грудь, целуя щеку, шею, лоб, нос, губы, повторяя снова и снова: "Мои ноги, о, Роланд, ты видишь, я могу ходить, я могу бегать, у меня снова есть ноги, слава Господу и всем святым, мои ноги целые и невредимые!
     - Доставь себе удовольствие и используй их на полную, прошу тебя, - у Роланда давно уже вошло в привычку использовать обороты речи и повадки жителей тех мест, куда заносила его судьба. Теперь вот в ход шли обороты Кальи. Он полагал, что тоже начал бы показывать средний палец водителям такси, если б подольше пожил в Нью - Йорке.
     "Но я всегда буду чужаком, - думал он. - Еще бы, я даже не могу правильно сказать: "Аспирин". Всякий раз, когда пытаюсь, получается не так".
     Она взяла его за правую руку, потянула вниз, заставила прикоснуться к голени.
     - Ты ее чувствуешь? - просила она. - Я хочу сказать, она есть, это не плод моего воображения?
     Роланд рассмеялся.
     - Но ведь ты не подлетела ко мне на крыльях, а подбежала? Да, Сюзанна, она есть, - он обхватил левой рукой, здоровой, с пятью пальцами, ее левую ногу. - Одна нога, вторая нога, обе со ступнями, - нахмурился. - Мы должны достать тебе какую-нибудь обувь.
     - Зачем? Это же сон. По-другому и быть не может.
     Роланд пристально посмотрел на нее, и ее улыбка поблекла.
     - Нет? Это действительно не сон?
     - Мы вошли в Прыжок. Мы действительно здесь. Если ты порежешь ногу, Миа, завтра ты проснешься у костра с порезанной ногой.
     Другое имя сорвалось с его губ почти что... ну, не совсем... естественно. И теперь он ждал, затаив дыхание: заметит или нет? Если б заметила, он бы извинился и сказал, что вошел в Прыжок из сна об одной знакомой ему женщине (хотя после Сюзан Дельгадо была только одна женщина, которая сыграла в его жизни заметную роль, но звали ее не Миа).
     Но она не заметила, и Роланда это особо не удивило.
     "Она собиралась отправиться в одну из охотничьих экспедиций... как Миа... когда зазвучал каммен. А в отличие от Сюзанны, у Миа ноги есть. Она же лакомится всякими блюдами, разгуливая по банкетному залу, беседует с друзьями, она не пошла в "Морхауз" или куда-то еще. Значит, у нее есть ноги. И в этом теле - две женщины, хотя Сюзанна этого не знает".
     И внезапно Роланду захотелось, чтобы они не встретили Эдди. Потому что Эдди мог заметить изменения в Сюзанне, пусть та их не замечала. А в этом ничего хорошего не было. Будь у Роланда три желания, как у принца из какой - нибудь детской сказки, он бы три раза загадал одно и тоже: закончить все дела в Калье Брин Стерджис до того, как беременность Сюзанны... беременность Миа... станет очевидной. Иметь дело и с тем и другим одновременно будет очень нелегко.
     Если вообще возможно.
     Она смотрела на него широкими, вопрошающими глазами. Не потому, что он назвал ее чужим именем. Просто ей хотелось знать, что им делать дальше.
     - Это твой город, - Роланд пожал плечами. - Я бы взглянул на книжный магазин. На пустырь, - он помолчал. - И на розу. Отведешь меня?
     - Н-да, - она огляделась. - Это мой город, сомневаться не приходится, но Вторая авеню выглядит совсем не так, как в те дни, когда Детта щекотала себе нервишки, воруя всякую мелочевку в "Мейси".
     - То есть ты не сможешь показать магазин и пустырь? - в голосе Роланда слышалось разочарование, но не отчаяние. Он знал, что найдет способ найти и первое, и второе. Способ всегда находился...
     - О, это не проблема, - ответила она. - Улицы те же самые. Нью-Йорк - это решетка, Роланд. Авеню идут в одну сторону, улицы - поперек. Все чрезвычайно просто. Пошли.
     Горело табло "СТОЙТЕ", но Сюзанна посмотрела направо, убедилась, что машин нет, и они пересекли Пятьдесят четвертую улицу <Практически на всех улицах Манхэттена движение одностороннее, так что действительно нет нужды смотреть в обе стороны>. Сюзанна бесстрашно шагала вперед, словно и забыв про босые ноги. В коротких кварталах теснились витрины экзотических магазинов. Роланд не мог не таращиться на них, но, пусть и не смотрел, куда идет, ни с ним, ни с Сюзанной никто не сталкивался, хотя прохожих хватало. Однако, он слышал, как стучат его каблуки по плитам тротуара, видел тени, которые отбрасывали они в свете уличных фонарей.
     "Мы почти что здесь, - думал он. - А если бы сила, доставившая нас сюда, была чуть мощнее, мы попали бы сюда в живую".
     И, он отдавал себе в этом отчет, сила могла стать мощнее, учитывая, что ее источник, согласно Каллагэну, находился под половицами его церкви. По мере их приближения к городу и источнику силы, которая даже на таком расстоянии могла отправить их в другой мир...
     Сюзанна сжала его руку. Роланд тут же остановился.
     - Поранила ногу? - спросил он.
     - Нет, - ответила она, и Роланд увидел, что Сюзанна напугана. - Почему здесь так темно?
     - Сюзанна, сейчас ночь.
     Она нетерпеливо дернула его за руку.
     - Я это знаю. Не слепая. Разве ты... - она замялась. - Разве ты не чувствуешь этой темноты?
     Роланд понял, что чувствует. Во-первых, ночь на Второй авеню на самом деле была совсем не темной. Стрелок до сих пор изумлялся, с какой расточительностью жители Нью-Йорка тратили то, что в Гилеаде ценилось на вес золота. Бумага, вода, очищенное масло, искусственное освещение. Последнее было везде. Светились витрины магазинов (сами магазины закрылись, но выключить свет в витринах никто не удосужился), сияла лавочка, где продавали попкорн, она называлась "У Блимпи", оранжевые электрические лампы уличных фонарей пропитывали светом воздух. И однако, Сюзанна была права. Несмотря на оранжевые лампы, в воздухе висело ощущение темноты. Темное облако, казалось, окружало людей, которые шли по этой улице. Ему вспомнились слова Эдди, произнесенные раньше: "Все дело в девятнадцати".
     Но эта темнота, которую он и Сюзанна скорее чувствовали, чем видели, не имела никакого отношения к числу девятнадцать. И требовалось отнять шесть, чтобы понять, что происходит. И впервые Роланд поверил, что Каллагэн говорил правду.
     - Черный Тринадцатый, - вырвалось у него.
     - Что?
     - Он перенес нас сюда, отправил в Прыжок, мы чувствуем, что он вокруг нас. Ощущения не совсем такие же, какие я испытывал, когда летал внутри розового шара, но схожие.
     - Ощущения неприятные.
     - И шар неприятный. Черный Тринадцатый, по всем признакам, самое ужасное, что сохранилось на земле со времен Эльда. Впрочем, я уверен, что Радуга Мейрлина существовала задолго до...
     - Роланд! Эй, Роланд! Сюзи!
     Они подняли голову и, несмотря на то, что чуть раньше он серьезно опасался встречи с Эдди, теперь испытал безмерное облегчение, увидев не только Эдди, но и Джейка с Ышем. Они стояли дальше по улице, в полутора кварталах. Эдди замахал рукой. Сюзанна ответила тем же. Роланд схватил ее за предплечье, прежде чем она сорвалась с места и побежала. Такое желание у нее точно было.
     - Береги ноги, - предупредил он ее. - А то подхватишь какую-нибудь инфекцию и перетащишь на ту сторону.
     Они сговорились на быстром шаге. Эдди и Джейк, оба обутые, кинулись им навстречу. Роланд видел, как пешеходы освобождали им путь, не посмотрев на них, даже не прерывая разговоров, потом заметил, что это не совсем так. Навстречу ему за руку с матерью шагал малыш, не старше трех лет. Так вот, женщина ничего не заметила, а у малыша, когда Эдди и Джейк пробегали мимо, широко раскрылись глаза... а потом он протянул руку, словно хотел погладить семенящего за Джейком Ыша.
     Эдди обогнал Джейка и добежал до них первым. Остановился перед Сюзанной, в изумлении вытаращился на нее.
     - Ну? Что скажешь, сладенький? - нервно спросила она, как у мужа спрашивает жена, вернувшаяся домой с совершенно новой прической.
     - Если что и изменилось, то к лучшему, - ответил Эдди. - Впрочем, я и так тебя любил. Но ты счастлива, и я этому только рад. Господи, ты теперь на дюйм выше меня!
     Сюзанна увидела, что так оно и есть, рассмеялась. Ыш обнюхал лодыжку, которой не было, когда он видел эту женщину в последний раз, и тоже рассмеялся. Смех этот сильно смахивал на собачий лай, но все поняли, что Ыш смеялся.
     - Мне нравятся твои ноги, Сюзи, - комплимент Джейка, в свою очередь, понравился Сюзанне, отчего она вновь засмеялась. Но мальчик этого не заметил, уже повернулся к Роланду. - Ты хочешь взглянуть на книжный магазин?
     - А там есть, что посмотреть?
     Лицо Джейка затуманилось.
     - В общем-то, нет. Он закрыт.
     - Я бы лучше взглянул на пустырь, если мы успеем попасть руда до того, как придет пора возвращаться. И на розу.
     - Не болят? - спросил Эдди Сюзанну. Он очень уж пристально смотрел на нее.
     - Они прекрасно себя чувствуют, - смеясь, ответила Сюзанна. - Прекрасно.
     - Ты выглядишь иначе.
     - Еще бы! - она пустилась в пляс. Прошло много месяцев с той поры, когда она в последний раз танцевала, но переполняющий ее восторг в значительной степени компенсировал отсутствие практики. Женщина в деловом костюме, помахивающая брифкейсом, чуть не столкнулась с группой оборванных странников, потом резко взяла в сторону, обходя их. Настолько резко, что ступила с тротуара на мостовую. - Еще бы! Я же теперь с ногами!
     - Совсем, как в песне, - буркнул Эдди.
     - Что?
     - Неважно, - ответил он и обнял за талию. Но Роланд опять заметил его изучающий взгляд. "При удаче копать глубже он не станет", - подумал стрелок.
     Так и произошло. Эдди поцеловал Сюзанну в уголок рта, повернулся к Роланду.
     - Так ты хочешь увидеть знаменитый пустырь с еще более знаменитой розой? Что ж, я тоже хочу. Показывай дорогу, Джейк.

7

     Джейк повел их по Второй авеню, остановившись лишь раз, чтобы они могли взглянуть на "Манхэттенский ресторан для ума". В этом магазине никто не жег попусту электричество, так что увидели они только темные витрины. Не было и черной доски с меню, на которую хотелось взглянуть Роланду.
     Прочитав его мысли, как бывает у людей, которые делят кхеф, Джейк сказал: "Должно быть, он меняет меню каждый день".
     - Возможно, - не стал спорить Роланд. Вгляделся в витрину, но увидел лишь темные полки, несколько столов, стойку, упомянутую Джейком, за которой старики пили кофе и играли в "Замки", в версии этого мира. Смотреть не на что, но что-то чувствовалось, даже сквозь стекло: отчаяние и ощущение потери. Будь это запах, подумал Роланд, он был бы горьким и затхлым. Запахом неудачи.
     Или радужных грез, которые так и не реализовались. Там, где стоял такой запах, Энрико "Утес" Балазар всегда мог добиться своего.
     - Насмотрелся? - спросил Эдди.
     - Да, - кивнул стрелок. - Пошли.

8

     Для Роланда восьмиквартальная прогулка по Второй авеню, от пересечения с Пятьдесят четвертой до Сорок шестой улицы, стала путешествием в страну, в существование которой до сего момента ему верилось с трудом. "А сколь странным все это должно казаться Джейку?" - подумал он. Нищий, который просил у Джейка четвертак, ушел, но ресторан, перед которым он сидел, "Чав-чав", остался. На углу Второй авеню и Пятьдесят второй. Кварталом дальше им попался магазин пластинок, "Башня выдающихся записей". Он еще работал, часы над головой, высвечивающие час и минуты белыми кружками, указывали, что сейчас восемь часов и четырнадцать минут. Из открытой двери лилась громкая музыка. Гитары и барабаны. Музыка этого мира. Она напомнила ему священную музыку серых, которую он слышал в Ладе. "Почем нет? - подумал Роланд. - В каком-то смысле это тот же Лад". Насчет этого он нисколько не сомневался.
     - Это "Роллинг стоунз", - пояснил Джейк, - но не та песня, которую я слышал в тот день, когда увидел розу. Та называлась: "Разрисуй все черным".
     - Но эту ты тоже знаешь? - спросил Эдди.
     - Да, знаю, но не могу вспомнить название.
     - Мог бы и догадаться. Она называется "Девятнадцать нервных срывов". Сюзанна остановилась, посмотрела на мальчика.
     - Джейк?
     - Он прав, - кивнул тот.
     Эдди тем временем поднял газету, лежащую, у железной решетки, перекрывающий дверную арку рядом с музыкальным магазином. Тетрадку "Нью-Йорк таймс".
     - Эдди, разве твоя мать не учила тебя, что поднимать что-то с земли неприлично? - спросила Сюзанна.
     Эдди проигнорировал ее слова.
     - Посмотрите сюда. Все.
     Роланд наклонился, решив, что сейчас увидит статью об очередной чуме, но все обошлось. Во всяком случае, в этом номере о глобальных катастрофах не сообщалось.
     - Прочитай мне, что здесь написано, - попросил он Джейка. - Я то вспоминаю буквы, то они уплывают из памяти. Думаю, из-за Прыжка...
     - "РОДЕЗИЙСКИЕ СИЛЫ УДЕРЖИВАЮТ МОЗАМБИКСКИЕ ДЕРЕВНИ", - начал Джейк. - "ДВА СОВЕТНИКА КАРТЕРА ГОВОРЯТ ОБ ЭКОНОМИИ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ БЛАГОДАРЯ НОВОМУ ПЛАНУ СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ". А ниже: "КИТАЙЦЫ ПРИЗНАЛИ, ЧТО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 1976 ГОДА БЫЛО САМЫМ СИЛЬНЫМ ЗА ЧЕТЫРЕ СТОЛЕТИЯ". А дальше...
     - Кто такой Картер? - спросила Сюзанна. - Он был президентом до... Рональда Рейгана? - произнося два последних слова, она подмигнула Джейку. Эдди так и не удалось убедить ее, что он не шутил, говоря о том, что Рейган стал президентом Соединенных Штатов. Не поверила она и Джейку, хотя мальчик пытался доказать ей, что такое вполне возможно, поскольку при нем Рейган уже занимал пост губернатора Калифорнии. Сюзанна лишь смеялась и кивала, как бы говоря, что отдает должное его богатому воображению. Она не сомневалась, что Эдди подговорил Джейка поддержать свою фантастическую версию, и не собиралась клюнуть на приманку. Да, она могла видеть президентом Пола Ньюмена, даже Генри Фонду, в некоторых ролях он играл по-президентски, но только не героя телесериала "Дни в долине смерти". Ни в коем разе.
     - Забудь про Картера, - фыркнул Эдди. - Посмотри на дату.
     Роланд попытался, но она плавала у него перед глазами. То превращалась в буквы и цифры Высокого Слога, то становилась какой-то галиматьей.
     - Назови мне ее, ради своего отца.
     - Второе июня, - озвучил дату Джейк, посмотрел на Эдди. - Но, если время одинаково и на той, и на этой стороне, должно быть первое?
     - Оно не одинаково, - мрачно ответил Эдди. - Не одинаково. На этой стороне время идет быстрее. Бежит. Торопится.
     Роланд на мгновение задумался.
     - Если мы придем сюда еще раз, временной разрыв увеличится?
     Эдди кивнул.
     Роланд продолжил, словно размышляя вслух: "Каждая минута, которую мы проводим на той стороне, на стороны Кальи, равна полутора минутам, которые проходят здесь. А может, и двум".
     - Нет, не двум, - возразил Эдди. - Я уверен, что время здесь не в два раза быстрее, - но взгляд, брошенный на газету, говорил о том, что такой уверенности у него как раз и нет.
     - Если ты прав, нам не остается ничего другого, как идти вперед, - сказал Роланд.
     - К пятнадцатому июля, - поддакнула Сюзанна. - Когда Балазар и его джентльмены перестанут корчить из себя благородных.
     - Может, не стоит нам связываться с Кальей, - предложил Эдди. - Мне не хочется говорить такое, Роланд, но, может, не стоит?
     - Мы не можем не связываться, Эдди.
     - Почему?
     - Потому что у Каллагэна Черный Тринадцатый, - ответила Сюзанна. - Наша помощь - цена, назначенная им за этот хрустальный шар. И он нам нужен.
     Роланд покачал головой.
     - Он отдаст нам шар в любом случае... я думал, вы это поняли. Шар нагнал на него страху.
     - Да, - кивнул Эдди. - Мне тоже так показалось.
     - Мы должны помочь им, потому что таков Путь Эльда, - объяснил Роланд Сюзанне. - И потому что путь ка всегда путь долга и чести.
     Ему показалось, что он заметил веселую искру, блеснувшую в глубине ее глаз. Подумал, что заметил, но развесил он отнюдь не Сюзанну. Его идеи нашла забавными Детта или Миа. Хотелось бы знать, кто именно. Или обе?
     - Я ненавижу это ощущение, - воскликнула Сюзанна. - Ощущение тьмы.
     - На пустыре тебе полегчает, - заверил ее Джейк. Он вновь зашагал по Второй авеню, остальные двинулись следом. - Роза всем поднимет настроение. Вот увидите.

9

     Джейк прибавил шагу после того, как пересек Пятидесятую улицу. После Сорок девятой перешел на бег трусцой. У Сорок восьмой побежал. Ничего не мог с собой поделать. Сорок восьмую он пересекал, когда горела табличка: "Идите". Но она замигала красным, едва Джейк добрался до тротуара.
     - Джейк, подожди! - крикнул Эдди с другой стороны улицы, но Джейк не остановился. Наверное, не мог. Конечно же, Эдди чувствовал притяжение розы. Как и Роланд, и Сюзанна. В воздухе слышался гул, слабый, но приятный. Прямая противоположность ощущению темноты.
     Роланду этот гул навеял воспоминания о Меджисе и Сюзан Дельгадо. Поцелуи, разделенные на матрасе из сладкой травы.
     Сюзанна вспомнила, как маленькой девочкой забиралась на колени к отцу, гладкой щечкой прижималась к грубой шерсти его свитера. Вспомнила, как закрывала глаза и глубоко вдыхала запах, принадлежащий ему и только ему: трубочного табака, лосьона "Зимняя свежесть" и "мастерола", мази, которую он втирал в запястья, где артрит начал покусывать его с двадцати пяти лет. Эти запахи означали одно: у нее все хорошо.
     Эдди вспомнил поездку в Атлантик-Сити, в далеком детстве, ему тогда было лет пять или шесть. Мать взяла их с собой, а в какой-то момент она и Генри отошли, чтобы купить мороженое. Миссис Дин указала на скамейку на набережной со словами: "Усядешься вот туда своей задницей, мистер Мужчина, и не оторвешь ее, пока мы не придем". Он так и сделал. Мог бы просидеть там целый день, глядя на спускающийся к воде песчаный пляж и накатывающие на него серые океанские валы. Каждый раз, когда волна отступала, его глазам открывалась полоса мокрого коричневого песка, такая яркая, что приходилось щуриться, глядя на нее. А сам прибой гремел и успокаивал одновременно. "Я мог бы сидеть здесь вечно, - вспомнились Эдди тогдашние мысли. - Мог бы сидеть, потому что здесь все красиво, спокойно и... правильно. Все, как и должно быть".
     Вот это все пятеро почувствовали особенно сильно (Ыш не составил исключения): почувствовали что-то удивительное и прекрасное.
     Роланд и Эдди, не сговариваясь, подхватили Сюзанну под локти. Приподняли, оторвав босые ноги от земли, и понесли. Подойдя к Сорок седьмой улице, увидели красную табличку с надписью "СТОЙТЕ". Роланд вытянул руку навстречу приближающимся фарам и крикнул: "Хайл! Именем Гилеада приказываю: остановитесь!"
     И они остановились. Завизжали тормоза, чей-то передний бампер встретился с чьим-то задним, зазвенело разбившееся стекло, но они остановились. В свете фар, под какофонию клаксонов, Сюзанну, с возвращенными ей (и уже грязными) ногами, перенесли через мостовую. Ощущение счастья, ощущение, что все будет хорошо, росло с приближением к углу Второй авеню и Сорок шестой улицы. Роланд чувствовал, как гудение розы ускоряет бег его крови.
     "Да, - думал Роланд. - Клянусь всеми богами, да. Это она. Возможно, не дверь в Темную Башню, а сама Башня. Боже, какая же у нее сила! Какое притяжение! Катберт, Ален, Жами... ну почему вас нет со мной!"
     Джейк стоял на углу Второй авеню и Сорок шестой улицы, глядя дощатый забор высотой в пять футов. Слезы катились по его щекам. Из темноты за забором доносилось гармоничное гудение. Звуки многих голосов, поющих вместе. Поющих на одной ноте. "Это здесь, - говорили голоса. - Именно здесь вы найдете все. Поворот к лучшему, счастливую встречу, излечение от лихорадки, из - за которой кровь закипала в жилах. Здесь может осуществиться любое желание, здесь поймут всех и каждого. Здесь можно увидеть доброе отношение и познать, как творить добро. Здесь можно вновь обрести казалось бы потерянные здравомыслие и ясность ума. Здесь все будет хорошо".
     Джейк повернулся к ним.
     - Вы это чувствуете? - спросил он. - Да?
     Роланд кивнул. Потом Эдди.
     - Сюзи?
     - Это почти что самое прекрасное, что может быть на свете, - ответила она.
     "Почти что, - подумал Роланд. - Она сказала: "Почти что". Заметил стрелок и другое: когда она произносила эти слова, ее рука поглаживала живот.

10

     Афиши вроде бы остались прежними, какими и помнил их Джейк: Оливия