я отправитесь по своим делам... тебя это устроит?
     - Ага, - ответил Роланд.
     - А если он проснется этой ночью? - спросила Сюзанна, посмотрев на церковь. - Проснется и отправит нас в Прыжок?
     - Тогда мы уйдем в Прыжок, - ответил Роланд.
     - Ты знаешь, что с ним делать, не так ли? - спросил Эдди.
     - Пожалуй, - ответил Роланд. По дорожке они двинулись к дому.
     - Твой разговор со стариком-Мэнни как-то с этим связан? - спросил Эдди.
     - Пожалуй, - Роланд повернулся к Каллагэну. - Скажи мне, отец, шар когда-нибудь отправлял тебя в Прыжок? Ты знаешь, о чем я говорю, не так ли?
     - Знаю, - кивнул Каллагэн. - Дважды. Один раз в Мексику. Маленький городок, который назывался Лос - Сапатос. А однажды... думаю... в замок Короля. И, раз уж мне удалось вернуться, должен почитать себя счастливчиком.
     - О каком Короле ты говоришь? - спросила Сюзанна. - Артуре Эльдском?
     Каллагэн покачал головой. Шрам на его лбу налился кровью.
     - Лучше не будем сейчас об этом. Ночью, - он печально глянул на Эдди. - Скоро появятся Волки. Это ужасно. А тут приходит молодой человек и говорит мне, что "Красные носки" опять проиграли национальный чемпионат... "Горожанам"?
     - Боюсь, что да, - и, слушая его рассказ о перипетиях финального матча (сама игра мало о чем говорила Роланда, пусть и отдаленно напоминала "Очки" или, как некоторые называли ее, "Воротца"), они добрались до дома Каллагэна. Его домоправительница не вышла встречать гостей, но оставила на каминной полке для подогревания пищи котелок с горячим шоколадом.
     Когда они пили его, Сюзанна повернулась к стрелку.
     - Залия Джеффордс рассказала мне кое-что интересное, Роланд.
     Он вопросительно изогнул бровь.
     - С ними живет дед ее мужа. Считается самым старым жителем Калья Брин Стерджис. Тиан и старик многие годы не очень-то ладят, Залия уже и не помнит, из-за чего они поцапались, так давно это было, но у нее с ним хорошие отношения. Она говорит, что в последние пару лет все чаще впадает в старческий маразм, но у него случаются светлые дни. И он заявляет, что видел одного из этих Волков. Мертвым, - она помолчала. - Заявляет, что убил его сам.
     - Клянусь своей душой! - воскликнул Каллагэн. - Не можешь ты такого говорить!
     - Как видишь, говорю. Вернее, говорит Залия.
     - Эту историю стоит послушать, - кивнул Роланд. - Это случилось в последний приход Волков?
     - Нет, - покачала головой Сюзанна. - И не в предпоследний, когда Оуверхолсер был еще ребенком. В предыдущий раз.
     - То есть семьдесят лет тому назад, если они приходят каждые двадцать три года? - уточнил Эдди.
     Сюзанна кивнула.
     - Но он уже тогда был взрослым. Он рассказал Залии, что пять или шесть человек затаились на Западной дороге, дожидаясь появления Волков. Среди них был и дед Тиана. И они убили одного Волка.
     - И кем же он оказался? - спросил Эдди. - Как выглядел без маски?
     - Она не сказала, - Сюзанна. - Не думаю, что он ей это рассказал. Но мы должны...
     Ее прервал громкий храп. Эдди и Сюзанна в удивлении повернулись. Стрелок заснул. Подбородок упал на грудь. Руки он скрестил, словно заснул, думая о танце. И о рисе.

14

     В доме была лишь одна свободная спальня, так что Роланда уложили с Каллагэном. А вот Эдди и Сюзанне повезло: впервые они могли провести ночь вдвоем, в постели и под крышей. И они не слишком устали, чтобы не воспользоваться такой возможностью. Потом Сюзанна сразу же отключилась, а Эдди какое-то время лежал без сна. Осторожно послал мысленный сигнал в направлении церкви Каллагэна, надеясь прикоснуться к хранящемуся в ней магическому кристаллу. Понимал, что идея эта не из лучших, но ничего не мог с собой поделать. Ничего не почувствовал. Точнее, не почувствовал ничего перед чем - то. "Я могу его разбудить, - подумал Эдди. - Действительно, могу".
     Да, а человек, у которого болит зуб, может выбить его молотком, но почему ты должен следовать его примеру?
     "Нам все равно придется его разбудить. Я думаю, без него не справимся".
     Возможно, но для этого будет другой день. А этому надо дать спокойно закончиться.
     Но какое-то время Эдди никак не мог расстаться с этим днем. Отрывочные образы мелькали в голове, вспыхивали, как осколки зеркала под ярким солнцем. Калья, лежащая под затянутым облаками небом, серая лента Девар-Тете Уайе. Зеленые рисовые поля на берегу. Джейк и Бенни Слайтман, переглядывающиеся и вдруг начинающие смеяться. Полоса зеленой травы, проход от главной улицы до Павильона. Меняющие цвет факелы. Ыш, кланяющийся и говорящий ("Эльд! Спасибо!"). Роланд, задающий вопросы, два из трех. Удары его каблуков о деревянные доски, сначала медленные, потом ускоряющиеся, ноги, двигающиеся с невероятной скоростью. Роланд, хлопающий, потеющий, улыбающийся. Однако, глаза его не улыбались, эти синие глаза оставались такими же холодными, как и всегда.
     Но как он танцевал! Великий Боже, как же он танцевал при свете факелов!
     "Кам-кам-каммала, рис, рис я сажала!" - подумал Эдди.
     Рядом с ним застонала Сюзанна: что-то ей снилось.
     Эдди повернулся к ней, просунул руку под ее рукой, чтобы охватить ладонью грудь. Успел подумать о Джейке. Эти ранчеры, пусть только попробуют не принять его, как должно. Если не примут, им придется горько об этом пожалеть.
     Эдди заснул. Ему ничего не снилось. А тем временем ночь двигалась навстречу дню, луна села, а пограничный мир медленно поворачивался, как стрелки останавливающихся часов.

Глава 2
Сухой скрут

1

     Роланд проснулся где-то за час до рассвета от очередного жуткого сна. Рог. Что-то насчет рога Артура Эльдского. Рядом с ним, на большой кровати, спал Старик. Хмурое лицо говорило о том, что и ему снится что-то малоприятное. Кожу лба перекосило, "сломав" перекладину шрама-креста.
     Разбудила Роданда боль, а не сон о роге, который выскользнул из руки Катберта, когда его давнишний друг упал. Боль начиналась у бедер и уходила вниз, до самых лодыжек. Боль эту он представлял себе в виде ярких огненных колец. Так он расплачивался за вчерашний танец. Если б только этим все и закончилось, он мог бы считать, что легко отделался, но Роланд знал, что это лишь начало и каммала дорого ему обойдется. И понимал, что это не ревматис, который доставал его последние несколько недель: так тело всегда реагировало на сырую погоду приближающейся осени. Он видел, что его лодыжки, особенно, правая, начали распухать. То же происходило и с коленями. Бедра пока выглядели, как прежде, но, положив на них руки, он чувствовал изменения, происходящие под кожей. Нет, это не ревматис, который донимал Корта в последний год, заставлял коротать дождливые дни у горящего очага. Это артрит, более того, худшая его форма, сухой скрут, и Роланд знал, что с ног он скоро перекинется на руки. Стрелок с радостью отдал бы болезни правую руку, если б она этим удовлетворилась. Он многому научил правую руку после того, как омароподобные твари отгрызли два пальца, но она уже не могла стать прежней. Да только с болезнями такое не проходило. Жертвы их не задабривали. Артрит, если уж начинался, пожирал все суставы.
     "У меня, возможно, остался год, - думал он, лежа рядом со спящим священником из мира Эдди, Сюзанны и Джейка. - А может, даже два".
     - Нет, не два. Возможно, не было и одного. Как там говорил Эдди? "Перестань дурить себе голову". Эдди знал много поговорок своего мира, но она была особенно хороша. Особенно уместна.
     Нет, он все равно будет идти к Башне, даже если Старина Артрит лишит его способности стрелять, седлать лошадь, отрезать полоску шкуры, нарубить дрова для костра. Он будет идти до конца. Но как то не нравилась ему такая вот картина: он тащится позади, в полной зависимости от остальных, возможно, привязанный к седлу вожжами, потому что руки не могут ухватиться за луку седла. Якорь, тормозящий всех. И им не удастся развернуть парус, если вдруг потребуется резко увеличить скорость.
     "Если до этого дойдет, я покончу с собой".
     Но он знал, что не покончит. Потому что не мог на такое пойти. "Перестань дурить себе голову".
     Эта мысль перекинула мостик к Эдди. С ним нужно поговорить о Сюзанне, и немедленно. С этим он проснулся и, возможно, ради этого можно потерпеть боль. Неприятный, конечно, разговор, но его не избежать. Эдди пора узнать о существовании Миа. Теперь, когда они в городе, в доме, уйти ей будет гораздо сложнее, но она все равно будет уходить. С потребностями ребенка и собственными желания она могла бороться с тем же успехом, как Роланд - с болью, которая окольцевала правые бедро и колено и обе лодыжки, но еще не добралась до рук. Если Эдди не предупредить, может случиться ужасное. А как раз сейчас им не нужны новые проблемы. Их появление могло привести к катастрофе.
     Роланд лежал на кровати, скованный пульсирующими кольцами боли и наблюдал за светлеющим небом. И светлеть оно теперь начало не на востоке, а южнее.
     Место восхода солнца тоже сместилось.

2

     Домоправительницу, симпатичную женщину лет сорока, звали Розалита Мунос, и увидев, как Роланд идет к столу, она сказала: "Одна чашка кофе, а потом пойдешь со мной".
     Каллагэн пристально посмотрел на Роланда, когда она пошла к плите за кофейником. Эдди и Сюзанна еще не встали, так что за кухонным столом они сидели вдвоем.
     - Донимают боли, сэр?
     - Это всего лишь ревматис, - ответил Роланд. - Передается из поколения в поколение по отцовской линии. К полудню полегчает, яркое солнце и сухой воздух тому поспособствуют.
     - Насчет ревматиса можешь мне не рассказывать, - ответил Каллагэн. - Скажи Богу спасибо, если это всего лишь ревматис, а не что-то похуже.
     - Я говорю, - потом добавил, повернувшись к Розалите, которая принесла дымящиеся кружки. - И тебе тоже спасибо.
     Она поставила кружки на стол, сделала реверанс, потом застенчиво посмотрела на него.
     - Никогда не видела, чтобы кто-то исполнил танец риса лучше тебя, сэй.
     Роланд кисло улыбнулся.
     - За что и расплачиваюсь этим утром.
     - Я тебя поставлю на ноги, - ответила она. - У меня есть кошачье масло, чудодейственное средство. Сначала снимает хромоту, потом боль. Спроси отца.
     Роланд повернулся к Каллагэну. Тот кивнул.
     - Тогда я верю. Спасибо, сэй.
     Она вновь сделала реверанс и вышла из кухни.
     - Мне нужна карта Кальи, - заговорил Роланд, как только они остались одни. - Пусть грубая, но достаточно точная, особенно в расстояниях. Ты сможешь нарисовать ее мне?
     - Ни в коем разе, - без запинки ответил Каллагэн. - Карту не нарисую, даже если ты приставишь револьвер к моей голове. Нет у меня таких способностей. Но я знаю, у кого они есть, - он возвысил голос. - Розалита! Рози! Зайди на минуту, пожалуйста!

3

     Двадцать минут спустя Розалита решительно взяла Роланда за руку. Привела в кладовую и закрыла дверь.
     - А теперь снимай штаны, прошу тебя. Не стесняйся, я сомневаюсь, что увижу что-нибудь новенькое, если, конечно, у мужчин в Гилеаде и Внутренних феодах то же устройство, что и у всех остальных.
     - То же, - заверил ее Роланд и скинул штаны.
     Солнце уже встало, но Эдди и Сюзанна еще не поднялись. Роланд не торопился их будить, понимая, что впереди будет много дней с ранним подъемом и поздним отходом ко сну. Вот в это утро он и решил позволить им насладиться мягкой постелью, крышей над головой и возможностью отгородиться от всего мира закрытой дверью.
     Розалита, держа в руке бутылку со светлой, маслянистой жидкостью, присвистнула. Посмотрела на правое колено Роланда, потом левой ладонью, сухой и горячей, прикоснулась к правому бедру. Он дернулся от ее прикосновения, пусть и легкого, как пух.
     Она вскинула на него глаза. Темно-коричневые, почти черные.
     - Это не ревматис. Артрит. Тот, что распространяется очень быстро.
     - Ага, и там, откуда я родом, его называли сухой скрут. Ни слова отцу или моим друзьям.
     Темные глаза пристально смотрели на него.
     - Долго тебе это в секрете не сохранить.
     - Я слышу тебя очень хорошо. Но, пока есть возможность, пусть это останется моим секретом. И ты мне поможешь.
     - Ага, - кивнула она. - Не бойся. От меня никто ничего не узнает.
     - Я говорю, спасибо тебе. Так мне это поможет?
     Розалита посмотрела на бутылку и улыбнулась.
     - Ага. Это мята и кое-какие болотные травки. Но главный секрет - кошачья желчь. Всего три капли на бутылку, будь уверен. Это горные кошки, которые приходят из пустыни, со стороны великой тьмы, - она наклонила бутылку, плеснула маслянистой жидкости на ладонь. В нос Роланда ударил запах мяты, на него наложился другой запах, не столь сильный, но неприятный. Да, подумал стрелок, возможно, это запах желчи пумы, или когуара или, какого-то другого зверя, которого называли здесь горной кошкой.
     Когда она наклонилась и начала втирать жидкость в коленные чашечки, их словно обдало огнем. Роланд едва не вскрикнул: колени просто прожаривались. Но вскоре жар спал, а вместе с ним в значительной степени ушла и боль.
     Закончив растирать его тело, она спросила: "Как себя чувствуешь, стрелок-сэй?"
     Вместо того, чтобы отвечать словами, он прижал ее к своему обнаженному телу и крепко обнял. Она, нисколько не смущаясь, обхватила его руками и прошептала на ухо: "Если ты тот, за кого себя выдаешь, ты не должен позволить им забрать детей. Ни одного. И не обращай внимания на то, что говорят большие шишки, вроде Эйзенхарта и Телфорда".
     - Мы сделаем все, что в наших силах, - ответил он.
     - Хорошо. Спасибо тебе, - она отступила назад, посмотрела вниз. - Одна часть твоего тела не страдает ни артритом, ни ревматисом. И выглядит очень неплохо. Может, даме будет позволено взглянуть на нее сегодня вечером, стрелок, под луной, и познакомиться с ней поближе.
     - Может, и будет, - ответил Роланд. - Ты мне дашь бутылку этого снадобья, чтобы я мог возить его с собой, разъезжая по Калье, или оно слишком дорогое?
     - Нет, не дорогое, - все еще флиртуя, Розалита обворожительно улыбнулась Роланду. Но тут же лицо ее стало серьезным. - Но, думаю, помогает оно только временно.
     - Я знаю, - кивнул Роланд. - Но это и не важно. Мы лишь оттягиваем неизбежное, но в конце концов природа берет свое.
     - Ага, - согласилась она. - Так всегда и бывает.

4

     Когда, застегивая ремень, Роланд вышел из кладовой, он услышал шевеление наверху. За голосом Эдди, слов он не разобрал, последовал сонный женский смех. Каллагэн стоял у плиты, наливал в чашку кофе. Роланд подошел к нему.
     - Я видел кусты облепихи слева от дорожки, которая идет от церкви к твоему дому.
     - Да, и облепиха созрела. У тебя острые глаза.
     - Сейчас речь не о глазах. Я иду туда, чтобы набрать полную шляпу ягод. Мне бы хотелось, чтобы Эдди присоединился ко мне, пока его жена съест яйцо или два. Сделаешь?
     - Думаю, что да, но...
     - Вот и отлично, - с тем Роланд и вышел из дома.

5

     Когда пришел Эдди, Роланд уже набрал полшляпы и съел несколько пригоршней оранжевых ягод. Боль на удивление быстро уходила из лодыжек, колена, бедра. Собирая ягоды, он задался вопросом, а сколько бы отдал Корт за бутылку кошачьего масла Розалиты Мунис.
     - Слушай, эти ягоды выглядят, как восковые фрукты, которыми моя мать украшала дом на каждый День благодарения, - Эдди подозрительно глядел в шляпу. - Ты уверен, что их можно есть?
     Роланд достал из шляпы ягоду облепихи, размером чуть ли не с подушечку его пальца, сунул Эдди в рот.
     - По вкусу похоже на воск, Эдди?
     Глаза Эдди внезапно широко раскрылись.
     - Похоже на клюкву, только слаще. Интересно, Сюзи умеет печь оладьи? Даже если не умеет, готов спорить, что домоправительница Каллагэна...
     - Послушай меня, Эдди, - прервал его стрелок. - Слушай внимательно и не давай воли эмоциям. Ради своего отца.
     Эдди, он уже тянулся к ягодам на кусте, опустил руку, посмотрел на Роланда. С бесстрастным лицом. В утреннем свете Роланд видел, насколько старше теперь выглядит Эдди. Словно повзрослел на добрый десяток лет.
     - В чем дело?
     Роланд, который долго хранил этот секрет, выбирая оптимальный момент для того, чтобы поделиться им с Эдди, отметил, что его рассказ не сильно того удивил.
     - Как давно ты об этом знаешь?
     Обвиняющие нотки в вопросе отсутствовали напрочь.
     - Наверняка? С того самого момента, как увидел ее, уходящую в лес. Увидел, как она ела... - Роланд запнулся, - ...увидел, что она ела. Услышал, как она разговаривала с людьми, которых не было. А подозревал гораздо дольше. Чуть ли не с самого Лада.
     - И не сказал мне.
     - Нет, - вот сейчас, подумал Роланд, Эдди даст себе волю. Выскажется по полной программе. И ошибся.
     - И ты хочешь знать, злюсь ли я, не так ли? Собираюсь ли закатить скандал?
     - Собираешься?
     - Нет, я не злюсь, Роланд. Раздражение, возможно, чувствую, и до смерти боюсь за Сюзи, но с чего мне злиться на тебя? - теперь уже запнулся Эдди. А когда заговорил вновь, чувствовалось, что слова даются ему с трудом, но он их произнес. - Ты же мой старший, не так ли? - Да, - кивнул Роланд. Протянул руку, положил на плечо Эдди. Удивился возникшему у него желанию, нет, потребности, все объяснить. Но устоял. Если Эдди признавал его не просто старшим, а своим старшим, ему не оставалось ничего другого, как и вести себя соответственно. - Ты вроде бы и не поражен моими новостями.
     - Ну, я удивлен, - ответил Эдди. - Может, не поражен, но... - он сорвал несколько ягод, бросил в шляпу Роланда. - Что-то я видел, понимаешь? Иногда она бледнела, как мел. Иногда морщилась и хваталась за живот. А на вопрос отвечала, что ее пучит. И груди у нее стали больше. Я в этом уверен. Но, Роланд, к ней по-прежнему приходят месячные. Где-то около месяца тому назад я видел, как она зарывала тряпки, и они были в крови. Пропитаны кровью. Как такое может быть? Если она забеременела, когда мы "извлекали" Джейка, отвлекая демона говорящего круга, тогда должна быть на пятом, может, на шестом месяце. Даже с учетом того, что творится здесь со временем.
     Роланд кивнул.
     - Я знаю про ее месячные. И это решающее доказательство того, что ребенок не твой. Существу, которое она вынашивает, женская кровь не нужна, - Роланду вспомнилось, как Миа сжала лягушку, раздавила в кулаке. Выпила черную желчь. Слизнула с пальцев, как сладкий сироп.
     - А оно... - Эдди уже собрался положить в рот ягоду облепихи, но передумал, бросил в шляпу Роланда. Стрелок подумал, что должно пройти какие-то время, прежде чем у Эдди вновь появится аппетит. - Роланд, оно будет выглядеть, как человеческий ребенок?
     - Я практически уверен, что нет.
     - Тогда как?
     И, прежде чем стрелок успел удержать слова, они сорвались с губ.
     - Лучше не поминать дьявола.
     Эдди передернуло. Лицо стало мертвенно белым.
     - Эдди? Ты в порядке?
     - Нет, - ответил Эдди. - Я определенно не в порядке. Но я и не собираюсь плюхнуться в обморок, как одна девушка на концерте Энди Гибба. Так что же нам делать?
     - На данный момент - ничего. Нам есть, чем заняться.
     - Это точно, - вздохнул Эдди. - Сюда через двадцать четыре дня заявятся Волки, если я не ошибся в подсчетах. В Нью-Йорке... кто знает, какой там нынче день? Шестое июня? Десятое? Но наверняка до пятнадцатого июля времени там осталось меньше, чем вчера. Но, Роланд, если она вынашивает не человека, мы не можем гарантировать, что ее беременность продлится девять месяцев. Она может разродиться и в шесть. Черт, да она может разродиться завтра!
     Роланд кивнул и промолчал. Эту часть пути Эдди прошел сам, мог пройти и оставшуюся.
     И он прошел.
     - Мы бессильны, не так ли?
     - Да. Мы можем наблюдать за ней, но не более того. Мы даже не можем отстранить ее от всего, потому что она догадается, чем это вызвано. И она нам нужна. Для того, чтобы стрелять, когда до этого дойдет, но и раньше нам придется подготовить кое-кого из местных, научить пользоваться оружием, которое у них есть. Скорее всего, это будут луки, - Роланд поморщился. В конце концов, ему уд