о Роланда озарила улыбка.
	- Пожалуй, присловье твоей матушки мне больше по душе.
	- Но мост-то ~стоит~! - вспылил Эдди.- Согласен, не в таком уж он
сказочном состоянии, небось, тыщу лет без капремонта, но ведь стоит
же! И город - вон он! Может, все-таки не такой уж страшный грех
надеяться, что там отыщется что-нибудь полезное? Или кто-нибудь, кто,
вместо того, чтоб в нас палить, накормит нас и научит уму-разуму, как
старики из Речной Переправы? Разве такой большой грех надеяться, что
нам, может быть, еще повезет?
	В наступившей тишине Эдди, к своему смущению, понял, что
произнес речь.
	- Нет.- Сказано это было по-доброму, с той теплотой, которая,
когда бы ни прозвучала в голосе Роланда, неизменно удивляла Эдди.-
Надеяться никогда не грех.- Стрелок оглядел своих спутников, словно
пробуждаясь от глубокого сна.- Сегодня мы дальше не пойдем. Пришла
пора потолковать, а на это надобно время.
	Стрелок сошел с дороги и не оглядываясь зашагал по высокой
траве. Миг - и остальные последовали за ним.


18

	До встречи со стариками из Речной Переправы Сюзанна
воспринимала Роланда исключительно сквозь призму тех немногих
телевизионных фильмов, которые она видела: "Шайенна", "Стрелка" и,
конечно, их общего прототипа, "Ружейного дыма". "Ружейный дым" она
иногда слушала с отцом по радио еще до выхода одноименной
постановки на телеэкран (при мысли о том, насколько Эдди и Джейку
чужда идея радиоспектакля, Сюзанна улыбнулась - с места сдвинулся не
только мир Роланда). Она еще помнила, что говорил в начале каждой
такой короткой пьески актер, читающий текст от автора: "...человек
поневоле становится недоверчивым, осторожным - и в глубине души
одиноким".
	До Речной Переправы в этой фразе для нее был весь Роланд. Он не
был широкоплеч, как Маршал Диллон, и вовсе не так высок, и его лицо
казалось Сюзанне скорее лицом усталого поэта, чем слуги закона с
Дикого Запада, но она по-прежнему продолжала видеть в стрелке
телесное воплощение выдуманного канзасского блюстителя порядка, чье
единственное призвание, предназначение и цель (помимо редких попоек
в "Длинной ветви" с дружками-приятелями Доком и Китти) -
Искоренение Нечестного Образа Жизни.
	Теперь она поняла, что когда-то Роланд был не просто фараоном,
кому вменялось в обязанность объезжать словно созданные кистью Дали
просторы на краю света. Ему случалось выступать в роли дипломата,
посредника, и, возможно, даже наставника. Более же всего он был
солдатом того, что здесь называли Светом, вероятно, подразумевая под
этим те силы цивилизации, которые удерживали человека от
истребления себе подобных достаточно долго для того, чтобы допустить
некоторый прогресс. Не столько наемник, охотник за головами, сколько
благородный странствующий рыцарь - вот кем был Роланд в свое время,
и во многих отношениях время его еще не прошло; обитатели Речной
Переправы определенно так считали. Иначе с чего бы им преклонять в
пыли колена ради его благословения?
	В свете этого нового восприятия Сюзанна вдруг поняла, как
хитроумно стрелок манипулировал ими с памятного страшного утра в
вещуньиной круговине. Всякий раз, когда затевался разговор, неизбежно
ведущий к сопоставлению подмеченных фактов (а что могло быть более
естественно, если принять во внимание пережитое каждым из них
катастрофически внезапное и необъяснимое "извлечение",
насильственное перемещение из родного мира в чуждый?), Роланд
оказывался тут как тут и быстро вступал в беседу, направляя ее в иное
русло, да так гладко, что никто ничего не замечал - даже она, почти
четыре года варившаяся в самой гуще движения за гражданские права.
	Сюзанне казалось, ей ясна причина: Роланд хотел дать Джейку
время залечить раны. Но, несмотря на такое проникновение в суть
побуждений стрелка, думая о том, как ловко стрелок управляется с их
троицей, она неизменно испытывала одни и те же чувства: удивление,
веселое изумление, досаду. Сюзанна смутно припоминала, что незадолго
до того, как Роланд забрал ее сюда, Эндрю, ее шофер, назвал президента
Кеннеди последним стрелком западного мира. Тогда она подняла Эндрю
на смех, но теперь как будто бы поняла. В Роланде было гораздо больше
от Джей-Эф-Кей, чем от Мэтта Диллона. Она подозревала, что природа
наделила Роланда лишь малой толикой творческого воображения
Кеннеди, но в смысле романтики... увлеченности, преданности делу...
обаяния...
	"А так же хитрости,- подумала она.- Не забывай о хитрости".
	И, к своему удивлению, вдруг расхохоталась.
	Роланд, восседавший в траве по-турецки, повернулся к ней,
вскинув брови:
	- Тебя что-то рассмешило?
	- Еще как! Скажи-ка мне кое-что... сколько языков ты знаешь?
	Стрелок подумал.
	- Пять,- ответил он наконец.- Когда-то я изрядно объяснялся на
селлийских наречиях, но, сдается, перезабыл все, кроме проклятий.
	Сюзанна опять рассмеялась - радостно, восторженно.
	- Ну и хитрюга ты, Роланд! Ну и лис!
	Джейк явно заинтересовался.
	- Ругнись по-стреллийски, а? - попросил он.
	- По-~селлийски~,- поправил Роланд. С минуту он думал, потом
что-то сказал - очень быстро и невнятно; Эдди показалось, будто стрелок
полощет горло какой-то очень густой жидкостью. Скажем, кофе
недельной давности. Роланд замолчал и усмехнулся.
	Джейк усмехнулся в ответ.
	- Что это значит?
	Роланд на миг приобнял мальчика за плечи.
	- Что нам о многом нужно поговорить.
	- Да уж,- сказал Эдди.


19

	- Мы - ~ка-тет~,- начал Роланд,- кружок людей, связанных
судьбой. Философы на моей родине утверждали, будто разрушить ~ка-
тет~ может лишь смерть - или предательство. Корт, мой благородный
наставник, сказал однажды: поелику и смерть и вероломство суть спицы
в колесе ~ка~, подобная связь нерасторжима вовек. Годы идут, я узнаю и
постигаю все больше - и все более и более склоняюсь принять взгляды
Корта. Всякий участник ~ка-тета~ подобен кусочку головоломки.
Взятый сам по себе, отдельно, такой кусочек - загадка, но сложи его с
прочими, и получишь картину... или ~часть~ ее. Для завершения одной
картины может понадобиться великое множество ~ка-тетов~. Не
удивляйтесь, коль вскроется, что ваши жизни давно переплелись, пусть
прежде вы этого не замечали. Во-первых, всяк из вас троих владеет даром
проникать в мысли товарищей...
	- Что? - воскликнул Эдди.
	- Это правда. Вы делите свои мысли друг с другом столь
естественным образом, что даже не сознаете происходящего, но это так.
Мне, несомненно, легче это заметить, ибо, не будучи полноправным
членом вашего ~ка-тета~ - быть может, оттого, что не принадлежу к
вашему миру,- сам я способностью к соборномышлению наделен не в
полной мере. Однако ж ~внушить~ свою мысль я могу. Сюзанна...
помнишь, в круговине?..
	- Да. Ты велел: отпустишь демона, когда я скажу. Но вслух ты
ничего не произнес.
	- Эдди... помнишь, на медвежьей поляне на тебя кинулся
механический нетопырь?
	- Помню. Ты еще крикнул мне "ложись!".
	- На самом деле он и рта не раскрыл, Эдди,- сказала Сюзанна.
	- Нет, крикнул! ~Гаркнул!~ Я же ~слышал~ тебя, старик!
	- Гаркнуть-то я гаркнул, верно, да только ~в уме~.- Стрелок
повернулся к Джейку.- А ты помнишь? В том доме?
	- Я никак не мог оторвать половицу, и ты велел мне дернуть за
другую. Но, Роланд, если ты не можешь читать мои мысли, откуда ты
узнал, что именно у меня за проблема?
	- ~Увидел~. Я ничего не слышал, но я ~видел~ - еле-еле, будто
сквозь грязное окошко.- Стрелок окинул их внимательным взглядом.-
Подобное тесное смыкание и единение умов называется ~кеф~. На
древнем наречии старого мира слово ~кеф~ имеет и множество иных
значений. "Вода", "рождение" и "жизненная сила" лишь три из них.
Осознайте и прочувствуйте это. Большего я пока не требую.
	- А ты сам можешь прочувствовать то, во что не веришь? - спросил
Эдди.
	Роланд улыбнулся.
	- Долой предубежденность, вот и все.
	- Это можно.
	- Роланд? - Это был Джейк.- Как ты думаешь, Чик может быть
частью нашего ~ка-тета~?
	Сюзанна улыбнулась. Роланд - нет.
	- Покамест я не готов даже гадать на сей счет, но вот что я тебе
скажу, Джейк: я много думал о твоем мохнатом приятеле. ~Ка~ правит
не всем; и поныне бывают случайные стечения обстоятельств... однако ж
внезапное появление косолапа, который еще помнит людей, не кажется
мне чистой случайностью.
	Он обвел глазами своих спутников.
	- Начну я. Эдди продолжит с того места, где я закончу. За ним -
Сюзанна. Тебе, Джейк, говорить последним. Согласны?
	Они дружно кивнули.
	- Вот и славно,- сказал Роланд.- Мы - ~ка-тет~, один из многих.
Приступим!


20

	Они проговорили до заката, прервавшись лишь раз, ровно
настолько, чтобы проглотить холодный обед, и к тому времени, как
разговор завершился, Эдди казалось, будто он провел двенадцать
тяжелых раундов с Рэем Леонардом. Молодой человек больше не
сомневался в том, что их связывает ~кеф~, по выражению Роланда,
"тесное смыкание и единение умов"; они с Джейком в своих снах,
кажется, и впрямь жили жизнью друг друга, словно половинки одного
целого.
	Роланд начал с происшествия под горами, оборвавшего первую
жизнь Джейка в здешнем мире. Он рассказал о своей беседе с человеком в
черном; о туманных намеках Уолтера на некоего Зверя и на кого-то, кого
Уолтер называл Вечным Пришельцем; о привидевшемся ему странном и
страшном сне - сне, в котором всю вселенную поглотил луч небывалого
белого света. И о том, чем окончился этот сон: травинкой. Одной-
единственной лиловой травинкой.
	Эдди покосился на Джейка и оторопел: в глазах мальчика
светилось понимание - ~узнавание~.


21

	В свое время Эдди уже слышал обрывки этой истории от Роланда,
бредившего в горячке, но Сюзанна, для которой все это было ново,
слушала, широко раскрыв глаза. Роланд повторил диковинные речи
Уолтера - и перед ней, словно отраженные в разбитом зеркале,
мелькнули картины родного мира: автомобили, рак, полеты на Луну,
искусственное осеменение. Она понятия не имела, кто такой может быть
Зверь, но распознала в имени Вечного Пришельца иное прочтение имени
Мерлина, волшебника, который якобы дирижировал карьерой короля
Артура. Все любопытственней и любопытственней...
	Роланд описал, как пробудился и обнаружил, что Уолтер давным-
давно мертв,- время непостижимым образом убежало вперед; быть
может, на сто лет, быть может, на пятьсот. Джейк в зачарованном
молчании выслушал, как стрелок добрался до берега Западного Моря,
как он лишился двух пальцев на правой руке, как, перенеся из мира в мир
Эдди и Сюзанну, столкнулся с Джеком Мортом - зловещим третьим,
вступил с ним в поединок и победил.
	Тут стрелок сделал знак Эдди, и молодой человек подхватил
рассказ, начав с появления медведя-великана.
	- Шардик? - перебил Джейк.- Но это же название ~книжки~! ~У
нас~ есть такая книжка! Того же автора, что написал знаменитую
повесть про кроликов...
	- Ричард Адамс! - выкрикнул Эдди.- А книжка про кроликов
называлась "Уотершипский холм"! ~Знал~ же я - знакомое имя! Как же
это, Роланд? Откуда здесь у вас могут знать про то, что делается у нас?
	- А двери? - отвечал Роланд.- Разве нам уже не открылись четыре из
них? Что ж по-твоему, их никогда прежде не было? Или никогда больше
не будет?
	- Но...
	- Все мы видели здесь крохи вашей жизни; а я у вас в Нью-Йорке
натолкнулся на приметы нашей. Я увидел там ~стрелков~, в
большинстве своем вялых и нерасторопных - но все же стрелков, которые
бесспорно составляли собственный древний ~ка-тет~.
	- Роланд, это были обыкновенные легавые. Они тебе в подметки не
годятся.
	- Кроме одного, последнего. На подземном вокзале он едва не
одолел меня. И кабы не слепое везенье, не Мортово огниво, он сладил бы
со мной. Тот стрелок... я видел его глаза. Он помнил лик своего отца.
Твердо помнил. И еще: ты не забыл, как называлось заведение Балазара?
	- Нет, конечно,- с тревогой ответил Эдди.- "Падающая башня". Но
это может быть совпадение; ты сам говорил - ~ка~ правит не всем.
	Роланд кивнул:
	- Ты и впрямь вылитый Катберт. Знаешь, что он сказал однажды,
еще мальчишкой? Мы тогда вздумали потихоньку улизнуть в полночь на
кладбище, однако Аллен отказался наотрез - из страха оскорбить тени
предков, объяснил он. Катберт поднял его на смех и объявил: не поверю,
что призраки есть, покуда своеручно не изловлю за хвост хоть одного.
	- Молоток! - воскликнул Эдди.- Браво!
	Роланд улыбнулся.
	- Я так и думал, тебе это придется по душе. Однако давай покамест
забудем о призраках. Расскажи нам, что было дальше.
	И Эдди повел речь о том, что явилось ему в пламени костра, когда
Роланд швырнул туда челюсть Уолтера,- о видении ключа и розы. Он
перешел к своему сну, и все узнали, как, переступив порог "Деликатесов
от Тома и Джерри", Эдди очутился на поле роз, где царила невероятно
высокая, черная как сажа Башня. Говоря о хлынувшей из ее бойниц тьме,
обернувшейся затем призраком в поднебесье, Эдди обращался
непосредственно к Джейку - с такой жадной сосредоточенностью, с
таким нарастающим изумлением и трепетом слушал мальчик. Молодой
человек постарался хотя бы отчасти передать то ощущение ужаса и
восторга, каким был проникнут сон, и по глазам слушателей, в первую
очередь Джейка, понял: то ли это удалось ему лучше, чем он смел
надеяться... то ли они тоже видели сны.
	Эдди рассказал, как по следу Шардика они вышли к Порталу
Медведя и как, приложив к черно-желтой двери ухо, он вдруг
обнаружил, что вспоминает день, когда уговорил брата сводить его на
Голландский Холм посмотреть Особняк. Он упомянул о плошке с иглой
и о том, что надобность в игле-стрелке отпала, стоило только понять:
воздействие Луча заметно всюду, чего бы Луч ни коснулся, даже птиц в
небе.
	Дальше говорила Сюзанна. Покуда она излагала, как Эдди взялся
на свой страх и риск вырезывать ключ, Джейк улегся на спину, сцепив
руки под головой, и стал смотреть, как облака неторопливо плывут
точно на юго-восток, в сторону города. Образованный ими правильный,
упорядоченный рисунок выдавал непосредственную близость Луча так
же ясно, как поднимающийся из трубы дым указывает направление
ветра.
	Сюзанна закончила рассказом о том, как они наконец вытащили
Джейка в этот мир, уничтожив раздвоенность их с Роландом
воспоминаний так же стремительно и бесповоротно, как Эдди захлопнул
дверь в вещуньиной круговине. Единственный факт, о каком она
умолчала, собственно, вовсе не был установленным фактом - по крайней
мере, пока. В конце концов, по утрам ее не тошнило, а задержка на месяц
сама по себе ничего не значила. Выражаясь словами Роланда, эту
историю лучше было приберечь до другого дня.
	И все же, договорив, она неожиданно пожалела, что не может
забыть слова тетушки Талиты, оброненные той, когда Джейк назвал этот
мир своей новой родиной: ~"Да смилуются над тобою боги, коли так,
ибо солнце в сем мире заходит. Заходит навсегда"~.
	- Что ж, Джейк, теперь твой черед,- сказал Роланд.
	Джейк сел и посмотрел в сторону Лада. Обращенные на запад окна
высотных домов горели золотом в лучах заходящего солнца.
	- Сплошное безумие,- пробормотал он,- но какой-то смысл в нем,
кажется, есть. Как в сне, когда уже проснешься.
	- Может, нам удастся помочь тебе отыскать смысл в
происходящем,- ободрила Сюзанна.
	- Может быть. По крайней мере, мы можем вместе подумать о
поезде. Мне до смерти надоело в одиночку ломать голову над тем, что
значит Блейн и есть ли в нем смысл.- Джейк вздохнул.- Вы знаете, что
вытерпел Роланд, проживая сразу две жизни, так что это я пропущу. Я
вообще не уверен, могу ли описать это ощущение, и не хочу. Фу.
Наверное, лучше начать с "Итогового эссе" - ведь тогда я и перестал
надеяться, что все это, может быть, пройдет.- Он хмуро оглядел
аудиторию.- Тогда-то я и сдался.


22

	Джейк говорил дотемна. Он рассказал обо всем, что мог
вспомнить, от "Моего понимания истины" до нападения чудовищного
привратника, который в буквальном смысле слова полез из всех щелей.
Мальчика слушали, не перебивая.
	Когда Джейк умолк, Роланд повернулся к Эдди, блестя глазами.
Блеск этот, вызванный целой гаммой разнообразных чувств, Эдди
поначалу отнес за счет изумления и лишь потом понял, что источник его
- сильнейшее душевное волнение... и глубокий страх. У молодого
человека пересохло во рту. Уж если ~Роланд~ боится...
	- Ты по-прежнему сомневаешься во взаимопроникновении наших
миров, Эдди?
	Эдди отрицательно помотал головой.
	- Ясное дело, нет. Я шел по той же улице, шел ~в его шмотье~!
Только... Джейк, можно поглядеть ту книжку? "Чарли Чух-Чуха"?
	Джейк потянулся к ранцу, но Роланд удержал его руку.
	- Обожди,- велел он.- Вернись-ка к пустырю, Джейк. Расскажи еще
раз, что там с тобой приключилось. Постарайся припомнить все.
	- Может, ты бы загипнотизировал меня? - нерешительно
предложил Джейк.- Как на постоялом дворе.
	Роланд качнул головой.
	- Ни к чему. На том пустыре, Джейк, произошло важнейшее и
значительнейшее событие твоей - да и нашей - жизни. Ты все отлично
вспомнишь.
	И Джейк вновь стал рассказывать. Все ясно понимали: пережитое
мальчиком на пустыре, где когда-то был магазинчик Тома и Джерри,
составляет тайный центр ~ка-тета~, объединившего их четверку. В сне
Эдди "Деликатесы" еще стояли, в яви Джейка их уже снесли, но и в
первом, и во втором случае пятачок земли на углу Второй авеню и Сорок
шестой улицы был наделен огромной колдовской силой. Бесспорным
казалось Роланду и то, что пустырь - битый кирпич, осколки стекла - это
иное воплощение Сюзанниной Свалки, иная интерпретация картины,
завершившей видение, которое было ему на маленьком пыльном
погосте.
	Излагая эту часть своей истории вторично, очень медленно, Джейк
обнаружил, что стрелок не ошибся: он ~действительно~ все помнил.
Воспоминания делались все более живыми и четкими; наконец мальчик
словно бы начал переживать свое приключение заново, и Сюзанна, Эдди
и Роланд услышали об объявлении, из которого следовало, что на том
месте, где когда-то стояли "Том и Джерри", намечается возвести
кондоминиумы "Черепашья бухта". Джейк даже процитировал стишок,
намалеванный аэрозольной краской на заборе:
	- ~Черепаха-великанша держит Землю на спине,
	Неохватная такая - не приснится и во сне.
	Если хочешь приключений, если ты устал скучать -
	Не откладывай на завтра, прогуляйся вдоль Луча~.
	Сюзанна пробормотала:
	- "Мир на панцире качает от утра и до утра, мыслью пусть
нетороплива да зато всегда добра..." - там так, Роланд?
	- Где? - спросил Джейк.- Где "там"?
	- В стихотворении, которому я научился в детские годы,- ответил
Роланд.- Вот вам новая связующая нить, да такая, которая и впрямь кое
о чем говорит, хоть я и не уверен, непременно ли нам надобно держать
это кое-что в голове... впрочем, невозможно предугадать, когда
пригодится крупица знания.
	- Двенадцать порталов соединяются шестью Лучами,- сказал
Эдди.- Мы начали от Медвежьего и дойдем только до середины, до
Башни. Но если бы мы дошли до конца, то, по идее, пришли бы к
Порталу Черепахи?
	Роланд кивнул:
	- Наверняка.
	- Портал Черепахи,- задумчиво повторил Джейк, перекатывая
слова во рту, словно пробовал их на вкус. После этого он вернулся к роли
рассказчика и вновь описал необыкновенной красоты голос, слитый из
множества голосов; то, как вдруг понял, что пустырь полон лицами,
звенит преданиями и былями; крепнущую уверенность в том, что
наткнулся на нечто весьма напоминающее суть Бытия. Закончил
мальчик тем, как нашел ключ и увидел розу. Яркость и полнота этого
воспоминания были таковы, что по щекам Джейка покатились слезы,
хотя сам он, казалось, этого не сознавал.
	- Она раскрылась,- говорил он,- гляжу, середка желтая-прежелтая,
сверкает - глазам больно, я такой и не видел никогда. Я сперва подумал,
это пыльца, а что она блестит, это только кажется. На том пустыре
~все~ блестело и сияло. Даже старые обертки от конфет, даже пивные
бутылки - посмотришь, и будто бы ничего лучше и красивее в жизни не
видел. Только потом я и понял, что вижу солнце. Звучит как полный
бред, я знаю, но это действительно было солнце. Только не одно, а...
	- ~Все~ солнца,- негромко закончил за него Роланд.- Все ~сущее~.
	- Да! Эта роза... она была к