ешения. Однако, не
нарушая своего долга, могу предупредить вас: Повелитель Армад  не  намерен
злоупотреблять выгодами своего положения. Он отлично  понимает,  что  есть
интересы, которыми ваша  сторона  не  захочет  поступиться  даже  в  самом
крайнем случае. Говоря "ваша сторона", я в данном случае имею  в  виду  не
только вас лично и ваших единомышленников, но всю  планету.  И  потому  вы
можете быть спокойны, самое малое,  в  одном  отношении:  Предводитель  не
считает, что Верховную Власть на Ассарте может возглавить или представлять
кто-либо, не принадлежащий к искони правящим на этой планете фамилиям.
   Великому донку почти удалось скрыть вздох облегчения.
   -  В  таком  случае  -  не  вижу  сил,  какие  могли  бы  помешать  нам
договориться. Это меня безмерно радует, генерал. Благодарю вас.
   И Великий донк встал.
   - Сейчас я буду вынужден покинуть вас. Но мне было бы крайне неприятно,
если бы вы, генерал, во время  моего  отсутствия  чувствовали  себя  здесь
пленником.  Поэтому  спешу  сообщить:  у  вас  остается   полная   свобода
передвижения - здесь, внутри Жилища.  Разумеется,  -  донк  слегка  развел
руками,  как  бы  извиняясь  за  неприятную  необходимость,  -  вас  будут
сопровождать мои люди. Лишь для того, чтобы в случае  надобности  защитить
вас: этого бы не было,  находись  мы  в  моем  дворце.  Но  тут,  вы  сами
понимаете...
   - О, прошу  вас  не  расстраиваться  из-за  таких  мелочей.  Если  я  и
воспользуюсь вашим более чем любезным позволением, то лишь  в  минимальной
степени.
   - И все же умоляю вас отнестись к собственному благополучию  как  можно
более серьезно.
   "Потому, что от него будет зависеть и мое собственное", - следовало  бы
продолжить. Но Плонт не стал произносить лишних слов: знал, что генерал  и
так все прекрасно понимает.
   - Заверяю вас, Великий донк, что к своей жизни  я  отношусь  достаточно
пристрастно и не рискую ею без надобности.
   - Вы меня успокоили. Теперь я могу на время покинуть вас.
   Генерал встал. Оба вновь  обменялись  приветствиями.  Но  на  этот  раз
взгляды их не звенели.
   Затем Плонт с  телохранителями  вышел.  Но  генералу  не  суждено  было
остаться в одиночестве: место исчезнувших тотчас же заняло уже не двое,  а
четверо других, во главе с доверенным.
   Ги Ор вновь уселся, вытянул ноги, откинулся на спинку и  в  такой  позе
пробыл не менее получаса. Он даже смежил веки, так что  могло  показаться,
что генерал дремлет.
   Потом внезапно встрепенулся. Встал.
   - Пойдемте прогуляемся по коридорам, - сказал он доверенному  тоном  не
просьбы, но распоряжения.
   - Я не уверен...
   - Это - с позволения Великого донка.
   - Так точно, я знаю. Но это не в интересах безопасности... Да и  вообще
- зачем? Я мог бы удовлетворить ваше любопытство, не выходя из комнаты.
   - Это потом. Я просто не привык сидеть так  долго  без  движения.  Или,
если вам нужен какой-то повод - я намерен присмотреть себе  номер  в  этой
гостинице - на случай, если когда-нибудь придется стать в ней на постой. -
Он усмехнулся. - Хорошо. Если говорить серьезно - мне приходилось  слышать
о Сокровищнице Властелинов. Я имею  в  виду,  конечно,  то,  что  доступно
обозрению гостей. Я ведь здесь гость?
   - Разумеется, но... там сильная охрана.
   - Ну и что? Я ведь не собираюсь похищать  реликвии  -  или  затевать  с
кем-то  драку.  Просто  хочу  воспользоваться  случаем.  Когда  еще  такой
представится?
   Доверенный пожал плечами:
   - Ну, если... Простите, как принято к вам обращаться?
   - Называйте меня "Ваша Победность".
   - Если Вашей Победности так угодно...
   И скомандовал охране:
   - За нами по расположению шагом марш!
   Выйдя в коридор, поинтересовался:
   - Направо, налево? В Сокровищницу Властелинов  отсюда  ведет  несколько
путей: одни - короче, зато другие - удобней...
   Генерал чуть подумал.
   - Мы пришли справа, не так ли? В таком случае - налево. Или, еще лучше:
туда, где будет попадаться меньше народу. Коридоры тут слишком узки.
   - Совершенно разумно, Ваша Победность. В таком случае - сейчас  налево,
и на первом же пересечении - направо и вверх.
   - Готов следовать за вами.
   Трое охранников шумно сопели сзади.


   - Итак, Великий донк...
   - Итак, Предводитель...
   - Кажется, никаких разногласий между нами не осталось?
   - Полагаю, что нет, Предводитель. В конце  концов,  ваши  условия  меня
вполне устраивают.
   - А ваши - меня. Но вы уверены в том, что, если я гарантирую  свободный
проезд, - все донки в самом скором времени покинут Жилище Власти вместе со
всеми своими людьми?
   - Я не сказал "все", если быть точным.  Но  смело  могу  поручиться  за
большинство.
   - Не могли бы вы выразить это языком цифр?
   - Допустим, девяносто процентов - по числу донков. А если  исходить  из
количества воинов - то и все девяносто пять.
   - Прекрасно. Большего и не требуется.
   Предводитель и на самом деле  был  очень  доволен.  Но  все  же,  чтобы
закрепить  достигнутое,  намеревался  выполнить  и  вторую  часть   своего
замысла.
   - Великий донк, - сказал он после краткой паузы,  когда  казалось  уже,
что пришла пора прощаться. - Для того, чтобы вам стали предельно ясны  мои
замыслы в отношении будущего правопорядка на вашей  планете,  я  хотел  бы
представить вас человеку, в котором вижу будущего Властелина  Ассарта.  Но
поскольку он пребывает еще в младенческом  возрасте  и  потому  не  сможет
высказать вам слова благодарности -  я  надеюсь,  что  от  его  имени  это
сделает его мать.
   Донк Намир помедлил чуть более секунды:
   - С  удовольствием  встречусь  с  людьми,  о  которых  вы  говорите,  -
осторожно ответил он затем. И, еще чуть помедлив, добавил:  -  Я  понимаю,
Предводитель, о ком вы говорите. Она что - на самом деле красива?
   - Я плохой судья в этих вопросах. Но считают, что - да.
   - Это, так сказать, вроде подарка  фирмы  за  дорогую  покупку?  Жду  с
нетерпением!


   Великий донк Плонтский был приятно удивлен. Чтобы не сказать более.  Во
всяком случае, он склонился перед дамой со всем почтением и головной  убор
свой (на этот раз не старинную церемониальную шляпу, но всего лишь военную
каскетку, полностью соответствовавшую его маскировочному комбинезону) снял
и плавно отвел в сторону, как и  полагалось,  а  после  неуловимо  краткой
паузы и преклонил колено -  не  коснувшись,  впрочем,  пола.  Быть  может,
причиной послужило то, что пол был грязноват.
   Да и вся обстановка,  в  которой  помещалась  теперь  бывшая  любовница
Властелина, ныне же - Мать  Наследника,  могла  показаться  сколько-нибудь
приемлемой только, если сравнивать ее с казарменным  убранством  остальных
помещений  в  обширном  подвале:  сюда  притащили  кое-какую  уцелевшую  в
соседних развалинах мебель, включая даже  клав-арфу,  которая  только  зря
занимала место, поскольку играть на ней Леза никогда не училась. Кое-что -
кровать, например, а также большое трехстворчатое  зеркало  -  было  взято
даже не с  улицы  (стекло  плохо  сохраняется,  когда  рушатся  стены),  а
реквизировано у населения в уцелевших домах. Однако для Плонта, с  детства
понимавшего толк в убранстве, все  это  подходило  бы,  в  лучшем  случае,
средней руки мещанке (какой Леза в прошлом и была),  но  никак  не  Матери
Наследника; Плонт же всем своим поведением  показывал,  что  безоговорочно
признал женщину именно в таком качестве.
   Может быть, конечно, то был всего лишь политический расчет.  Да  ничего
иного и быть не могло, пока Плонт ее не увидел. Но он увидел. И  сразу  же
политический расчет если и не отступил на задний план, то во всяком случае
сравнялся весом  с  удовольствием  чисто  эстетическим,  какое  неожиданно
испытал Великий донк при первом же взгляде на Лезу.
   И дело было, разумеется, не  в  том,  что  ее,  после  крутого  приказа
Охранителя, успели приодеть, снабдили также и всяческой косметикой,  пусть
и не высших сортов (за счет все той  же  реквизиции).  Обстановка,  костюм
Матери Наследника и макияж были, по  мнению  Плонта,  просто  убогими,  не
говоря  уже  о  почти  полном  отсутствии  драгоценностей  (солдаты  и  их
реквизировали, но как-то так получилось, что не донесли  до  места).  Нет,
все это не могло произвести на  человека  из  высших  (и  богатых)  кругов
никакого впечатления - и не произвело. Так что вовсе не эти мелочи сыграли
роль.
   Дело заключалось в той внутренней  перемене,  которая,  неожиданно  для
самой Лезы, произошла в ней после того, как Охранитель позволил ей, и даже
не позволил, а заставил ее вдруг увидеть себя иным образом,  в  совершенно
новом качестве. Слова Повелителя Армад послужили запалом; заряд  сработал,
плотина,  все  это  время  незримо  существовавшая  в  ней,  рухнула  -  и
накопленное чувство хлынуло наружу.
   А копилось оно, помимо желаний и ощущений самой женщины, уже достаточно
давно. С того самого времени, когда она впервые предстала перед  Изаром  и
была им признана  и  принята.  Нельзя  долгое  время  находиться  рядом  с
властью, быть близким ей и плотью, и  духом  -  и  не  впитать  этого,  не
заразиться, если угодно, этим ощущением могущества. А когда эта копившаяся
где-то  в  подсознании  женщины  субстанция  начала,  скажем  условно,  из
газообразного  состояния  переходить  в  жидкость,  которая   тут   же   и
кристаллизовалась, превращаясь в  вещество  небывало  устойчивое,  которое
можно было бы исторгнуть из организма разве что при помощи  хирургического
ножа, а скорее - топора, -  тогда  она  уже  окончательно  превратилась  в
существо, способное на великую Власть, хотя сама тогда еще этой перемены в
себе не сознавала.
   Это ощущение было  заперто  в  ней  воспитанным  с  детства  осознанием
"своего места" и ею самою  лелеемым  представлением  о  своей  ничтожности
рядом с самим Властелином; и еще  прочнее  замкнулось,  пока  ее  увозили,
привозили, прятали, тащили, насиловали... Великая воля, уже жившая в  ней,
всеми событиями внешней жизни все сжималась и сжималась.  И,  может  быть,
задохнулась бы совершенно, если бы не родился ребенок.  Потому  что  и  он
ведь был великим по происхождению и стал как бы мостиком  между  нею  -  и
Величием. При нем ее ощущение не только причастности к Власти, но и  своей
неотъемлемости от этой Власти сформировалось окончательно. Воля, стиснутая
до предела, нашла убежище: в нише, какую образовал ребенок, Наследник, она
была уже недоступна для каких угодно воздействий. Но  печать,  закрывавшая
выход, еще существовала,  хотя  на  деле  все  размывалась  изнутри;  слов
Охранителя оказалось достаточно, чтобы преграда рухнула, печать отлетела -
и Леза превратилась в человека, пропитанного духом  Власти  и  излучающего
зримый свет этой Власти - сперва робкий, но все усиливающийся.
   Людям, находившимся рядом с  нею,  это  еще  не  стало  ясным;  они  не
понимали, что ныне относились к ней иначе, чем совсем недавно, не  потому,
что так приказал Охранитель, но вследствие  того,  что  относиться  к  ней
по-другому  было  теперь  просто  нельзя.  Они  ощутили  величие,  еще  не
научившись видеть его.
   А Плонт увидел.
   Конечно,  он  -  опытный  политик  -  постарался  никак  не   позволить
Охранителю  заметить  и  оценить  впечатление,  какое  Леза  произвела  на
Великого донка. Однако в ритуальные  движения  и  жесты,  необходимые  для
приветствия, вложил всю  ту  искренность,  какая  вообще-то  не  была  ему
свойственна, но сейчас проявилась. Впрочем, заметить  это  могли  бы  лишь
искушенные в политической и придворной жизни люди.
   Охранитель же не воспринял. И  понял  все,  сделанное  и  произнесенное
Плонтом, всего лишь как желание  донка  подыграть  ему  и  тем  еще  более
укрепить установившиеся между ними за время беседы отношения.
   - Если вам угодно, Великий донк, - проговорил  он,  завершив  церемонию
взаимного представления,  -  оставайтесь,  я  уверен,  что  ваше  общество
несколько скрасит Матери Наследника ту скуку, какая неизбежна  в  нынешних
обстоятельствах. Меня вы  найдете  на  месте  нашей  беседы,  и  мои  люди
обеспечат полную безопасность возвращения к месту вашего пребывания.
   - С удовольствием, - ответил Плонт.
   После чего оба раскланялись, и Охранитель удалился. У него  и  в  самом
деле было еще немало дел. Попутно он приказал  старшему  капралу  выйти  и
охранять ведшую к Матери Наследника дверь снаружи - как оно и полагалось.
   Теперь предстояло, показав косточку, еще подразнить пса. Но это было уж
и вовсе легкой задачей.


   И в самом деле: Великий донк  Плонтский  предстал  перед  Предводителем
Армад уже через четверть часа.
   - Вы удовлетворены встречей, Великий донк?
   - О, вполне, Предводитель. Но в этой связи хотелось  бы  высказать  вам
одно мое соображение.
   - В таком случае, изложите его.
   - Оно, так сказать, интимного свойства. Хотя правильнее будет сказать -
семейного.
   - Вы считаете, что оно может меня касаться?
   - Видите ли, Предводитель, я уже довольно долго вдовец.
   - Примите мои искренние сочувствия.
   -  Благодарю  вас.  Но  ведь  и  мать  Наследника,  если  не  ошибаюсь,
официально ни с кем не связана узами брака?
   - Ну и... Постойте. Ах, вы имеете в виду...
   - Почему бы и нет? Я не вижу никаких препятствий. Одни лишь выгоды. Для
нее,  для  меня,  Наследника,  Ассарта...  и  прежде  всего  -  для   вас,
разумеется!
   - Гм. Гм... А ведь и в самом деле - остроумный ход.
   - Я рад, Предводитель, что моя идея вам нравится.
   - Да, но... Ах, дьявол...
   - В чем дело? Вы увидели какие-то препятствия?
   - Н-ну... Не препятствие, нет, но некоторое неудобство.  Видите  ли,  я
обещал ее руку достойному человеку...
   - Надеюсь, не более достойному, чем я?
   - Это генерал Ги Ор. Мой командующий войсками.
   - Да, я понимаю, - согласился Великий Донк после паузы. - Сейчас он вам
будет просто необходим - даже при полном содействии  с  моей  стороны.  Но
ведь... после вашей победы в нем уже не будет такой  потребности?  К  тому
же,  как  вам,  наверное,  известно,  победоносные  генералы  после  войны
становятся  крайне  опасными.  Они  начинают  слишком  переоценивать  свою
личность, да еще и народ их любит...
   - М-м?
   - Я имею в виду, Предводитель, что нет никакой необходимости  объявлять
все заранее, вам не кажется?
   - Нет.  Разумеется,  нет.  Знаете,  Великий  донк,  -  я  скорее  всего
согласился бы на ваше предложение - если бы... если бы  не  мое  слово.  Я
привык выполнять данные обещания.
   - Какое это имеет значение?
   - Политика важнее, хотите вы сказать?
   - Разве вы думаете иначе?
   - Нет, но  все  же...  Знаете  что?  Я,  пожалуй,  еще  подумаю.  И  не
исключено, что соглашусь с вашим предложением. Однако еще  лучше  будет  -
окончательно решить вопрос после нашей победы.
   - Вполне разумное суждение, - ответил донк перед тем, как  раскланяться
и удалиться.
   - Это не продлится чрезмерно. Кстати, если говорить о генерале, Великий
донк, - проговорил Охранитель вслед Плонту, - то пусть он вас не  волнует.
Как только он сыграет свою роль, им займутся  профессионалы.  Их  у  меня,
уверяю вас, достаточно.
   - В этом я не сомневаюсь. И заранее благодарю вас.
   На этом они и расстались.


   Великий донк Плонтский был слишком опытным политиком, чтобы не  понять,
чего в действительности хотел  Предводитель.  Кроме  того,  он  с  детства
помнил, что не следует  откладывать  на  завтра  то,  что  можно  получить
сегодня.
   Донк Намир знал, что в его распоряжении имеется  полчаса,  при  крайней
надобности - никак не более часа: запоздание могло грозить  нежелательными
последствиями - главным образом в Жилище Власти, но и здесь тоже.  Тут,  в
гнезде если уже и не совсем врагов, то, во всяком случае, еще и не  вполне
друзей, он никак не мог чувствовать себя совершенно уверенным.  И  поэтому
сразу же перешел к делу.
   Вместо того, чтобы сразу же присоединиться к  ожидавшей  его  во  дворе
группе, Великий донк вновь направился к Лезе для серьезного разговора.  Он
уповал на то, что Охранитель не располагает необходимой для  прослушивания
аппаратурой. То не были беспочвенные надежды: многоопытный человек, он уже
успел составить достаточно близкое к истине  представление  о  техническом
уровне собранного на развалинах войска.
   - Великая Мать, - сказал он тоном, в котором  почтительность  слышалась
рядом с непреклонной волей. - Прошу поверить: отныне я всей душой  и  всем
телом предан вам и Наследнику, чьи права безоговорочно признаю. Хотите  ли
вы, чтобы он занял свое место на вершине Власти в самое ближайшее время?
   Она  не  удивилась;  напротив,  сказанное  восприняла  как  должное.  И
ответила лишь:
   - Предводитель Армад обещал мне это.
   -  Предводитель   Армад,   -   сказал   Плонт   (негромко,   раздельно,
доверительно), - разумеется, заслуживает всяческого  уважения.  Однако  не
следует забывать и того, что он - не ассарит,  он  пришелец,  преследующий
свои  собственные  интересы,  нам   не   известные   и,   возможно,   даже
непостижимые. Поэтому  в  определенное  мгновение  он  может  решить,  что
поддерживать вас далее ему не следует, просто больше не нужно. Не  кажется
ли вам, что находиться в полной зависимости от него - слишком  опасно?  Вы
ведь - не военная сила, для штурма стен вы ему не нужны. А вот для вас,  а
еще более - для Наследника пребывать в  зоне  возможных  военных  действий
было бы непростительным легкомыслием.
   - У меня сейчас просто нет иного выхода, донк Плонт.
   Он не обиделся на то, что она опустила слово "Великий":  только  так  и
следовало говорить стоящему выше -  если  только  это  не  был  формальный
разговор при публике. И продолжал развивать свои мысли:
   - Кроме того, не кажется ли вам, что Властелин должен  с  самых  первых
дней своего существования видеть вокруг себя соответствующую его положению
обстановку и ощущать то отношение к себе, какого он заслуживает по  своему
положению?
   Она вздохнула, как бы досадуя на его непонятливость:
   - Я ведь уже объяснила вам...
   Плонт не нарушил этикета, не стал прерывать ее; он лишь поднял брови  -
но так выразительно, что она  не  стала  договаривать  сама.  И  тогда  он
сказал:
   - Выход есть, Великая Мать.
   Настала ее очередь поднять брови.
   - В таком случае объясните, донк.
   - Есть место, где и Наследник, и вы  будете  находиться  в  совершенной
безопасности - и в такой обстановке, какой достойны.
   - Кажется, я догадываюсь, - произнесла она совершенно спокойно.
   - Нимало не сомневаюсь в этом.
   - Вы предлагаете мне свое гостеприимство, не так ли?
   - И не только потому, что это мой  долг.  Так  нужно  Ассарту.  В  моей
фамильной резиденции в Плонте вы сможете находиться  до  той  поры,  когда
сможете занять свое место в Жилище Власти - и во всем мире.
   Леза не стала жеманиться.  Соображала  она  на  этот  раз  с  небывалой
быстротой.
   - Но насколько я могу полагаться на вашу преданность, Великий  донк?  Я
ведь ничего не смогу дать вам сверх того, чем вы уже обладаете. Или, может
быть, я ошибаюсь?
   Мгновенный взгляд его показал ей, что - ошибается. И Плонт не  замедлил
подтвердить это:
   - Я не гонюсь за благами:  и  в  самом  деле,  обладаю  ими  в  немалом
количестве. Но есть иное на свете...
   Она испугалась продолжения. Странно: после всего, через что прошла, она
могла бы и не бояться слов. И все же попросила:
   - Не нужно, донк Плонт. Я вас понимаю.
   Он медленно кивнул:
   - В таком случае мне остается  спросить  лишь:  принимаете  ли  вы  мои
услуги? Вернее, даже так: принимает ли мои услуги наш  будущий  Властелин?
Вы должны ответить от его имени.
   Ей не осталось ничего другого, как сказать:
   - Мы принимаем их.
   Плонт поклонился:
   - Не могу выразить вам мою благодарность.
   И тут же перешел на деловой тон:
   - Как я полагаю, сборы в дорогу не отнимут у вас много времени.
   - Мне нечего собирать.
   Он поклонился снова:
   -