о  кораблей
понадобится, чтобы перевезти их? Сколько времени займет  постройка  такого
количества кораблей? Где взять столько экипажей?
   Шувалов: Надо  выяснить.  А  чтобы  выяснить,  нужен  контакт.  Поэтому
проблема контакта и заботит меня сейчас больше всего остального.
   Аверов: Я не уверен, что они уже основали Управление по контактам.
   Шувалов: Вы иронизируете, друг мой, а дело серьезное. Конечно, никто из
нас  не  ожидает,  что  мы  обнаружим  тут  Управление  по  контактам  или
что-нибудь подобное. Но, я полагаю, мы сможем для начала  узнать  хотя  бы
элементарные вещи. Например, как устроено их общество. Какова степень  его
сложности.
   Аверов: Какая разница?
   Шувалов: Большая, друг мой. Тут есть ясная закономерность. Предположим,
вы прилетели и желаете обратиться к населению. Во времена  нашего  коллеги
штурмана вопросы такого рода решались  на  агоре  всеми  совершеннолетними
гражданами. Современники Гибкой Руки привели бы нас к  вождю,  созвали  бы
что-то наподобие совета  старейшин  и  там  приняли  бы  решение.  Что  же
касается, скажем, такого развитого общества, как наше...
   Аверов: Именно в нашем, достаточно развитом обществе даже очень сложный
вопрос нашей экспедиции был решен быстро и просто.
   Шувалов: И так, и не так. Не забудьте, что вопрос  экспедиции  назревал
долго. И родился он не на улице, а в достаточно авторитетных организациях.
Но если бы я пришел в Совет с улицы, никому не  известный,  не  обладающий
научным именем, - не знаю, как отнеслись бы там  к  моим  идеям.  Мы  ведь
обычно получаем готовое решение и очень мало думаем о  том,  в  результате
какой  процедуры  оно  было  принято.  Не  думаем,  какой  здесь   элемент
закономерности,  какой  -  случайности...  Так  же,  как,  взяв   в   руки
какую-нибудь  вещь,  мы  обычно  не  задумываемся  о  том,  какой  уровень
технологии и конструкторской культуры понадобился для ее  создания  и  как
этот уровень достигался. Везде есть своя кухня, и детально  разбираются  в
ней только профессионалы. А мы в данном случае - даже не дилетанты.
   Аверов: Таким образом, вы полагаете, что...
   Шувалов: Я думаю, что самым тяжелым будет не  решение  вопроса,  а  его
постановка. Потому что для  того,  чтобы  вас  поняли,  нужно,  чтобы  вас
предварительно выслушали. А это-то порой и является самым трудным.
   Уве-Йорген: Боюсь, профессор, что вы чересчур усложняете. В свое  время
это не составляло проблемы. Два-три здоровых, хорошо тренированных парня -
скажем, Георгий, Питек и Рука - в два счета доставят сюда туземца,  а  тут
мы быстренько развяжем ему язык - если только у него есть язык, конечно.
   Шувалов: Друг мой, вы... предлагаете прибегнуть к насилию?!
   Уве-Йорген: Наши соседи в свое время любили говорить: на войне, как  на
войне.
   Шувалов: Опомнитесь, разве мы прилетели воевать? Мы  хотим  этим  людям
только блага!
   Уве-Йорген: Всякая война начиналась  из-за  того,  что  соседям  желали
блага, понимая его по-своему.
   Шувалов: И вы считаете это нормальным?
   Уве-Йорген: Мне трудно отрешиться от представлений моей молодости.
   Шувалов: И другие думают так же?
   Георгий: Мне это кажется естественным.
   Рука: Из того, как они поведут себя, станет ясно, что они за люди.
   Георгий: Спасать надо достойных. И только.
   Питек: Выживает сильный.
   Иеромонах: Во Христа они вряд ли веруют.
   Шувалов: Ужасно! А вы, капитан?
   Капитан:  Думаю,  что  насилие  -  последнее  средство.   Прежде   надо
испробовать все остальные.
   Уве-Йорген: Интересно, вы думали так же, когда...
   Капитан: Когда?
   Уве-Йорген; Хорошо, оставим это. В конце концов, мы сделаем то, что нам
прикажут, к чему же лишние разговоры?
   Шувалов: Следовательно, для установления контакта должен  лететь  я.  И
вы, капитан.
   Капитан: У вас есть какой-нибудь план?
   Шувалов: Очень приблизительный.  Надо  выбрать  какое-нибудь  небольшое
поселение... Именно небольшое, в большом мы  сразу  же  запутаемся.  Найти
местную  власть  и  попросить,   чтобы   нас   связали   с   их   главными
руководителями.
   Уве-Йорген: Боюсь, что  это  будет  лишь  потерей  времени.  И  вообще,
эвакуация  мне   представляется   не   более   реальной,   чем   постройка
термоядерного солнца.
   Шувалов: Мы не имеем права так  думать!  Не  имеем!  Мы  должны  спасти
людей, и мы спасем их любой ценой!
   Капитан: Но как же мы станем объясняться с ними?
   Шувалов: Капитан, вы задаете какие-то... м-м... наивные вопросы. Откуда
я знаю как? Обстановка покажет.
   Уве-Йорген: На пальцах?
   Шувалов: Да разве пальцы - главное? Мысль можно выразить и на  пальцах,
важно другое: чтобы собеседник был способен понять ее. Понять  содержание,
а не форму, в какой оно выражено.  А  это  не  так  просто  и  зависит  от
многого. Вы подносите руку ко рту - значит, хотите есть. Ясно для  каждого
человека. Но если существо принимает пищу, допустим, через дверцу в животе
- сможет ли оно понять вас?
   Капитан: Насчет еды мы еще как-нибудь растолковали бы. Но  вот  как  вы
собираетесь объяснить им вершины астрофизики...
   Шувалов: Да я же говорю вам: не знаю!"


   Овальное красное солнце подпрыгнуло  над  далеким  горизонтом.  Длинные
тени упали на  серо-зеленую  высокую  траву,  вспыхнули  неожиданно  яркие
огоньки цветов. Потянул ветерок; душистый  запах  жизни  закружил  головы.
Шувалов вздохнул.
   - Как на Земле... Пойдемте?
   Они зашагали туда, где возвышались деревья, за которыми лежал  городок.
Катер со  включенным  маячком  остался  лежать-в  высокой  степной  траве,
скрытый  от  взглядов  ее  гибкими,   перистыми   стеблями.   Шли   молча.
Приблизившись, бессознательно замедлили шаг, потом и  вовсе  остановились.
Городок казался вымершим.
   - Еще спят? Вряд ли...
   Они стояли на пригорке, откуда город был хорошо виден.
   - Красиво, - сказал Ульдемир.
   - И странно. Обратите внимание: ни одной прямой улицы.
   - Очень своеобразная планировка. Это не геометрия.
   - Это скорее... Скорее... Затрудняюсь назвать, что это мне  напоминает,
но, во всяком, случае...
   - Мне это кажется похожим на петроглиф, доктор.  Когда-то  я  увлекался
Востоком. Сложный иероглиф. Хотя такого не припомню; впрочем, ручаться  не
могу: иероглифов были тысячи.
   - Во всяком случае, ощущаешь руку художника.
   - Да. Интересно.
   -  Это  воодушевляет   меня,   капитан.   Люди,   обладающие   развитым
эстетическим  чувством,  не  могут  не  понять  нас.  Хотя,  может   быть,
приспособиться к их мышлению будет сложно. Если они мыслят образно,  а  не
логически... Жаль, что среди нас нет художника. Но почему никого не видно?
   - А может быть, это не город? - сказал Ульдемир.
   - Что же, по-вашему? Некрополь?
   - Нет,  почему  же...  Просто  мы,  быть  может,  видим  лишь  верхний,
декоративный, допустим, ярус города, а жизнь течет там, внизу... В  наших,
вернее, в ваших городах на Земле...
   - Это было бы приемлемо для иных уровней цивилизации,  капитан.  Вы  же
сами говорили, что возделана лишь небольшая часть планеты. Люди лезут  под
землю, когда на поверхности становится тесно. - Шувалов вздохнул. - Так не
поступают от нечего делать.
   - Наверное, вы правы, - сказал Ульдемир.  -  Что  же  тогда?  Эпидемия?
Война?
   - Вы мыслите земными категориями.  Причину  мы  узнаем,  но  жаль,  что
потеряно время: придется искать другое, место.
   - Сначала, может быть, пройдем по улицам?
   - Да, конечно, раз уж мы здесь... Но только осторожно.  При  первых  же
признаках, скажем, той же эпидемии, немедленно назад.  Интересно,  сколько
человек могло жить в таком городе?
   Капитан прикинул.
   - Может быть, пять тысяч, а может - десять. Даже пятнадцать.
   - Весьма неопределенно, друг мой, весьма. Почему же пятнадцать?
   - Да просто потому, что мы не знаем их уровня жизни. На двух квадратных
метрах могут спать двое и даже трое, но в то же время один  человек  может
жить  на  площади  в  десятки  квадратных  метров.  Это  же   историческая
категория.
   - Да, наша беда в том, что мы не историки. Но кто мог подумать, что они
здесь понадобятся? Да и потом - много ли может помочь наша земная  история
в этих условиях? Все мы  грешим  стихийным  антропоцентризмом...  А  может
быть, все же отложить обследование, пригласить специалистов... А, капитан?
   - К сожалению, мы не располагаем временем.
   - Время... Когда же его хватало, друг мой, когда  же?  Идемте,  идемте.
Чем скорее мы  встретим  кого-либо  из  местного  населения,  тем  быстрее
разрешатся наши проблемы. Итак, план действий...
   Они снова зашагали, раздвигая траву, поднимавшуюся выше пояса.
   - План действий: встретив кого-либо, мы сразу же даем понять, что хотим
видеть их руководство. Безусловно, у них есть какое-то руководство. Вожди,
императоры, парламент - пока трудно сказать, что именно. Вступив в контакт
с руководством, просим их пригласить представителей местной науки. Как  вы
полагаете, капитан, есть у них тут наука?
   - Что-то, вероятно, есть. Но что касается ее уровня...
   - Мне кажется, друг мой, важен не уровень знаний, вернее -  не  столько
уровень знаний, сколько научный склад ума. Если он  есть,  мы  поможем  им
понять всю важность и  сложность  проблемы.  Решив  вопрос  об  эвакуации,
начнем подготовку. Возьмем  данные  о  населении...  Чему  вы  улыбаетесь,
капитан?
   - Данным о населении. Вы уверены, что они есть?
   - Данные? Ну, послушайте... Хорошо, на худой конец  мы  прикинем  сами.
Хоть число поселений-то им известно, я полагаю? Или вы считаете, что...
   - Я просто не знаю. В мое время за количеством населения  уже  следили,
хотя его еще всерьез не регулировали.
   - Беда с вами, капитан: вы все примеряете на свое время.  Надо  ли  так
упорно вспоминать о нем? Но оставим это. Итак, вы  согласны  с  намеченным
мною планом действий?
   - Да, - сказал капитан. - Пока нет ничего лучшего.
   - Само собой разумеется. А, вот и дорога наконец!
   Они вышли на дорогу; узкая полоса утоптанной земли  уходила  к  городу.
Отчетливо выделялись колеи.
   - Вот и первый неоспоримый признак уровня материальной культуры. Что вы
скажете по этому поводу?
   Капитан вгляделся.
   - Скорее всего, просто телега с лошадью. Видите - следы  копыт?  Милая,
старая лошадка.
   - Какая прелесть, а? - восхитился Шувалов. - Я никогда... Впрочем, надо
припомнить... Нет, никогда в жизни я не видал - как  оно  называлось?  Ну,
капитан, вы только что упомянули!
   - Телеги?
   - Вот именно, так оно и называлось. Да. Воистину, не знаешь, когда и  с
чем встретишься...
   - Кстати, о встрече... - сказал Ульдемир.
   - У вас возникли соображения?
   - Мне кажется, довольно веские: надо ли нам так спешить?
   - Простите, друг мой, но я вас не понимаю.
   - Хотел бы напомнить одну простую вещь: у нас ведь нет оружия.
   - Нет - чего?
   - Оружия. Мы совершенно беззащитны.
   - Но разве нам грозит что-то - кроме звезды, разумеется?
   - Не знаю, но не исключено.
   - Помилуйте, капитан, откуда у вас такие мысли?  Мы  ведь  предполагаем
наличие здесь разумных существ...
   - Чересчур растяжимое понятие.
   - Н-ну, не знаю. Да ведь у нас на корабле и нет ничего, что можно  было
бы назвать оружием - кроме, разве,  установки  Аверова,  но  тут  она  нам
абсолютно не может пригодиться. Да и к чему нам оружие? И где  бы  мы  его
взяли? В музее - но нам ни за что бы не отдали, вы не представляете  себе,
какая жадность Свойственна  хранителям  древностей...  Нет,  Ульдемир,  не
станем  задерживаться  и  будем  исходить  из   предпосылок   идентичности
разума...
   - Хочу надеяться, что вы правы.
   - Идемте же, идемте!


   Они шли по улице - по  широкой,  поросшей  травой  полосе  между  двумя
рядами двухэтажных домов. Тишина нарушалась криками птиц.
   - Странно, положительно странно... Что они - вымерли?
   - Их просто нет.
   - Капитан, друг мой, это меня и удивляет. Ведь не может быть, чтобы они
испугались нас и сбежали? Мы специально сели ночью и как можно тише...  А,
капитан?
   - Право, не знаю, что и подумать. Может быть...
   - Что может быть?
   - Да нет, я так... Интересно, из чего это построено.
   - Да? Ну, это мы узнаем. А архитектура, как вам  нравится  архитектура?
Вы понимаете что-нибудь в архитектурных стилях?
   - Гм, - сказал капитан.
   - Вы что-то хотите сказать?.
   - У меня странное ощущение... Понимаете, все это очень похоже на...
   - Говорите же, что вы медлите!
   - Боюсь сказать глупость.
   - Наших высказываний никто не записывает, друг мой, и полагаю,  что  мы
наговорили уже массу  глупостей.  Одной  больше  или  меньше  -  не  имеет
значения. "Итак?..
   - Мне кажется, что я узнаю их: почти такие же дома строили в то  время,
когда я был... В мою эпоху, одним словом.
   - В вашу эпоху?
   - Вот именно. Эти  характерные  очертания,  большие  окна...  Не  знаю,
правда, как долго их продолжали строить после нас.
   - Вы хотите сказать, что жили в таких вот домиках?
   - Мы в них большей частью отдыхали. Жили в городах, как и вы.
   - Но погодите. Если каждой эпохе соответствует, свой стиль...
   - На Земле это было так. Однако я, узнаю эти строения  -  но  никак  не
могу согласиться с тем, что мы попали в эпоху, похожую на мою. Тогда здесь
пахло бы бензином.
   - Я тоже не допускаю такой возможности. Кроме того, насколько я  помню,
архитектурные стили  определялись  ведь  уровнем  строительной  инженерии,
характером материала... Из чего вы строили ваши домики?
   - Из бетона, кирпича...
   - Что же, и тут дома построены, по-вашему, из бетона?
   - Можно подойти и посмотреть. Хотя бы вот сюда. Честное слово,  в  свое
время я повидал десятки таких домиков...
   - Что ж, подойдем... Да, но как мы преодолеем... Что это?
   - Забор, - сказал Ульдемир. - Ограда. Чтобы к дому не подходили.
   - Нонсенс. Какой смысл, построив дом, делать так, чтобы  никто  не  мог
подойти к нему?
   - Никто, кроме тех, кто имел право.
   - Вы хотите сказать, что они таким способом защищались от животных?
   - Господи, - сказал Ульдемир. Теперешние люди часто не  понимали  самых
простых вещей. - Ладно, погодите, я сейчас перелезу.
   - Я с вами, - сказал Шувалов. - Очень интересно, похоже ли и внутреннее
устройство...
   - Нет, - сказал Ульдемир. - Мало ли какие сюрпризы могут там оказаться.
Сперва я один.
   - Что ж, - сказал Шувалов, подумав, - разумно. Странно, капитан, но  вы
начинаете заражать меня своей боязнью. Я тоже начинаю  думать,  что  могут
случиться какие-то неприятные неожиданности,  хотя  мой  здравый  смысл  и
знание жизни протестуют против таких мыслей.
   Ульдемир уже перелез  через  невысокий,  в  рост  человека,  забор.  Он
обернулся.
   - Знание какой жизни вы имеете в виду?
   - Беда с вами, -  сказал  Шувалов  и  махнул  рукой.  -  Ну,  идите.  И
смотрите, будьте осторожнее.


   Он прошел по саду. Утоптанная тропинка  огибала  дом  -  вход,  видимо,
находился с другой стороны. Большие окна изнутри были  плотно  занавешены.
Ульдемир шел, ожидая, что вот-вот на  него  из-за  угла  бросится  собака.
Странное чувство охватило его: показалось вдруг, что не было ничего, и  он
на Земле осторожно подходит к чьему-то домику, и сейчас встретит человека,
и как ни в чем не бывало заговорит с ним,  не  тратя  никаких  усилий  для
контакта, - заговорит, как с хорошим знакомым, и будет понят.
   Он  подошел  вплотную  к  дому.  Провел  рукой  по  белой,  шероховатой
поверхности стены. Кирпич? Его не было и в помине. Бетон? Нет, вряд ли это
бетон. Ульдемир  сунул  руку  в  карман,  достал  стартовый  ключ  катера.
Попробовал ковырнуть стену. Это удалось ему без труда. Нет, какой  уж  тут
бетон - вернее всего, глина. А глубже? Дерево. Ну что  же,  это  уже  дает
представление  об  уровне  эпохи.  Хотя  на  Земле   из   дерева   строили
тысячелетиями. Что же, пойдем дальше...
   Он обогнул дом. Здесь был дворик. Никаких сараев или  гаражей,  ничего,
что указывало бы на  характер  хозяйства,  экономики.  Зато  были  качели.
Ульдемир почувствовал, как влажнеют глаза. Такие, на каких  он  качался  в
детстве.
   "Да, - подумал он. - Качели. И дерево. И мы в свое время строили  такие
дома. Окна наши. И крыша".
   Что тут еще? Колодец. Значит, водопровода нет. Обычный колодец, вырытый
в земле, с  довольно  примитивным  воротом.  Ульдемир  подошел,  заглянул.
Далеко внизу-стояла вода. Лицо его отразилось на фоне голубого неба, черты
лица были неразличимы. Вдруг захотелось пить. Ты же не знаешь, что это  за
вода, - вяло сопротивлялся здравый  смысл.  -  Пусть  атмосфера  оказалась
пригодной, это еще  ничего  не  значит...  Здравый  смысл  протестовал  по
обязанности, а руки тем временем уже вращали  ворот,  и  кожаное  ведро  -
никак иначе нельзя было  назвать  этот  сосуд  -  медленно  опускалось  на
колючей веревке... К веревке был привязан камень, чтобы  ведро  зачерпнуло
воду, а не плавало по поверхности. Ульдемир поднял ведро и отпил.  Вкусная
вода. Какой-то привкус есть, но хорошая, вкусная, холодная вода...
   Он поставил ведро наземь и повернулся к дому.
   Вот и дверь. Все размеры - и двери, и самого дома - говорят о том,  что
здесь живут не просто существа, подобные нам, а  люди.  И  в  самом  деле,
ведро - уж такое человеческое изобретение... А качели! Для кого они,  если
не для людей?
   Ладно, попытаемся войти в дом.
   Он решительно подошел. Крыльцо  -  три  ступеньки.  Поднимемся.  Дверь.
Наверняка заперта.
   Ульдемир нажал ручку. Дверь отворилась.
   За ней было темно. И Ульдемир шагнул во мрак.


   Шувалов нетерпеливо переминался с ноги на ногу.  Любопытство  одолевало
его. Он взглянул на часы: прошло всего-навсего шесть минут. Капитан мог бы
и поторопиться. Положительно невозможно было стоять и  ничего  не  делать:
время шло. Шувалов покосился на безмятежно светившее солнце  и  неожиданно
погрозил ему пальцем. Тут же оглянулся: не видел ли его кто-нибудь?
   Ему показалось, что кто-то промелькнул  -  или  что-то  промелькнуло  и
скрылось за углом, за острым углом  перекрестка  невдалеке;  прямых  углов
здесь, кажется, вообще не было. Что-то  живое.  Неужели  контакт  все-таки
состоится здесь?
   Шувалов еще  раз  глянул  на  дом.  Капитана  не  было.  Тогда  ученый,
раздраженно махнув рукой, торопливо  зашагал,  почти  побежал,  туда,  где
заметил движение.
   За углом никого, не было. Он  растерянно  огляделся.  Пробежал  немного
вперед. Остановился. Повернул назад. Остановился снова. Решившись,  громко
позвал:
   - Э-эй! Кто-нибудь!
   Молчаливые дома окружали  его,  нигде  не  было  заметно  ни  малейшего
движения, ни звука не слышалось,  только  шелестела  листва  в  аккуратных
садиках, где росли деревья и цветы - красные, синие, лиловые. Цветы росли,
не как попало - они образовывали узоры, в которых  был,  видимо,  какой-то
смысл: слишком сложными были эти линии, чтобы ничего не обозначать.
   - Показалось, -  разочарованно  пробормотал  он.  И  повернулся,  чтобы
вернуться к домику, в котором скрылся Ульдемир.
   За его спиной стояли четверо.
   - Ага, - растерянно сказал Шувалов. - Вот и вы. Здравствуйте.



6

   Всякому,  кто  хочет  прижить  жизнь  спокойно,  без  неожиданностей  и
треволнений, я советую не заходить в чужие дома,  где  занавешены  окна  и
ничто не нарушает тишины. Пройдите мимо, не поддавайтесь искушению - и  вы
избежите всего, что может нарушить ровный ход вашей жизни, и к старости  у
вас не останется таких  воспоминаний,  которые  заставили  бы  сожалеть  о
чем-то.
   Это - мудрость  задним  числом,  остроумие  на  лестнице,  как  говорят
французы. Но в тот раз я был в таком состоянии, что мне нужна была как раз
какая-то   неожиданность,   моя   личная   неожиданность,   так   сказать,
персональное приключение. Мне мало было  того,  что  вся  экспедиция  наша
попала в переделку, какой нам лучше  бы  не  переживать;  мне  этого  было
недостаточно,  потому  что  наше  общее  приключение  не