Башни пуста.
     И тут же заревел рог Эльда, от этого звука по коже Роланда побежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом: последний боевой крик Катберта Оллгуда, когда тот бежал по склону Иерихонского холма навстречу смерти от рук варваров с синими лицами.
     Роланд опустил руку с банданой и двинулся дальше. Шаг, второй, третий. Кости хрустели пол подошвами сапог. На третьем шаге дверь появилась вновь, ее торец, с торчащим из него язычком замка. С другой стороны так же торчали петли. Он на мгновение остановился, глядя на торец двери, смакуя ее необычность, как смаковал необычность других дверей, на морском берегу. Но там он мало что соображал, чуть живой, на грани смерти. Если он чуть поворачивал головой, дверь исчезала, если смотрел прямо перед собой, появлялась вновь. Не колыхалась, не начинала мерцать. Или была, или ее не было.
     Он вернулся к фасаду тем же путем, положил ладони на железное дерево, надавил. Почувствовал легкую вибрацию, словно за дверью работали мощные двигатели. Из пропасти Пещеры двери ему кричала Реа с Кооса, называла отродьем, который никогда не видел истинного лица своего отца, рассказывала о том, как его шлюшка изорвала горло криками, горя на костре. Роланд, не обращая внимания на ее вопли, взялся за хрустальную ручку.
     - Нет, стрелок, ты не посмеешь! - в тревоге воскликнул Хенчек.
     - Посмею, - ответил Роланд. И посмел, но ручка не повернулась, ни вправо, ни влево. Он отступил от двери.
     - Но дверь была открыта, когда ты нашел священника? - спросил он Хенчека. Они говорили об этом прошлой ночью, но теперь у Роланда появились новые вопросы.
     - Ага. Когда я и Джеммин нашли его. Ты знаешь, что мы, старики-Мэнни ищем другие миры? Не ради сокровищ, а для обогащения души.
     Роланд кивнул. Он также знал, что некоторые возвращались из таких путешествий безумцами. А другие вовсе не возвращались.
     - Эти холмы обладают магнетической силой, - продолжил Хенчек. - Отсюда начинается много дорог в другие миры. Мы пошли в пещеру около старых гранатовых шахт и обнаружили там послание.
     - Какое послание?
     - У входа в пещеру стояла машина. После нажатия кнопки раздавался голос. Голос этот велел нам прийти сюда.
     - Вы знали об этой пещере и раньше?
     - Ага, но до того, как появился отец, она называлась Пещерой голосов. Теперь ты знаешь, почему.
     Роланд кивнул, взмахом руки предложил Хенчеку продолжить.
     - Голос из машины интонациями и акцентом напоминал голоса членов твоего ка-тета, стрелок. Он сказал, что мы должны прийти сюда, Джеммин и я, где и найдем дверь, человека и чудо. Вот мы и пришли.
     - Кто-то оставил вам инструкции, - промурлыкал Роланд. Думал он об Уолтере. Человеке в черном, который снабдил им печенье с эльфами на обертке, компании "Киблер", по словам Джейка. Уолтер был Флеггом, Флегг - Мартеном, а Мартен... Мейрлином, старым волшебником из легенды? Этого Роланд не знал. - Он обратился к вам по имени?
     - Нет, так много он не знал. Только назвал нас Мэнни.
     - Каким образом кто-то мог узнать, где нужно оставить говорящую машину?
     Хенчек поджал губы.
     - Почему ты думаешь, что это был человек? Разве Бог не может говорить человеческим голосом? Может, машину оставил посланец Всевышнего?
     - Боги оставляют знамения, люди - машины, - ответил Роланд. - Разумеется, я исхожу из собственного опыта, Па. Хенчек резко махнул рукой, как бы прося Роланда избавить его от лести.
     - Многие знали, что ты и твой друг исследуете пещеру, в которой вы нашли говорящую машину?
     Хенчек пожал плечами.
     - Полагаю, люди нас видят. Кто-то может увидеть издалека, с помощью подзорной трубы или бинокля. И есть еще этот механический человек. Он многое видит и рассказывает об увиденном всем, кто готов его слушать.
     Роланд воспринял его ответ, как утвердительный. Подумал о том, что кто-то знал о прибытии отца Каллагэна в окрестности Кальи. Как и о том, что ему потребуется помощь.
     - Дверь была открыта полностью? - спросил Роланд.
     - Это вопросы для Каллагэна, - ответил Хенчек. - Я обещал показать тебе пещеру. И показал. Конечно же, этого достаточно.
     - Он был в сознании, когда вы его нашли?
     Хенчек замялся с ответом.
     - Нет. Только что-то бормотал. Как спящий человек, которому снится кошмар.
     - Тогда он не сможет ответить на этот вопрос, не так ли? Хенчек, ты просил помощи и поддержки. Просил от лица всех своих кланов. Тогда помоги мне! Помоги мне, чтобы я смог помочь тебе!
     - Я не вижу, чем это поможет.
     Может и не помогло бы, не помогло бы в борьбе с Волками, которые страшной угрозой нависли над всей Калья Брин Стерджис, но у Роланда были и другие заботы, в других мирах, сразиться ему и его ка-тету предстояло не только с выходцами из Тандерклепа. Он стоял, глядя на Хенчека, положив руку на хрустальную ручку двери.
     - Она была приоткрыта, - наконец, ответил Мэнни. - Так же, как и ящик. На чуть-чуть. Тот, кого они зовут Стариком, лежал лицом вниз. Здесь, - Хенчек указал на усыпанный камешками и костями пол пещеры у ног стрелка. - Ящик стоял у его правой руки, открытый вот на столько, - Хенчек развел большой и указательный палец примерно на два дюйма. - Из него доносились звуки каммен. Я слышал их и раньше, но таких громких - никогда. От них у меня заболели глаза, покатились слезы, а Джеммин вскрикнул и двинулся к двери. Наступил на руку распростертого на земле Старика и даже этого не заметил.
     Дверь была приоткрыта, как и ящик, и из нее в пещеру лился ужасный свет. Я много путешествовал, стрелок, побывал во многих где и во многих когда; я видел другие двери и тодэш-такены, дыры в реальности, но никогда не сталкивался с таким светом. Черным, как все в пустоте, но в нем выделялось что-то красное.
     - Глаз, - уточнил стрелок.
     Хенчек уставился на него.
     - Глаз? Так ты говоришь?
     - Думаю, что да. Черноту, которую ты видел, отбрасывал Черный Тринадцатый. А красное - скорее всего, Глаз Алого Короля.
     - Кто он?
     - Я не знаю. Мне лишь известно, что находится он далеко на востоке, в Тандерклепе или еще дальше. Я верю, что он, возможно, хранитель Темной Башни. Может, даже думает, что Башня принадлежит ему.
     При упоминании Роландом Темной Башни старик, словно в ужасе, закрыл глаза руками.
     - Что произошло потом, Хенчек? Скажи мне, прошу тебя.
     - Я потянулся к Джеммину, чтобы остановить его, потом вспомнил, как он наступил на руку лежащего мужчины, не заметив этого, и отказался от этой мысли. Подумал: "Хенчек, если ты это сделаешь, он утащит тебя за собой", - старик встретился с Роландом взглядом. - Мы путешествуем, тебе это известно, и редко испытываем страх, потому что полностью доверяем Всевышнему. Однако, я испугался этого света и мелодии этих колокольцев, - он помолчал. - Они ужаснули меня. Я никогда не говорил о том дне.
     - Даже с отцом Каллагэном?
     Хенчек кивнул.
     - Он ничего не сказал вам, когда очнулся?
     - Спросил, умер ли он. Я ответил, если он умер, то мы тоже мертвецы.
     - А что случилось с Джеммином?
     - Умер через два года, - Хенчек похлопал по левой стороне груди. - Сердце.
     - Сколько лет прошло с тех пор, как вы нашли Каллагэна?
     Хенчек покачал головой.
     - Стрелок, я не знаю. Ибо время...
     - Да, сдвинулось, - нетерпеливо прервал его Роланд. - Но все-таки, по твоим прикидкам.
     - Больше пяти лет, потому что он построил церковь и заполнил ее суеверными дураками, ты понимаешь.
     - А что сделал ты? Как спас Джеммина?
     - Упал на колени и закрыл ящик, - ответил Хенчек. - Это все, что я мог сделать. Если б промедлил еще секунду, то затерялся бы в черном свете, который все лился из двери. Он отбирал у меня все силы... и туманил голову.
     - По-другому и быть не могло, - мрачно бросил Роланд.
     - Но я действовал быстро, и как только крышка захлопнулась, закрылась и дверь. Джеммин барабанил по ней кулаками, требовал и молил, чтобы она пропустила его. Потом упал, потеряв сознание. Я вытащил его из пещеры. Вытащил их обоих. Побыв какое-то время на свежем воздухе, они пришли в себя, - Хенчек поднял руки, опустил, как бы говоря: "Такие вот дела".
     Роланд в последний раз попытался повернуть ручку. С прежним результатом. Но он понимал, что ситуация изменится, если принести сюда магический кристалл...
     - Пора возвращаться, - он опустил руку. - Я хотел бы успеть в дом отца Каллагэна к ужину. А для этого нам нужно быстро спуститься к лошадям и еще быстрее скакать всю дорогу.
     Хенчек кивнул. Борода во многом скрывала выражение его лица, но Роланд чувствовал, что старик испытывает облегчение, покидая пещеру. Облегчение испытывал и Роланд. Кому приятно слышать обвиняющие крики матери и отца, доносящиеся из пропасти. Не говоря уже про крики мертвых друзей.
     - Что случилось с говорящей машиной? - спросил Роланд, когда они двинулись вниз по тропе.
     Хенчек пожал плечами.
     - Ты знаешь, что такое байдерейки?
     "Батарейки". Роланд кивнул.
     - Пока они работали, машина вновь и вновь повторяла одно и то же сообщение, говоря нам, что мы должны пойти в Пещеру голосов и найти человека, дверь и чудо. А также песню. Когда однажды мы дали послушать ее отцу Каллагэну, он заплакал. Ты должен спросить его об этой песне, она - точно часть его истории.
     Роланд вновь кивнул.
     - Потом байдерейки умерли, - в пожатии плеч Хенчека читалось презрение к машинам, к ушедшему миру, может, и к первому, и второму. - Мы их вытащили. Прочитали на них: "Дюраселл". Ты знаешь, что такое "Дюраселл", стрелок?
     Роланд покачал головой.
     - Мы отнесли их Энди и спросили, не сможет ли он перезарядить их. Он сунул их в себя, но вытащил такими же бесполезными. Энди сказал, ничем не могу помочь, извините. Мы сказали, спасибо тебе, - Хенчек пожал плечами с тем же презрением. - Мы открыли машины... это сделала еще одна кнопка, и из нее высунулся язык. Вот такой длины, - Хенчек развел руки на четыре или пять дюймов. - С двумя дырками. Внутри находилось что-то коричневое и блестящее, как веревка. Отец Каллагэн назвал ее "кассетной пленкой".
     Роланд кивнул.
     - Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты привел меня в пещеру, Хенчек, и рассказал все, что знаешь.
     - Я сделал то, что должен, - ответил Хенчек. - А ты сделаешь то, что обещал. Не так ли?
     Роланд из Гилеада кивнул.
     - Пусть Бог определит победителя.
     - Ага, это и наши слова. Ты говоришь так, будто знаешь нас, - он остановился, пристально всмотрелся в Роланда. - Или ты только выдаешь себя за того, кем представляешься? Каждый, кто прочитал Добрую книгу, знает, что такое возможно.
     - Ты спрашиваешь, не самозванец ли я? Здесь, где нас никто не может услышать? Ты должен знать, что нет, а если не знаешь, то ты просто дурак.
     Старик обдумал его слова, потом протянул узловатую руку.
     - Удачи тебе, Роланд. Это хорошее имя, и благородное.
     Роланд протянул ему правую руку и, когда старик пожимал ее, почувствовал первый укол боли там, где совершенно не хотел его чувствовать.
     "Ладно, не так уж и страшно. Пока болит другая рука. Не та, что целая и невредимая".
     - Может, на этот раз Волки убьют нас всех, - сказал Хенчек.
     - Может, так и будет.
     - И однако, хорошо, что мы встретились.
     - Да, хорошо, - кивнул стрелок.

Глава 9
Завершение истории священника
(Ненайденная дверь)

1

     - Кровати готовы, - сообщила им Розалита Мунос, когда они вернулись в дом отца Каллагэна.
     Эдди так устал, что ему показалось, будто сказала она что-то совершенно другое: "Сейчас самое время прополоть огород" или "Пятьдесят или шестьдесят человек собрались в церкви, чтобы встретиться с вами". В конце концов, кто говорит о кроватях в три часа пополудни?
     - Что? - переспросила Сюзанна. - Что ты сказала, милая? Я не разобрала.
     - Кровати готовы, - повторила домоправительница. - Вы двое будете спать в той же кровати, что и прежде, а молодой сэй - на кровати отца Каллагэна. И ушастик может пойти с тобой, Джейк, если ты этого хочешь. Отец просил тебе это передать. Он бы сказал сам, но сегодня обходит больных. Несет им причастие, - последнее она произнесла с нескрываемой гордостью.
     - Кровати, - кивнул Эдди. Он все не понимал, о чем, собственно речь. Огляделся, дабы убедиться, что на дворе ясный день, все те же три часа пополудни. - Кровати?
     - Отец видел вас в магазине, - пояснила Розалита, - и подумал, что вы захотите отдохнуть, пообщавшись со всеми этими людьми.
     Эдди наконец-то все понял. Он предполагал, что когда - то в своей жизни наверняка сталкивался с добротой, да только, честно говоря, никак не мог вспомнить, кто и когда относился к нему по-доброму.
     После того, как они уселись в кресла-качалки, горожане приближались к ним очень осторожно, по одному, по двое, далеко не все. Но, поскольку никого не превратили в камень и никто не получил пулю в лоб, осмелели, завязался разговор, послышался смех, так что они все подходили и подходили. Когда ручеек превратился в поток, Эдди на своей шкуре испытал, каково это, быть публичной фигурой. Как это трудно, как изматывает. Они хотели получить простые ответы на тысячу трудных вопросов. Откуда стрелки пришли и куда идут стали лишь первыми. На некоторые вопросы Эдди отвечал честно, но в основном использовал опыт политиков, которые стараются, ничего не говоря по существу, добиться максимального доверия избирателей. Отметил для себя, что и его друзья придерживаются того же принципа. Нет, разумеется, они не лгали, но говорили далеко не всю правду и при этом подчеркивали собственную значимость. И каждый из их собеседников хотел, чтобы ему смотрели прямо в глаза, а по завершению разговора искренне желали всего наилучшего. Даже Ыш принимал участие в той важной миссии, что выпала на их долю: расположить к себе горожан. Его то и дело гладили, заставляли говорить, пока Джейк не поднялся, вновь вошел в магазин и попросил у Эбена Тука миску с водой. Этот господин дал ему жестяную кружку и сказал, что он может наполнить ее из корыта у магазина. Горожане задавали ему вопросы и когда он спускался с лестницы и наполнял кружку водой. Ыш вылакал ее досуха и Джейк вновь прогулялся к корыту и обратно.
     В общем, эти пять часов стали самыми долгими в жизни Эдди, и он подумал, что быть знаменитостью, конечно, приятно, но очень уж нелегко. К тому времени, когда стрелки наконец-то покинули крыльцо и направились к дому отца Каллагэна, они поговорили практически со всеми горожанами и со многими фермерами, ранчерами, ковбоями и наемными работниками. Новости расходились быстро: пришельцы из другого мира сидят на крыльце магазина Тука, и если ты хочешь поговорить с ними, они с тобой поговорят.
     А теперь, клянусь Богом, эта женщина... этот ангел... упомянула о кроватях.
     - Сколько у нас времени? - спросил он Розалиту?
     - Отец вернется через час, - ответила она, - но есть он будет не раньше шести, и при условии, что ваш старший вернется к этому времени. Я могу разбудить вас в половине шестого. У вас будет время помыться. Пойдет?
     - Да, - улыбнулся ей Джейк. - Я не знал, что разговоры с людьми могут быть такими утомительными. Да и в горле от них пересыхает.
     Розалита кивнула.
     - В кладовой есть кувшин холодной воды.
     - Я должна помочь приготовить еду, - сказала Сюзанна и тут же сладко зевнула.
     - Мне поможет Сари Адамс, - ответила Розалита, - да и потом, горячего не будет. Так что идите. Отдохните. Вы все вымотались, это видно.

2

     В кладовой Джейк вволю напился, потом налил воду в миску и отнес Ышу в спальню отца Каллагэна. Он чувствовал себя виноватым в том, что собрался улечься в чужую постель (да еще привел с собой ушастика-путаника), но увидел, что одеяло на узкой кровати Каллагэна откинуло, подушка взбита, а простыни так и манят его. Поставил миску на пол, и Ыш тут же принялся лакать воду. Джейк же разделся, оставшись лишь только что купленном нижнем белье, лег и закрыл глаза.
     "Наверное, уснуть-то я и не смогу, - подумал он. - Я же никогда не спал днем, даже раньше, когда миссис Шоу называла меня Бамой".
     Но минутой позже уже тихонько похрапывал, прикрыв глаза рукой. Ыш спал на полу рядом с ним, положив нос на левую лапу.

3

     Эдди и Сюзанна сидели бок о бок на кровати в спальне для гостей. Эдди никак не мог поверить что такое возможно: не просто поспать днем, но поспать в настоящей постели. Роскошь, однако. Более всего ему хотелось, лечь, обнять Сюзи, да так и заснуть, но сначала предстояло закончить одно дельце. Которое не давало ему покоя весь день, даже в самом разгаре беседы с горожанами.
     - Сюзи, я насчет деда Тиана...
     - Не хочу об этом слышать, - отрезала она.
     В удивлении его брови взлетели вверх. Хотя такого ответа ему следовало ожидать.
     - Мы к этому вернемся, но не сейчас, - добавила она. - Я устала. Хочу спать. Расскажи Роланду о том, что узнал у старика, расскажи Джейку, если хочешь, а мне - не надо. Пока не надо, - она сидела рядом с ним, ее коричневое бедро касалось его белого, ее карие глаза всматривались в его светло-коричневые. - Ты меня слышишь?
     - Слышу тебя очень хорошо.
     - Тогда я говорю, спасибо тебе, большое спасибо.
     Он рассмеялся, обнял ее, поцеловал.
     И вскоре они заснули, обнявшись, соприкасаясь лбами. Прямоугольник света двигался по их телам по мере того, как садилось солнце. Теперь оно садилось на западе, во всяком случае, в этот день. Роланд это видел, когда ехал к дому Старика, не спеша, высвободив ноги, которые донимала боль, из стремян.

4

     Розалита вышла ему навстречу.
     - Хайл, Роланд... долгих дней и приятных ночей.
     Он кивнул.
     - И тебе в два раза больше.
     - Как я поняла, ты хочешь попросить некоторых из нас побросать тарелки в Волков, когда они придут в Калью.
     - Кто тебе это сказал?
     - Ну... нашептала одна маленькая птичка.
     - Понятно. И что ты скажешь? Если я попрошу?
     В усмешке она оскалила зубы.
     - Ничего в жизни не доставит мне большего удовольствия, - зубы исчезли, усмешка сменилась улыбкой. - Хотя мы вдвоем тоже могли бы получить удовольствие, не дожидаясь прихода Волков. Видишь мой маленький домик, Роланд?
     - Ага. И ты снова разотрешь меня этим волшебным маслом?
     - А тебя надо растереть?
     - Ага.
     - Растереть сильно или мягко?
     - Я слышал, что именно сочетание первого и второго дает наилучший эффект.
     Она обдумала его слова, рассмеялась и взяла за руку.
     - Пошли, пока солнце светит, а этот маленький уголок мира спит.
     Он с готовностью пошел и отдал должное секретному роднику, обрамленному сладким мхом, который она ему показала.

5

     Каллагэн вернулся в половине шестого, примерно в то время, когда Розалита разбудила Эдди, Сюзанну и Джейка. В шесть Розалита и Сари Адамс подали ужин на застекленном, выходящим до двор крыльце-веранде, зелень, овощи и холодную курятину. Роланд и его друзья ели с аппетитом, стрелок еще дважды наполнял тарелку. Каллагэн, с другой стороны, едва прикоснулся к еде. Загар на его лице, признак здоровья, не мог скрыть темных мешков под глазами. А когда Сари, веселая, полная, но очень подвижная женщина, поставила на стол пирог, отрицательно покачал головой.
     Наконец, на столе остались только чашки и кофейник. Роланд достал кисет, вопросительно посмотрел на Каллагэна.
     - Конечно, кури, - кивнул тот, возвысил голос. - Рози, принеси какую-нибудь посудину для пепла.
     - После такой еды я готов слушать тебя до утра, - заметил Эдди.
     - Я тоже, - согласился Джейк.
     Каллагэн улыбнулся.
     - В отношении вас, парни, у меня те же чувства, он налил себе кофе. Розалита принесла Роланду глиняную плошку. После ее ухода Старик продолжил. - Лучше бы я позавчера рассказал мою историю до конца. А то проворочался всю ночь, думая о том, как рассказывать остальное.
     - Тебе станет легче, если я скажу, что часть твоей истории мне уже известна? - спросил Роланд.
     - Скорее нет, чем да. Ты ходил с Хенчеком в Пещеру двери, не так ли?