был президент, по фамилии Кеннеди. Его убили за тринадцать лет до случившегося в Салемс-Лоте... убили на Западе...
     - Да, - кивнула Сюзанна. - Джек Кеннеди. Бог любит его, - она повернулась к Роланду. - Он был стрелком.
     Брови Роланда поднялись.
     - Ты так говоришь?
     - Ага. И я говорю правду.
     - В любом случае, - вновь заговорил Каллагэн, - вопрос так и остался открытым, действовал ли убийца в одиночку или был частью большого заговора. Иногда я просыпался ночью и думал: "А почему бы тебе не отправиться туда и увидеть все своими глазами? Почему бы тебе не встать перед дверью с ящиком в руках и не отдать мысленный приказ: "Даллас, 22 ноября 1963 года"? Если ты это сделаешь, дверь откроется и ты окажешься там, как герой романа Герберта Уэллса о машине времени. И, возможно, ты сможешь изменить произошедшее в тот день.
     Если и был в современной американской истории переломный момент, то пришелся он именно на 22 ноября 1963 года. Измени его, и ты изменишь все, что произошло потом. Вьетнам... расовые волнения... все".
     - Господи, - в голосе Эдди слышалось уважение. С какой стороны ни посмотри, столь честолюбивая идея заслуживала уважения. Она стояла вровень со стремлением капитана маленького суденышка преследовать белого кита. - Но, отец... если б ты это сделал, а все изменилось к худшему?
     - Джек Кеннеди не был плохим человеком, - холодно отчеканила Сюзанна. - Джек Кеннеди был хорошим человеком. Великим человеком.
     - Может и так. Но знаешь, что я тебе скажу? Я думаю, только великий человек может совершить великую ошибку. А кроме того, тот, кто пришел бы после него, мог оказаться очень плохим человеком. И какой-нибудь Большой охотник за гробами, возможно, не получил своего шанса благодаря Ли Харви Освальду или кому-то еще, если стреляли несколько человек.
     - Но шар не допускает таких мыслей, - вмешался Каллагэн. - Я уверен, он убеждает людей творить зло, нашептывая им, будто, зовет на добрые дела. Что они помогут не кому-то в отдельности, а всем вместе.
     - Да, - сухо согласился Роланд.
     - Ты думаешь, я попал бы туда? - спросил Каллагэн. - Или шар лгал мне? Заманивал меня?
     - Я не сомневаюсь, что попал бы, - ответил Роланд. - И я уверен, если мы покинем Калью, то именно через эту дверь.
     - Тогда я смогу пойти с вами! - с жаром воскликнул Каллагэн.
     - Может, и пойдешь, - ответил Роланд. - Но, в конце концов, ты перенес ящик, вместе с шаром, в церковь. Чтобы утихомирить его.
     - Да. И, по большому счету, это сработало. В основном он спит.
     - Однако, ты говорил, он отправил тебя в Прыжок.
     Каллагэн кивнул. Жар из голоса исчез. Осталась только усталость. Он вдруг постарел на добрый десяток лет.
     - Первый раз он отправил меня в Мексику. Вы помните начало моей истории? Писателя и мальчика, который верил в существование вампиров?
     Они кивнули.
     - Как-то ночью, когда я спал, шар добрался до меня, и я оказался в Лос-Сапатосе. На похоронах. Похоронах писателя.
     - Бена Мейерса, - кивнул Эдди. - Автора "Воздушного танца".
     - Да.
     - Люди тебя видели? - спросил Джейк. - Нас вот - нет.
     Каллагэн покачал головой.
     - Нет. Но чувствовали. Когда я направлялся к ним, они отходили. Словно воспринимали меня, как дуновение холодного ветра. Мальчика я увидел. Марка Петри. Конечно, уже не мальчика. Молодого мужчину. Из его речи я понял, что в Лос-Сапатосе середина девяностых годов... Надолго я там не задержался, но все-таки успел увидеть, что мой юный друг из далекого прошлого не тронулся умом, голова его осталась ясной. Так что, возможно, в Салемс - Лоте я хоть что-то, но сделал правильно, - он помолчал. - В своей речи Марк называл Бена отцом. Меня это тронуло до глубины души.
     - А твой второй Прыжок? - спросил Роланд. - Ты попал в замок Короля?
     - Там были птицы. Огромные, жирные, черные птицы. Об остальном говорить не буду. Во всяком случае, ночью, - сухо отрезал Каллагэн. Вновь поднялся. - Может, в другой раз.
     Роланд кивнул, принимая его решение.
     - Мы говорим, спасибо тебе.
     - Вы тоже идете спать?
     - Скоро, - ответил Роланд.
     Они вновь поблагодарили его за рассказ (даже Ыш, и тот коротко тявкнул) и пожелали ему спокойной ночи. Проводили его взглядом, а потом несколько секунд молчали.

20

     Первым заговорил Джейк.
     - Это Уолтер оказался позади нас, Роланд! Когда мы покинули дорожную станцию, он оказался позади нас! Вместе с отцом Каллагэном!
     - Да. Получается, что с тех пор Каллагэн - часть нашей истории. От таких мыслей мой желудок поднимается к горлу. Словно я потерял вес.
     Эдди коснулся уголка глаза.
     - Когда ты проявляешь такие эмоции, Роланд, у меня внутри все тает, - а стоило Роланду взглянуть на него, добавил. - И не смейся, пожалуйста. Ты знаешь, мне нравится, когда ты шутишь, но сейчас ты смущаешь меня.
     - Извини, - ответил Роланд с легкой улыбкой. - Тот юмор, который у меня остался, рано отправляется на покой.
     - А вот мой бодрствует всю ночь, - ответил Эдди. - И мне не дает заснуть. Рассказывает мне шутки. Тук-тук, кто там? Это я, почтальон...
     - Ты закончил? - оборвал его Роланд.
     - Да, но только на время. Потому что голоса моего юмора не заглушить. Он обязательно даст о себе знать. Могу я задать тебе вопрос?
     - Глупый?
     - Я так не думаю. Надеюсь, что нет.
     - Тогда задавай.
     - Эти двое мужчин, которые спасли задницу Каллагэну в прачечной Ист-Сайда... ты думаешь, они именно те, о ком думаю я?
     - А по-твоему, кто они?
     Эдди посмотрел на Джейка.
     - Что скажешь, о, сын Элмера? Есть идеи?
     - Конечно, - ответил Джейк. - Это Келвин Тауэр и второй парень из магазина, его друг. Который загадывал мне загадки о Самсоне и реке, - он щелкнул пальцами раз, другой, улыбнулся. - Эрон Дипно.
     - А что ты можешь сказать насчет перстня, упомянутого Каллагэном? - спросил Эдди. - С надписью "Экслибрис"? Я не видел этого перстня ни у одного из них?
     - А ты смотрел? - полюбопытствовал Джейк.
     - Нет, конечно. Но...
     - И не забывай, что мы видели его в 1977 году. А Каллагэну они спасли жизнь в 1981. Может, кто-то дал мистеру Тауэру этот перстень именно в эти четыре года. Подарил. Или он сам его купил.
     - Это всего лишь предположение, - указал Эдди.
     - Да, - согласился Джейк. - Но Тауэру принадлежал книжный магазин, так что он вполне мог носить перстень с надписью "Экслибрис". Или тебе не кажется, что это логично?
     - Мне кажется, что и тут не обошлось без девятнадцати. Но как они могли узнать, что Каллагэн... - Эдди замолчал, задумался, решительно покачал головой. - Нет, не хочу даже в это влезать. Потому что чувствую, сейчас мы начнем обсуждать убийство Кеннеди, а я устал.
     - Мы все устали, - уточнил Роланд, - а в ближайшие дни нам предстоит многое сделать. Однако история отца очень меня встревожила. Я не могу сказать, то ли она ответила на многие вопросы, то ли наоборот, поставила их еще больше.
     Все предпочли промолчать.
     - Мы - ка-тет, - продолжил Роланд, - но сейчас мы сидим вместе ан-тет. На совете. И пусть час поздний, может, нам есть еще что обсудить до того, как мы разойдемся? Если да, говорите, - вновь ответа не последовало. Роланд отодвинул стул. - Хорошо, тогда я желаю всем...
     - Подожди.
     Остановила его Сюзанна. Она так давно молчала, что про нее все забыли. А тут в голосе слышались стыдливые нотки, так на нее не похожие. Они просто не могли слышаться в голосе женщины, которая сказала Эбену Туку, что она, если он еще раз назовет ее коричневой, вырвет у него язык и подотрет им его задницу.
     - Нам есть, что обсудить.
     Все тот же голос.
     - Кое-что еще.
     Уже едва слышно.
     - Я...
     Она посмотрела на них, на каждого по очереди, и когда встретилась взглядом со стрелком, он увидел в ее глазах печаль, упрек и усталость. Злости не увидел. "Если б она злилась, - позже подумал он, - мне бы не было так стыдно".
     - Я думаю, у меня возникла маленькая проблема, - продолжила Сюзанна. - Я не понимаю, как такое может быть... как такое могло случиться... но, мальчики, я думаю, что немножко беременна.
     Произнеся эти слова, Сюзанна Дин/Одетта Холмс/Детта Уокер/Миа - ничья дочь закрыла лицо руками и заплакала.

Часть 3
ВОЛКИ

Глава 1
Секреты

1

     За домиком Розалиты Мунос стояла высокая будка туалета, выкрашенная в небесно-синий цвет. По левую руку стрелка, который вошел в туалет поздним утром, рассказ отца Каллагэна затянулся за полночь, да и потом они улеглись далеко не сразу, к стене крепилось металлическое кольцо, под которым, в семи или восьми дюймах, находился стальной диск. В этой импровизированной вазе стояли два побега "черноглазой Сюзанны" <"Черноглазая Сюзанна" (тубергия, тройчатый гибискус) - вьющееся растение с большими, до 3 см в диаметре, цветами с ярко-желтыми лепестками и темно-коричневым пятном в центре>. Их лимонный, чуть терпкий запах был единственным, который долетал до ноздрей стрелка. На стене над сидением, в рамке и повыше зеркала, висела картинка, изображающая Человека-Иисуса, со сложенными в молитве руками под подбородком. Рыжие локоны падали на плечи, смотрел он вверх, на Своего Отца. Роланд слышал о племенах мутантов, которые называли Отца Иисуса Большим Небесным Папашей.
     Роланда порадовало, что Человека-Иисуса изобразили в профиль. Если ли Он смотрел на него, Роланд сомневался, что сумел бы справить малую нужду, не закрыв глаз, пусть его мочевой пузырь и наполнился под завязку. "Странное место для изображения Сына Божьего", - подумал он, а потом сообразил, что ничего странного и нет. Обычно этим туалетом пользовалась только Розалита, и Человек-Иисус мог увидеть лишь ее прикрытую одеждой спину.
     Роланд Дискейн расхохотался, и одновременно упругая струя полилась в очко.

2

     Когда он проснулся, Розалита уже ушла, и достаточно давно: ее половина кровати остыла. Теперь, выйдя из небесно-синего туалета и застегивая пуговицы, Роланд посмотрел на солнце и понял, что до полудня осталось совсем ничего. Определить время без часов, песочных или солнечных, в последние дни стало совсем не просто, но такая возможность оставалась, при тщательности расчетов и готовности признать, что погрешность результата будет достаточно велика. Корт, подумал он, пришел бы в ужас, если б увидел, что один из его учеников, один из сдавших экзамен учеников, стрелок, начинает такое важное дело, проспав чуть ли не до полудня. А ведь дело начиналось именно сегодня. Прошедшие дни ушли на ритуалы и подготовку, занятия нужные, но, в принципе, бесполезные. Вроде танца под Песню риса. Этот этап закончился. А насчет сна допоздна...
     - Никто не заслужил этого больше, чем я, - изрек он и спустился по склону. Здесь тянулся забор, очерчивая границу участка Каллагэна (а может, отец считал, что это граница участка Бога). За забором без умолка журчала маленькая речка, словно девочка, делящаяся секретами с подружкой. Берега речки заросли "черноглазой Сюзанной", так что одной тайной (пусть и маленькой) стало меньше. Роланд глубоко вдохнул лимонный запах.
     Он вдруг понял, что думает о ка, что случалось с ним редко (Эдди, который твердо верил, что Роланд ни о чем другом практически не думает, очень бы удивился). Собственно, ка устанавливала один единственный принцип: "Отойди в сторону и не мешай мне работать". Тогда почему, скажите на милость, люди никак не могли заучить этот столь простой урок? Откуда бралось это неумное, глупое желание вмешаться? Все внесли свою лепту; все знали о том, что Сюзанна Дин беременна. Ролан - буквально с момента зачатия, когда Джейк "извлекался" из дома на Голландском холме. Сюзанна сама это знала, несмотря на окровавленные тряпки, которые прятала рядом с тропой. Тогда почему они так долго тянули с разговором, который состоялся прошлой ночью? Почему никак не решались на него? Кому-нибудь этот разговор причинил дополнительные страдания?
     Роланд надеялся, что нет. Но едва ли мог знать наверняка, не так ли?
     Однако, хорошо, что они все выяснили. И солнечное утро служило тому подтверждением, потому что давно уже он не мог похвастаться отличным самочувствием. По крайней мере, физическим. Ничего не болело и...
     - Я думал, вы уляжетесь вскоре после того, как я покинул вас, стрелок, но Розалита сказала мне, что ты пришел чуть ли не на заре.
     Роланд отвернулся от забора и своих мыслей. В этот день Каллагэн надел черные брюки, черные ботинки и черную рубашку с воротником-стойкой. Крест висел на груди, а седые волосы не торчали во все стороны, возможно, чем-то смазанные. Какое-то время он держал взгляд Роланда, потом продолжил:
     - Вчера я ездил по маленьким фермам, причащал тех, кто этого хотел. И выслушивал их исповеди. Сегодня с тем же поеду на ранчо. Многие ковбои следуют, как они здесь говорят, тропою Креста. Розалита повезет меня на двуколке, так что за ленчем и обедом вам придется управляться самим.
     - Мы с этим справимся, - ответил Роланд, - но сможешь ли ты уделить мне несколько минут для разговора?
     - Разумеется, - кивнул Каллагэн. - Если человек не может задержаться, не следовало и подходить. Хороший совет, думаю, и не только для священников.
     - Ты выслушаешь мою исповедь?
     Брови Каллагэна приподнялись.
     - Так ты веришь в Человека-Иисуса?
     Роланд покачал головой.
     - Отнюдь. Ты ее, тем не менее, выслушаешь? И не будешь с кем-либо делиться?
     Каллагэн пожал плечами.
     - Насчет того, чтобы никому не сказать ни слова, это просто. Мы всегда так делаем. Только не путай умение хранить тайну с отпущением грехов, - он холодно улыбнулся Роланду. - Последнее мы, католики, приберегаем только для себя, будь уверен.
     Мысль об отпущении грехов никогда не приходила Роланду в голову, он находил нелепой саму идею, что оно может ему понадобиться (или этот человек может его дать). Он скрутил самокрутку, не торопясь, думая о том, с чего начать и как много сказать. Каллагэн ждал, уважая молчание собеседника.
     Наконец, Роланд заговорил.
     - Существовало пророчество, что я должен "извлечь" троих, и мы станем ка-тетом. Неважно, кто этот пророк, неважно, что было прежде. Я не хочу ворошить прошлое без крайней на то необходимости. Было три двери. Из второй вышла женщина, которая стала женой Эдди, хотя тогда она не звалась Сюзанной...

3

     И Роланд рассказал Каллагэну часть их истории, непосредственно связанную с Сюзанной и женщинами, которыми она была раньше. Особое внимание уделил спасению Джейка от привратника-хранителя и "извлечению" мальчика в Срединный мир, рассказал, как Сюзанна (а может, в тот момент, Детта) держала демона круга, пока они помогали Джейку. Он знал, чем она рисковала, сообщил Роланд Каллагэну, и понял, еще когда они ехали на Блейне Моно, что она не избежала риска и забеременела. Поставил в известность Эдди, и Эдди совсем не удивился. Потом Джейк сказал ему об этом. Точнее, отругал его за это. И ему, Роланду, не оставалось ничего другого, как признать свою вину. Но до прошлой ночи на крыльце-веранде ни один из них в полной мере не осознавал, что Сюзанна тоже знала, и, возможно, так же давно, как и Роланд.
     - Итак, отец... что ты думаешь?
     - Ты говоришь, ее муж согласился хранить секрет, - ответил Каллагэн. - И даже Джейк... который ясно видел...
     - Да, - кивнул Роланд. - Он тоже умеет хранить секреты. Когда он спросил меня, что делать, я дал ему плохой совет. Я сказал ему, что лучшее для нас - не мешать ка, и это, конечно, связывало мне руки.
     - Многое выглядит яснее, когда остается в прошлом, не так ли?
     - Да.
     - Ты сказал ей прошлой ночью, что в ее чреве растет демонское семя?
     - Она знает, что ребенок не Эдди.
     - Значит, не сказал. И Миа? Ты рассказал ей о Миа, об обеденном зале замка?
     - Да, - ответил Роланд. - Я думаю, она опечалилась, но не удивилась. В ее теле уже жила вторая личность, Детта, с тех пор, как в результате несчастного случая она потеряла обе ноги, - то был не несчастный случай, но Роланд не собирался без необходимости рассказывать Каллагэну о Джеке Морте. - Детта Уолкер хорошо пряталась от Одетты Холмс. Эдди и Джейк сказали, что она - шизофреничка <Один из основных симптомов шизофрении - раздвоение личности>, - это экзотическое для него слово Роланд выговорил очень тщательно.
     - Но ты ее излечил, - сказал Каллагэн. - Столкнул обе личности лицом к лицу в одной из этих дверей, не так ли? Столкнул?
     Роланд пожал плечами.
     - Бородавки можно выжечь раскаленным металлом, отец, но это означает, что они не появятся вновь у человека, предрасположенного к бородавкам.
     Каллагэн удивил его громким смехом. Смеялся долго, наконец, достал из заднего кармана носовой платок, вытер глаза.
     - Роланд, тебе, конечно, нет равных в быстроте стрельбы и ты храбр, как Сатана в субботнюю ночь, но ты не психиатр. Сравнить шизофрению с бородавками... ну и ну! - И тем не менее, Миа - реальная, отец. Я видел ее сам. Не во сне, как Джейк, а собственными глазами.
     - Именно об этом я и говорю, - кивнул Каллагэн. - Она - не часть женщины, которая родилась Одеттой Сюзанной Холмс. Она - это она.
     - В этом есть разница?
     - Думаю, да. Но вот что я могу сказать тебе прямо сейчас: независимо от того, как пойдут дела у тебя и твоих друзей, у вашего ка-тета, беременность Сюзанны должна храниться в строжайшем секрете от жителей Кальи Брин Стерджис. Сегодня общий настрой в вашу пользу. Но, если станет известно, что женщина-стрелок с коричневой кожей вынашивает дитя демона, люди от вас отвернутся, и очень быстро. А возглавит их Эбен Тук. Я знаю, что в конце концов вы сами будете решать, что нужно сделать на благо Кальи, но вчетвером, без помощи местных жителей, Волков вам не побить, как бы хорошо вы ни владели оружием. Их слишком много.
     Ответ не требовался. Правда была на стороне Каллагэна.
     - Чего ты боишься больше всего? - спросил Каллагэн.
     - Развала ка-тета, - без промедления ответил Роланд.
     - Ты говоришь о том, что Миа может захватить контроль над телом, которое они делят, и уйти одна, чтобы родить ребенка?
     - Если это произойдет, все еще может утрястись. При условии, что Сюзанна вернется. Но вынашивает она не человека - демона, - Роланд, не мигая, смотрел на священника в черной одежде. - И у меня есть все основания верить, что жизнь свою он начнет с убийства своей матери.
     - Развала ка-тета, - повторил Каллагэн. - Не смерти твоей подруги, а развала ка-тета. Интересно, знают ли твои друзья, что ты за человек, Роланд.
     - Знают, - коротко ответил Роланд, одним словом закрыв тему.
     - И что ты хочешь от меня?
     - Прежде всего, ответа на вопрос. Мне ясно, что у Розалиты есть определенные врачебные навыки. Их хватит для того, чтобы до срока вытащить ребенка из утробы матери? И не силы духа, чтобы не сойти с ума от того, что она может увидеть?
     Они, конечно, тоже там будут, он и Эдди, и Джейк тоже, пусть Роланду это и не нравилось. Потому что тварь, которая сидела в Сюзанне, даже рожденная до срока, несла в себе немалую опасность. "А ведь срок близко, - думал он. - Наверняка я этого не знаю, но чувствую. Я..."
     Он не закончил мысль, увидев, как изменилось лицо Каллагэна: на нем ясно читались ужас, отвращение, нарастающая злость.
     - Розалита никогда такого не сделает. Хорошо запомни мои слова. Она скорее умрет.
     - Почему? - в недоумении спросил Роланд.
     - Потому что она католичка!
     - Я не понимаю.
     Каллагэн увидел, что Роланд говорит правду, и злость его поугасла. Однако, Роланд чувствовал, что многое осталось недоговоренным.
     - Ты же говоришь об аборте! - воскликнул Каллагэн.
     - И что?
     - Роланд... Роланд, - Каллагэн склонил голову, а когда поднял, злость исчезла. Ее место заняло ослиное упрямство, с которым стрелку уже приходилось сталкиваться. Он знал, что бороться с ним бесполезно. С тем же успехом он мог пытаться голыми руками сдвинуть гору. - Моя церковь делит грехи на две категории: мелкие, которые Господь может простить, и смертные, к