себе бокал, первая женщина разлила по ним
темно-золотистую жидкость.
	Роланд наклонился к Джейку, который, поджав ноги, как
портняжка, сидел с Чиком под боком возле овальной клумбы ярко-
зеленых цветов, и пробормотал: "Отпей ровно столько, сколько требует
учтивость, Джейк, не больше, не то нам придется нести тебя из поселка
на себе - это ~греф~, крепкая яблочная брага".
	Джейк кивнул.
	Талита подняла бокал, и, когда Роланд последовал ее примеру,
Эдди, Сюзанна и Джейк сделали то же самое.
	- А остальные как же? - прошептал Эдди Роланду.
	- Им подадут после того, как будет сказана речь. А теперь тише.
	- Стрелок! услышим ли мы слово, что воспламенит наши сердца? -
спросила тетушка Талита.
	Стрелок встал, высоко поднял бокал и склонил голову, словно в
раздумье. Горстка уцелевших обитателей Речной Переправы смотрела на
него с уважением и, как показалось Джейку, некоторой робостью.
Наконец Роланд снова поднял голову.
	- Станете ли вы пить за эту землю и дни, протекшие на ней? -
хрипло, вздрагивающим от переполнявших его чувств голосом спросил
он.- За былое изобилие и за ушедших друзей? За славную компанию, за
радостную встречу? Разожжет ли это в нас сердечный пламень,
праматерь? Даст ли нам сил?
	Джейк видел, что тетушка Талита плачет, но все равно лицо ее
озарила улыбка лучезарного счастья... и на миг старуха стала почти
юной. Джейк смотрел на нее с удивлением и внезапно вспыхнувшей
радостью. Впервые с тех пор, как Эдди протащил его в дверь между
мирами, мальчик почувствовал, что тень привратника и впрямь
покидает его сердце.
	- Ей, стрелок! - молвила тетушка Талита.- Прекрасно сказано! От
эдаких слов душа полыхает пожаром, истинно говорю! - И она залпом
осушила свой бокал. Когда он опустел, Роланд осушил свой. Выпили,
хоть и не так лихо, и Эдди с Сюзанной.
	Джейк пригубил питье и с удивлением обнаружил, что оно ему
нравится,- вопреки его ожиданиям, брага оказалась не горькой, а кисло-
сладкой и терпкой, как сидр. Однако он почти сразу ощутил действие
напитка и осторожно отставил бокал в сторону. Чик принюхался,
попятился и положил морду на ногу Джейку.
	Вокруг рукоплескали последние обитатели Речной Переправы -
маленькое товарищество стариков. Почти все они, как и тетушка Талита,
не скрывали слез. Раздали другие бокалы, попроще, но вполне годные к
употреблению. Праздник начался - прекрасный праздник на склоне
долгого летнего дня, под широко распахнутым степным небом.


7

	Вкуснее, чем в тот день, Эдди не угощали с детства, со времен тех
уже мифических пиров, когда, справляя день рождения сына, мать
считала своей святой обязанностью подать на стол все его самое
любимое - мясной рулет, печеную картошку, вареную кукурузу в
початках и шоколадный торт с ванильным мороженым на закуску.
	Несомненно, то наслаждение, какое Эдди получал от еды, отчасти
объяснялось разнообразием и обилием снеди, появившейся перед ним,-
особенно если вспомнить, что долгие месяцы весь рацион пилигримов
составляло лишь мясо омаров, оленина и несколько видов горькой
зелени, объявленных Роландом безопасными,- но Эдди решил, что это не
единственная причина; парнишка, заметил он, уписывал за обе щеки,
только накладывай (поминутно скармливая какой-нибудь кусочек
примостившемуся у его ног косолапу), а ведь Джейк еще не пробыл с
ними и недели.
	Миски с рагу (в густой коричневой подливе, куда были щедро
накрошены овощи, плавали ломти бизоньего мяса), тарелки со свежими
лепешками, горшки с душистым белым маслом, миски с неведомыми
листьями, отдаленно напоминавшими шпинат... Эдди никогда не был
страстным любителем зелени, но стоило ему попробовать эти листья, и
какая-то обездоленная его часть пробудилась и слезно взмолилась: еще.
Молодой человек воздавал должное всем яствам, однако его тяга к
зелени граничила с алчностью. Он увидел, что Сюзанна тоже вновь и
вновь кладет себе "шпинат". Вчетвером путешественники опустошили
три миски листьев.
	Старухи - им помогали близнецы-альбиносы - проворно собрали и
унесли грязные тарелки и вернулись с миской взбитых сливок и двумя
толстыми белыми блюдами, на которых высокой горкой громоздились
ломти сладкого пирога. Пирог благоухал так, что Эдди почувствовал
себя праведником в раю.
	- Сливки только бизоньи,- констатировала тетушка Талита.-
Последняя корова уж годков тридцать как околела. Не Бог весть что,
знамо дело, да все ж таки лучше чем ничего, клянусь Маргариткой!
	Пирог оказался с голубикой. Эдди подумал, что все прочие
пироги, торты и кексы, съеденные им за свою жизнь, с этим и рядом не
лежали. Прикончив три куска, он отвалился от стола и, не успев
прикрыть рот, звучно рыгнул. Он виновато огляделся.
	Мерси - слепая - хихикнула.
	- Слышу, слышу! Кто-то поблагодарил стряпуху, тетушка!
	- Да,- отозвалась тетушка Талита, и сама смеясь.- Что верно, то
верно.
	И все же подавальщицы появились вновь. Одна несла кувшин, над
которым поднимался парок, другая - поднос, где ненадежно
балансировали глиняные чашки.
	Тетушка Талита сидела во главе стола, Роланд - по правую руку от
нее. Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Старуха выслушала
(улыбка ее чуть поблекла) и кивнула.
	- Сай, Билл и Тилл,- сказала она.- Вы трое останьтесь. Нам со
стрелком и его друзьями надобно потолковать - по той причине, что они
думают пуститься в путь нынче же ввечеру. Остальные, чтоб не гомонить
тут попусту, будут кофейничать на кухне. Да не забудьте попрощаться,
как подобает учтивым людям!
	Билл и Тилл, близнецы-альбиносы, остались сидеть на дальнем
конце стола. Остальные выстроились гуськом и медленно двинулись
мимо путников. Каждый пожимал руку Эдди и Сюзанне, а затем чмокал
Джейка в щеку. Мальчик принимал это достойно, но Эдди видел, что он
удивлен и смущен.
	Подле Роланда старики опускались на колени и прикасались к
сандаловой рукояти револьвера, торчавшей из кобуры на левом бедре
стрелка. Роланд клал им руки на плечи и целовал в морщинистые лбы.
Последней шла Мерси; она обвила талию Роланда обеими руками и
звонко чмокнула его в щеку.
	- Благословен будь, стрелок! Да хранят тебя боги! Кабы я только
могла тебя увидеть!
	- Не забывайся, Мерси! Веди себя прилично! - резко вмешалась
тетушка Талита, но Роланд, не обращая на нее внимания, склонился к
слепой.
	Он ласково, но решительно взял ее руки в свои и поднес к своему
лицу.
	- Посмотри на меня ими, красавица,- сказал он и закрыл глаза,
когда сморщенные, изуродованные артритом пальцы слепой принялись
осторожно ощупывать его лоб, щеки, губы и подбородок.
	- Да, стрелок! - выдохнула она, поднимая незрячие глазницы
навстречу блекло-голубым глазам Роланда.- Я очень хорошо вижу тебя!
Славное лицо, однако ж полное печали и заботы. Мне страшно за тебя и
за твоих.
	- И все же встреча вышла радостная, разве не так? - спросил он в
ответ и запечатлел на гладкой, истончившейся от старости коже лба
Мерси нежный поцелуй.
	- Так, так. Истинная правда. Спасибо за поцелуй, стрелок.
Сердечное спасибо.
	- Ступай, Мерси,- велела тетушка Талита, но без прежней
суровости.- Ступай пить кофей.
	Мерси поднялась с колен. Одноногий старик с костылем взял ее
руку и положил на пояс своих штанов. Мерси ухватилась и, помахав на
прощание Роланду и его товарищам, позволила хромому увести ее.
	Эдди вытер увлажнившиеся глаза.
	- Кто ее ослепил? - хрипло спросил он.
	- Луни,- отвечала тетушка Талита.- Выжгли ей очи клеймом, вот
как. Будто бы за то, что дерзко на них глядела. Тому уж четверть века...
Ну же, пейте поскорей кофей! Он и горячий-то гадок, а чуть остынет, так
и вовсе в рот не возьмешь - дорожная слякоть, да и только.
	Эдди поднес чашку ко рту и отхлебнул на пробу. Дорожная
слякоть, решил он, слишком сильно сказано, но что не "Синяя гора", то
не "Синяя гора".
	Сюзанна попробовала и изумилась:
	- Да это же цикорий!
	Талита бросила на нее быстрый взгляд.
	- Сия трава мне неведома. Я знаю только щавельник, и иного
кофею опричь щавельничного у нас не водится с тех пор, как надо мною
еще тяготело женское проклятие... а проклятие это снято с меня давным-
давно.
	- Сколько же вам лет, сударыня? - неожиданно спросил Джейк.
	Тетушка Талита удивленно взглянула на него, потом скрипуче
рассмеялась.
	- Правду сказать, паренек, уж и сама позабыла. Помнится мне,
будто, как справляли мое осьмидесятилетие, сидела я тут, на этом самом
месте, да ведь тогда на этой лужайке нас собралось более пяти десятков,
а Мерси еще не лишилась очей.- Тут ее взгляд упал на косолапа,
лежавшего у ног Джейка. Чик, не убирая мордочки с лодыжки мальчика,
поднял глаза с золотистой каемкой и внимательно посмотрел на
старуху.- Косолап, клянусь Маргариткой! Давненько я не видала, чтоб
косолап состоял при людях... похоже, эти зверята позабыли те дни, когда
водили компанию с двуногими.
	Один из близнецов нагнулся погладить Чика. Чик отпрянул.
	- Когда-то они пасли овец,- сообщил Джейку Билл (или, может
быть, это был Тилл).- Знал ты сие, малый?
	Джейк помотал головой.
	- Твой-то гуторит? - поинтересовался альбинос.- В ранешние
времена промеж них попадались говорящие.
	- Да.- Мальчик посмотрел вниз, на косолапа, который, едва рука
чужака исчезла с его горизонта, опять положил голову Джейку на ногу.-
Скажи, как тебя зовут, Чик.
	Чик смотрел на него снизу вверх и молчал.
	- Чик! - настаивал Джейк, но Чик молчал. Не слишком
огорченный, Джейк посмотрел на тетушку Талиту и близнецов.- Вообще-
то он разговаривает... но, наверное, только когда сам хочет.
	- Мальчуган, видать, не здешний,- обратилась тетушка Талита к
Роланду.- Одет чудно... и глядит странно.
	- Он здесь недавно,- Роланд улыбнулся Джейку, и тот ответил
неуверенной улыбкой.- Через месяц-другой никто и не скажет, что
парень из чужих краев.
	- Да? Не знаю, не знаю... И откуда же он?
	- Издалека,- сказал стрелок.- Из дальней дали.
	Старуха кивнула.
	- И когда он думает отправляться восвояси?
	- Никогда,- отозвался Джейк.- Теперь мой дом здесь.
	- Да смилуются над тобой боги, коли так,- отвечала тетушка
Талита,- ибо солнце в сем мире заходит. Заходит на веки вечные.
	Тут Сюзанна беспокойно пошевелилась и прижала руку к животу,
словно ее замутило.
	- Сьюзи,- спросил Эдди,- ты в порядке?
	Сюзанна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла бледная;
казалось, обычные уверенность и самообладание покинули ее в эту
минуту.
	- Да, конечно. Гусь прошел по моей могиле, вот и все.
	Тетушка Талита посмотрела на Сюзанну долгим оценивающим
взглядом, от которого той стало, по-видимому, неуютно... и улыбнулась.
	- "Гусь прошел по моей могиле"... ха! Тыщу лет не слыхала это
присловье!
	- Любимая присказка моего отца,- Сюзанна улыбнулась Эдди - на
этот раз более уверенно.- И вообще, что бы это ни было, оно уже
прошло. Я в полном порядке.
	- Что вы знаете о городе и о землях между ним и Речной
Переправой? - Роланд взял свою чашку и отпил глоток.- Там есть луни?
И кто те, другие... Седые и Зрелые?
	Тетушка Талита тяжело вздохнула.


8

	- Ты о многом наслышан, стрелок, а мы знаем ничтожно мало.
Одно могу сказать наверняка: город - дурное место, особливо для юнца.
Для ~всякого~ юнца. Вам никак нельзя обойти его стороной?
	Роланд посмотрел на небо и заметил уже знакомые очертания
облаков, плывущих вдоль русла Луча. Невозможно было проглядеть эту
небесную реку в бескрайней лазури над степью.
	- Пожалуй,- признал он наконец со странной неохотой.- Наверное,
можно дать крюку к юго-западу, обогнуть город по краю и за ним
вернуться к Лучу.
	- Стало быть, вы идете вслед Лучу,- протянула тетушка Талита.-
Да. Так я и думала.
	Эдди вдруг сделал открытие: он видел себе город в розовом свете
неуклонно крепнущей надежды на то, что, когда (и если) они доберутся
до него, там им встретятся всеми позабытые-позаброшенные добрые
дяди, у которых странствующие рыцари найдут помощь и поддержку,
или даже кто-нибудь, кто сможет чуть больше рассказать им о Темной
Башне и о том, что надо будет делать, добравшись туда. Например, это
могли бы быть "Седые" - прозвище вполне подходило старым мудрым
эльфам, каких продолжал воображать себе Эдди.
	Спору нет, от барабанов мороз шел по коже; жутковатые глухие
удары воскрешали в памяти Эдди десятки дешевых киноэпопей про
джунгли (их он смотрел, главным образом, по телевизору; рядом сидел
Генри, а между ними стояла миска воздушной кукурузы). В тех фильмах
неизменно оказывалось, что легендарные затерянные города лежат в
руинах, а выродившиеся туземцы превратились в кровожадных
каннибалов... но Эдди никак не мог поверить, будто нечто подобное
могло произойти в городе, который - по крайней мере издали - так
походил на Нью-Йорк. Если даже там нет старых мудрых человечков
или всеми покинутых добрых дяденек, то наверняка должны найтись
хотя бы ~книги~. Роланд, конечно, рассказывал им, какая редкость здесь
бумага, но все крупные города, в каких бывал Эдди, поистине ~тонули~
в книгах. Возможно, в Ладе найдется даже некое исправное средство
передвижения - какой-нибудь местный "лендровер" отлично подошел бы.
Вероятно, это были всего лишь дурацкие грезы, но, когда тебе предстоит
проделать не одну тысячу миль по неведомым землям, вполне
естественно время от времени предаваться дурацким грезам - пусть даже
только затем, чтобы не падать духом. И, черт побери, разве все то, что
он навоображал себе, не было хотя бы ~возможно~?
	Эдди раскрыл рот, чтобы высказать некоторые из этих своих
соображений, но Джейк опередил его.
	- По-моему, нам нельзя идти в обход,- заявил он и, когда все
посмотрели на него, залился легким румянцем. Чик у ноги мальчика
пошевелился.
	- Нет? - удивилась тетушка Талита.- Отчего же? Изволь-ка
растолковать.
	- Вы слышали про поезда? - спросил Джейк.
	Повисло долгое молчание. Билл и Тилл тревожно переглянулись.
Тетушка Талита, не говоря ни слова, все смотрела и смотрела на Джейка.
Мальчик выдержал ее взгляд.
	- Слыхала я о таком,- промолвила она.- Может, и видала. Вон
там.- Она показала в сторону Сенда.- Давным-давно, в ту пору я была
совсем дитя и мир еще не сдвинулся с места... а коли и сдвинулся, то
самую малость, с нонешним не сравнить. Ты говоришь про Блейна,
пострел?
	Глаза Джейка вспыхнули удивлением и узнаванием.
	- Да! Про Блейна!
	Роланд внимательно приглядывался к Джейку.
	- Как же ты прознал про Блейна Моно? - спросила тетушка Талита.
	- Моно? - Джейк глядел непонимающе.
	- Да, так его величали. Откуда же ты знаешь этот старинный сказ?
	Джейк беспомощно посмотрел на Роланда, потом снова на
тетушку Талиту.
	- ~Откуда~? Не знаю...
	"Это правда,- подумал Эдди,- да не вся. Кое-что пацан не хочет
здесь выкладывать... и, кажется, он чего-то боится".
	- Думаю, сие наше дело,- Роланд говорил сухо, властно,
отрывисто.- Дозволь нам разобраться самим, праматерь.
	- Да,- быстро согласилась тетушка Талита,- толкуйте промеж
собой. Таким, как мы, лучше ничего не знать.
	- Что город? - напомнил Роланд.- Что вы знаете про Лад?
	- Нынче - мало, но все, что нам ведомо, вы услышите.
	И она налила себе еще кофе.


9

	Собственно, говорили в основном близнецы, Билл и Тилл; стоило
одному замолчать, другой плавно подхватывал рассказ. Тетушка Талита
то и дело что-нибудь добавляла или поправляла, а близнецы
почтительно ждали и вновь подавали голос только убедившись, что она
уже высказалась. Сай сидел перед своим нетронутым кофе, теребя
соломинки, торчавшие из широких полей его огромной шляпы, и
молчал.
	Роланд быстро понял, что старики действительно знают очень
мало, даже об истории собственного поселка (его это ничуть не удивило:
в последнее время воспоминания блекли и таяли стремительно; казалось,
не существовало ничего, кроме самого недавнего прошлого), но то, что
им все-таки было известно, внушало тревогу. Впрочем, и это не удивило
Роланда.
	Во времена их прапрапрадедов Речная Переправа во многом
походила на тот поселок, что рисовала себе Сюзанна: умеренно
процветающее торговое село у Великой Дороги, где изредка продавали, а
чаще обменивали товар. Числилось оно частью Речного баронства, хотя
и тогда уже баронства, земельные владения и тому подобное отходили в
прошлое.
	Несмотря на то, что торговля медленно отмирала, кое-кто в те дни
еще охотился на бизонов; поголовье их было невелико и сильно
мутировало. Мясо бизонов-мутантов, хоть и не ядовитое, пахло мерзко и
вкус имело горький. И все же Речную Переправу, расположенную между
местечком, которое называлось просто Пристань, и деревенькой
Джимтаун, в этих краях знали. Поселок стоял у Великой Дороги, всего в
шести днях пути от города, если ехать берегом, и в трех - если плыть
баржей. "А коли вода в реке спадала,- прибавил один из близнецов,- тут
уж про три дни забудь. Дед мой сказывал, баржи, бывало, волоком
тащили супротив течения аж до Томовой косы".
	Разумеется, старики ничего не знали ни об основателях и первых
жителях города, ни о том, как те возводили свои башни и башенки: то
были Великие Пращуры, а их история канула в Лету еще тогда, когда
прапрадед тетушки Талиты бегал в коротких штанишках.
	- Дома пока стоят,- встрял Эдди.- А вот интересно, машины, с
помощью которых великие золотые бабульки-дедульки их строили, еще
можно запустить?
	- Все может быть,- ответил один из близнецов.- Коли так, парень,
здесь ноне не сыщешь ни единой живой души, чтоб еще помнила, как с
ими управляться... так-то.
	- Не,- возразил второй,- каково нынче ни худо, а сумлеваюсь я,
чтоб и у Седых и у Зрелых память о старинном житье напрочь отшибло.-
Он поглядел на Эдди.- Слыхал я от папани, будто в старину в городе
горели лехтрические свечки. Болтают, они и посейчас не сгасли.
	- Ну надо же,- удивленно протянул Эдди, и Сюзанна под столом
больно ущипнула его за ногу.
	- Да,- подтвердил первый близнец. Он говорил серьезно, не
сознавая сарказма Эдди.- Нажмешь на пуговку - гоп! - и готово: светло
как белым днем, а жару нет, и ни тебе фитилей, ни плошек с маслом, ни
карасину. А еще слыхал я, будто раз в стародавние времена Квик, атаман
разбойников, поднялся в небо на механической птице. Но сломалось у
ней крыло, и убился Квик, грянулся с высоты, как Икар.
	Сюзанна разинула рот.
	- Вы знаете историю Икара?
	- Да, госпожа,- отозвался старик, явно удивленный тем, что ей это
кажется странным.- Крылья у него были из пчелиного воску.
	- Детские сказки и то, и другое,- фыркнула тетушка Талита.- Вот
огни неугасимые - истинная правда, ибо их я видала собственными
глазами еще сопливой девчонкой; может быть, что по временам они еще
сияют, да... хоть сама я давным-давно ничего такого не видала,
достойные доверия люди из числа моих знакомцев в ясные ночи
наблюдали оные огни. Однако ж ни един человек не подымался под
облака, не летал яко птица, даже Великие Пращуры.
	Тем не менее, диковинные машины странного и порой опасного
назначения в городе все-таки ~были~. Возможно, многие из них
сохранились в исправности, однако дряхлые близнецы считали, что
теперь уже никто в городе не знает, как их запустить: шума работающих
механизмов не слышно уже много лет.
	~"Пожалуй, это дело поправимо~,- подумал Эдди, блестя
глазами.- ~То есть, если появится предприимчивый, инициативный и
смекалистый малый, который кой-что кумекает в диковинных
механизмах и огнях неугасимых. Может, на самом деле вся заковыка в
том, чтоб отыскать рычажок с пометкой "вкл". Нет, правда. Или, может,
у них там просто коротнуло... вы только подумайте, ребята! Заменяем
полдюжины четырехсотамперных пробок - и в городе светло, как
субботним вечером в Рено!"~
	Сюзанна толкнула его локтем и, понизив голос, поинтересовалась,
чему он так радуется. Эдди помотал головой и приложил палец к губам,
заслужив тем самым раздраженный взгляд своей великой и единственной
любви. Альбиносы тем временем продолжали говорить, передавая друг
другу нить повествования с той бессознательной легкостью, какую,
вероятно, может дать лишь постоянное, длиною в жизнь, общение с
двойником.
	Четыре или пять поколений назад, рассказывали они, Лад все еще
был довольно густо населен и умеренно цивилизован, хотя горожане и
разъезжали по шир