аленного металла. Я уже начал опасаться, не болен ли я какой-то формой эпилепсии.
     - Ты обратился к врачу? - спросила Сюзанна.
     - Нет. Я боялся того, что мог обнаружить врач. Поэтому по-прежнему не поднимал головы и продолжал работать. А потом, как-то вечером, пошел в кинотеатр на Таймс-сквер. Там показывали два вестерна с Клинтом Иствудом в главной роли. Из тех, что называли спагетти - вестернами <Спагетти-вестерн - ироническое название (его создатель - итальянский режиссер Серджио Леоне) одного из видов вестерна. В отличие от классического вестерна многозначительно мрачен, насыщен жестокостью, его герои - холодные и безжалостные авантюристы>. Помните?
     - Само собой, - кивнул Эдди.
     - И в голове опять зазвучала та мелодия. Колокола. И запах, лука и металла, еще сильнее ударил в нос. И источник находился впереди и слева. Я посмотрел туда и увидел двух мужчин, пожилого и молодого. Определить, что это они, труда не составило, потому что зал был на три четверти пуст. Молодой мужчина наклонился к пожилому. Пожилой не отрывал глаз от экрана, но обнял молодого за плечи. Если б я увидел такое в любой другой вечер, то мог бы сказать наверняка, что происходит, но не в этотвечер. Поэтому продолжал наблюдать. И увидел темно-синее сияние, сначала вокруг молодого человека, потом вокруг обоих мужчин. Такого раньше мне видеть не доводилось. Сияние это напоминало темноту, которую я иногда чувствовал на улице, когда в голове начинали звучать колокольца. А в нос бить запах. Ты вроде бы знал, что ничего этого нет, однако, все было. И я это понимал. Не принимал, это пришло позже, но понимал. Молодой человек был вампиром.
     Он замолчал, думая о том, как продолжить. Как все изложить.
     - Я верю, что в нашем мире действуют три вида вампиров. Я называю их первого, второго и третьего типов. Первый тип - большая редкость. Барлоу принадлежал к первому типу. Они живут очень долго и могут длительное время, пятьдесят, сто, двести лет, пребывать в летаргическом сне. А в активной фазе - создавать новых вампиров, тех, кого мы зовем живыми покойниками. Эти тоже способны создавать новых вампиров, но они далеко не такие хитрые и изобретательные, - он посмотрел на Эдди и Сюзанну. - Видели "Ночь оживших трупов"?
     Сюзанна покачала головой. Эдди кивнул.
     - В том фильме ожившие трупы - зомби, с полностью умершим мозгом. Вампиры второго типа более разумные, но не намного. Они не могут выходить из дома в дневные часы. Если пытаются, то слепнут, обгорают под солнечными лучами, гибнут. И хотя точно я сказать не могу, мне представляется, что долгая жизнь не для них. Не потому, что превращение из живого человека в живого покойника и вампира сокращает продолжительность жизни. Просто жизнь вампиров второго типа полна опасностей.
     В большинстве случаев, в это я верю, пусть и не знаю наверняка, вампиры второго типа создают себе подобных на относительно небольшой территории. На этом этапе болезни, а это болезнь, вампир первого тепа, король - вампир, обычно перебирается в другое место. В Салемс - Лоте они убили этого сукиного сына, возможно, их на всю Землю не больше десятка.
     В остальных случаях вампиры второго типа создают вампиров третьего типа. Эти вампиры сродни москитам. Они не способны создавать новых вампиров, но они могут пить кровь. И пьют. Пьют.
     - Они заражаются СПИДом? - спросил Эдди. - Ты понимаешь, о чем я, не так ли?
     - Я понимаю, хотя впервые услышал этот термин весной 1983 года, когда работал в ночлежке "Маяк" в Детройте и мои дни в Америке подходили к концу. Разумеется, к тому времени мы уже не один год знали о существовании этой болезни. Знали, что в большей степени ей подвержены геи. В 1982 г. начали появляться газетные статьи о новой болезни, которой дали название "рак геев", с предупреждениями, что она может быть заразной. Я не верю, что вампиры умирают от нее, не верю, что она доставляет им какие-либо неудобства. Но они могут быть носителями вируса. И передавать его. О, да. У меня есть основания этому верить, - губы Каллагэна задрожали, потом сжались.
     - Когда вампир-демон заставил тебя напиться его крови, он также дал тебе способность их видеть, - в голосе Роланда не слышалось вопросительных интонаций.
     - Да.
     - Всех или только третьего типа? Самых слабых?
     - Самых слабых, - Каллагэн невесело рассмеялся. - Да. Именно так. Во всяком случае, всех, кого я видел после отъезда из Салемс-Лота, были третьего типа. Но, конечно, первый тип, вроде Барлоу, крайне редки, а второй тип долго не живет. Голод их выдает. А они всегда голодны. Вампиры третьего типа могут выходит в солнечный свет. И, в основном, питаются обычной пищей, как и мы.
     - А что ты делал в тот вечер? - спросила Сюзанна. - В кинотеатре?
     - Ничего, - ответил Каллагэн. - Все месяцы, проведенные в Нью-Йорке, во время моего первого приезда в Нью-Йорк, я ничего не делал. До самого апреля. Видите ли, у меня не было уверенности. То есть сердце-то верило, а вот моя голова отказывалась составить ему компанию. И все это время на действовал еще один фактор: я был непьющим алкоголиком. Алкоголик - он тоже вампир, эта моя часть все сильнее мучилась от жажды, тогда как остальная пыталась отрицать мои сверхъестественные способности. Вот я и сказал себе, что видел в зале двух обнимающихся гомосексуалистов, ничего больше. А что касается остального, колокольца, запах, темно-синее сияние вокруг молодого мужчины... я убедил себя, что это симптомы эпилепсии или последствия того, что сделал со мной Барлоу, или и первое, и второе разом. И, разумеется, насчет Барлоу я не ошибался. Его кровь жила во мне. Она видела.
     - Это еще не все, - подал голос Роланд.
     Каллагэн повернулся к нему.
     - На тебя воздействовал магический кристалл, отец. Он уже звал тебя из этого мира. Тот самый шар, который сейчас хранится в твоей церкви, хотя, подозреваю, ты познакомился с ним, когда церкви еще не было.
     - Не было, - во взгляде Каллагэна, не отрывающегося от лица Роланда, читалось уважение. - Не было. Как ты узнал? Скажи мне, прошу тебя.
     Роланд не сказал.
     - Продолжай, - предложил он. - Что случилось с тобой потом?
     - Потом случился Льюп, - ответил Каллагэн.

9

     Фамилия у него была Дельгадо.
     Лишь на мгновение на лице Роланда отразилось изумление, широко раскрылись глаза, но Эдди и Сюзанна достаточно хорошо знали стрелка, чтобы решить, что для него такое проявление чувств - событие экстраординарное. С другой стороны, они уже привыкли ко всем этим совпадениям, которые, возможно совпадениями и не были, и чувствовали, что каждое из них - поворот на один зуб какой-то огромной шестерни.
     Тридцатидвухлетний Льюп Дельгадо, алкоголик, уже пять лет не бравший в рот ни капли спиртного, работал в "Доме" с 1974 года. Основал "Дом" Магрудер, но именно Дельгадо вдохнул в ночлежку настоящую жизнь, поставил перед ней реальные цели. Днем он работал в отделе технического обслуживания отеля "Плаза" на Пятой авеню. По вечерам спешил в "Дом". Он придумал и помогал реализовывать алкогольную политику "Дома", он первым встретил Каллагэна, когда тот переступил порог ночлежки.
     - Первый раз я провел в Нью-Йорке чуть больше года, - продолжил Каллагэн, - но к марту 1976 я... - он запнулся, стараясь облечь в слова то, что все трое уже прочитали на его лице. Кожа порозовела до такой степени, что крестообразный шрам казался на этом фоне неестественно белым. - Ну, ладно, полагаю, можно сказать, что к марту я в него влюбился. Тем самым стал гомосексуалистом? Педиком? Не знаю. Многие же говорят, что все священники - педики. Не проходит и месяца, чтобы в газетах не появилась статья о священнике, который запускает ручонки в штаны алтарных служек. Насчет себя могу сказать откровенно, у меня не было причин считать себя гомосексуалистом. Видит Бог, иной раз меня возбуждала красивая женская ножка, носил я сутану или нет, но никогда не приходила мысль о том, чтобы соблазнить алтарного служку. Да и ничего плотского между мной и Льюпом не было. Но я любил его, и тут я говорю не о его уме, преданности делу, стремлению реализовать свои замыслы по части "Дома".
     Каллагэн вновь замолчал, борясь с собой. Потом выпалил: "Боже, он был красавцем. Красавцем!"
     - Так что с ним случилось? - спросил Роланд.
     - Как-то в конце марта, одним снежным вечером, я вернулся в ночлежку. Народу набилось под завязку, так что покой нам только снился. Уже произошла драка и мы еще разбирались с ее последствиями. У одного парня начался приступ белой горячки, и Роуэн Магрудер увел его в свой кабинет, отпаивал кофе, сдобренном виски. Думаю, я говорил вам, что карцера в "Доме" не было. Наступило время ужина, чего там, они уже полчаса как наступило, но трое добровольцев, работавших на раздаче, не пришли, испугались плохой погоды. Гремело радио, две женщины танцевали. "Время кормежки в зоопарке", - как говаривал Льюп.
     - Я снимал пальто, направляясь на кухню, но меня остановил один парень, Френк Спинелли... спросил о рекомендательном письме, которое я обещал ему написать... подошла женщина, Лиза... фамилии не помню... она хотела помочь с одним из мероприятий "АА", "Составьте список тех, кому вы причинили боль"... потом юноша, который хотел найти работу, он немного умел читать, писать - нет... на плите начало что-то подгорать... полный бедлам. И мне это нравилось. Напоминало вихрь, который подхватывает тебя и несет. И вдруг посреди всего этого бедлама я замер. Колокольчиков не услышал, пахло только этим пьяным сукиным сыном да подгоревшей едой... а вот шею Льюпа, как воротник, окружало свечение. И я увидел отметины. Очень маленькие. Прямо-таки точки.
     Я не только остановился, видать, меня качнуло, потому что Льюп поспешил ко мне. Вот тут я учуял запах, очень слабый, злого лука и раскаленного металла. Наверное, отключился на пару-тройку секунд, потому что мы вдвоем вдруг оказались в углу, рядом со шкафом, где держали материалы, связанные с "АА", и он спрашивал меня, когда я ел в последний раз. Знал, что иногда я забывал про еду.
     Запах исчез. Синее свечение вокруг шеи исчезло. И маленькие точки, следы укусов, тоже исчезли. Но я их видел. И не имело смысла спрашивать, с кем он был, когда и где. Вампиры, даже третьего типа, а может, именно третьего типа, располагают средствами защиты. В их слюне, как и у пиявок, содержатся вещества, которые препятствуют свертыванию крови. Поэтому она льется потоком. Вещества эти обладают также анестезирующим эффектом, и, если ты не видишь, что эта тварь впилась в тебя, то и не догадываешься о том, что происходит. Слюна вампиров третьего типа вызывают у их жертв и краткосрочную амнезию.
     Я как-то выкрутился. Сказал, что закружилась голова, свалил на то, что пришел с холода и из темноты, а попал в жару, яркий свет, шум. На какие-то мгновения потерял ориентацию. Он принял мое объяснение, но попросил меня не напрягаться. "Ты для нас слишком ценен, чтобы мы могли потерять тебя, Дон", - и тут он меня поцеловал. Сюда, - Каллагэн коснулся изуродованной рукой правой щеки. - Выходит, я солгал, говоря, что ничего плотского между нами не было, не так ли? Один раз он меня поцеловал. Я до сих пор помню ощущения. Даже покалывания от его усов... здесь.
     - Мне тебя очень жалко, - вырвалось у Сюзанны.
     - Спасибо тебе, дорогая, - ответил он. - Если б вы знали, как дороги мне такие слова. До чего приятно встретить сочувствие человека из своего мира. То же самое, наверное, испытывает изгнанник, получив вдруг весточку из дома. То же чувство вызывает глоток родниковой воды у того, кому долгие годы приходилось ее из бутылок, - он наклонился вперед, взял ее руку в свои, улыбнулся. Эдди показалось, что улыбка какая-то натянутая, неискренняя, и внезапно у него возникла жуткая идея. А вдруг отец Каллагэн учуял запах едкого лука и горячего металла? Увидел синее сияние, не на шее, а вкруг живота, как пояс?
     Эдди взглянул на Роланда, но помощи не получил. Лицо стрелка оставалось бесстрастным.
     - У него был СПИД, не так ли? - спросил Эдди. - Какой-то гей, вампир третьего типа, укусил твоего приятеля и заразил его.
     - Гей, - повторил Каллагэн. - Ты хочешь сказать мне, что это глупое слово... - он не договорил, покачал головой.
     - Да, - ответил Эдди. - "Красные носки" не стали чемпионами, а гомики - это геи.
     - Эдди! - воскликнула Сюзанна.
     - Слушай, ты думаешь легко быть человеком, который покинул Нью-Йорк и забыл выключить свет? Будь уверена, нелегко. И, позволь мне сказать, меня не покидает ощущение, что и я отстал от жизни, - он повернулся к Каллагэну. - В любом случае, именно это с ним и случилось, не так ли?
     - Думаю, да. Вы должны помнить, что я тогда многого не знал, а то, что знал, старался забыть. Очень старался. Первого вампира, первого "слабенького", я увидел в кинотеатре на неделе между Рождеством и Новым, 1976, Годом, - вновь с его губ сорвался смешок. - И теперь, вспоминая об этом, скажу, что кинотеатр назывался "Гейэти" <У английского слова gay помимо значения гомосексуалист, (действительно, гомики стали геями совсем недавно, в эпоху нарастающей политкорректности) много других значений, в том числе и веселый. Так что Gayety, то есть "Веселье", вполне пристойное название для кинотеатра.>. Разве это не удивительно? - он помолчал, в некотором недоумении оглядев лица стрелков. - Похоже, что нет. Вы вот совершенно не удивились.
     - Совпадения отменены, сладенький, - объяснила Сюзанна. - Наша жизнь больше похожа на реальность, которую создавал в своих книгах Чарльз Диккенс.
     - Я тебе не понял.
     - И не надо, сладенький. Продолжай. Рассказывай свою историю.
     Старику потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, на чем он остановился.
     - Я встретил моего первого вампира третьего типа в конце декабря 1975 года. За те три месяца, которые прошли до того момента, как я увидел синее свечение вокруг шеи Льюпа, я сталкивался еще с пятью или шестью. Только одного увидел с добычей. В одном из проулков Ист - Виллидж. Он, вампир, стоял вот так, - Каллагэн поднялся и продемонстрировал позу вампира, уперся ладонями в невидимую стену. - Второй мужчина, жертва, был между его рук, лицом к нему. Со стороны могло показаться, что они разговаривают. Целуются. Но я-то знал, знал, что происходит.
     Другие... двоих я видел в ресторанах, они ели в одиночестве. Светились их руки, лица... свечение на губах напоминало размазанный черничный сок.. И их укутывал запах злого лука, - Каллагэн коротко улыбнулся. - Я вдруг заметил, как схожи мои описания. Должно быть, потому, что я не стараюсь описать их конкретные черты, а наоборот, постоянно отмечаю общее. Пытаюсь понять. До сих пор пытаюсь понять, как мог существовать еще один мир, тайный мир, все время, рядом с тем миром, который я всегда знал.
     "Роланд прав, - подумал Эдди. - Без воздействия Черного Тринадцатого тут не обошлось. Каллагэн этого не знает, но это так. Следует ли из этого, что он - один из нас? Часть нашего ка-тета?"
     - Я увидел одного в очереди в "Марин мидленд банк", где у "Дома" был свой счет. Днем. Я стоял к окошечку "Депозиты". Женщина - к окошечку "Снятие денег со счета". Свечение окутывало ее. Она заметила, что я смотрю на нее, и улыбнулась. Ничего не боясь. Флиртуя, - пауза. - Намекая на возможный секс.
     - Ты их видел, потому что благодаря попавшей в тебя крови демона-вампира, - кивнул Роланд. - А они знали о тебе?
     - Нет, - без запинки ответил Каллагэн. - Если б смогли засечь меня, вычислить, моя жизнь не стоила бы и цента. Я видел, что случилось с Льюпом, знал, что он стал жертвой вампира. И они тоже это видели. Унюхивали. Возможно, слышали колокольца. Они метили свои жертвы, чтобы другие могли слететься на них, как мотыльки на свет. Или собаки, которым всегда хочется поссать один и тот же телеграфный столб.
     Я уверен, что в тот мартовский вечер Льюпа укусили впервые, потому что никогда раньше свечения вокруг его шеи не видел... или следов от укусов, которые могли показаться порезами от бритвы. Но потом его кусали многократно. Наверное, влиял и характер нашей работы, может, их притягивал наш контингент. Нравилась вампирам кровь, сдобренная алкоголем. Может, они от нее балдели. Кто знает?
     В любом случае, именно из-за Льюпа я впервые убил. Первого из многих. Произошло это в апреле...

10

     Апрель, и в воздухе наконец-то запахло весной. Каллагэн в "Доме" с пяти часов, сначала заполняет чеки, чтобы оплатить полученные счета, потом идет на кухню. Готовит фирменное блюдо, которое называет жаркое из жаб с клецками. На самом деле в жаркое идет говядина, но ему нравятся колоритные названия.
     Попутно он моет освобождающиеся большие металлические кастрюли, не потому, что в этом есть необходимость (на недостаток кухонной утвари, в отличие от многого, в "Доме" не жалуются), но так учила его мать: на кухне нельзя оставлять ничего грязного.
     Одну из кастрюль несет к двери черного хода, прижимает к бедру, другой рукой поворачивает ручку. Выходит в проулок, с тем, чтобы вылить мыльную воду в канализационную решетку, и останавливается. Это зрелище он уже видел в Виллидж, но тогда двое мужчин (один - спиной к стене, второй - перед ним, наклонившись вперед, упираясь ладонями в кирпичи по обе стороны головы первого) воспринимались скорее как тени. Этих он видит совершенно отчетливо, в свете, падающем из дверного проема, и того мужчину, который стоит спиной к стене, вроде бы спит, склонив голову на бок, открывая шею, Каллагэн знает.
     Это Льюп.
     И хотя, распахнув дверь, Каллагэн освещает эту часть проулка, да и не пытается скрыть свое появление, более того, напевает песню Лу Рида "Прогуляйся по диким местам", - парочка его не замечает. Оба в трансе. Мужчина, что стоит перед Льюпом, выглядит лет на пятьдесят, в костюме, при галстуке. Рядом с ним, на брусчатке проулка, стоит дорогой брифкейс, какие продаются в бутике "Марк Кросс". Голова мужчины наклонена вперед. Открытые губы плотно прижаты к правой стороне шеи Льюпа. Что там проходит? Яремная вена? Сонная артерия? Каллагэн не помнит, да и значения это не имеет. Колокольца на этот раз не звенят, но запах бьет с такой силой, что мгновенно начинают слезиться глаза, а из носа потекло. Обоих мужчин окружает темно-синее свечение, и Каллагэн видит, как оно ритмично пульсирует. "Это их дыхание, - думает он. - Их дыхание вызывает эти пульсации. То есть свечение действительно существует".
     Каллагэн слышит то ли чавканье, то ли сосание. Такие звуки обычно доносятся с экрана кинотеатра, когда мужчина и женщина страстно целуется.
     После этого он уже не думает, действует на автомате. Ставит на крыльцо кастрюлю с мыльной, грязной водой. Металл гремит о бетон, но парочка у противоположной стены ничего не слышит: окружающий мир для них не существует. Каллагэн пятится на кухню. На разделочном столике лежит мясницкий тесак, которым он только что резал мясо для жаркого. Широкое лезвие поблескивает. Он видит в нем свое лицо и думает: "Что ж, по крайней мере я не вампир, мое отражение имеет место быть". А потом его пальцы сжимаются на обтянутой резиной рукоятке. Он возвращается на крыльцо. Переступает через кастрюлю с грязной, мыльной водой. Воздух теплый и влажный. Где-то капает вода. Где-то орет радио, оглашая окрестности песней "Кто-то сегодня спас мне жизнь". В воздухе столько влаги, что фонарь в дальнем конце проулка окружает нимб. В Нью-Йорке апрель, а в десяти футах от того места, где стоит Каллагэн, не так уж и давно рукоположенный священник католической церкви, вампир пьет кровь своей жертвы. Мужчины, в которого влюбился Доналд Каллагэн.
     "Ты почти вонзила в меня свои коготки, не так ли, дорогая"? - поет Элтон Джон, и Каллагэн сходит с крыльца, поднимая тесак. А потом со всей силой опускает его на череп вампира. Половинки вампирова лица раскладываются как крылья. Он поднимает голову, как хищник, внезапно почуявший приближение другого зверя, более крупного и опасного, чем он сам. Мгновением позже сгибает колени, словно собираясь поднять с брусчатки брифкейс, потом решает, что сможет обойтись без него. Поворачивается и м