которой  было
много людей; видимо, тут и происходило  то,  для  чего  Форама  и  Цоцонго
понадобились. Им вежливо проговорили: "Входите, не медлите", - они  вошли,
дверь за ними неслышно затворилась, и они,  стараясь  выглядеть  уверенно,
сделали несколько шагов вперед.


   Тут не было зеркал, была удобная, деловая обстановка, не  один  большой
стол, а множество маленьких, невысоких, с мягкими креслами  подле  них,  с
сифонами,   соками,   фруктами,   карандашами,   блокнотами   в   коже   с
правительственными  символами   на   крышке,   с   маленькими   аппаратами
правительственной всепланетной  связи.  Большинство  кресел  было  занято;
прежде  всего  в  глаза  бросались  яркие   мундиры   стратегов,   мундиры
поскромнее, темных оттенков - вещих; именно мундиры: лица этих  людей  все
равно не были знакомы ни Фораме, ни даже Цоцонго, и к  тому  же  лица  эти
чем-то  походили  друг  на   друга,   производили   почему-то   одинаковое
впечатление. То были как раз те люди, что еще не показываются регулярно на
экранах, но уже и не позволяют себе слишком часто появляться среди  толпы.
Только  тот  вещий,  что  участвовал  в  предыдущем  разговоре,   оказался
знакомым; он дружелюбно кивнул. Знакомыми, конечно, были и ученые:  и  те,
что были утром  в  институте,  и  другие,  с  большими  змеями,  каждый  в
отдельности - глава из учебника, все вместе - раздел ежегодника "Их  Знают
Все". Не совещание, а  Пантеон  какой-то,  подумал  было  Форама,  скользя
взглядом по столам, и вдруг напрягся. На этот раз не мундиры приковали его
внимание; люди, заставившие его подтянуться, были  в  строгих  гражданских
костюмах, костюмы были похожи, зато лица разные - никогда не встречавшиеся
в жизни, но многократно виденные на экранах. Да, то были Гласные, и, глядя
в их уверенные глаза, рассматривая строгую и вместе свободную  осанку,  не
хотелось вспоминать о каких-то слухах, потому что сразу становилось  ясно:
эти вот и есть - администрация, правительство, они и есть власть.
   - Мы  пригласили  вас  раньше,  чем  предполагалось,  -  сказал  Первый
Гласный, на этот раз он, конечно же, лично вел совещание. - Мы  пригласили
вас не для того, чтобы услышать от вас какие-то новости: вряд ли за  столь
ограниченный срок вы успели прийти к  конкретным  выводам.  Мы  пригласили
вас, чтобы, напротив, поделиться новостями с вами. Не стану скрывать:  это
дурные новости.
   Цоцонго кивнул, словно заранее знал, что так оно и будет.  Форама  лишь
вздохнул.
   - Прошу вас,  го-мар,  -  кивнул  Гласный  сидевшему  неподалеку  главе
ученого мира, на студенческом жаргоне - Великому Питону.
   - Недавно, приблизительно час тому назад, - начал Питон,  -  несчастный
случай, или трагическое событие, как  бы  его  ни  называть,  произошел  в
региональном институте Второго полушария. Как вам, видимо,  известно  (тут
Питон привычно кривил душой, этого  требовали  приличия,  на  деле  же  он
прекрасно знал, что сотрудникам этого института ничего подобного  известно
не было, так же, как и ученым того института - об  этих;  то  были  своего
рода  заочные  бега,  способ  контроля,  а  также   повышения   надежности
прикладной   науки,   словно   параллельная   цепь   управления   каким-то
ответственным механизмом),  они  занимались  той  же  темой,  что  и  ваша
лаборатория. И вот... Мы успели лишь передать  предупреждение,  чтобы  все
данные и записи были немедленно сообщены нам; мы даже не знаем, успели они
сделать это или информация осталась на уровне институтских  компьютеров  и
хранилищ памяти. Таким образом, в данный момент мы еще точно не знаем,  на
каком этапе работы они находились, очередной ответ мы должны были получить
лишь завтра, известно, однако, что и  у  них  был  назначен  окончательный
эксперимент. Видимо, они начали проводить его; у них была  иная  методика,
но результат должен был возникнуть  тот  самый:  накопление  сверхтяжелого
элемента с теми же параметрами. До вашего прибытия  мы  успели  обменяться
мнениями с коллегами и  с  представителями  иных  функций  Планеты,  здесь
присутствующими; правительство,  таким  образом,  в  курсе  дела.  События
заставляют нас прийти к выводу, что предположение о хорошо  организованной
диверсии становится все менее правдоподобным: нет фактов, какие  указывали
бы на подобную возможность. Следовательно,  приходится  предположить,  что
тут и на самом деле  играют  роль  какие-то  естественные  процессы,  хотя
характер их пока остается для нас совершенно неясным.  -  Он  помедлил.  -
Если, конечно, у вас не успели возникнуть  никакие  соображения  по  этому
поводу. Поскольку нет сведений о том, что в  институте  Второго  полушария
кто-либо из работавших над темой уцелел,  -  к  сожалению,  в  отличие  от
вашего случая, катастрофа там произошла в рабочее время,  -  мы  возлагаем
надежды на вас. Мы со вниманием выслушаем все ваши пожелания  относительно
научно-технического  обеспечения  вашей  работы,  мы  предоставим  в  ваше
распоряжение лучшие лаборатории и любых специалистов, каких  вы  сами  нам
укажете.  У  нас  лишь   одно   требование:   разрабатывая   теоретические
предпосылки, вы должны незамедлительно делать из  них  выводы  прикладного
характера и передавать их соответствующим специалистам для разработки. Вот
то, что я хотел вам сказать.
   - Ни минуты времени не должно быть потеряно, - произнес Первый Гласный,
как бы завершая напутственную часть, после чего все головы  повернулись  к
Фораме и Цоцонго.
   - Что дали астрономы? - спросил Цоцонго.
   - Ничего, - ответил Питон, - что могло бы быть интерпретировано  как...
Взаимное положение и движение двух  планет  не  совпадают  с  флюктуациями
скорости  распада.  Ничего  общего.  Никаких  энергетических  потоков   не
фиксировалось  ни  с  каких  направлений  ни   гражданами,   ни   военными
обсерваториями, ни соответствующими учреждениями Службы вещих.
   - Не было ничего. Уж мы бы не проспали, - убежденным  басом  проговорил
один из  генералов  -  с  тремя  голубыми  ракетами  на  расшитом  золотом
воротнике. - И ни одного корабля в поле зрения. Диверсантов, появись  они,
мы испепелили бы еще на дальних подступах. Так что  эти  варианты  -  и  с
атакой диверсантов, и насчет излучений - кажутся нам  маловероятными.  Что
касается внутреннего саботажа, то это уже не наша служба.  -  Он  умолк  и
перевел дыхание.
   - Есть у вас, мары, какие-либо гипотезы? - спросил Питон.
   - Да, - невозмутимо сказал теперь уже Форама: он решился, хотя  Цоцонго
делал ему страшные глаза и попытался даже толкнуть  ногой  под  столом.  -
Одна есть. Достаточно безумная, но  она  дает  нам  указания  на  то,  где
следует искать, пусть и косвенные, ее подтверждения.  Если  наша  гипотеза
окажется справедливой, положение, го-мары, окажется куда более  серьезным,
чем кажется сейчас.
   - Можете ли вы изложить ее нам -  хотя  бы  в  самых  общих  чертах?  -
спросил Первый Гласный.
   - Разумеется, го-мар, я мог бы. Скажу сразу: она  целиком  основана  на
предположении о естественном, вернее - природном характере  происходящего.
Анализируя сохранившиеся материалы, мы смогли, как нам  кажется,  заметить
некоторые признаки...
   Его, судя по всему, внимательно слушали,  и  он  заговорил,  все  более
увлекаясь, переводя глаза с одного  на  другого  (что  являлось  нарушение
этикета Высшего круга, но что было  спрашивать  с  какого-то  яйцеголового
шестой величины!),  жестикулируя,  порой  полемизируя  сам  с  собой  и  с
молчавшим Цоцонго. Когда он кончил, лицо Первого Гласного  было  столь  же
скульптурно-неподвижным, как и в  начале,  на  большинстве  остальных  лиц
заметна была усталость вследствие непривычного напряжения.  Великий  Питон
едва заметно покачивал головой, то ли не соглашаясь, то ли  от  удивления,
но вслух возражать не стал. Он сказал лишь:
   - Таковы, следовательно, ваши предположения. Не сказал бы, что они дают
привлекательную перспективу, однако...
   - Мы все привыкли смотреть фактам в глаза! - уверенно сказал  Верховный
Стратег.
   - И тем не менее... Какие есть способы убедиться, хотя бы  косвенно,  в
обоснованности ваших выводов, мар Форама?
   - Я считаю, го-мар,  нужно  не  мешкая  запросить  все  институты,  где
имеются  какие-то  количества,  скажем,   трех   сверхтяжелых   элементов,
синтезированных  последними,  -  тех,  что  предшествовали  нашему.  Пусть
сообщат, наблюдаются ли какие-то изменения скорости распада элементов, или
хотя бы одного из них, и каков  характер  изменений.  Получив  данные,  мы
сможем сопоставить их с тем, что известно  относительно  нашего  элемента.
Как я уже  сказал,  мы  не  строим  предположений  относительно  механизма
явления. Мы слишком мало знаем. Но  сейчас  нам  кажется  самым  важным  -
констатировать, существует  ли  это  явление  вообще.  Если  нет  -  можно
предположить, что никакой нарастающей угрозы нет, просто мы достигли - для
нашего уровня  возможностей,  разумеется,  -  потолка  в  области  синтеза
сверхтяжелых, что природой наложен здесь некий  запрет,  иными  словами  -
вступают в действие какие-то новые  закономерности,  не  проявлявшиеся  на
низших уровнях, и чтобы добиться желаемого, следует искать обходных путей.
   - Хотелось бы думать, что дело обстоит именно так.
   - Совершенно с вами согласен, го-мар. Однако проверка может показать  и
другое: что явление существует и скорость распада увеличивается не  только
для  наших  экспериментальных   ядер.   Если   так,   наше   предположение
относительно изменения характеристик пространства можно было бы принять  в
качестве рабочей гипотезы, попытаться установить величину ускорения, иными
словами  -  тот  запас  времени,  которым  мы  обладаем  для  действий  по
достижению безопасности - и сделать выводы. Практические выводы. Разрешите
несколько слов о них?
   Великий Питон чуть заметно пожал плечами и взглянул в ту  сторону,  где
сидели Гласные; взгляды тех, в свою очередь, повернулись к первому из них.
   - Сформулируйте вкратце, - проговорил  тот  отрывисто  и  негромко.  Но
слова  были  услышаны  всеми,  и  все,  оставаясь  неподвижными,  каким-то
непонятным образом излучили внимание свое и почтение.
   - Я патриот, - сказал Форама. - И исхожу из своих представлений о  том,
что необходимо предпринять для сохранения самой Планеты,  ее  населения  и
нашей культуры - хотя бы ценой отказа от многого...
   Его слушали, на этот раз все более, настораживаясь, все чаще поглядывая
в  сторону  Гласных.  Энергетика?  Но  этого  не  перенесет   экономика...
Вооружение? Что  же,  нам  капитулировать  перед  Врагами,  так  прикажете
понимать?
   - Благодарю вас, - сказал Первый с  тем  же  неподвижным  лицом,  когда
Форама закончил - закончил  как-то  неубедительно,  не  на  высокой  ноте:
почувствовал все холодеющее отношение слушателей к его  мыслям  и  к  нему
самому. - Благодарю. Разумеется, мы примем во внимание все ваши  суждения.
Однако мы внимательно слушали вас и полагались на вашу эрудицию, пока речь
шла о научных  категориях.  В  области  же  применения  этих  категорий  к
реальной жизни  мы  привыкли  придерживаться  наших  собственных  методов,
продиктованных опытом и традициями. Надеюсь, это вас  не  обидит...  -  Он
коротко  кивнул  Фораме,  тот  спохватился,  что  все  еще  стоит,  словно
школьник, выслушивающий нотацию учителя, и поспешно уселся на свое  место,
даже съежился, чтобы привлечь поменьше внимания. Но на него и не  смотрели
уже, с ним на данном этапе было покончено, нужное из его  информации  было
принято, остальное - отброшено, и не ученым же (а у этого и  змей  еще  не
было в петлицах), не им решать судьбы цивилизации.
   Да так и правильнее  было,  наверное:  если  были  практические  выводы
доверено  было  сделать  ученым,  то  они,  погрузившись  в   исследование
теоретических и  философских  аспектов  рабочей  гипотезы,  до  конкретных
мероприятий добрались бы не через день и не через  два.  Но  Высший  Круг,
заседание которого здесь и происходило, состоял в основном  из  политиков,
близких к стратегам, и стратегов, близких  к  политикам;  научную  сторону
вопроса они приняли безоговорочно, как  и  все,  исходящее  от  науки,  но
принципу: понять это невозможно, приходится верить (горький опыт научил их
относиться к  проблемам  именно  так).  Но  в  вопросах  практических  они
уступать инициативу никому не собирались и  тут  же,  не  сходя  с  места,
взялись прежде всего за решение стратегического вопроса: чего,  исходя  из
возникших условий, следует добиваться и каким именно способом.
   Собравшиеся, люди неглупые, хотя и обладавшие  не  столько  кругозором,
сколько, если можно так сказать, сектором обзора, достаточно узким (но это
-  непременное  условие  целеустремленности),  прежде   всего,   даже   не
обменявшись еще ни  словом,  поняли,  что  вся  их  досиюминутная  военная
стратегия, основанная, как и стратегия  Врагов,  на  принципе:  "Попробуй,
тронь -  тебе  же  хуже  будет!",  лишается  своего  основного  аргумента:
бомбоносных армад, которые в обозримом будущем обещали, если верить  новой
гипотезе, исчезнуть с немалым шумом. Поэтому стратегия могла пойти  сейчас
по одному из двух направлений: либо ждать, пока бомбоносцы сами  собой  не
взорвутся, используя это время  для  рывка  в  области  естественных,  как
принято было говорить - иными словами, неядерных - средств обороны:  когда
обе планеты окажутся ядерно-обезоруженными, преимущество будет на  стороне
той, которая лучше  подготовится  к  иным  способам  активной  самозащиты;
активной, вот именно. Другой же принцип заключался в том, чтобы не  ждать,
пока бомбоносцы полетят ко всем чертям, но использовать их, пока  они  еще
существуют,  для  той  же  активной  обороны,  постаравшись   одновременно
обезопасить себя от чего-либо подобного со стороны Врага - коварного,  как
известно,  и  подлого,   но   в   данном   случае   (хотелось   надеяться)
приотставшего. Ни стратегическая, ни научная разведка пока  еще  не  имели
никакой информации об изменении или просто  некоем  шевелении  в  области,
вражеской стратегии и оборонной науки. Хотя исходить  следовало  из  того,
что если гипотеза верна, то подобные же явления  со  сверхтяжелыми  ядрами
должны были произойти и у Врага, но не было  известно,  занимался  ли  уже
Враг их синтезом; если не занимался, то никаких взрывов  там  и  не  могло
произойти и о надвигающейся беде там не знали, а следовательно, у  Планеты
был налицо выигрыш во времени: тут уже знали о предстоящем и могли принять
меры.
   - Велика ли вероятность того, что ваши Враги находятся в курсе событий,
го-мар? - обратился  Верховный  Стратег  к  Главному  Змееносцу,  Великому
Питону тож.
   - Как вам известно, научного обмена с Врагами мы не ведем уже  довольно
давно. Однако, по нашим данным,  они  не  прилагали  адекватных  усилий  в
области синтеза сверхтяжелых, поскольку их оборонная наука особое внимание
обращала и обращает на различные комбинации тяжелых и легких ядер. Работая
в этой области, они на данной стадии не могут столкнуться с  интересующими
нас явлениями, пока не начнется аналогичный процесс в тяжелых.
   - Если начнется вообще, - обронил Верховный Стратег.
   - К сожалению, сомнений в этом почти не  остается.  Пока  вы  обсуждали
положение, мы получили  запрошенную  маром  Форамой  информацию  и  успели
первоначально  осмыслить  ее.  Теперь  уже  можно   почти   с   абсолютной
уверенностью сказать, что ускорение распада является реальностью  и  можно
даже в первом приближении вывести его зависимость во времени. Можно  также
предполагать наличие тенденции распространения процесса  на  ядра  тяжелых
элементов. Правда, тут еще желательны уточнения.
   -  Благодарю  вас,  -  прервал  Питона  Первый  Главный.  -  Когда  же,
по-вашему, может начаться этот процесс в тяжелых ядрах?  Иными  словами  -
каким запасом времени мы обладаем?
   - Следует, видимо, исходить из двух недель. Плюс-минус, конечно.
   - Две недели... - задумчиво повторил  Гласный.  Он  повернул  голову  к
Верховному Стратегу: - Что можно сделать за этот срок в  области  развития
естественных средств самозащиты?
   - Зависит от постановки вопроса, - не сразу ответил тот. - Если иметь в
виду пассивную оборону от возможного десанта Врага, то за  две  недели  мы
можем развернуть стратегические коконы, довести их до полного  состава  за
счет резерва и хранящегося в арсеналах вооружения.  Это  реально.  Что  же
касается проблем  обороны  активной,  то...  некоторые  идеи  нуждаются  в
уточнении, и может быть, на менее широкой заседании...
   - Понимаю вас, - сказал Первый. - Объявляю перерыв на несколько минут.
   Он встал и в сопровождении остальных Гласных покинул комнату  собраний,
выйдя  в  заднюю  дверь.  Оставшиеся  зашевелились,   почувствовали   себя
расслабленнее. Защелкали пробки, зазвенели стаканы, зашипели сифоны.
   - Да, славно бы, - сказал Верховный Стратег Питону, - если бы  они  там
ничего еще не знали, ни сном ни духом.
   - В этом я уверен, го-мар. И не только по  той  причине,  какую  я  уже
изложил. Дело еще и в том, что в нашей области многое зависит от  качества
умов, работающих над проблемами. Вот, например, - он понизил голос, -  наш
мар Форама Ро - явление  в  этом  плане  выдающееся,  хотя  некоторые  его
личностные качества не позволяют понять и оценить это сразу.
   - Он как ребенок, - с досадой сказал Стратег.
   - Увы, да. Но с  этим  приходится  считаться.  Он...  -  Великий  Питон
поискал Фораму глазами, не нашел. - Кажется, они уже удалились?
   - Вероятно, - кивнул Стратег.  -  Вопросы,  которые  будут  обсуждаться
здесь после перерыва, не требуют их участия. Видимо,  их  предупредили  об
этом.
   - Прекрасно. Я как раз должен был напомнить им об этом... Да,  я  хотел
сказать вот что: хотя обе планеты и близки по уровню развития,  это  вовсе
не  значит,  что  специалисты  одного  масштаба  возникают  и  тут  и  там
одновременно. История науки доказывает противное...
   И они продолжали разговор.
   Однако ни Форама, ни Цоцонго не покинули  комнаты  оседании.  Не  думая
ничего дурного, они, воспользовавшись перерывом, отошли от своего  столика
и присели на диванчике в углу, за колонной, где можно было  выпить  стакан
сока не на глазах высокого начальства, которого оба они стеснялись.  Стоял
диванчик так, что Гласные со своих мест могли видеть лишь уголок его.
   - Слушай, - тихо сказал Форама коллеге. -  О  чем  еще  совещаться?  Не
понимаю, о чем тут еще думать. Ведь все  ясно!  По-моему,  они  все  равно
придут к тому, что я уже предложил. Потому что другого выхода нет,  ты  же
понимаешь, что нет!
   - Это с твоей точки зрения, - усмехнулся Цоцонго.
   - А тут только одна точка зрения и может быть.
   - Оставь. Ты никогда не занимался политикой, даже в  рамках  института.
Ты в этом отношении эмбрион. Так что  лучше  оставайся  в  границах  чисто
научной информации.
   - То есть?
   - Не суди о том, чего не понимаешь.
   - Цоцонго! Но ведь всякое иное решение  -  это  гибель  людей!  Гибель,
может быть, всего!
   - И что?
   - Ну перестань! - сказал Форама. - Ты не смеешь  так  думать  о  Высшем
Круге. Только что мы видели их здесь. Вполне  достойные  люди,  вызывающие
доверие и уважение. И  в  конце  концов,  разве  не  вся  Планета  избрала
Гласных, доверила им свою судьбу?
   - Кстати, как ты полагаешь: зачем было сейчас делать перерыв?
   - Какое это имеет значение?  С  перерывом  или  нет,  но  если  они  не
согласятся с тем, что я предложил, я встану и скажу...
   - Не спеши вставать. Я не зря спросил о  перерыве.  Ты  наверняка  ведь
слышал разговоры...
   - Разговоры? - Форама на миг умолк, соображая: мысли сейчас были  полны
другим. - Ах, о Неизвестных? Ну, знаешь, побывав здесь, я в это больше  не
верю.
   - Но примем, как одну из  гипотез,  что  они  пошли  сейчас  не  просто
посоветоваться в узком кругу, но чтобы снестись с  -  ну,  с  кем-то  -  и