ду по голому плечику. - Я ведь  не  зря  к  тебе  пришла.  Пожалуйста  -
смотри, заказывай, сколько душе угодно!
   Она раскрыла сумочку, широким жестом бросила журнальные кассеты на кучу
барахла на койке. Сида до предела раскрыла глаза. Схватила  одну  кассету.
Вторую.
   - "Элиан"! - проговорила с придыханием. - С ума сойти!..
   - За весь год! Все сезоны. Что угодно. Для всех широт.
   - "Элиан", шутишь! Святая Лема! Поверишь, первый раз в  жизни  держу  в
руках "Элиан". Да еще самые последние номера!
   - Ты смотри, смотри! Тут не только "Элиан".
   - Ну-ка, ну-ка... Ой! - Не выпуская кассеты, Сида приложила  кулачки  к
щекам, качая головой  от  восторга,  словно  от  боли.  -  "Дом  Космино"!
Господи, никогда бы не поверила...
   - А рот это? Как тебе?
   - Ой! - только и осталось у Сиды от волнения. И еще раз: - Ой!..
   Без стука распахнулась дверь,  вошла  молодая  женщина  -  в  форменном
мундирчике, брючках, причесанная, готовая к несению службы.
   - Сида! Господи, ты еще и не одета? Что же ты, милая! Время!
   - Нира! Да ты посмотри, какая прелесть!
   Нира оценила журналы по достоинству.
   - Надо же! Посмотрела уже? Дашь подержать?
   - Да когда же я могла! Она вот только пришла, а тут дежурство...
   Нира внимательно оглядела Мин Алику.
   - Твои? Оставишь на время?
   Мика покачала головой:
   - Я бы с удовольствием, девочки. Но  мне  и  еще  надо  показать.  Сами
понимаете: дело есть дело. Я ведь тут ненадолго.  Жаль,  что  не  угадала.
Думала, посидим вечерок, посмотрим, выберете что-нибудь, договоримся...  А
у вас дежурство, оказывается. Просто жаль.
   - Ну, видишь, Нира? - Сида чуть не плакала. - Такое  невезение!  Раз  в
жизни есть возможность - и на тебе!
   Нира взвесила кассету "Элиана" на ладони. Секунду  о  чем-то  подумала.
Повернулась снова к Мин Алике.
   - Ты говоришь, вечер у тебя свободен?
   - До утра. Но ведь у вас суточное...
   - Все ясно, - решительно изрекла Нира. - Поехали с нами.
   - С вами?
   - В Страту. Там тихо, спокойно. Никто не помешает. Посмотрим,  выберем,
договоримся. Еще девочек позовем. Чтобы тебе не терять времени.
   - Нира, - сказала Сида, - что ты? Там же Выдра!
   - Ничего. И проведем, и поужинаешь там с нами, и позавтракаешь...
   - Девочки! - сказала Мин Алика. - Я умираю спать...
   - И прекрасно! Уложим тебя в спаленку. У нас там есть, мы  же  все-таки
женщины, суточное дежурство - не шутка, вырвали у начальства, отдыхаем  по
очереди. Поужинаешь, и - бай-бай, а мы тем временем разберемся.
   - Дешифратор у вас там найдется?
   - Дешифратор! - презрительно усмехнулась  Нира.  -  Мы  это  зарядим  в
Страту, она даст  такие  картинки...  Это  у  тебя  объемный  вариант  или
плоский?
   - Объемный, девочки, увеличение до натурального.
   - Так что и примерять можно?
   - Пока не надоест.
   - Все! - сказала Нира категорично. Собрала  кассеты,  засунула  в  свою
объемистую служебную сумку. - Полный порядок.
   - Да Нира же! Я боюсь, не вышло бы плохо... При теперешнем положении...
   - Положение - это их забота, - Нира решительно вздернула голову, как бы
указывая вверх. - Свое дело  мы  делаем.  Страте  самой  будет  интересно.
Все-таки она у нас многому научилась, хоть и не живая... - Она  подошла  к
Сиде вплотную, обняла за талию, прижала к себе, поцеловала в плечо.  -  Не
бойся, крошка. Выдра нам ничего не  сделает.  -  Она  снова  оглядела  Мин
Алику, на этот раз критически. - Так не годится. Ничего. Сделаем. Фигура у
тебя примерно моя. Сида! Через пять минут чтобы была  в  полной  форме!  Я
сейчас принесу свой комплект. - Она кивнула Мин  Алике.  -  Переоденешься.
Будет легче пройти. - Кинула взгляд на  часы.  -  Плохо,  что  опаздываем.
Будет сложнее: Выдра не пропустит просто так, начнет заедаться.
   - Не опоздаем, - сказала Мин Алика. - У меня машина.
   - У нее вездеход, -  дополнила  Сида,  вытаскивая  из  шкафа  форменную
одежду. - Вон, под окном. Высшего класса!
   - Только я не знаю дорогу.
   - Пустишь за руль?
   - О чем разговор, Нира!
   - Тогда порядок. Давайте, милые. - Нира внимательно оглядела Алику  еще
раз. - А ты ничего. Жаль, что ненадолго. Ладно. Через пять минут  выходим.
Не тушуйтесь. Все будет как надо.


   - Ну, что захандрили, орлы? - спросил Амиша. - Начальство выругало? Без
этого не бывает. Имеем полчаса спокойного времени. Жаль только -  упустили
связь. Лекона! Будь добр, восстанови. Я ведь так ничего и не успел.
   - Малыш, как там твой канал - не ушел?
   - Вероятность уменьшилась, Лекона. Но я ищу.
   Снова наступила тишина. Форама, наклонившись к  Хомуре,  почти  шепотом
попросил:
   - Объясни, пожалуйста, что  тут  происходит?  Неужели  действительно  у
Полководца прямая связь со Второй?
   Хомура кивнул.
   - Почти с самого начала.
   - Лихо! - покачал головой Форама. - И очень разумно. Не думал,  что  об
этом можно договориться.
   - Никто и не договаривался. Думаешь,  это  было  предусмотрено?  Ничего
подобного. Это они сами...
   - Полководец и Суперстрат?
   - Конечно. Никого не спрашивая.
   - Как же это получилось?
   - Да естественно же. Можно было предвидеть такой оборот заранее. Посуди
сам. Полководец постоянно бодрствует. Анализирует  обстановку  непрерывно.
Получает информацию не  только  с  планеты,  но  и  из  космоса.  Это  все
нормально, так он устроен: ему надо знать, допустим, какая информация идет
с той стороны на их бомбоносцы. Пусть он ее и не  расшифровывает,  но  уже
сам факт обмена дает не так уж мало...
   - Кстати: думаешь, он не в состоянии расшифровать те команды?
   - Не знаю... - неохотно пробормотал Хомура. - Думаю, что может. Мог бы.
Но, видимо, не хочет. И наших кодов там тоже не  могут  раскусить.  Может,
быть, между ними - такое джентльменское соглашение? Об их взаимном обмене,
малыша и Страта, мы имеем нулевое представление. Знаешь,  у  детей  всегда
есть свои секреты.
   - И никогда не пытались?..
   - Зачем? Практически безнадежно. Да и это никому не мешало.  Свое  дело
Полководец делал.
   - И при этом он готов начать войну против, своего... собеседника?
   - Против него? Не знаю, может, и нет. Но ведь против Суперстрата  он  и
не воюет. Может, у них это игра своего рода: кто  кого.  Солдатики  на  их
уровне. Или, скорее, шахматы. - Хомура вздохнул. -  Когда  создаешь  такое
устройство, которое совершенствует  само  себя,  настает  миг,  когда  его
сложность превышает доступный тебе уровень понимания. И  начиная  с  этого
момента можно только гадать о том, что он на самом деле думает и делает  -
кроме того, о чем докладывает. Лично я сто  раз  подумал  бы,  прежде  чем
запускать такую машину. Но ведь у нас всегда видят ближайшую выгоду, а чем
она может обернуться в дальнейшем - об этом подумать некогда, да и некому.
   - Интересно, - пробормотал Форама. - Интересно...  Значит,  практически
он может позволить разговаривать  непосредственно  с  людьми  там,  в  том
центральном посту...
   - Ты ведь слышал сам.
   - Да, надо только осмыслить... Почти невероятно, конечно. Но  если  она
действительно там... то все может кончиться самым лучшим образом для  нас.
И для всех.
   - Не понял.
   - Объясню. Сможешь  ли  ты  дать  мне  возможность  сказать  тем  людям
несколько слов?
   - При чем тут я? Дежурит Лекона, а позволить тебе разговаривать или нет
-  это  уже  целиком  дело  самого  малыша.  Попроси.  Кажется,   ты   его
заинтересовал. Мы ему, я думаю, давно уже  надоели,  нас  он  исчерпал  до
конца.
   - Ты говоришь так, Хомура, словно тебе от этого горько.
   - А ты как думал? Я тебе еще раньше говорил: мы его любим.
   - Машину...
   -  И  машину  можно  полюбить.  А  потом,  если  проявления  похожи  на
человеческие, если ты слышишь не запись придуманного и  сказанного  другим
человеком, а продукт деятельности самой машины, то не все ли  тебе  равно,
возникло ли это в кристаллах или нервных клетках? Можно, конечно, говорить
о душе. Но только когда мы найдем ее у себя, мы сможем  как-то  судить  об
отсутствии ее у других. А высшая нервная деятельность - почему бы и нет?..
Я даже думаю...
   Хомура умолк, потому что заговорил малыш:
   - Лекона? Ну говори. Я нашел.
   - Страта! - во весь голос рявкнул Амиша. - Сида, милая!
   - Я слушаю.
   - Нашли мою старую любовь?
   - Только для тебя.
   - Твой должник. Дай ей говорилку! Здравствуй,  моя  прелесть!  О  твоем
драгоценном здоровье - после дела. У меня готов товар.  Необходимо  срочно
переправить. У меня нет кораблей!
   - Трудно, Амиша, -  прозвучал  со  Второй  планеты  резкий,  ничуть  не
приглушенный расстоянием голос.  -  Рейсов  не  хватает.  Капитаны  боятся
выходить. Все системы стали слишком нервными. Того и гляди, сшибут,  когда
и не ждешь. Так они говорят.
   - Бриллиант мой,  ничего  не  хочу  знать.  Соглашение  было  ясным.  Я
обеспечиваю товар, ты - доставку.
   - Помню. Кто мог предвидеть такое положение? Выждем, Амиша.
   - Чего ждать? Чего? Пока все загорится синим огнем? Сама же  стонешь  о
положении! Послушай! Я не собираюсь шутить с тобой! Не забывай,  что  твой
счет у нас - под моим контролем, я же его и открывал! И какой бы убыток  я
ни понес из-за тебя на этой партии, я возмещу все за твой счет! Пусть даже
ты останешься без единой монетки! Я не благотворитель! И  жалеть  тебя  не
собираюсь!
   Он совсем разошелся, брызгал слюной, тряс кулаками и кричал в микрофон,
не давая ответить. Наконец с той стороны смогли вставить словечко.
   На этот раз голос звучал устало.
   - Знаешь, Амиша... Если все действительно поворачивается так,  как  тут
говорят, то на черта мне твой счет и все прочее? Да и тебе тоже. Если  все
погибнет...
   - Пока что гибнет коммерция! - заорал Амиша. - А все прочее - болтовня!
Пустые страхи! Не слушай их! Не знаю, кто там у вас панику сеет, но у меня
тут вот в затылок дышит один такой слабонервный из яйцеголовых, тот самый,
который всю эту историю выдумал; что же ты думаешь, я его испугаюсь?..
   Он  умолк,  давая  возможность  партнерше  на   другом   конце   канала
окончательно решить и дать ответ.  Но  там  слышался  какой-то  непонятный
шорох только - или это космос шуршал в динамиках?.. Потом голос  раздался;
не тот, другой, бесконечно милый Фораме:
   - Форама! Ты там? Ты у них? Отвечай!
   И, с неожиданной силой оттолкнув опешившего Амишу, только что названный
по имени крикнул:
   - Мика! Это я! Мика, прекрасная моя!..


   Ну, естественно, это была она - кому другому сейчас пришло бы в  голову
вызывать Фораму, обретавшегося в железобетонном каземате в  сотнях  метров
под поверхностью Старой планеты - вызывать, находясь в  похожем  каземате,
тоже в сотнях метров под поверхностью планеты, только Второй?  Мин  Алике,
конечно.
   Каземат центрального поста Страты и в самом деле напоминал тот,  другой
- только здесь явственно пахло духами и на обширных  контрольных  пультах,
там, где расступались шкалы и индикаторы, были приклеены  яркие  картинки,
изображавшие как красивых мужчин, так  и  красивых  женщин,  и  породистых
собак по соседству с не менее породистыми лошадьми.
   Мин  Алика  успела  уже  освоиться  здесь.  Правда,   было   тесновато:
представительниц женского пола набилось сюда значительно больше, чем  было
предусмотрено всеми расчетами, порой даже трудно было дышать; хорошо  еще,
что большинство женщин не курило, а если кому очень  уж  хотелось  умерить
волнение хорошей затяжкой - она выходила в туалет.  Оказывается,  дежурные
по  Страте  вовсе  не  никли  здесь  положенные  им  сутки   в   печальном
одиночестве: в глубоких подземельях располагалось обширное хозяйство  -  и
по наблюдению и ремонту Страты (если бы она в чем-то не сумела  обеспечить
собственную исправность), но главное - тут же, по  соседству,  ответвляясь
от той же самой шахты, располагались убежища для деятелей Круглого Стола и
иных высокопоставленных персон; все  они  группировались,  словно  планеты
вокруг солнца, вокруг просторного императорского  убежища,  устроенного  с
таким расчетом, чтобы император чувствовал себя в случае чего тут вовсе не
хуже, чем в дворце Суама, где обитал обычно. Конечно, настанет ли  это  "в
случае чего" и когда  именно  -  никто  не  знал,  но  именно  из-за  этой
неопределенности убежища постоянно находились в готовности и могли принять
своих гостей, - а  вернее,  хозяев,  -  в  любой  момент  дня  и  ночи.  А
следовательно, в убежищах и  сопровождавших  их  службах  жизнеобеспечения
постоянно и непрерывно находился  полный  штат  обслуживающего  персонала,
начиная с уборщиц и  горничных  и  кончая  резервными  секретаршами  -  на
случай, если те, что были наверху, не успеют вовремя последовать за своими
патронами. Существовала тут, внизу, и резервная канцелярия государства, со
всем низшим персоналом - на тот же случай.  Потому  и  народу  здесь  было
много - десятки, если не сотни человек, и процентов на девяносто пять  это
были, разумеется, женщины. Так что Нире и Сиде было из кого  выбрать  тех,
кому они хотели продемонстрировать привезенное Мин Аликой; выбрать с таким
расчетом, чтобы подкрепить старые или наладить новые связи с теми,  с  кем
был смысл такие связи налаживать, а также и для того, чтобы обеспечить Мин
Алике достаточную прибыль - ради  которой,  по  их  мнению,  Алика  все  и
затеяла. Разумеется, она их в этом не разубеждала.
   Когда  она,  переодевшись  в  запасную  форму  Ниры  (брюки  были  чуть
широковаты  в  бедрах,  с  этим  пришлось  примириться,  а  все  остальное
соответствовало вполне), вместе с  обеими  женщинами  подъехала  на  своем
(теперь уже) вездеходе ко входу в подземелье,  Мин  Алика  удивилась.  Она
знала, как выглядело соответствующее место  на  Старой  планете:  обширное
каменистое пространство за непроницаемым, пяти метров в высоту, забором из
железобетона, а сверху - медные шины под током, а в круглых башенках через
каждые полсотни метров - огнеметы с  обслуживающей  командой.  В  середине
каменистого пустыря - низкое, угрюмое бетонное же здание - контроль  входа
и выхода, а в центре его, наверху, - вход в круглую шахту, находящийся под
постоянным прицелом; в эту шахту могли беспрепятственно нырять и снижаться
до самого дна воздушные катера немногих наиболее ответственных  служителей
Обороны,  это  было  для  того  сделано,  чтобы  с   минимальной   потерей
драгоценного времени восстановить плодотворную связь между живым и неживым
стратегическим разумом планеты, чтобы прервалась она - и то лишь  частично
- только на минуты, потребные для перелета катера от резиденции Верховного
или от  Высшего  Круга  в  центральный  пост  Полководца.  Надо,  впрочем,
заметить, что нынешний Верховный Стратег ни разу так и не  побывал  внизу;
собирался многократно, но все что-то мешало; предыдущий же Верховный, ныне
навеки  упокоившийся,  был  однажды:  в  день   торжественного   включения
Полководца. Так что за все последние годы вельможный  катер  лишь  однажды
опускался в эту шахту - и то, как мы знаем, чтобы доставить вниз Фораму Ро
в обход бдительного контроля. Остальной же транспорт  -  тот,  у  которого
было право въезда в ворота, - оставался на  обозначенной  желтыми  линиями
стоянке метрах в ста от входа. Мин Алика, собственно, сама  там,  конечно,
никогда не была, но как все это выглядело и как было устроено,  она  знала
досконально, потому что ей знать об этом полагалось; Олим так считал.
   А здесь впечатление было такое, что въехали они в сад, даже не в сад  -
в обширный парк, где и деревья стояли, и цвели цветы, и зеленела трава,  и
даже - если бы не наступил уже на Второй  планете  поздний  вечер  -  чего
доброго, пели бы птицы и порхали бабочки. Когда-то, объяснили Мин Алике ее
спутницы, здесь было угрюмо, так что  даже  приближаться  к  месту  службы
каждый раз приходилось, преодолевая возникавшее в душе какое-то неприятное
чувство: почему-то кладбищем несло от этого места, хотя никогда  и  никого
здесь, насколько известно, не хоронили. Служить в таких  условиях  женщины
не желали. Стали добиваться улучшений - и добились, мотивируя тем,  что  в
такое угрюмое место Его грандиозность государя даже привезти  стыдно,  кто
возьмет на себя ответственность за оскорбление его эстетического  чувства?
Кроме того, применялись и иные, чисто женские, средства убеждения.  И  вот
здесь разбили красивый парк, и обошлось это, по сравнению с  тем,  во  что
вскочило строительство самого подземного  комплекса,  в  какую-то  ерунду,
просто в карманную мелочь.
   Парк этот, в котором оказалась Мин Алика, как-то  сразу  давал  понять,
что здесь - царство женское и порядки тоже свои, женские, которые в чем-то
куда строже и формальней мужских, а в чем-то и наоборот. На контроле, куда
новые подруги, нимало не мешкая, потащили  Мин  Алику  (обойти  это  узкое
место было никак невозможно), сидела тоже женщина, не очень молодая и  уже
не очень пригожая, но явно переживающая  некую  ностальгию  по  первому  и
грызущую тоску по второму.  И  ей  здесь  было  самое  место,  потому  что
женщинам помоложе и покрасивее - а таких здесь, как  нетрудно  догадаться,
было большинство, - она ничего спускать не собиралась и  никаких  поблажек
не  делала.  Но  с  нею  все  было  разыграно,  как  простенький  вальс  в
первоклассном оркестре. Она еще только нацелилась на  Мин  Алику  глазами,
только еще стала открывать рот, чтобы произнести слова запрета,  и  только
еще дрогнула ее короткопалая рука, чтобы затормозить вертушку,  как  вдруг
все остановилось, потому что в поле ее зрения оказалась кассета с тоскливо
знакомой  каждой  нормальной  женщине  фирменной  эмблемой   "Элиана",   и
бдительная охранница даже несколько задохнулась. Кассету держала в пальцах
Нира, которая тут же, приблизив  губы  к  охранному  уху,  зашептала,  что
редкостный случай, и открываются колоссальные возможности,  и  что  сейчас
внизу они организуют - только для избранных - примерку по кассете,  и  что
пусть охранница срочно найдет кого-то, кто может подменить ее на  контроле
хотя бы на  полчаса,  а  лучше,  если  на  полный  час,  потому  что  она,
разумеется, принадлежит к самым избранным, обладает всяческим  приоритетом
и ее будут непременно ждать внизу, на примерке и обозрении,  и  заказы  от
нее примут в первую  очередь,  и  что  пусть  она  ни  в  коем  случае  не
возражает, потому что этим  всех  только  смертельно  обидит,  но  никаких
отказов от нее все  равно  не  примут,  испытывая  к  ней,  как  ей  самой
известно,  глубокое,  неизменное   и   постоянное   уважение.   Бдительная
охранница, собственно, еще даже не поняла, почему она должна отказываться;
она и не собиралась, и хотя ее не очень острый слух ощутил все же какую-то
фальшь в том месте, где говорилось о  неизменном  к  ней  уважении  (найти
подтверждение этого в прошлом  было  затруднительно,  Нира  же,  как  было
известно решительно всем, вообще  никого  не  уважала)  -  тем  не  менее,
охранница все согласнее кивала на каждое новое заявление и приглашение,  а
когда она кивнула в последний раз, Сида и Мин Алика успели уже  спуститься
в лифте самое малое на две трети всей глубины шахты. Собственно, охранница
о них больше и не думала, лихорадочно соображая, кто же мог  бы  подменить
ее на часок и во что это ей обойдется.
   Пока Нира спускалась вниз вдогонку за нарушительницами режима, Сида уже
успела заправить первую кассету в  демонстрационное  устройство  Страты  и
включить его. Даже Мин Алика не могла не восхититься  качеством  объемного
изображения; регулируя, его без труда довели до нужной величины,  объемное
изображение платья, переливаясь цветами, как бы висело в воздухе, выступая
из демонстрационного табло, и стоило вам подойти и совместиться с ним, как
возникало впечатление, что вещь эта на вас  надета,  а  если  было  еще  и
достаточно большое зеркало, то вы могли любоваться в нем своим  отражением
в сногсшибательном туалете и делать соответствующие выводы. А зеркало  тут
было; было оно, правда, не в самом