ь мужчины.
     - Или женщины, - усмехнулся Эдди.
     Тиан кивнул, очень серьезно.
     - Ага, или женщины, но, говоря мужчина, мы подразумеваем и женщину, потому что она рождена из дыхания мужчины.
     - Ты в этом уверен? - Эдди думал об активистках феминистского движения, с которыми сталкивался незадолго до того, как перенесся из Нью-Йорка в Срединный мир. Он сомневался, что эта версия понравится им больше, чем библейская, согласно которой Еву создали из ребра Адама.
     - Будем считать, что да, но первого мужчину родила леди Ориса, так, во всяком случае, скажут тебе старики. Они говорят: "Кан-ах, кан-тах, аннах, Ориса", что означает: "Все дыхание идет от женщины".
     - Так расскажи мне об этих коробках.
     - Лучшая и самая высокая - головная, со всеми идеями и грезами. Следующая - сердечная, со всеми нашими чувствами, любовью и грустью, радостью, счастьем...
     - Эмоции.
     Тиан посмотрел на него с недоумением и уважительно одновременно.
     - Ты так говоришь?
     - Ну, так говорят там, откуда я пришел, так что будем считать, что так оно и есть.
     - Ладно, - Тиан кивнул с таким видом, будто идея показалась ему интересной, пусть он и не до конца ее понял. На этот раз он коснулся промежности, а не зада.
     - В этой последней коробке все, что мы зовем низшей каммалой: трахнуться, посрать, сделать человеку подлость без всякого на то повода.
     - А есть ты делаешь ее по какому-то поводу?
     - Ну, тогда это не подлость, а ответная реакция, - усмехнулся Тиан. - В этом случае, идет она из сердечной коробки или из головной.
     - Странное у тебя представление о человеке, - сказал Эдди, но подумал, что ничего странного, в принципе-то и нет. Перед его мысленным взором возникли три аккуратно поставленных друг на друга коробки: головная - на сердечную, сердечная - на коробку с физиологическими функциями и беспричинной яростью, которая иногда охватывала людей. Особенно ему понравилось использование Тианом слова подлость в качестве некой нормы поведения. Что-то в этом было или нет? Тут следовало подумать, да только времени на это не было.
     Энди все стоял, сверкая на солнце, продолжая петь. Эдди вдруг вспомнились мальчишки из его района, которые вдруг выкрикивали: "Я - цирюльник из Севильи, стричься надо у меня!" - а потом убегали, с безумным хохотом.
     - Энди, - позвал Эдди, и робот тут же замолчал.
     - Хайл, Эдди, я хорошо тебя вижу! Долгих дней и приятных ночей!
     - И тебе того же, - ответил Эдди. - Как поживаешь?
     - Отлично, Эдди, - воскликнул Энди. - Я всегда пою перед первым семиноном.
     - Семиноном?
     - Так мы называем пыльные бури, после которых наступает настоящая зима, - Тиан указал на облака пыли за Уайе. - Вон идет первая. Думаю, доберется до нас в день прихода Волков или днем позже.
     - В день прихода, сэй, - уточнил Энди. - Семинон приходит - теплые дни уходят, так у нас говорят, - он наклонился к Эдди. В сверкающей голове защелкало, синие глаза вспыхивали и гасли. - Эдди, я составил отличный гороскоп, очень длинный и сложный, и он показывает победу над Волками! Великую победу! Ты уничтожишь своих врагов, а потом встретишь прекрасную леди!
     - Я уже встретил прекрасную леди, - Эдди изо всех сил пытался изгнать из голоса злобные нотки. Он прекрасно понимал, что означало мерцание синих глаз: металлический сукин сын смеялся над ним. "Что ж, - подумал он, - возможно, через пару дней смех этот выйдет тебе боком, Энди. Я очень на это надеюсь".
     - Да, встретил, но многие женатые мужчины находят женщин и на стороне, как я недавно и сказал сэю Тиану Джеффордсу.
     - Только не те, кто любит своих жен, - фыркнул Тина. - Я тогда говорил тебе об этом, и говорю сейчас.
     - Энди, старина, мы пришли к тебе в надежде, что ты окажешь нам услугу, - сменил тему Эдди. - Вечером, накануне прихода Волков, нам очень понадобится твоя помощь. Если, конечно, ты сможешь нам ее оказать.
     Теперь защелкало в груди Энди, а в глазах вроде бы вспыхнула тревога.
     - Я готов сделать все, что в моих силах, сэи. Нет для меня более приятного занятия, чем помогать друзьям, но очень многого я делать не могу, при всем желании.
     - Из-за заложенной в тебя программы.
     - Ага, - самодовольство ушло из голоса Энди. Теперь он больше напоминал машину. "Да уж, позиция беспроигрышная, - подумал Эдди. - Осторожный ты у нас, Энди. Видел, как они приходили и уходили, не так ли? Иногда они называют тебя мешком с болтами, по большей части игнорируют, но в любом случае ты расхаживаешь по их костям, распевая песни, не так ли? Но на этот раз у тебя ничего не выйдет, приятель. Я постараюсь, чтобы ничего не вышло".
     - Когда тебя построили Энди? Спрашиваю из любопытства? Когда ты сошел с конвейера ЛаМерка?
     - Очень давно, сэй, - синие глаза едва заметно мерцали. Энди более не смеялся.
     - Две тысячи лет тому назад?
     - Я думаю, больше. Сэй, я знаю песню о пьянице, которая может тебе понравится, она такая забавная...
     - Может, в другой раз. Послушай, дружище, если тебе две тысячи лет, как вышло, что в твоей программе заложена информация о Волках?
     В теле Энди что-то звякнуло, будто разбилось. А заговорил он мертвым, лишенным эмоций голосом, какой Эдди впервые услышал на краю Срединного леса, Голосом Боско Боба, когда старина Боб собирался согнать облака и залить тебя дождем.
     - Какой твой пароль, сэй Эдди?
     - Думаю, мы с тобой это уже проходили, не так ли?
     - Пароль. У тебя десять секунд. Девять... восемь... семь...
     - Пароль - очень удобная ширма, не так ли?
     - Не правильный пароль, сэй Эдди.
     - Прямо-таки Пятая поправка <Пятая поправка к Конституции США предоставляет гражданам право не свидетельствовать против себя.>.
     - Два... один... ноль. Ты можешь предпринять вторую попытку. Будешь предпринимать вторую попытку, Эдди?
     Эдди ослепительно улыбнулся роботу.
     - Семинон дует летом, дружище?
     Вновь послышались щелчки и позвякивания. Голова Энди, склоненная в одну сторону, склонилась в другую.
     - Я упустил ход твоих мыслей, Эдди из Нью-Йорка.
     - Извини. Я всего лишь глупый человек, понимаешь? Нет, я не хочу предпринимать второй попытки. Во всяком случае, сейчас. Позволь лучше сказать, какая нам нужна помощь, чтобы ты мог ответить, разрешит ли программа оказать ее. Это справедливо?
     - Разумеется, сэй Эдди.
     - Отлично, - Эдди взял Энди за тонкую, металлическую руку. Обнаружил, что поверхность гладкая, но неприятная на ощупь. Будто покрытая смазкой. Руку, однако, он не выпустил, продолжил доверительным тоном. - Я говорю тебе это лишь потому, что ты умеешь хранить секреты.
     - О, да, сэй Эдди! Никто не хранит секреты лучше Энди! - робот вновь ощутил под ногами твердую почву, и в голос вернулось самодовольство.
     - Ну... - Эдди поднялся на цыпочки. - Наклонись ко мне.
     В корпусе Энди зажужжали сервомоторы, в сердечной коробке, будь он человеком, а не железякой, напичканной достижениями высоких технологий. Он наклонился. А Эдди, стоя на цыпочках, вытянулся в струнку, прямо-таки мальчик, делящийся своими секретами со взрослым.
     - У отца Каллагэна есть оружие с нашего уровня Башни, - прошептал он. - Хорошие орудия.
     Голова Энди повернулась. Глаза ярко сверкнули, свидетельствуя об изумлении. Эдди сохранял каменное лицо, подавляя смех.
     - Ты говоришь правду, Эдди?
     - Будь уверен.
     - Отец говорит, что орудия мощные, - вмешался Тиан. - Если они сработают, мы вышибем из Волков дух. Но мы должны перевезти их к северу от города... а они тяжелые. Сможешь ты помочь нам загрузить их в повозку накануне прихода Волков, Энди?
     Молчание. Щелчки и звяки.
     - Готов спорить, программа ему не позволит, - Эдди печально вздохнул. - Что ж, если мы соберем крепких парней...
     - Я могу вам помочь, - прервал его Энди. - Где хранятся эти орудия, сэи?
     - Сейчас лучше об этом не говорить, - ответил Эдди. - Приходи в дом отца ранним вечером, накануне прихода Волков.
     - В котором часу мне прийти?
     - Как насчет шести?
     - В шесть часов. И как много у вас орудий? По крайней мере, скажите мне это, чтобы я смог рассчитать необходимые энергетические уровни.
     "Мой друг, чтобы распознать вранье, требуется врун, не так ли?" - весело подумал Эдди, но лицо его осталось бесстрастным.
     - С дюжину. Максимум, пятнадцать. Каждое весит пару сотен фунтов. Ты знаком с фунтами, Энди?
     - Ага, спасибо тебе. Фунт приблизительно равен пятьсот пятидесяти граммов. Шестнадцати унциям. Это большие орудия, Энди. Они смогут стрелять?
     - Мы уверены, что смогут. Не так ли, Тиан?
     Тиан кивнул.
     - Ты нам поможешь?
     - Ага, с удовольствием. Шесть часов вечера, у дома священника.
     - Спасибо тебе, - Эдди уже повернулся, чтобы уйти, но остановился. - И никому ни слова, ты понимаешь?
     - Конечно, сэй, считайте, что вы мне ничего не говорили.
     - Именно так. Меньше всего мы хотим, чтобы Волкам стало известно, что нам есть чем их встретить, помимо револьверов.
     - Разумеется, сэй. Какие хорошие новости. Прекрасного вам дня, сэи.
     - И тебе, Энди, - ответил Эдд. - И тебе.

11

     Когда они возвращались к ферме Тиана, расположенной всего двух милях от того места, где они нашли Энди, Тиан спросил: "Он поверит?"
     - Не знаю, - ответил Эдди. - Но я его сильно удивил, ты это почувствовал?
     - Да, - кивнул Тиан. - Да, почувствовал.
     - Он придет, чтобы посмотреть, есть ли у нас оружие, это я гарантирую.
     Тиан заулыбался.
     - Твой дин умен.
     - Это точно, - согласился Эдди. - Это точно.

12

     Вновь Джейк лежал без сна, глядя в потолок комнаты Бенни. Вновь Ыш лежал на кровати Бенни, свернувшись клубков, сунув нос под хвост. Следующим вечером Джейку предстояло вернуться в дом отца Каллагэна, в своему ка - тету, и ему не терпелось покинуть ранчо. Следующая ночь была последней перед приходом Волков, но эта - всего лишь предпоследней, и Роланд решил, что Джейк должен провести ее в "Рокинг Би". "Нельзя допустить, чтобы у них возникли хоть малейшие подозрения", - сказал он. Джейк признавал его правоту, но пребывание на ранчо тяготило его. Мало того, что предстояло сразиться с Волками. Так еще не давали покоя мысли о том, как через два дня будет смотреть на него Бенни.
     "Может, нас всех убьют, - подумал Джейк. - И тогда не придется об этом волноваться".
     И мысль эта скорее радовала, чем печалила.
     - Джейк? Ты спишь?
     На мгновение Джейк подумал о том, чтобы притвориться спящим, но внутренний голос пренебрежительно хмыкнул, видя такую трусость.
     - Нет, но должен заставить себя уснуть, Бенни. Сомневаюсь, что в завтрашнюю ночь удастся поспать.
     - Наверное, нет, - в голосе слышалось уважение. - Ты боишься?
     - Естественно, боюсь. За кого ты меня принимаешь? За безумца?
     Бенни приподнялся на локте.
     - И скольких ты думаешь убить?
     Джейк обдумал вопрос. От этого вопроса у него засосало под ложечкой, но он все равно обдумал его.
     - Не знаю. Если Волков будет семьдесят, мне придется уложить десять.
     Внезапно ему вспомнились уроки английского языка, у мисс Эйвери. Желтые плафоны под потолком с лежащими в них дохлыми мухами. Лукас Хансон, который всегда пытался подножной сбить его с ног, когда он шел по проходу. Разбор предложений на доске: четкое место определения в структуре предложения. Петра Джессерлинг, которая всегда носила свободные свитера и влюбилась в него (так, во всяком случае, утверждал Майк Янко). Бубнящий голос миссис Эйвери. Потом перерыв на ленч. Опять урок, и отчаянная борьба с норовящими опуститься веками. Неужели этот мальчик, этот аккуратный ученик школы Пайпера собирается отправиться к северу от фермерского городка Калья Брин Стерджис, чтобы сразиться с крадущими детей монстрами? Может случиться, что тридцать шесть часов спустя этот мальчик лежать мертвым, с внутренностями, размазанными по грязи взрывом неведомой ему сарги? Да нет, такое просто невозможно, не так ли? Домоправительница, миссис Шоу, среза корочки с сэндвичей мальчика и иногда назвала его Бамой. Отец учил, как надо рассчитывать пятнадцатипроцентные чаевые. Такие мальчики, конечно же, не должны умирать с оружием в руках. Ведь не должны?
     - Готов спорить, ты уложишь двадцать! - не унимался Бенни. - Как же мне хочется быть рядом с тобой! Сражаться бок о бок! Пух! Пух! Пух! Потом мы перезаряжаем револьверы и...
     Джейк сел, с любопытством посмотрел на Бенни.
     - Ты бы сражался? Если б мог?
     Бенни задумался. Его лицо изменилось, стало старше, мудрее. Он покачал головой.
     - Нет. Я бы испугался. А разве ты не боишься? Скажи правду.
     - Боюсь до смерти, - ответил Джейк.
     - Умереть?
     - Да, но еще больше подвести остальных.
     - Ты не подведешь.
     "Тебе легко говорить", - подумал Джейк.
     - Раз уж мне придется пойти с маленькими детьми, - продолжил Бенни, - я рад, что с нами будет и мой отец. Он берет с собой арбалет. Ты видел, как он из него стреляет?
     - Нет.
     - Отлично стреляет. Если какой-нибудь из Волков прорвется мимо вас, он его уложит. Прицелится в то место, где у него жабры, и ему хана!
     "А если бы Бенни знал, что жабры - это ложь? - задался вопросом Джейк. - Ложная информация, которую его отец должен передать хозяевам Волков. Если бы он знал..."
     Эдди заговорил в его голове, Эдди, умудренный уличным опытом бруклинец: "Да, и если бы рыбы ездили на велосипедах, то каждая гребаная речка становилась бы "Тур де Франс".
     - Бенни, мне действительно нужно поспать.
     Слайтман-младший лег. Лег и Джейк, вновь уставившись в потолок. Теперь он злился из-за того, что Ыш устроился на кровати Бенни и вообще сдружился с ним. Теперь он злился на все и вся. И часы, оставшиеся до утра, когда ему предстояло собрать вещи, усесться на пони и отправиться в город, грозили растянуться до бесконечности.
     - Джейк?
     - Что, Бенни, что?
     - Извини, я просто хотел сказать, что очень рад твоему приезду сюда. Мы хорошо провели время, не так ли?
     - Да, - ответил Джейк и подумал: "Никто не поверит, что он старше меня. Его послушать... ну, не знаю... ему лет пять, не больше". Конечно, это было несправедливо, но Джейк опасался, что расплачется, если не будет несправедливым. Он ненавидел Роланда за то, что тот приговорил его к этой последней ночи в "Рокинг Би". - Да, просто отлично.
     - Мне будет тебя недоставать. Но я готов спорить, что вам поставят памятник в Павильоне.
     - Мне тоже будет недоставать тебя.
     - Ты счастливый, идешь по Лучу, бываешь в разных местах. Я, наверное, до конца своих дней останусь в этом засранном городишке.
     "Нет, не останешься. Тебе и твоему отцу предстоят далекие странствия, если вам позволят уйти отсюда. Думаю, ты до конца своих дней будешь грезить этим маленьким засранным городком. Который был тебе домом. И причина во мне. Я увидел... и рассказал. А что мне оставалось?"
     - Джейк?
     Больше он выносить этого не мог. Бенни просто сводил его с ума.
     - Спи, Бенни. И не мешай спать мне.
     - Хорошо.
     Бенни повернулся лицом к стене. Вскоре его дыхание замедлилось. Потом он начал тихонько похрапывать. Джейк пролежал без сна до полуночи, наконец, заснул. И увидел сон. Роланд стоял на коленях в пыли Восточной дороги, лицом к несущимся на него со стороны реки ордам Волков. Он пытался перезарядить револьвер, но обе руки не желали его слушаться. Патроны лежали перед ним. Он все еще пытался перезарядить большой револьвер, когда копыта лошадей Волков растоптали его.

13

     На заре дня, предшествующего приходу Волков, Эдди и Сюзанна стояли у окна спальни для гостей в доме отца Каллагэна и смотрели на лужайку, уходящую вниз по склону к коттеджу Розы.
     - Что-то он с ней нашел, - сказал Сюзанна. - Я рада за него.
     Эдди кивнул.
     - Как ты себя чувствуешь?
     Она улыбнулась.
     - Отлично, - и не кривила душой. - А ты, сладенький?
     - Мне будет недоставать настоящей кровати и крыши над головой, я буду мечтать о том, чтобы вновь попасть в такую же, а в остальном все прекрасно.
     - Если что-то случится, тебе более не придется волноваться о кровати.
     - Это правда, - кивнул Эдди, - но я полагаю, что все пройдет, как по писанному. А ты?
     Прежде чем она успела ответить, сильный порыв ветра тряхнул дом, засвистел под свесами крыши. "Семинон говорит: "С добрым утром", - подумал Эдди.
     - Не нравится мне этот ветер, - покачала головой Сюзанна. - Это фактор неопределенности.
     Эдди уже открыл рот.
     - Если скажешь что-нибудь насчет ка, я двину тебе по носу.
     Эдди закрыл рот, провел рукой вдоль губ, словно закрывая их на молнию. Сюзанна все равно легонько, словно перышком коснулась костяшками пальцев его носа.
     - У нас отличный шанс победить. Слишком долго все было по-ихнему, и они заплыли жиром. Как Блейн.
     - Да. Как Блейн.
     Она опустила руку ему на бедро, развернула лицом к себе.
     - Но всякое может случится, а потому я хочу тебе кое - что сказать, пока мы вдвоем. Хочу сказать, что очень тебя люблю, Эдди, - она говорила просто, без драматического надрыва.
     - Я знаю, что любишь, только никак не могу понять, почему.
     - Потому что благодаря тебе я стала единым целым. В молодости я, с одной стороны, думала, что любовь - великая тайна, а с другой мне казалось, что ее придумали голливудские продюсеры, чтобы продавать больше билетов во время Депрессии.
     Эдди рассмеялся.
     - А теперь я думаю, что мы оба родились с дырой в наших сердцах и ходили по земле в поисках человека, который мог эту дыру заполнить. Ты... Эдди, ты заполнил дыру в моем сердце, - она взяла его за руку и повела к кровати. - А теперь я хочу, чтобы ты заполнил меня по - другому.
     - Сюзи, а можно?
     - Не знаю, да мне и без разницы.
     Любовью они занимались медленно, нежно, добавив скорости только в самом конце. Она вскрикнула, уткнувшись ему в плечо, а Эдди, на грани оргазма, успел подумать: "Я могу потерять ее, если не буду осторожен.
     Не знаю, откуда мне это известно... но известно. Она просто исчезнет".
     - Я тоже люблю тебя, - прошептал он, когда потом они лежали бок о бок.
     - Да, - она взяла его за руку. - Я знаю. И рада.
     - Это так приятно, доставлять кому-то радость. Раньше я этого не знал.
     - Ничего страшного, - Сюзанна поцеловала его в уголок рта. - Ты быстро этому научился.

14

     В маленькой гостиной Розы стояло кресло-качалка. Стрелок сидел в нем голым, держа в руке глиняное блюдце. Курил и смотрел на восходящее солнце. И у него не было уверенности, что вновь сможет полюбоваться рассветом из этого кресла.
     Роза вышла из спальни, тоже голая, встала у двери, глядя на Роланда.
     - Как суставы, скажи мне, прошу тебя?
     Роланд кивнул.
     - Твое масло - просто чудо.
     - Жаль, что долго не действует.
     - Не действует, - согласился Роланд. - Но есть другой мир, мир моих друзей, и, возможно, там найдется средство, которое подействует. У меня предчувствие, что скоро мы туда отправимся.
     - Опять сражаться?
     - Думаю, что да.
     - Этим путем ты в любом случае возвращаться не будешь, так?
     Роланд посмотрел на нее.
     - Нет.
     - Ты устал, Роланд?
     - До смерти.
     - Тогда пойдем в кровать, немного отдохнешь, а?
     Он затушил окурок в глиняном блюдце, встал. Улыбнулся. Сразу помолодел.
     - Я говорю, спасибо тебе.
     - Ты - хороший человек, Роланд из Гилеада.
     Он обдумал ее слова, потом покачал головой.
     - Всю жизнь у меня были самые быстрые руки, а вот с тем, чтобы быть хорошим, я как-то тормозил.
     Она протянула к нему руку.
     - Иди ко мне, Роланд. Кам-каммала.
     И он пошел.

15

     Вскоре после полудня Роланд, Эдди, Джейк и отец Каллагэн выехали на Восточную дорогу, которая на этом участке тянулась с югу на север, проложенная вдоль извилистой Девар-Тете Уайе. Лопаты они спрятали в свернутых спальных мешках, притороченных к седлам. Сюзанну, в силу ее беременности, на эту операцию не взяли.