всем  сердцем
надеялась, что  им  повезет.  Она  хотела,  чтобы  Сюзан  благополучно
покинула Хэмбри до захода солнца. И до восхода луны.



                                  10


     - Сюзан взяли в плен, - прежде всего  сообщил  Катберту  и  Алену
Роланд, когда они поскакали на запад, к Скале Висельников. - Шар сразу
мне это показал.
     Говорил он об этом с таким отсутствующим видом, что Катберт  чуть
не  натянул  поводья.  Куда  только  подевался  страстный   влюбленный
последних  месяцев.  Роланд  словно  не  отошел  от  тех   грез,   что
привиделись ему в розовых глубинах магического кристалла. А может, эти
грезы не хотели отпускать его, подумал Катберт.
     - Что? - переспросил Ален. - Сюзан взяли в плен? Как? Кто? С  ней
все в порядке?
     - Ее захватил Джонас. Ей досталось, но не так уж  и  сильно.  Она
поправится... и будет жить. Я бы тут же повернул назад, если б  думал,
что ее жизнь в опасности.
     Впереди, в поднятой ветром пыли, как мираж появлялась и  исчезала
Скала  Висельников.  Катберт  видел,  как  иной  раз  солнечный   свет
отбрасывал блики от полированных боков цистерн, различал он  и  людей.
Много людей. Он успокаивающе  похлопал  свою  лошадь  по  шее,  искоса
глянул на Алена, чтобы убедиться, что  ручной  пулемет  Ленджилла  при
нем. Убедился. Коснулся рукой засунутой за  пояс  рогатки.  И  она  на
месте. Так же как и мешок из лосиной кожи, в  котором  лежали  большие
круглые петарды, украденные Шими из запасов Дома-на-Набережной.
     Только невероятным усилием воли он  заставляет  себя  скакать  на
запад, а  не  на  восток,  подумал  Катберт.  Мысль  эта  придала  ему
уверенности: порой Роланд  его  пугал.  Иногда  он  становился  крепче
стали, и тогда никто и ничто не могло остановить его. Если сегодня  та
самая  ситуация,  оставалось  только  радоваться,  что  он  на   твоей
стороне... но гораздо чаще хотелось, чтобы этого несгибаемого  стержня
не было вовсе. Ни на чьей стороне.
     - Где она? - спросил Ален.
     - Рейнолдс отвез ее в Дом-на-Набережной. Ее заперли в кладовой...
но, возможно, ее там уже нет. Точно сказать не могу, потому  что...  -
Роланд задумался. - Магический кристалл видит далеко, и  не  только  в
настоящем. Иногда он показывает будущее, то, что еще должно произойти.
     - Как можно знать сейчас, что произойдет  в  будущем?  -  спросил
Ален.
     - Не знаю, и не думаю, что так было всегда. Мне кажется, дело тут
не в Радуге Мейрлина, а в самом мире. Время теперь какое-то  странное.
Мы это знаем, не так ли? Оно как бы... проскальзывает.  Словно  вокруг
червоточина, которая все разрушает. Но Сюзан  в  безопасности.  Я  это
знаю, и мне этого достаточно. Шими собирается  ей  помочь...  или  уже
помогает. Почему-то Джонас упустил Шими, и тот последовал за  Сюзан  в
Дом-на-Набережной.
     - Молодчина Шими! - Ален вскинул в воздух сжатую в кулак руку.  -
Ура! А как насчет нас? Ты видел нас в будущем?
     - Нет. Этот кусок проскочил быстро... шар сразу унес меня. Утащил
в розовом вихре.  Но...  я  видел  дым  на  горизонте.  Я  это  помню.
Возможно, горели цистерны у Скалы Висельников  или  высохшие  ветки  у
каньона Молнии, может, и то и другое. Думаю, мы своего добьемся.
     Катберт недоуменно поглядывал на давнего друга.  Роланд  был  так
влюблен, что Берту пришлось уложить его в пыль  двора  у  их  бункера,
чтобы он  вспомнил  о  возложенной  на  него  ответственности...  куда
подевался этот пылко влюбленный? Что  изменило  его,  тронуло  сединой
волосы?
     - Если мы выживем, тогда вперед, -  говорил  Катберт,  пристально
наблюдая за стрелком. - Она встретит нас на дороге. Не так ли, Роланд?
     Он увидел боль, отразившуюся на лице Роланда, и только теперь все
понял: влюбленный остался, но магический кристалл  отнял  у  него  всю
радость и оставил только печаль. Была и вторая причина - новая цель, о
которой Роланд еще не успел им рассказать.
     - Я не знаю. Надеюсь, что нет, потому что мы уже не будем такими,
как прежде.
     - Что? - на этот раз Катберт натянул поводья.
     Роланд спокойно посмотрел на него, но в глазах стояли слезы.
     - Мы - заложники ка, - ответил стрелок. - Ка,  по  словам  Сюзан,
как ветер. - Он посмотрел сначала на  Катберта,  по  его  левую  руку,
потомка Алена - по правую. - Теперь наша ка - Башня.  А  прежде  всего
моя ка. Но не ее. Даже Джон  Фарсон  более  не  наша  ка.  Если  мы  и
выступим навстречу его людям, то  не  для  того,  чтобы  победить  их.
Просто наш путь будет лежать на запад. - Он поднял руки, потом опустил
их, как бы говоря: Что еще вы хотите от меня услышать?
     - Нет никакой Башни, - мягко заметил Катберт. - Я не знаю, что ты
видел в этом хрустальном шаре, но никакой Башни нет! Да,  это  символ,
такой, я полагаю, возможно, как чаша Артура, как  крест  Иисуса...  но
настоящего сооружения, реального...
     - Да, - прервал его Роланд, - Башня существует.
     Они повернулись к нему и не увидели и тени сомнения на его лице.
     - Башня существует, и наши отцы это знают. За черной землей...  я
не могу вспомнить,  как  она  называется,  это  забылось...  находится
Крайний мир, и в Крайнем мире стоит Темная Башня. Ее  существование  -
великая тайна, которую хранят наши отцы. Именно эта тайна и  соединяла
их вместе в ка-тет все эти  годы,  с  того  самого  момента,  как  мир
"сдвинулся". Когда мы вернемся в Гилеад... если вернемся, но я  думаю,
что так оно и будет... я расскажу им то, что видел, и  они  подтвердят
правоту моих слов.
     - Ты все это увидел в кристалле? - с  дрожью  восторга  в  голосе
спросил Ален.
     - Я увидел многое.
     - Но не Сюзан Дельгадо, - уточнил Катберт.
     - Нет. Когда мы покончим с этими людьми и она порвет с  Меджисом,
ее участие в нашем ка-тете завершится. Меня поставили  перед  выбором:
Сюзан и моя жизнь с ней и нашим ребенком, которого  она  носит...  или
Башня. - Трясущейся рукой Роланд вытер со лба пот. -  Я  не  колеблясь
выбрал бы Сюзан, если б не  одно  "но":  Башня  рушится.  А  если  она
упадет, мы лишимся окружающего  нас  мира.  Возникнет  хаос,  масштабы
которого невозможно представить.  Мы  должны  идти  к  Башне...  и  мы
пойдем.
     Над его не  знающими  бритвы  щеками,  под  гладким,  без  единой
морщинки,  юношеским  лбом,  сверкнули  глаза  не   ведающего   пощады
воина-убийцы глубокой древности, те  самые  глаза,  которые  Эдди  Дин
увидел в зеркале туалета авиалайнера. Но только теперь  в  них  стояли
слезы.
     А вот в голосе не было ничего детского или юношеского.
     - Я выбрал Башню. Это мой  долг.  Пусть  она  проживет  долгую  и
счастливую жизнь с кем-то еще... и она  встретит  такого  мужчину,  со
временем. Что же касается меня, я выбрал Башню.



                                  11


     Сюзан вскочила на Пилона, которого Шими вывел во двор после того,
как поджег портьеры в большой гостиной. Олив Торин оседлала одного  из
меринов, принадлежащих феоду, Шими сел на него же, позади вдовы  мэра,
держа в одной руке веревку - поводья Капи. Мария открыла хозяйственные
ворота, пожелала им удачи,  и  все  трое  покинули  Дом-на-Набережной.
Солнце скатилось почти к самому горизонту, но ветер  унес  практически
весь дым, поднимавшийся раньше. Если в пустыне  что  и  произошло,  то
осталось в прошлом... или случилось в другом слое того же настоящего.
     Роланд, я желаю тебе успеха, подумала Сюзан. Скоро я увижу  тебя,
дорогой... как только смогу.
     - Почему мы едем на север? - спросила она через полчаса.
     - Потому что Прибрежная дорога дает нам шанс на спасение.
     - Но...
     - Ш-ш-ш! Они узнают,  что  ты  сбежала,  и  первым  делом  обыщут
дворец... если он, конечно, не сгорел. А  не  найдя  тебя  во  дворце,
поскачут  следом  за  тобой  на  запад,  по  Великому  Тракту.  -  Она
встретилась с Сюзан взглядом, и та подумала, что Олив Торин совсем  не
такая мямля, как думали в большинстве своем жители Хэмбри. - Я бы сама
подумала, что ты ускакала именно в том направлении, значит, точно  так
же подумают и остальные. Так зачем облегчать им жизнь? Пусть ищут там,
где тебя нет.
     Сюзан промолчала. Она пребывала в полной растерянности,  но  Олив
вроде бы знала, что делает, и Сюзан это не могло не радовать.
     - К тому времени как они поймут, что на западе им искать  нечего,
уже стемнеет. Эту ночь мы проведем в пещере в пяти милях отсюда. Я  же
дочь рыбака, поэтому знаю все эти пещеры. - Мысль о пещерах, в которых
она играла девочкой, приободрила Олив. - Завтра мы повернем на восток,
как тебе и хотелось бы. Боюсь, какое-то время тебе  придется  иметь  в
дуэньях старую толстую вдову. Лучше сразу свыкнись с этой мыслью.
     - Бы очень добры, - прошептала Сюзан. -  Вам  следовало  отослать
меня и Шими вдвоем, сэй.
     - И остаться с чем?  Мне  даже  на  кухню  послать  некого.  Френ
Ленджилл уже решил, что он главный, и  у  меня  нет  никакого  желания
дожидаться его возвращения. Вдруг он придет к выводу, что  меня  стоит
объявить сумасшедшей и засадить в клетку? А  может,  мне  ждать,  пока
мэром станет Хэш Ренфрю и будет класть сапоги на  мои  столы?  -  Олив
даже рассмеялась.
     - Сэй, мне очень жаль.
     - Сожалеть мы будем позже, - ответила Олив на удивление радостным
голосом,  -  а  сейчас  главное  для  нас   -   добраться   до   пещер
незамеченными.  Пусть  думают,  что  мы  растворились  в  воздухе  как
утренний туман. Придержи коня.
     Когда ее  мерин  остановился.  Олив  приподнялась  на  стременах,
огляделась, определилась с местом, где находится, повернулась в седле,
чтобы поговорить с Шими.
     - Молодой человек, тебе пора перебираться на мула и  возвращаться
в Дом-на-Набережной. Если за нами будет погоня, ты должен завернуть их
несколькими умными словами. Ты сможешь это сделать?
     Плечи Шими поникли.
     - Нет у меня умных слов, сэй Торин, так что я их  не  заверну.  У
меня в голове вообще нет никаких слов.
     - Ерунда, - ответила Олив и поцеловала Шими в лоб. -  Возвращайся
назад рысью. Если никого не встретишь  до  того  момента,  как  солнце
коснется холмов, поворачивай и вновь следуй за нами.  Мы  будем  ждать
тебя у указателя. Ты знаешь, о чем я говорю?
     Шими решил, что знает. Он  видел  этот  указатель  на  Прибрежной
дороге.
     - Красный столб? С сомбреро на нем.  И  стрелой,  указывающей  на
город?
     - Он самый. Ты доберешься, когда стемнеет, но луна  осветит  тебе
дорогу. Даже если задержишься, мы тебя подождем. Но сейчас  ты  должен
возвращаться и сбить с толку тех, кто пустился за нами  в  погоню.  Ты
понимаешь?
     Шими  понимал.  Соскользнул  с  мерина  Олив,  подтащил  к   себе
Капризного, взобрался на его костлявую спину,  поморщился:  укус  Капи
вновь отозвался болью.
     - Пусть будет так, сэй Олив.
     - Хорошо, Шими. Хорошо. А теперь поезжай.
     - Шими, - позвала его Сюзан, - Подойди ко мне на минуточку.
     Шими слез с лошади, подошел, прижимая сомбреро к груди, глядя  на
нее снизу вверх как на божество. Сюзан наклонилась и поцеловала его не
в лоб, а в губы. От счастья Шими едва не лишился чувств.
     - Спасибо, сэй, - улыбнулась ему Сюзан. - За все.
     Шими кивнул.  А  когда  заговорил,  то  слова  произнес  шепотом:
волнение мешало повысить голос.
     - Это только ка. Я это  знаю...  но  я  люблю  тебя,  сэй  Сюзан.
Поезжай с миром. Скоро я вновь увижу тебя.
     - Буду ждать с нетерпением.
     Но скоро не получилось.  Отъезжая,  Шими  один  раз  обернулся  и
помахал рукой. Сюзан ответила тем же. Больше  Шими  ее  не  увидел.  К
счастью для него.



                                  12


     Латиго  выставил  пикеты  в  миле  от   Скалы   Висельников,   но
светловолосый юноша, на которого наткнулись Роланд, Катберт и Ален  по
пути к цистернам, разве что не дрожал от  страха  и  ни  для  кого  не
представлял опасности. Язвы от цинги на губах показывали,  что  Фарсон
послал своих  людей  без  должной  подготовки,  не  обеспечив  свежими
продуктами.
     Когда Катберт  поприветствовал  блондина  характерным  для  людей
Благодетеля жестом:  скрещенные  на  груди  руки,  левая  над  правой,
протягиваются вперед, блондин ответил тем же и облегченно улыбнулся.
     - Что там был за шум? - Выговор не оставлял сомнений в  том,  что
родом он из Привходящего мира. Как решил Роланд, из северных феодов.
     - Трое мальчишек убили в городе шерифа и его помощника,  а  потом
прятались в Плохой Траве, -  ответил  Катберт  на  привычном  блондину
диалекте. - Произошла стычка. Сопротивлялись они отчаянно,  но  теперь
все кончено.
     - Какие...
     - Нет времени, - оборвал его Роланд. - У нас срочное послание.  -
Он скрестил руки на груди, потом двинул их вперед. - Хайл! Фарсон!
     - Добрый человек! -  ответил  блондин.  Отсалютовал  всем  троим,
улыбнулся, как бы говоря, что спросил бы Катберта, откуда он  родом  и
кто его родственники, будь у него на это время. А потом  они  проехали
мимо него, без помех миновав охранный кордон.
     - Помните, что все надо делать  быстро,  -  прошептал  Роланд.  -
Останавливаться нельзя ни на  минуту.  Если  мы  что-то  не  уничтожим
сразу, пусть остается... второй попытки не будет.
     - Боги, мы об этом даже и не мечтаем. - Катберт  достал  рогатку,
натянул ленту,  проверяя,  не  потеряла  ли  она  эластичность.  Потом
послюнявил палец, поднял над головой, определяя направление ветра. Все
нормально. Ветер такой же сильный и по-прежнему дует им в спину.
     Ален скинул с плеча ручной пулемет Ленджилла, с сомнением оглядел
его, взвел затвор-курок.
     - Я не очень-то знаком с этим  оружием,  Роланд.  Он  заряжен,  я
вроде бы знаю, как им пользоваться, но...
     - Вот  и  воспользуйся,  -  отрезал  Роланд.  Кони  их   набирали
скорость. Копыта гремели по твердой земле. Ветер раздувал пончо. -  Он
предназначен для той самой работы, что  нам  предстоит.  Если  пулемет
заклинит, брось его и хватайся за револьвер. Ты готов?
     - Да, Роланд.
     - Берт?
     - Ага. - Катберт заговорил как  истинный  хэмбриец.  -  Готов,  я
готов.
     Впереди,  в  пыльной  пелене  взад-вперед  сновали  люди,  готовя
цистерны к дальней дороге. На новоприбывших смотрели  с  любопытством,
но без опаски. Роланд выхватил оба револьвера.
     - Гилеад! - прокричал он. - Хайл! Гилеад!
     И бросил Быстрого в галоп. Ален и Катберт не отставали ни на шаг.
Катберт вновь оказался посередине, с рогаткой в  руках,  зажав  спички
губами.
     Стрелки накатывали на Скалу Висельников, как разъяренные фурии.



                                  13


     Через двадцать минут после того, как Шими отправили на юг. Олив и
Сюзан обогнули резкий  поворот  и  оказались  лицом  к  лицу  с  тремя
всадниками. В последних лучах заходящего солнца  Сюзан  увидела  синий
гроб на руке того, что  на-ходился  посередине.  Рейнолдс.  Сердце  ее
упало.
     Мужчину слева, в выцветшей шляпе скотовода и прищуренным  глазом,
Сюзан не знала, зато справа, похожий на твердокаменного  проповедника,
сидел на коне Ласло Раймер. Именно на Раймера посмотрел Рейнолдс после
того, как улыбнулся Сюзан.
     - Мы с Ласло не успели даже пропустить по стакану за  упокой  его
брата, канцлера и министра. Едва мы прибыли в город, как  нас  убедили
поехать сюда. Я не  хотел,  но...  черт!  С  этой  старухой  особо  не
поспоришь. Уговорить труп отсосать у тебя, простите  за  грубость.  Я,
правда, думаю, что у твоей тетки поехала крыша, сэй Дельгадо. Она...
     - Твои друзья мертвы, - врезалась в его монолог Сюзан.
     Рейнолдс помолчал, потом пожал плечами:
     - Что тут скажешь. Может, так оно и есть,  может  -  нет.  Я  вот
решил уехать отсюда, даже если они не составят мне компанию.  Но  могу
задержаться еще на одну ночь. Эти  обряды  в  ночь  Жатвы...  Я  много
слышал о том, как ее отмечают на Внешней Дуге. Особенно о кострах.
     Мужчина с прищуром рассмеялся.
     - Пропустите нас, - обратилась к  ним  Олив.  -  Эта  девушка  не
сделала ничего дурного, я - тоже.
     - Она помогла  сбежать  Диаборну,  -  возразил  Ласло  Раймер,  -
который убил твоего мужа и моего брата. Я не могу сказать, что она  не
сделала ничего дурного.
     - Боги,  возможно,  упокоят  душу  Кимбы  Раймера  в  пустоши,  -
усмехнулась Олив, - но он разграбил половину городской  казны,  и  то,
что не пошло Джону Фарсону, оставил себе.
     Раймер отпрянул, словно ему влепили оплеуху.
     - А ты думал, я ничего не знаю? Ласло, напрасно ты держал меня за
круглую дуру. Хотя что мне до твоего мнения. Я знаю столько, что  меня
тошнит от таких, как ты. Я знаю, что мужчина, который сейчас сидит  на
лошади рядом с тобой...
     - Заткнись, - пробормотал Раймер.
     - ...скорее всего всадил нож в черное сердце  твоего  брата.  Сэй
Рейнолдса видели ранним утром в том крыле. Так мне сказали...
     - Заткнись, сука!
     - ...и я этому верю.
     - Лучше делай, что тебе говорят, сэй, и придержи свой  язычок.  -
Лицо Рейнолдса посуровело.
     А он не любит людей, которые в курсе его делишек, подумала Сюзан.
Даже когда знает, что сила на его стороне и то, что им известно, никак
ему не повредит. И без Джонаса  он  не  столь  уверен  в  себе.  Можно
сказать, совсем не уверен. Это он тоже знает.
     - Позвольте нам проехать, - попросила Олив.
     - Нет, сэй, этого я сделать не могу.
     - Тогда мне придется помочь тебе, не так ли? Ее рука нырнула  под
пончо и вернулась  с  огромным  старинным  пистолем:  инкрустированная
слоновой костью рукоятка, потемневший ствол, пороховой запал.
     Олив не сумела сразу вытащить пистоль: он зацепился на  пончо,  и
ей пришлось отцеплять его от материи. Она  не  сумела  быстро  взвести
курок, для этого нужно было задействовать сразу два больших пальца,  и
ей потребовалось две попытки. Но все трое, в  том  числе  и  Рейнолдс,
словно оцепенели, увидев у нее в руках это древнее чудище. У Рейнолдса
просто отвисла челюсть. Джонас бы расплакался,  увидев,  кто  ходил  у
него в помощниках.
     - Пристрелите  ее!  -  проскрипел  старушечий  голос  за  спинами
мужчин, перегородивших дорогу. - Что на вас нашло, идиоты? ПРИСТРЕЛИТЕ
ЕЕ!
     Рука Рейнолдса метнулась к  револьверу.  Конечно,  свое  дело  он
знал, но дал Олив слишком большую фору. Ствол его  револьвера  еще  не
покинул  кобуры,  когда  вдова  мэра,  держа  пистоль  обеими  руками,
наставила его на Охотника за гробами и, закрыв  глаза,  как  маленькая
девочка, которую заставляют есть что-то противное, нажала на спусковой
крючок.
     Сверкнула искра, но отсыревший порох на взорвался, а лишь сгорел,
превратившись в облачко синего дыма. И металлический  шар,  достаточно
большой, чтобы разнести голову Клею Рейнолдсу, остался в стволе.
     А в следующее мгновение  громыхнул  револьвер  Рейнолдса.  Лошадь
Олив, заржав, поднялась на дыбы. Олив слетела на землю, с черной дырой
на оранжевой полосе ее пончо... чуть повыше сердца.
     Сюзан слышала собственный крик, доносящийся  откуда-то  издалека.
И, наверное, кричала долго, пока не услышала  приближающийся  перестук
копыт пони. И тут все поняла.  Поняла  еще  до  того,  как  мужчина  в
выцветшей шляпе подал лошадь в сторону. Она  увидела  возок,  и  крики
смолкли.
     Пони, который привез ведьму в  Хэмбри,  заменили  другим,  полным
сил, но возок остался прежним, черным,  с  золотыми  каббалистическими
символами. И возница тоже.  Риа  держала  вожжи  в  скрюченных  руках,
недобро улыбаясь Сюзан. Как улыбаются трупы.
     - Привет, моя маленькая конфетка. - Она назвала ее так же, как  и
давным-давно, в ту ночь, когда Сюзан пришла в ее хижину, чтобы  пройти
проверку на целомудрие. В ту ночь Сюзан пробежала большую часть  пути,
такое у нее было хорошее настроение. Она поднялась на холм под  светом
Целующейся Луны, кровь играла у нее в  жилах,  щеки  раскраснелись,  и
напевала она "Беззаботную любовь".
     - Твои приятели и трахальщики унесли мой шар.  -  Риа  остановила
пони