- Напрасно, - дребезжащим, как всегда,  голосом  ответил  Джонас.
Раймер не удивился бы, если б такой голос оказался у Ангела смерти.  -
Разговоры ведут к мыслям, а мысли для таких, как  вы,  парни,  опасны.
Все равно что ковырять в носу патронами.
     Дипейп загоготал, словно не понял, что смеются-то над ним.
     - Джонас,  послушай,  -  начал  Рейнолдс  и   в   нерешительности
посмотрел на Раймера.
     - Ты можешь говорить при сэй Раймере. - Джонас выложил новый  ряд
карт. - Он, в конце концов, наш основной работодатель.  Я  раскладываю
пасьянс  "Канцлер"  в  его  честь.  На   лице   Рейнолдса   отразилось
недоумение.
     - Я думал... то есть мне казалось, что мэр Торин...
     - Мэра  Торина   не   интересуют   детали   нашего   договора   с
Благодетелем, - ответил Раймер. - Он вполне доволен той долей прибыли,
что причитается ему в этой сделке,  мистер  Рейнолдс.  Сейчас  главная
забота мэра - приближающая ярмарка Жатвы. Он хочет, чтобы  все  прошло
гладко, дабы потом... материализовать  договоренности,  достигнутые  с
известной тебе юной леди.
     - Ох уж эти дипломатические обороты, - покачал головой Джонас.  -
Сейчас, Рой, я тебе все растолкую. В эти дни мэр Торин главным образом
гоняет шкурку, мечтая о том, как его червячок залезет в  персик  Сюзан
Дельгадо. Готов поспорить, что в тот момент, когда раковина  откроется
и он увидит перед собой жемчужину, ему не удастся  добраться  до  нее.
Сердце у него разорвется от возбуждения, и он замертво рухнет на  юную
красотку. Да, так и будет!
     Дипейп опять загоготал, локтем ткнув Рейнолдса в бок:
     - Он прав, не так ли, Клей? Так и будет!
     Рейнолдс улыбнулся, но в глазах его оставалась  тревога.  Улыбка,
холодная, как ноябрьский лед, изогнула и губы Раймера.  Он  указал  на
семерку, которая выскочила из колоды.
     - Красное на черное, мой дорогой Джонас.
     - Никакой я тебе не дорогой, - Джонас положил  семерку  бубен  на
восьмерку пик,  -  и  советую  это  запомнить.  -  Потом  обратился  к
Рейнолдсу и Дипейпу: - Так что вам, парни, нужно? Мы  с  Раймером  как
раз собрались держать совет.
     - Может, нам всем есть что обсудить. - Рейнолдс положил  руку  на
спинку стула. - Посмотреть, не совпадают ли наши мысли.
     - Думаю, что нет. - Джонас смешал карты. На его  лице  проступило
раздражение, и Клей Рейнолдс торопливо убрал руку со спинки  стула.  -
Говори, что ты хотел сказать, и покончим с этим.
     - Мы подумали, что пора  прогуляться  к  "Полосе  К",  -  все  же
заговорил Дипейп. - Посмотреть, что к чему. Поискать подтверждение тем
словам, которые я услышал от старика в Ритзи.
     - И выяснить, что у них за душой, - вставил Рейнолдс. -  Развязка
близится, Элдред, и рисковать мы не можем. У них, возможно...
     - Что? Револьверы? Электрические лампочки? Феи  в  бутылках?  Кто
знает? Я подумаю над этим, Клей.
     - Но...
     - Я же сказал, что  подумаю  над  этим.  А  теперь  отправляйтесь
наверх, оба, к своим феям.
     Рейнолдс  и  Дипейп  посмотрели  на  него,  переглянулись,  затем
попятились от стола. Раймер продолжал улыбаться одними губами.
     У  лестницы  Рейнолдс  обернулся.  Джонас,  перемешивая   колоду,
посмотрел на него, кустистые брови вопросительно поднялись.
     - Однажды мы недооценили их, и они выставили  нас  на  посмешище.
Мне бы не хотелось, чтобы история повторилась. Ничего больше.
     - У тебя все еще свербит в заднице, не так  ли?  Что  ж,  у  меня
тоже. И я повторяю тебе: они за это заплатят.  Счет  я  подготовлю  и,
когда придет время, представлю его со всеми набежавшими процентами.  А
пока они не заставят меня высунуться первым. Время на нашей стороне  -
не на их. Ты это понимаешь?
     - Да.
     - Постараешься это запомнить?
     - Да, - повторил Рейнолдс.
     Логика Джонаса, похоже, убедила его.
     - Рой? Ты мне доверяешь?
     - Да, Элдред. На все сто. - Джонас похвалил  его  за  результаты,
полученные в Ритзи, и Дипейп не находил себе места от радости.
     - Тогда поднимайтесь наверх и дайте мне обсудить с боссом то, что
требует обсуждения. Стар я уже для бессонных ночей.
     Когда они ушли, Джонас разложил  карты  по  столу,  оглядел  зал.
Человек двенадцать, включая пианиста Шеба и вышибалу Крикуна, спали на
полу и скамьях. Ни  один  не  мог  подслушать  разговор  двух  мужчин,
сидящих за столиком у двери, даже  если  бы  кто-то  из  этих  алкашей
только притворялся, что спит. Джонас положил красную даму  на  черного
валета, потом посмотрел на Раймера:
     - Говори, что хотел сказать.
     - Эти двое сказали все за меня. Сэй Дипейп не  страдает  избытком
мозгов, но Рейнолдс достаточно умен, не так ли?
     - Клей у нас молодец, когда светит луна, а  он  чисто  выбрит,  -
согласился  Джонас.  -  Неужели  ты  приехал   из   Дома-на-Набережной
специально для того, чтобы сказать  мне,  что  эти  три  юнца  требуют
пристального наблюдения?
     Раймер пожал плечами:
     - Может, и требуют, и тогда заниматься этим положено  мне...  все
так. Но что мы там найдем? Заранее сказать трудно. -  Раймер  постучал
по одной из карт Джонаса. - Это канцлер.
     - Да. Почти такой же урод, как и тот, с которым я сейчас сижу.  -
Джонас положил  канцлера...  Павла...  повыше  ряда  карт.  Вторым  он
вытащил Луку, который лег рядом с Павлом. Оставались  Петр  и  Матфей.
Джонас всмотрелся в Раймера: - Свои эмоции ты контролируешь лучше моих
приятелей, но нервничаешь не меньше, чем они. Хочешь знать, что таится
в бункере? Я тебе скажу: запасные сапоги, фотографии мамочек,  стоячие
носки, заскорузлые простыни, поскольку этим  мальчикам  вдолбили,  что
негоже гоняться за  овцами...  и  револьверы,  где-нибудь  спрятанные,
скорее всего под половицей.
     - Ты действительно думаешь, что они вооружены?
     - Да, Рой все выяснил, сомнений быть не может.  Они  из  Гилеада,
похоже, ведут свой род от Артура из Эльда или людей, которые  полагают
Артура своим предком. Вероятно, они подмастерья  или  ученики,  но  им
дали револьверы, которых они еще не заслужили. Впрочем, один, высокий,
у которого в глазах  написано  а-мне-на-все-наплевать,  возможно,  уже
стрелок, но я в этом очень сомневаюсь. Слишком молод. Даже если  он  и
стрелок, в открытом поединке я возьму над ним верх. Я это знаю,  да  и
он, пожалуй, тоже.
     - Тогда почему их послали сюда?
     - Не потому, что во Внутренних феодах  заподозрили  вашу  измену,
сэй Раймер... на этот счет можешь не волноваться.
     Раймер выпрямился, его длинная шея вылезла из пончо:
     - Как ты посмел назвать меня изменником? Как ты посмел?
     Элдред  Джонас  одарил  министра  имущества   Хэмбри   неприятной
улыбкой, придававшей ему сходство с росомахой:
     - Я  привык  называть  вещи  своими  именами   и   не   собираюсь
перестраиваться. Тем более что для  тебя  куда  важнее  еще  одна  моя
привычка - я никогда не меняю работодателя.
     - Если бы я не верил в идеи...
     - Какая разница, во что ты веришь? Уже поздно, и я хочу спать.  В
Нью-Канаане и Гилеаде  не  имеют  ни  малейшего  понятия  о  том,  что
происходит или не происходит во Внешних феодах. Мало кто  из  тамошних
правителей побывал здесь. У них слишком много  хлопот,  чтобы  тратить
время на путешествия. Нет, о Внешних феодах они знают только  то,  что
когда-то прочитали в книгах: счастливые  ковбои  скачут  меж  табунов,
счастливые рыбаки вытаскивают из моря полные сети, счастливые  фермеры
набивают амбары зерном, а потом все радостно  пьют  грэф  в  павильоне
"Зеленого сердца". Ради  Человека  Иисуса,  Раймер,  не  усложняй  мне
жизнь... Завтрашние проблемы будем решать завтра.
     - Они видят Меджис оазисом спокойствия и безопасности.
     - Да, деревенскую идиллию, именно  так,  сомнений  тут  нет.  Они
знают, что их образ жизни...  аристократическая  иерархия,  рыцарство,
почитание предков....  горит  синим  пламенем.  Решающая  битва  может
произойти в двух сотнях колес к северо-западу от их границ,  но  после
того как Фарсон использует  свои  огненные  машины  и  роботов,  чтобы
уничтожить их армию, его войска покатятся на юг. Во Внутренних  феодах
есть люди, которые уже лет  двадцать  ожидают  подобного  исхода.  Они
послали этих мальцов не  для  того,  чтобы  выведывать  твои  секреты,
Раймер. Такие не посылают своих детей в  горнило.  Они  послали  их  в
безопасное место, только и всего. Естественно, сие  не  означает,  что
эти парни слепы или глупы, но ради богов, не будем раздувать  из  мухи
слона. Они еще дети.
     - Что еще ты можешь там найти, если уж пойдешь?
     - Какое-нибудь средство  для  передачи  сообщений.  Скорее  всего
гелиограф. А за карьером Молнии живет пастух или  арендатор,  которого
они подкупили и научили передавать  дальше  полученное  сообщение  или
относить его в условленное место. Но особого толку от  этих  сообщений
не будет, не так ли? Ответные меры запоздают.
     - Возможно, но пока еще не поздно их предпринять. И ты прав. Дети
они или нет, но я волнуюсь.
     - Говорю тебе, на то нет причины. Скоро я  буду  богат,  а  ты  -
просто купаться в золоте. Если захочешь,  станешь  мэром.  Кто  сможет
остановить тебя?  Торин?  Он  ничтожество.  Корал?  Она  поможет  тебе
вздернуть его на суку. А может, тебе  захочется  стать  бароном,  если
возродятся эти титулы? - Он увидел,  как  блеснули  глаза  Раймера,  и
рассмеялся. Из колоды появился Матфей, и Джонас положил  его  рядом  с
двумя канцлерами. - Да, я вижу, тебе именно этого хочется. Драгоценные
камни и золото - это хорошо, но до чего приятно, когда  люди  отбивают
тебе поклоны, так?
     - Им  давно  следовало  заняться  лошадьми.  -  Раймер  не  хотел
уклоняться от темы.
     Руки Джонаса застыли над разложенными картами. Эта мысль  не  раз
приходила ему в голову, особенно в последние две недели.
     - Как долго, по-твоему, можно считать  сети,  лодки  и  уловы?  -
спросил Раймер. - Им давно пора перебраться  на  Спуск,  пересчитывать
коров и лошадей, заглядывать в амбары, изучать книги  учета.  Они  уже
две недели как должны перейти туда. Если только они уже не знают,  что
там найдут.
     Джонас понимал, на что намекает  Раймер,  но  отказывался  в  это
верить. Не мог поверить. Откуда такая скрытность в мальчишках, которые
брились раз в неделю?
     - Нет. В тебе говорит чувство вины. Просто  они  боятся  что-либо
упустить,  а  потому  ползут,  как  полуослепшие  старики.  Скоро  они
появятся на Спуске, и тогда счет пойдет на их сердца.
     - А если нет?
     Хороший вопрос. Наверное, придется избавиться от них, предположил
Джонас. Устроить засаду. Три выстрела, и деток  больше  нет.  Конечно,
город будет скорбеть, мальчишек здесь полюбили, но до праздника  Жатвы
Раймер сможет удержать ситуацию под контролем, а потом хоть  трава  не
расти. Однако...
     - Я загляну на "Полосу К", - наконец выдавил из  себя  Джонас.  -
Один... не хочу, чтобы Клей и Рой тащились со мной.
     - Отлично.
     - Может, ты захочешь составить мне компанию?
     Ледяная улыбка вновь искривила губы Кимбы Раймера:
     - Думаю, что нет.
     Джонас кивнул и вновь начал тасовать карты. Осмотр "Полосы  К"  -
мероприятие рискованное, но особых трудностей он не  ждал...  особенно
если пойдет один. В конце концов,  они  всего  лишь  мальчишки,  да  и
уезжали обычно на целый день.
     - Когда я могу получить полный отчет, сэй Джонас?
     - Когда у меня будет что сказать. Подгонять меня не надо.
     Раймер вскинул руки:
     - Прошу меня извинить, сэй.
     Джонас кивнул, удовлетворенный  ответом  Раймера.  Вскрыл  карту.
Петр, канцлер-ключник. Он положил карту в верхний ряд и долго  смотрел
на нее, поглаживая пальцами длинные седые волосы. Когда же он  перевел
взгляд с лежащих на столе карт на  Раймера,  у  того  брови  изумленно
взлетели вверх:
     - Ты улыбаешься.
     - Да! - Джонас вновь начал тасовать  карты.  -  Я  счастлив!  Все
четыре канцлера вскрыты. Думаю, что из этой игры я выйду победителем.



                                  5


     Риа Охотничья Луна  принесла  только  раздражение.  Планы  ее  не
осуществились, а благодаря  прыжку  шестилапой  твари  она  так  и  не
узнала, в чем причина. Этот молодой жеребчик, который  скушал  вишенку
Сюзан Дельгадо, каким-то образом не  позволил  ей  обрить  голову.  Но
каким именно? И кто он на самом деле? Риа  все  чаще  задумывалась  об
этом, и любопытство ее нарастало вместе с  яростью.  Риа  с  Кооса  не
привыкла к тому, чтобы ее оставляли с носом.
     Она посмотрела на Масти. Кот лежал у противоположной стены  и  не
сводил с нее глаз. Обычно он предпочитал камин (ему нравился  холодный
ветерок, которым тянуло из трубы), но после того как она подпалила ему
шкуру, перебрался к ящику для дров.  И,  наверное,  правильно  сделал,
учитывая настроение Риа.
     - Тебе повезло, что ты еще жив, ворлок, - пробурчала старуха.
     Она повернулась  к  хрустальному  шару,  начала  водить  над  ним
руками, но он лишь светился розовым -  образы  внутри  не  появлялись.
Наконец Риа поднялась, подошла к двери, распахнула ее,  посмотрела  на
ночное небо. Светилась уже большая часть луны, и на яркой  поверхности
четко проступала Охотница. Ей-то и достался поток ругательств, который
Риа не рискнула выплеснуть на  магический  кристалл  (кто  знает,  что
таится у него внутри и как он отреагирует на такие слова). Дважды  она
ударила кулаком по двери, вывалив весь  ругательный  запас,  не  забыв
даже те словечки, которыми  обменивалась  малышня,  играя  в  дворовой
пыли. Никогда еще ее не охватывала такая злость.  Она  отдала  девушке
приказ, а та, не важно, по  каким  причинам,  не  повиновалась.  Пойдя
против Риа с Кооса, эта сука заслужила смерть.
     - Но не сейчас, - прошептала старуха. -  Сначала  ее  вываляют  в
грязи, потом с головой искупают  в  моче,  чтобы  ею  пропитались  эти
светлые волосы,  которыми  она  так  гордится.  Унизят...  оскорбят...
оплюют...
     Она вновь ударила кулаком об дверь, на этот раз  с  такой  силой,
что до крови ободрала  костяшки  пальцев.  Злилась  ведьма  не  только
потому, что девушка не повиновалась приказу, полученному под гипнозом.
Из-за этого Риа не находила себе места и в таком  состоянии  не  могла
использовать хрустальный шар на полную катушку. Он "включался" лишь на
непродолжительные периоды времени. Пассы и заклинания не помогали. Она
прекрасно знала, что слова и жесты - лишь  способ  концентрации  воли.
Именно на это реагировал магический кристалл -  на  сконцентрированную
волю. А мысли об этой шлюхе и  ее  молодом  любовнике  отвлекали  Риа,
злили, не давали сосредоточиться на главном. Вот розовый туман  внутри
шара и не рассеивался. Злость мешала ей увидеть сокрытое туманом.
     - Как я смогу заставить его открыться? - спросила Риа женщину  на
луне. - Скажи мне! Скажи!
     Но Охотница ничего ей не сказала, и Риа ушла в хижину,  посасывая
кровоточащие костяшки пальцев.
     Масти увидел ее и забился в зазор между трубой и ящиком для дров.




                             Глава вторая
                            ДЕВУШКА У ОКНА


                                  1


     Охотница начала "набивать живот", как говорили старожилы: даже  в
полдень луна виднелась в небе,  поблескивая  в  ярком  осеннем  свете.
Перед различными заведениями вроде "Приюта  путников"  и  на  открытых
верандах хозяйских домов на больших ранчо вроде "Рокинг  Б"  Ленджилла
или "Ленивой Сюзан" Ренфрю начали появляться одетые в лохмотья  пугала
с набитыми соломой головами. Обязательно  в  сомбреро  и  с  корзиной,
наполненной дарами нового урожая в руках. Каждое  пугало  смотрело  на
пустеющие поля белыми, вышитыми стежками глазами.
     Телеги с кабачками забили дороги. Ярко-оранжевые тыквы и мешки  с
морковью  перекочевали  в  сараи.  На  полях  полным   ходом   убирали
картофель. Деревянные фигуры Хранителей на крыльце  продовольственного
магазина в Хэмбри украсили "урожайные" амулеты.
     По всему Меджису девушки шили праздничные наряды для  ночи  Жатвы
(и плакали над ними, если что-то не получалось), мечтая  о  юношах,  с
которыми они будут танцевать в павильоне "Зеленого сердца". Их младшие
братья с трудом засыпали, думая о тех играх,  развлечениях  и  призах,
которые сулил им  карнавал.  Даже  родители  иногда  лежали  без  сна,
несмотря на гудящие руки и ноющие от тяжелой работы спины,  предвкушая
радости ярмарки Жатвы.
     Лето ушло, взмахнув напоследок зеленым подолом: пришла пора сбора
урожая.



                                  2


     Риа плевать хотела на праздничные танцы и карнавальные  игры,  но
спалось ей не лучше тех, кто никак не  мог  дождаться  ярмарки  Жатвы.
Чуть ли не каждую ночь она до  рассвета  лежала  без  сна,  голова  ее
гудела от ярости. Незадолго до той ночи, когда Джонас держал  совет  с
канцлером  Раймером,  она  решила  напиться,  дабы  спиртное  принесло
желанное забытье. И настроение у нее отнюдь не улучшилось,  когда  она
обнаружила, что  бочонок  с  грэфом  практически  пуст:  воздух  вновь
огласили ругательства.
     Она уже собралась выдать новую порцию,  когда  ее  осенила  идея.
Изумительная идея. Блестящая идея. Она хотела,  чтобы  Сюзан  Дельгадо
отрезала себе волосы. Не отрезала, хотя Риа по-прежнему не понимала, в
чем причина. Зато она узнала о девушке кое-что интересное, не так  ли?
Кое-что интересное, нет, очень интересное, более чем.
     Риа не собиралась идти с  имеющимися  у  нее  сведениями  к  мэру
Торину: почему-то она надеялась, глупо, по-детски, что мэр забыл  и  о
ее существовании,  и  о  том,  что  вручил  ей  на  хранение  чудесный
хрустальный шар. А вот насчет девушкиной тетки...  Допустим,  Корделия
узнает, что ее племянница не только  потеряла  невинность,  но  и  все
более уподобляется шлюхе? Риа  не  думала,  что  Корделия  помчится  к
мэру... женщина эта, конечно,  ханжа,  но  далеко  не  дура...  однако
неплохо запустить кота в голубятню, не так ли?
     - Мяу!
     Масти, стоявший  в  полоске  лунного  света,  словно  понял,  что
хозяйка думает о кошках. Он смотрел на нее с  надеждой  и  недоверием.
Риа, отвратительно улыбаясь, раскрыла ему объятия:
     - Иди ко мне, мой драгоценный! Иди ко мне, мой сладенький!
     Масти, поняв, что все обиды забыты, поспешил на руки Риа,  громко
замурлыкав, когда Риа начала вылизывать его мордочку старым желтоватым
языком. В ту ночь ведьма с Кооса впервые за  неделю  крепко  спала,  а
когда утром взяла в руки  магический  кристалл,  розовый  туман  сразу
рассеялся. И весь день она не отрывала от него глаз, шпионя за людьми,
которых ненавидела, ничего не ела, изредка прикладываясь  к  кружке  с
водой. А  на  закате  Риа  вышла  из  транса,  вспомнив,  что  еще  не
приступила  к  реализации  осенившей  ее  идеи.  Впрочем,  это  ее  не
огорчило. Она уже знала, что надо делать... а теперь могла  увидеть  в
хрустальном шаре результаты своих трудов! Все крики и упреки! И  слезы
Сюзан. Более всего ей хотелось увидеть слезы униженной Сюзан.
     - У  меня  будет  своя  жатва,  -  сказала  она  Эрмоту,  который
взбирался по ноге Риа, подбираясь к тому местечку, где ей  и  хотелось
его видеть. Мало кто из мужчин может ублажать  тебя  так,  как  Эрмот,
подумала она, очень мало. И Риа радостно засмеялась.



                                  3


     - Помни о своем обещании, - нервно бросил  Ален  Катберту,  когда
они услышали приближающийся топор копыт. - Держи себя в руках.
     - Я помню, - ответил Катберт, но сомнения его  не  рассеялись.  И
когда Роланд, обогнув бункер, въехал во двор, отбрасывая длинную  тень
в закатных лучах, нервно сжал кулаки. Потом велел  пальцам  разжаться,
что они и сделали. А когда Роланд спешился,  вновь  сжались,  впившись
ногтями в ладони.
     Еще одна стычка, подумал Катберт. О боги, как меня от них тошнит.
Смертельно тошнит.
     В прошлый вечер они схлестнулись из-за голубей... опять.  Катберт
хотел п