиться до  такой  степени,  чтобы  уместиться  в
коробке из-под документов, и даже на полке шкафа было слишком мало  места.
Судьба была против нее. Внезапно ослабели ноги. Леза опустилась на пыльный
пол. Больше ничего нельзя сделать. Будь, что будет.
   Напрягая слух, она ловила каждый звук. Замок  звякнул,  как  всегда,  у
замка был громкий голос и звонкий. Люди вошли. Заговорили. Голоса не  были
ей знакомы. Или нет... один, уже старческого тембра,  она  как  будто  уже
слышала, но когда и где - сейчас не вспомнить было. Другой - другой голос,
моложе и громче, наверняка незнаком. Что они говорят? Не рискуя приоткрыть
дверь в коридорчик, Леза приложила к двери ухо.
   Странно: никто не удивился, что ее нет, что она не встречает пришедших.
Хотя именно ее отсутствие должно было в первую очередь удивить их.  О  чем
они?..
   - Вы уверены, Эфат, что не  ошиблись?  По-моему,  здесь  живут.  И,  во
всяком случае, на архив это не очень похоже...
   - Однако он должен находиться здесь. Пока мы пробирались,  я  вспомнил,
что когда-то был в нем - много лет назад. Да, здесь. Но постойте. Видите -
другая дверь. Вероятно, хранилище там.
   - А все это?
   - Возможно, кто-то работал здесь сутками. Не исключено и  то,  что  при
архиве может находиться хранитель.
   - Что ж, это было бы естественно... Но тогда где он?
   - Мало ли где? Вышел по своим делам.
   - Может быть и так. Но все же повремените  немного.  Хочу  убедиться  в
том, что действительно оказался там, куда хотел попасть.
   - Пожалуйста, не медлите. Не  хочу,  чтобы  меня  застали  на  половине
Жемчужины. И Властелину это очень не понравится, когда он вернется.
   А!  Теперь  Леза  вспомнила  -  в  тот  же  миг,  как  услышала   слово
"Властелин". Конечно же: старик был тем самым, кто встретил ее,  когда  ее
привезли, вытащив из постели, по приказу самого Изара. Старик этот - Эфат,
да, совершенно точно, - и ввел ее в комнату, где ожидал сам Властелин...
   Она  подумала  сейчас  об  Изаре,  как  о  ком-то  постороннем,  как  о
Властелине - и ни о ком больше.
   Снова шаги. Вот  отворилась  дверь  из  три  комнаты  в  коридор.  Так.
Остановились у первой двери. Наверное, заглядывают туда...
   - А знаете, здесь совершенно темно!
   - Свет наверняка есть. Поищите, найдите выключатель.  Но  скорее,  ради
Рыбы...
   - Сейчас, сейчас... Нет, я и так вижу: это не  то.  Но  есть  еще  одна
дверь...
   Леза мгновенным движением выключила свет. Отступила и стала так,  чтобы
дверь, отворившись, прикрыла ее. Хотя и понимала, что это ровно ничего  не
даст: стоит вошедшему протянуть  руку  -  и  он  нащупает  выключатель  и,
конечно, тут же увидит ее.
   Хотя, собственно - чего ей бояться? Она не сама забралась сюда и ничего
не собирается похищать. Но, может быть, этот человек поможет  ей  хотя  бы
передать письмо Задире?
   Вот только Эфат не должен видеть ее здесь.
   Странно: еще так недавно она сочла  бы  появление  старого  камердинера
великой удачей: он сразу же сообщил бы Властелину, где она  находится.  Но
сейчас Властелина здесь нет, - они только что говорили об  этом,  -  да  и
если бы он находился тут, теперь она очень крепко подумала бы, прежде  чем
прибегать к его помощи. Что-то изменилось в ней, когда она узнала,  что  у
Изара есть брат, которому он за много лет не оказал ни малейшей помощи, ни
разу даже не упомянул о нем. Но ведь не может быть, чтобы Изар  ничего  не
знал! Нет, наверное, она просто слишком мало знала  его,  не  понимала  до
конца... Нет. Не надо, чтобы видел Эфат.
   А неожиданный гость уже стоял в дверях. Сейчас вытянет руку...
   Мысль блеснула мгновенно.  С  находившейся  рядом  полки  она  схватила
первую попавшуюся в темноте папку с документами. И  приложила  к  стене  -
поверх выключателя. В следующее мгновение рука вошедшего легла на  твердый
картон, скользнула, пошарила выше, ниже и опустилась.
   Человек пробормотал что-то про себя, едва слышно - но, кажется,  что-то
грубое. Осторожно двинулся вперед. Пересек  узкую  комнату  и  налетел  на
полку. Снова проворчал что-то. Потом щелкнула зажигалка, и  слабый  огонек
осветил стеллажи и связки бумаг на них.
   Леза едва удержалась от того, чтобы  вскрикнуть:  даже  ей  было  ясно,
насколько опасен огонь здесь, в  помещении,  набитом  пересохшей  бумагой,
где, казалось, сам воздух уже  стал  воспламеняющимся.  Но  и  посетителю,
видимо, пришло в голову то же самое:  огонек  погас,  и  человек  поспешно
вышел в коридор и дальше - в комнату. Он не закрыл за собою дверей, и  то,
что он сказал, Леза слышала очень хорошо:
   - Вы правы, Эфат, это то самое.
   - Я очень рад. В таком случае, ухожу.
   - А я сразу начну смотреть. Чувствую - здесь много интересного...
   - Значит, я могу не очень торопиться?
   - Не очень, но все же... я буду спокойнее, получив свой ключ.
   - Несомненно. Я не промедлю. У нас в Жилище -  свои  мастера...  Но  на
самый худой конец - у вас здесь есть возможность отдохнуть.
   - Надеюсь, мне не придется ею воспользоваться.
   - Счастливо оставаться.
   - До встречи.
   Потом стукнула дверь, и замок снова издал звонкий звук -  на  этот  раз
запираясь.
   Эфат ушел. А этот - второй - остался.
   Это было совершенно неожиданно.
   Что он собирается тут делать? Работать с  архивом?  Почему  же  его  не
предупредили, что архив сейчас используется как тюрьма?
   Хотя понятно, почему: его привел  Эфат  -  значит,  и  второй  является
человеком из окружения Изара, а не Ястры.
   Интересно, надолго ли он  собрался  задержаться.  Конечно,  Леза  может
просидеть здесь еще какое-то время. Но близится время ужина. Придет страж.
И немало удивится, увидев, что кто-то проник  в  помещение,  которое  ему,
наверное, полагалось охранять.
   Нет, лучше все же предупредить этого человека, объяснить ему,  в  какую
ситуацию он попал. Рассказать что-то и  о  себе.  И,  быть  может...  быть
может, он согласится помочь?
   И она вышла из темного архива, намеренно громко стуча каблуками. Увидев
изумленные глаза и сам собой раскрывшийся рот гостя, не  могла  удержаться
от смеха. Она так давно не смеялась!
   - Здравствуйте, - как ни в чем не бывало приветствовала она. -  Милости
прошу. Чувствуйте себя как дома!
   - Здра... - издал он, горло перехватило, он откашлялся и  только  после
этого смог договорить: - Здравствуйте... Кто вы? Откуда?
   - Быть может, я крыса? - вслух подумала  Леза.  -  Архивная  крыса.  Вы
слышали о таких?
   - Крыса? Нет! Архивная фея, может быть?
   Леза улыбнулась.
   - Садитесь на стул. Не люблю, когда незнакомые мужчины располагаются на
моей кровати. У нас есть еще немного времени, и я хочу кое-что  рассказать
вам.
   - Вы собираетесь уйти?
   Кажется,  в  его  голосе  прозвучало  огорчение.  Но  в  такие  мужские
интонации Леза не верила.
   - Уйду с удовольствием, если вы поможете. А сейчас  потерпите.  Я  буду
объяснять. Потом мне принесут ужин. Если  вы  будете  хорошо  слушать,  я,
пожалуй, поделюсь с вами.
   Хен Гот, пока она говорила, успел в какой-то степени прийти в себя.
   - Рассказывайте, - сказал он, усаживаясь на указанное место.  -  Потому
что мне вскоре принесут ключ, и...
   - Это очень хорошо, -  сказала  Леза.  -  Итак:  кто  я?  Наверное,  вы
когда-нибудь слышали какие-то разговоры обо мне...


   Дворцовый слесарь, в чьем распоряжении  имелись  не  одни  лишь  ручные
напильники и надфили, но целый парк точных  станков,  сделал  бы  ключ  за
каких-нибудь десять минут - считая с мгновения, когда в его руках оказался
бы оригинал.
   Чтобы длинными переходами  добраться  до  отдаленной  части  подвальных
помещений,  где   располагались   мастерские,   Эфату,   человеку   весьма
немолодому, могло потребоваться не менее получаса.
   Однако он не появился в мастерских ни через полчаса, ни через  час,  ни
даже через два.
   Нет,  с  ним  не  произошло   никакой   беды,   не   возникло   никаких
неприятностей, в которые он оказался бы замешан. Скорее наоборот.
   Когда  он,  соблюдая  все  меры  предосторожности,  уже  приближался  к
условной границе, отдалявшей помещения Жемчужины Власти, где он чувствовал
себя неуютно, от остальной  территории  Жилища,  в  которой  ему  дышалось
легко, - его вдруг остановил человек, показавшийся  камердинеру  отдаленно
знакомым.
   Почти сразу он вспомнил: это  был  один  из  тех  людей,  что  выручили
Властелина во время столкновения на какой-то грязной улице; человек  этот,
вместе с еще двумя (одним из которых  был  теперешний  Главный  Композитор
истории; не помоги  он  тогда  Властелину,  вряд  ли  Эфат  согласился  бы
содействовать в его поисках, но те, кто тогда защитил Изара, даже не  зная
его, заслуживали, по мнению камердинера, самого большого уважения) - итак,
человек этот был приглашен Властелином в  Жилище  Власти,  а  впоследствии
определен в личную охрану Жемчужины. Так или  иначе,  он  не  был  человек
вовсе  незнакомый,  и  Эфат  даже  не  очень  испугался.  Повернувшись   к
остановившему его, он лишь вопросительно поднял брови.
   - Чем я могу быть вам полезен?
   Охранник Жемчужины смотрел на него немигающими глазами.
   - Идите со мной, - сказал он.
   - Приношу извинения, - вежливо отказался Эфат, - но я  спешу  по  очень
важному делу. С удовольствием встречусь с вами несколько позже.
   - Сейчас нет более важного дела, - сказал страж, - чем то,  в  связи  с
которым я вас приглашаю.
   Похоже, что он говорил серьезно. Эфат заколебался.
   - Я нужен вам надолго?
   Страж, кажется, чуть улыбнулся.
   - Это вы решите сами. Как только разберетесь в деле.
   - И все же... Вы ведь случайно наткнулись на меня! Если бы вы  меня  не
встретили здесь...
   - То я разыскал бы вас в любом месте, где вы находились  бы.  Сейчас  я
как раз возвращаюсь из вашего жилища. Мне нужны  именно  вы,  донк  личный
камердинер.
   Эфат вздохнул. Видимо, искали именно его, хотя он и не мог  представить
- зачем. Он мог,  конечно,  отказаться  и  сейчас.  Но  этот  плечистый  и
длиннорукий молодец мог просто-напросто унести его, взяв в  охапку.  Здесь
он был хозяином. Здесь было государство Ястры.
   - Хорошо. Я иду с вами.
   Страж - видимо, для вящей уверенности - взял его  под  руку,  и  старик
ощутил тугую хватку сильных пальцев.
   Они свернули в широкий коридор и двинулись, приближаясь к  апартаментам
Властительницы.
   - Может быть, вы все-таки скажете?..
   - Вы все увидите сами.
   Страж постучал и, не дожидаясь ответа, отворил дверь.  Это  был  малый,
или,  по  другому  названию,  интимный  холл.  Здесь  находился   Советник
Жемчужины.
   - Ага, - сказал он. - Вот и вы. Прекрасно. Идемте.
   Страж остался в холле, а Советник повел камердинера по анфиладе комнат.
Одна за другой, они оставались позади.
   - Донк Советник, вы, кажется, ведете меня в спальню?
   В следующей комнате, куда они вступили, сильно пахло лекарствами, а  на
столах  из  розовых  и  оранжевых  сортов  дерева  Раш,  уже   больше   не
произраставшего на планете (один  такой  столик  был  ценнее  современного
самолета) стояли какие-то медицинские приборы,  аппараты,  в  углу  возник
автоклав, не более уместный здесь,  чем  железный  контейнер  для  мусора.
Автоклав огорчил Эфата, а остальное - встревожило.
   - Властительница захворала? Серьезно?
   - Властительница в добром здравии. Не задерживайтесь. Нас ждут.
   - Но тогда зачем...
   - Я сказал вам: увидите сами.
   Наконец они подошли к последней двери.
   - Донк Советник, но это же спальня Ее Всемогущества! Я надеюсь,  вы  не
ведете меня в спальню?
   - Я веду вас туда, где вам следует находиться.
   И Советник отворил дверь.
   На кровати Жемчужины кто-то лежал. Но не она:  она  сидела  в  креслице
рядом с кроватью и держала лежавшего за руку.
   - Подойдите ближе, - приказала она.
   Эфат подошел и взглянул.
   На постели лежал Властелин Изар. Глаза его были закрыты.
   Эфат опустился на колени рядом с  кроватью,  даже  сам  не  контролируя
своих  действий.  Он  прижался  губами   к   бессильно   лежавшей   поверх
белоснежного  одеяла  руке.  Потом  повлажневшими  глазами  посмотрел   на
Жемчужину.
   - Он жив, - сказала она. - Недавно на несколько минут  пришел  в  себя.
Хотел видеть вас.
   - Я... Конечно! Великая Рыба, Властелин жив!  Будет  ли  мне  позволено
остаться здесь? Я готов... все, что угодно...
   - Вы останетесь, даже если  не  захотите  этого.  Потому  что  никто  в
Жилище, никто во всем городе не должен знать того, что теперь знаете вы.
   - Разумеется! Благодарю, благодарю вас. Жемчужина Власти...
   Он забыл в этот миг об историке, ожидающем ключа, как забыл бы обо всем
на свете. Властелин здесь, и он, Эфат, будет  ухаживать  за  ним.  Днем  и
ночью.
   - Ну вот, - сказала Ястра Ульдемиру. - Теперь я смогу отдохнуть.  И  не
нужно никаких дополнительных сестер.  Этот  старик  стоит  трех,  если  не
больше.


   Послышались шаги.
   - Ну, вот он, наконец. Все-таки, в  старости  люди  становятся  страшно
медлительными.
   - По-моему, нет. Скорее, это несут мой ужин. Вам лучше спрятаться.
   - А если все же Эфат? Вы не хотите, чтобы он вас увидел...
   - Придется прятаться обоим. Если ужин - выйду я. Если камердинер - вы.
   Времени на раздумья не оставалось. Стараясь ступать потише,  историк  и
Леза скрылись в коридоре.
   Замок сыграл свою протяжную ноту.
   Они стояли в темном коридоре. Рука Хен Гота легла на плечо Лезы. Легким
движением она сбросила руку. Он не повторил попытки.
   - Ужин, - прошептала она.  И  вышла.  Страж  собрал  обеденную  посуду,
составил на поднос. Беглым взглядом окинул комнату. И вышел, не сказав  ни
слова.  Ключ  повернулся.  Леза  обождала,  пока  шаги  не  отдалились  на
безопасное расстояние.
   - Можете выйти, - сказала она.
   Историк вышел, держа в руке связку бумаг.
   - Жертвую вам  половину,  -  сказала  Леза.  -  Даже  больше.  Мужчины,
по-моему, всегда испытывают голод. Но, к сожалению, нет  второго  прибора.
Вы не запаслись случайно?
   - О чем вы? А-а. Нет... - рассеянно откликнулся  он,  пробегая  глазами
документ - кажется, какое-то донесение, написанное от руки, но  украшенное
печатью размером чуть ли не с блюдце. - Нет-нет, спасибо, но я  совершенно
не хочу есть. - Он пролистал еще несколько бумаг. -  Великая  Рыба,  какой
клад здесь...
   -  Я  успела  прочитать  довольно   много...   Да   садитесь   же,   не
придерживайтесь приличий так неукоснительно. Мы не в том положении.
   - Но я и в самом деле... Кроме того, я полагаю, Эфат сообразит,  что  я
остался без ужина - и обеда тоже, но об этом он вправе не знать.
   - Вот и начинайте.
   - Потом... после вас.
   - Я беру себе вилку, а вам придется обойтись ложкой.
   - Мне не привыкать, - сообщил он все так  же  отвлеченно,  не  открывая
глаз от бумаг. - Вы прочитали, говорите? Завидую. Нет, я не  уйду  отсюда,
пока не разберусь во всем.  Я  занимаюсь  историей  достаточно  давно,  но
такого себе не представлял. Для ученого этого хватит на всю жизнь, да  что
- на две, на три жизни!
   Через несколько минут Леза отодвинула тарелку.
   - Уступаю вам место. Только придется есть прямо из салатницы, а это - с
блюда.
   - Да-да, - откликнулся он  и  сел  на  освобожденный  Лезой  стул.  Еду
отодвинул в сторону, перед собой положил бумаги.
   - Мне с детства внушали, что читать за едой -  значит,  демонстрировать
свою невоспитанность.
   - Да, - согласился он, - я скверно воспитан, это правда. -  Со  вздохом
отодвинул бумаги в сторону и потянулся за салатом.  -  Подумать  только  -
если бы мне не пришло в голову искать этот архив, он  еще  сколько-то  лет
оставался бы неведомым науке...
   - Но ведь вы, если я правильно вас поняла,  занимаетесь  совсем  другой
историей?
   - Занимался, это верно. Но боюсь, что этому пришел конец.
   - Почему?
   - Потому что  для  ее  создания  пришлось  воевать.  Наверное,  никакая
история  не  стоит  того,  чтобы  за  нее  умирали.   Тогда   она   теряет
естественность. Становится похожей на театральное представление.
   - Вы жалеете, что взялись за этот труд?
   Он вскинул голову.
   - Почему? Театр ведь - искусство! История - тоже. Во многом. Почему мне
надо было отказываться от творчества?
   - Из-за войны хотя бы.
   - Ну, я ведь не думал... - Он помолчал, прожевывая.  -  Но  теперь  все
больше думаю, что  я  виноват  во  многом.  В  той  беде,  которую  теперь
приходится переживать.
   - Вы о войне? Но разве это беда? Победы  украшают  жизнь,  как  и  вашу
историю.
   -  Но  сейчас-то  победы  не  будет.  Мы  уже  разбиты,  если  говорить
откровенно.
   - Н-не понимаю. Мы? Разбиты?
   - Вы что - сегодня родились? Где вы были все последнее время?
   - По-моему, я рассказала вам об этом. Вы не  слушали?  Могу  повторить:
здесь я была, здесь. И никто не сообщал мне новостей. Разбиты?
   - Ах да, простите, вы действительно говорили. Нет, я  слушал,  конечно,
но в то же время что-то меня постоянно отвлекало.
   - Я рассержусь. Что вас отвлекало, когда я говорила?
   - Вы. Я смотрел, как вы рассказываете.
   - Вы... вы не должны говорить так.
   - Но если это так и было?
   - Тем более.  Не  надо.  Если  все  действительно  так  плохо,  как  вы
сказали...
   - Это вы насчет войны? Да, так. А может быть, и еще хуже. Но,  в  конце
концов, не ваша же это вина!
   - Я уверена, что моя. Хотя я и не хотела, чтобы получилось так...
   - Нет. Виноват я. Если бы не эта моя идея насчет Новой Истории?
   - Но что же в  ней  было  плохого?  Вы  ведь  никого  не  подговаривали
воевать?
   - Этого только не хватало бы. Нет, конечно. Но  я  историк.  И  мог  бы
вовремя сообразить, что именно так и получится. Потому что  мы  просто  не
умеем иначе. Мы привыкли решать силой все - начиная от женитьбы  и  кончая
собственной историей. Силой!..
   - Да. В этом вы правы. Я тут успела прочитать немало бумаг, и  везде  -
сила или если не сила, то подлость...  Но  ведь  и  силу  можно  применять
по-разному. Если вы побеждаете в войне - это разве плохо?  Людям  ведь  от
этого становится только лучше, разве не так?
   - Наверное, все-таки нет. Потому что им-то, может  быть,  и  становится
чуть лучше жить - на краткое время, однако сами они становятся еще немного
хуже - а может  быть,  и  много.  Привыкают  брать  силой.  Признают  силу
достоинством, уравнивают силу с правдой. И потом, когда эту силу применяют
уже к ним - они покоряются, именно потому, что признают за силой  правоту.
Вот сейчас нас разобьют - и мы смиримся, мы  признаем,  что  победившие  -
правы.
   - Вот в этом и заключается моя вина. В том, что нас  разбили.  Или  еще
разобьют - все равн