в двух шагах от Сюзан. Даже Рейнолдс смотрел на нее со страхом. -
Взяли мой чудесный магический кристалл, вот что натворили  эти  гадкие
мальчишки. Эти отвратительные  головорезы.  Но  он  успел  мне  многое
показать. Он видит далеко, этот шар, и не только в настоящем. Многое я
позабыла... но только не ту дорогу,  которой  ты  хотела  ускользнуть,
конфетка моя. Не ту дорогу, на которую вывела тебя эта  мертвая  сука,
которая лежит сейчас в пыли. А теперь ты должна вернуться в  город.  -
Ухмылка Риа стала шире. - Самое время разжечь костер, знаешь ли.
     - Отпустите меня, - Сюзан  оглядела  мужчин.  -  Отпустите  меня,
иначе вам придется держать ответ перед Роландом из Гилеада.
     Риа повернулась к Рейнолдсу:
     - Свяжи ей руки и поставь  ее  на  возок.  В  городе  есть  люди,
которые хотят ее увидеть. Хотят разглядеть как следует, и мы им в этом
поможем. Если ее тетка сделала все, что от нее требовалось, этих людей
будет много. Свяжи ей руки и поставь на возок. Быстро.



                                  14


     У Алена хватило  времени  только  на  одну  мысль:  Мы  могли  бы
объехать  их  стороной.  Если  сказанное  Роландом  -   правда,   если
магический кристалл  -  это  главное,  мы  могли.  Могли  объехать  их
стороной.
     Да только, конечно же, не могли. Кровь сотни  поколений  стрелков
воспротивилась бы этому. Башня или не Башня, воры  не  должны  уйти  с
добычей. Не должны, если есть возможность их остановить.
     Ален наклонился к уху своего коня:
     - Если отпрыгнешь в сторону или встанешь на дыбы, когда  я  начну
стрелять, вышибу твои гребаные мозги.
     Роланд вырвался чуть вперед благодаря  более  мощному  коню.  Они
приблизились к группе солдат Латиго:  пятеро  или  шестеро  всадников,
дюжина  или  больше  пеших  столпились  вокруг  пары  волов,   которым
предстояло тянуть одну из цистерн. Все они в удивлении  таращились  на
Роланда, пока он не открыл огонь, и только тогда бросились врассыпную,
как перепелки. Роланд уложил всех всадников: их лошади умчались,  одна
утащила зацепившегося за стремя  ездока.  Кто-то  закричал:  "Бандиты!
Бандиты! По коням, идиоты!"
     - Ален!  -  рыкнул  Роланд.  Перед  цистернами  сбились  в   кучу
вооруженные люди, пешие и конные, пытаясь наладить оборону.  -  Давай!
Давай!
     Ален поднял ручной пулемет, уперся заржавевшим прикладом в плечо,
вспомнил ту малость, что знал о стрельбе  из  автоматического  оружия:
целься ниже, перемещай ствол быстро и плавно.
     Он коснулся спускового крючка, и очередь сотрясла пыльный воздух,
отдаваясь резкими тычками в плечо, выплевывая языки пламени  со  среза
ствола. Ален повел стволом слева направо,  целясь  чуть  повыше  голов
мечущихся,  что-то  выкрикивающих:  стрелял  он  не  по  людям,  а  по
цистернам.
     И третья в ряду взорвалась. С  грохотом,  сопровождающимся  яркой
оранжево-красной вспышкой. Обе половинки металлической сигары  взмылив
воздух. Одна пролетела тридцать ярдов и рухнула на  каменистую  землю.
Вторая подпрыгнула, окутанная черным дымом. Горящее деревянное  колесо
пролетело по небу, как тарелка, и покатилось по земле, рассыпая искры.
     Люди разбегались в  разные  стороны,  кто  на  своих  двоих,  кто
приникнув к шеям лошадей. У всех широко раскрытые глаза остекленели от
паники.
     Дойдя до  последней  цистерны,  Ален  повел  пулемет  в  обратном
направлении.  Он  сильно  нагрелся,  но  Ален  не  снимал  пальца   со
спускового крючка. В этом  мире  то,  что  работало,  использовали  на
полную катушку. Конь его бежал вперед, словно понял  каждое  слово  из
тех, что Ален прошептал ему на ухо.
     Еще одну! Надо взорвать еще одну! Но прежде чем он смог  взорвать
еще одну цистерну, пулемет замолчал: то ли  заклинило  патрон,  то  ли
опустел магазин. Ален отбросил его в сторону и выхватил  револьвер.  И
тут же рядом с ним "свистнула" рогатка Катберта,  Ален  выхватил  этот
звук среди криков людей, топота копыт, треска горящей нефти.
     Ален увидел, как большая петарда  поднялась  по  высокой  дуге  и
опустилась в то самое место, куда направлял  ее  Катберт:  в  нефтяную
лужу  у  деревянных  колес  цистерны  с  надписью  "СОНОКО".  Какое-то
мгновение Ален еще мог видеть череду  черных  дыр  в  сверкающем  боку
цистерны, дыр, проделанных пулями,  выпущенными  им  из  пулемета  сэй
Ленджилла, затем со вспышкой разорвалась петарда. И  тут  же  дырки  в
боку цистерны потеряли четкость,  заколыхались  в  мареве:  загорелась
вытекшая на землю нефть.
     - Разбегайтесь! - закричал мужчина в  выцветшей  пилотке.  -  Она
сейчас взорвется! Они все сейчас в...
     Ален застрелил его, и тут же взорвалась  вторая  цистерна.  Кусок
раскаленного металла отлетел в сторону  и  угодил  в  лужу  нефти  под
соседней цистерной. Вскоре взорвалась и она. Черный дым  поднимался  в
воздух, как над погребальным костром, затягивая  солнце,  превращая  в
сумерки ясный день.



                                  15


     Роланд, как и остальные четырнадцать учеников, готовящих  себя  в
стрелки, знал приметы всех шестерых военачальников Фарсона, поэтому он
без труда узнал человека, бросившегося  за  подмогой:  Джордж  Латиго.
Роланд мог бы застрелить его на бегу, но, ирония судьбы, смерть Латиго
сильно облегчила бы им отход, что никак не входило в его планы.
     Поэтому он застрелил того, кто бежал навстречу Латиго.
     Латиго  остановился  как  вкопанный,  развернулся,  уставился  на
Роланда сверкающими ненавистью глазами. Затем  вновь  кинулся  бежать,
сзывая к себе всадников, собирающихся вне зоны огня.
     Взорвались еще две цистерны, словно железными кулаками хватив  по
барабанным перепонкам Роланда, высасывая  воздух  из  его  легких.  По
разработанному ими плану  Алену  поручалось  продырявить  цистерны,  а
Катберту - поджечь  петардами  вытекающую  из  них  нефть.  Но  первая
петарда, выпущенная из рогатки и вроде бы  подтвердившая  правильность
намеченного плана, оказалась и последней. Легкость, с которой  стрелки
проникли во вражеское расположение, и  панику,  возникшую  при  первых
выстрелах, еще можно было списать на  неопытность  солдат,  но  вот  с
расположением  цистерн  Латиго  допустил  серьезную   ошибку,   причем
авторство принадлежало ему, и никому больше. Цистерны он поставил чуть
ли не впритык друг к другу, и  теперь  они  рвались  одна  за  другой.
Причем после первого взрыва процесс стал  необратимым.  И  хотя  левая
рука Роланда описала  в  воздухе  широкий  круг,  приказывая  Алену  и
Катберту переходить к следующему этапу, когда взорвались еще далеко не
все цистерны, итог ни  у  кого  не  вызывал  сомнений.  Лагерь  Латиго
превратился в нефтяной  костер,  и  мечта  Джона  Фарсона  привести  в
движение машины Древних так и осталась мечтой.
     - Поскакали! - крикнул Роланд. - Поскакали! Поскакали! Поскакали!
     И они помчались на запад, к каньону Молнии. Тут мимо  левого  уха
Роланда просвистела пуля. Насколько он мог судить, с момента нападения
на лагерь в них выстрелили впервые.



                                  16


     Латиго кипел от ярости, ярость эта горячей волной захлестнула его
разум. В этом, можно сказать, ему повезло: ярость не дала ему подумать
о том, что сделает с ним Благодетель, узнав о таком фиаско. Но  в  тот
момент в голове Латиго сидела только  одна  мысль:  поймать  тех,  кто
сумел захватить его врасплох.
     И ведь проделали все это даже не мужчины. Мальчишки!
     Латиго знал, кто они, хотя понятия не  имел,  каким  образом  они
здесь оказались. Знал и то, что далеко им не убежать,  он  обязательно
их поймает, прежде чем они доберутся до леса.
     - Хендрикс! - проревел он.  Хендриксу  по  крайней  мере  удалось
удержать своих людей: дюжина всадников  держалась  плотной  кучкой.  -
Хендрикс, ко мне!
     Хендрикс поскакал к нему, когда Латиго обернулся и  увидел  своих
солдат, вытаращившихся на горящие цистерны. От изумления у них отвисли
челюсти, а от одного вида их  глупых  овечьих  рож  Латиго  захотелось
топать ногами и вопить во весь голос. Но он сумел сдержать  эмоции.  И
помогла ему одна-единственная  мысль,  засевшая  в  голове:  мальчишки
удирают, но уйти они не должны ни при каких обстоятельствах.
     - Эй вы! - крикнул он солдатам. Один  обернулся,  другие  -  нет.
Латиго широким шагом направился к ним, на ходу  вытаскивая  из  кобуры
револьвер. Сунул его в руку того, кто обернулся на его голос, и указал
на одного из тех,  кто  продолжал  смотреть  на  горящие  цистерны.  -
Пристрели этого дурака.
     Солдат, как загипнотизированный, поднял револьвер и  выстрелил  в
человека, указанного Латиго. Бедняга рухнул на колени, потом повалился
на землю, дернулся, затих. Остальные повернулись к Латиго.
     - Хорошо. - Латиго взял у солдата револьвер.
     - Сэр! - крикнул Хендрикс. - Я их вижу, сэр! Я ясно вижу врага!
     Взорвались еще две цистерны. Несколько кусков металла полетело  в
их направлении. Кто-то  из  солдат  упал  на  землю.  Латиго  даже  не
шевельнулся. Как и Хендрикс. Настоящий мужчина.  Слава  Богу,  нашелся
хоть один, на кого можно положиться.
     - Прикажете догнать их, сэр?
     - Я возьму твоих людей и поскачу за ними  сам.  А  ты  посади  на
коней это стадо. - Он указал на солдат, внимание которых переключилось
с пожара на труп их товарища. - Собери как можно больше людей. Горнист
у тебя есть?
     - Да, сэр. Рейнс, сэр! - Хендрикс оглянулся, махнул  рукой,  и  к
ним подъехал прыщавый, испуганный юноша. У него на груди  висел  мятый
горн.
     - Рейнс, остаешься с Хендриксом, - приказал Латиго.
     - Да, сэр.
     - Собирай людей, Хендрикс, да поживее. Они  направляются  к  тому
каньону, а мне кто-то говорил, что у него отвесные стены  и  выбраться
оттуда можно только в одном месте. Если так, мы расстреляем их, как  в
тире.
     Губы Хендрикса изогнулись в улыбке.
     - Да, сэр.
     А цистерны продолжали взрываться.



                                  17


     На  скаку  Роланд  оглянулся,  и  его  поразили  размеры  черного
дымового  столба,  поднимающегося  к  небу.  А   впереди   все   более
увеличивалась  груда  нарубленных  ветвей,  перегораживающая  вход   в
каньон. И хотя ветер дул им в спину, он все равно уже слышал  сводящий
с ума вой червоточины.
     Роланд  вскинул  руку,  показывая  Катберту  и  Алену,  что  надо
притормозить. Они еще смотрели на него, когда он снял бандану, скрутил
жгутом и завязал уши. Они последовали его примеру. Стало чуть легче.
     Стрелки мчались на запад, таща за  собой  длиннющие  тени.  Вновь
оглянувшись, Роланд  увидел  две  группы  всадников,  устремившиеся  в
погоню. Латиго  возглавляет  первую,  решил  Роланд,  и  он  наверняка
придержит своих людей, чтобы дождаться  второй,  более  многочисленной
группы, и ударить всем сразу. Отлично, подумал он.
     И  троица  продолжила  путь  к  каньону  Молнии,  также   сбросив
скорость, давая возможность преследователям сократить дистанцию.  А  в
лагере тем временем  продолжали  взрываться  цистерны:  после  каждого
грохот сотрясал воздух, вздрагивала земля. Роланд все еще удивлялся, с
какой легкостью они разделались с цистернами... даже после  схватки  с
Джонасом и Ленджиллом,  отголоски  которой  не  могли  не  насторожить
Латиго, они не встретили никакого сопротивления. Ему  вспомнился  один
из праздников Жатвы, когда ему и Катберту было лет по семь, не больше.
Они бежали вдоль ряда пугал  и  ударами  палок  сшибали  их,  одно  за
другим.
     "Голос" червоточины проникал в  мозг  Роланда  и  через  бандану,
заставляя глаза слезиться. За спиной все громче звучали топот копыт  и
голоса преследователей. Его это радовало.  Люди  Латиго  прежде  всего
хотели взять числом: две  дюжины  против  троих,  да  и  сзади  спешит
подмога. Они уже предвкушали победу.
     Роланд  направил  Быстрого  к  тропе,  разделяющей  надвое  груду
нарубленных ветвей: тропе, ведущей в каньон.



                                  18


     Хендрикс догнал Латиго, тяжело дыша, с раскрасневшимися щеками.
     - Сэр! Готов доложить!
     - Докладывай.
     - Со  мной  двадцать  человек,  и  нас  догоняют  еще  не  меньше
шестидесяти.
     Латиго не ответил. Его глаза сверкали, как две льдинки на солнце.
Рот под усами изогнулся в улыбке.
     - Родни. - Имя Хендрикса он  произнес  чуть  ли  не  с  нежностью
любовницы.
     - Сэр?
     - Я думаю, они направляются в каньон, Родни. Да... посмотри. Я  в
этом уверен. Еще две минуты, и свернуть они не смогут. - Он вытащил из
кобуры револьвер, положил ствол на сгиб  локтя,  выстрелил  по  тройке
скачущих вперед всадников, не с тем чтобы попасть - от избытка чувств.
     - Да, сэр, очень хорошо, сэр. - Хендрикс обернулся и, привстав на
стременах,  энергично  замахал  рукой,  требуя  от   своих   прибавить
скорости.



                                  19


     - Спешиваемся!  -  крикнул  Роланд,  когда   они   добрались   до
нарубленных веток.
     На них пахнуло сухой листвой, которая словно ждала, когда  же  ее
подпалят. Он не знал, как отреагирует Латиго на их  маневр:  придержит
коня или, наоборот, пришпорит, но его это не  волновало.  У  них  были
хорошие лошади,  добрая  гилеадская  порода,  и  за  прошедшие  месяцы
Быстрый стал ему близким другом. Он  не  хотел  загонять  его,  Оленью
Шкуру и Банного Листа в каньон, где они оказались бы в западне,  между
червоточиной и огнем.
     Ален и Катберт в мгновение ока оказались на земле, Ален сдернул с
рога передней луки седла  мешок  с  магическим  кристаллом,  перекинул
через плечо. Оленья Шкура и Банный Лист сразу побежали  дальше,  вдоль
наваленных веток, но Быстрый застыл на месте, глядя на Роланда.
     - За ними, - хлопнул его по крупу Роланд. - Беги.
     Быстрый побежал, взметнув хвост. Катберт и Ален  пошли  по  тропе
первыми. Роланд последовал  за  ними,  то  и  дело  наклоняясь,  чтобы
убедиться, что канавки, засыпанные порохом,  целехоньки.  Никуда  они,
естественно, не делись, и порох остался сухим: с того времени как  они
здесь побывали, на землю не упало ни капли дождя.
     - Катберт! - крикнул он. - Спички.
     Катберт протянул ему несколько  спичек.  При  этом  улыбаясь  так
широко, что оставалось лишь удивляться, что остальные не посыпались на
землю.
     - Мы устроили им неплохую разминку, не так ли, Роланд?
     - Это точно. - Он не смог сдержать  улыбки.  -  Теперь  идите.  К
расселине.
     - Дай я сделаю, - попросил Катберт. - Пожалуйста, Роланд, ты  иди
с Аденом, а я останусь. Поджоги - это моя слабость.
     - Нет. - отрезал Роланд. - Предоставь это мне. И не спорь. Идите.
И скажи Алену, чтобы он берег магический кристалл.
     Катберт еще несколько мгновений смотрел на него, потом кивнул:
     - Не тяни слишком долго.
     - Не буду.
     - Пусть тебе благоволит удача, Роланд.
     - Пусть она благоволит и вам.
     Катберт поспешил за  Аленом,  догнал.  Тот  поднял  руку,  махнул
Роланду. Роланд кивнул в ответ и тут  же  пригнулся:  у  самого  виска
просвистела пуля.
     Сидя на корточках, он посмотрел на равнину.  Люди  Латиго  быстро
приближались. Слишком быстро. Ветер дул Роланду в  лицо.  Если  спичка
погаснет до того, как...
     Не надо, о если... Держись, Роланд... держись... жди их...
     Он ждал, зажав в  пальцах  каждой  руки  по  незажженной  спичке,
вглядываясь сквозь переплетение веток. В  нос  бил  запах  мескитового
дерева, перемешанный с другим, не  менее  сильным  запахом  -  горящей
нефти. От воя червоточины голова шла кругом. Роланд думал о  том,  как
летел в розовом вихре... о том, как быстро исчез образ Сюзан.  Спасибо
богам, что есть Шими, мелькнуло у него в голове. Он проследит за  тем,
чтобы день для нее закончился в укромном месте. Но воющая  червоточина
словно насмехалась над ним, спрашивая, а может, он  увидел  далеко  не
все.
     Теперь Латиго и его люди на полном скаку  преодолевали  последние
триста ярдов, отделяющие их от устья каньона, скачущие сзади быстро  к
ним приближались. Первая группа, пожалуй, уже не  могла  остановиться:
догоняющие просто растоптали бы их.
     Пора. Роланд сунул первую спичку между зубами, рванул вперед. Она
тут же зажглась, обдав жаром язык. Прежде чем сгорела серная  головка,
Роланд поднес спичку к пороху одной из канавок. Он вспыхнул сразу  же,
и дорожка огня побежала под ветками справа от тропы. Роланд  перебежал
тропу, по ней могли проехать бок о бок два всадника,  подпалил  вторую
пороховую канавку и со всех ног помчался в каньон.



                                  20


     Мать и отец, неожиданно  вспыхнуло  в  мозгу.  Из  какой  глубины
выплыло это воспоминание. Мать и отец. На озере Сарони.
     Когда они поехали туда, на прекрасное  озеро  Сарони  в  северной
части феода Гилеад? Этого Роланд припомнить не мог. Знал  только,  что
был тогда очень  маленьким,  а  перед  ним  открылась  широкая  полоса
прибрежного песка, идеального места для строительства замков. Этим  он
и занимался в тот день (может, они поехали  отдохнуть?  Хоть  раз  мои
родители отдыхали от насущных дел?),  когда  что-то,  возможно,  крики
кружащих над озером птиц, заставило его вскинуть голову. И  он  увидел
их, Стивена и Габриэль Дискейн, у кромки берега, спиной  к  нему.  Они
стояли, обняв друг друга за талию,  глядя  на  синюю  воду  под  синим
летним небом. Какой же любовью к ним наполнилось в тот миг его сердце!
Безграничной любовью, которая,  переплетаясь  с  надеждой  и  памятью,
образует Яркую Башню в жизни и душе каждого человека.
     Теперь же он испытывал не любовь, но ужас. Ибо видел перед  собой
(а бежал он к расселине, начинающейся у самой границы червоточины)  не
Стивена из Гилеада и Габриэль  из  Артена,  но  своих  лучших  друзей,
Катберта и Алена. Они не обнимали друг друга за талию, но держались за
руки, как дети  из  сказки,  заблудившиеся  в  сказочном  лесу.  Птицы
кружили над ними, но стервятники, а не  чайки.  А  поблескивала  перед
ними, дымясь туманом, отнюдь не вода.
     То была червоточина, к ней и шагнули под взглядом Роланда Катберт
и Ален.
     - Остановитесь! - не своим голосом закричал он.  -  Остановитесь,
ради ваших отцов!
     Они не остановились. Так и шагали, взявшись за руки, к дымящейся,
зеленоватой поверхности червоточины. Она же визжала  от  удовольствия,
манила к себе, обещая неземные  наслаждения.  Она  подчиняла  разум  и
нейтрализовала нервную систему.
     Роланд явно  не  успевал  их  догнать,  однако  нашел,  наверное,
единственный способ их  остановить:  выхватил  револьвер  и  выстрелил
поверх их голов. В замкнутом пространстве  каньона  выстрел  прогремел
громовым раскатом, на мгновение полностью  заглушив  вой  червоточины.
Юноши остановились в нескольких дюймах от зеленоватой мерзости. Роланд
уже испугался, что сейчас она выкинет щупальца и  ухватит  Катберта  и
Алена, как ухватила низко летящую птицу в ночь,  когда  они  приезжали
сюда под Мешочной Луной.
     Еще дважды он выстрелил в воздух,  эхо  выстрелов  отразилось  от
стен каньона и вернулось к нему.
     - Стрелки! - крикнул Роланд. - Ко мне! Ко мне!
     Ален повернулся первым. Его остекленевшие  глаза  еще  ничего  не
видели. Катберт сделал еще шаг к червоточине. Носки его сапог  исчезли
в зеленовато-серебристой бахроме,  что  окаймляла  ее  (вой  усилился,
словно в предвкушении добычи), но тут Ален дернул  Катберта  за  руку.
Катберт споткнулся о камень и упал. Когда он поднял голову, глаза  его
прояснились.
     - Боги!  -  пробормотал  Катберт,  с  трудом  поднявшись.  Роланд
заметил, что носки его  сапог  исчезли,  словно  аккуратно  отрезанные
садовыми ножницами. Из дырок  торчали  большие  пальцы.  -  Роланд,  -
вместе с Аденом он, волоча ноги, двинулся к Роланду. - Роланд, мы едва
не послушали ее. Она разговаривает!
     - Да. Я знаю. Пошли. Времени у нас нет.
     И он повел их к расселине в стене каньона, моля богов,  чтоб