о мной и когда я с друзьями ехал в Меджис, столько лет тому назад.
     Она с благоговейным трепетом смотрели на мешочек, думая об одном и том же: если стрелок говорил правду, а сомневаться в этом не приходилось, кожаному мешочку многие сотни лет. Роланд развязал тесемки, заглянул в мешочек, удовлетворенно кивнул.
     - Сюзанна, подставь руки.
     Она подставила. В сложенные лодочкой ладони Роланд высыпал с десяток серебряных монет, опустошив мешочек.
     - Эдди, теперь ты.
     - Роланд, я думаю, загашник пуст.
     - Подставляй руки.
     Эдди пожал плечами, но подчинился. Роланд перевернул мешочек над его ладонями, и "лодочку" высыпались золотые монеты, тем же числом, что и серебряные. Мешочек опустел.
     - Джейк?
     Мальчик молча подставил руки. Из нагрудного кармана пончо Ыш с интересом наблюдал за происходящим. На этот раз из мешочка высыпались драгоценные камни. Сюзанна ахнула.
     - Это всего лишь гранаты, - в голосе Роланда слышались извиняющиеся нотки. - Здесь их цена невысока, но, думаю, ты сможешь купить все, что тебе захочется.
     В их взглядах, устремленных на мешочек, читалось такое изумление, что Роланд улыбнулся.
     - Большая часть магии, которую я знал или к которой имел доступ, канула в лету, но, сами видите, кое-что осталось. Как напитавшиеся водой листочки чая на дне чашки.
     - А в нем еще что-то осталось? - спросил Джейк.
     - Нет. Но со временем что-нибудь да появится. Потому что деньги в нем не переводятся, - Роланд убрал древний мешочек в кошель, достал кисет с табаком, которым снабдил его Каллагэн, свернул самокрутку. - Зайдите в магазин. Купите все, что пожелает ваша душа. Несколько рубашек, к примеру. Одну и мне, если вас не затруднит. Она мне не помешает. А потом возвращайтесь на крыльцо и посидите там, как принято у местных жителей. Сэю Туку это не понравится, он будет счастлив, лишь увидев ваши спины, удаляющиеся на восток, в сторону Тандерклепа, но он вас не прогонит.
     - Пусть только попробует, - пробурчал Эдди и коснулся рукоятки револьвера Роланда.
     - В этом не будет необходимости, - покачал головой Роланд. - Он не выйдет из-за прилавка, таков обычай. Да и настроение горожан удержит его.
     - Они склоняются на нашу сторону, не так ли? - спросила Сюзанна.
     - Да, Сюзанна. Если бы ты прямо сейчас задала бы им тот же вопрос, который я задал сэй Джеффордс, они бы не ответили, поэтому лучше их не спрашивать. Но да. Они готовы сражаться. Или позволить нам сражаться за них. И это нельзя ставить им в укор. Наша работа - сражаться за тех, кому это не под силу.
     Эдди уже открыл рот, чтобы пересказать Роланду услышанное от деда Джеффордса, потом закрыл. Роланд ни о чем его не спрашивал, хотя послал к Джеффордсам, чтобы они выслушали историю старика. И тут до него дошло, что и Сюзанна не спрашивала. Даже не упомянула про его разговор со старым Хейми.
     - Ты задашь Хенчеку тот же вопрос, что задавал миссис Джеффордс? - спросил Джейк.
     - Да, - ответил Роланд. - Ему задам.
     - Потому что знаешь, что он ответит.
     Стрелок кивнул и вновь улыбнулся. Не той улыбкой, от которой становится легко на душе, а холодной, как отблеск солнца на снегу.
     - Стрелок никогда не задает этого вопроса, пока не знает, каким будет ответ. Встретимся в доме отца Каллагэна за вечерней трапезой. Если все пойдет хорошо, я приеду, когда солнце скатится за горизонт. Вы в порядке? Эдди? Джейк? - короткая пауза. - Сюзанна?
     Все кивнули. В том числе и Ыш.
     - Тогда до вечера. Всего вам хорошего, и пусть солнце никогда не упадет на ваших глазах.
     Он пришпорил лошадь и повернул на заросшую травой дорогу, видать, пользовались ей не так, чтобы часто, уходящую на север. Они наблюдали за Роландом, пока он не скрылся из виду, так было всегда, если он уезжал и оставлял их одних, и каждый в этот момент испытывал смешанные чувства: страх, одиночество, но и гордость.
     Втроем они двинулись к городу, стараясь держаться ближе друг к другу.

5

     - Нет, нет, нельзя приносить сюда этого грязного зверька-путаника, никак нельзя! - закричал Эбен Тук из-за прилавка. Голос у него был высокий, пронзительный, скорее женский, чем мужской, и сонную тишину магазина он разорвал, как звон разбившегося стекла. Его указующий перст нацелился на Ыша, который выглядывал из нагрудного кармана пончо. С дюжину покупателей, в основном, женщины, повернулись, чтобы посмотреть на возмутителя спокойствия.
     Двое рабочих с фермы, в коричневых рубашках, грязных белых брюках и сомбреро, стоявшие у прилавка, поспешно отошли в сторону, словно ожидали, что пришельцы из другого мира тут же выхватят оружие и их пули превратят сэя Тука в решето.
     - Да, сэр, - бесстрастно ответил Джейк. - Извини, - он вынул Ыша из кармана, опустил на залитое солнцем широкой крыльцо, у двери. - Подожди нас здесь, малыш.
     - Жди Ыш, - ответил ушастик-путаник, и его хвост обвился вокруг задних лап.
     Джейк присоединился к своим друзьям и втроем они прошли в магазин. Сюзанна решила, что пахнет в нем, как в магазинах Миссисипи. Те же смешанные запахи солонины, кожи, пряностей, кофе, моли и обмана. У прилавка стояла большая бочка с чуть сдвинутой крышкой. Рядом на гвозде висели щипцы. Из бочки шел сильный запах маринованных огурцов.
     - Кредита не будет! - все тем же пронзительным, вызывающим раздражение голосом выкрикнул Тук. - Я никому не давал кредита и никому не дам! Правду говорю! Спасибо вам!
     Сюзанна схватила Эдди за руку, сжала, призывая к спокойствию. Эдди нетерпеливо вырвал руку, но когда заговорил, голос его звучал так же бесстрастно, как и у Джейка.
     - Спасибо тебе, сэй Тук, мы его и не просим, - тут ему вдруг вспомнились слова Каллагэна. - Никогда в жизни.
     Послышался одобрительный шепот покупателей. Никто из них более не делал вида, что интересуется товарами. Тук покраснел. Сюзанна вновь взяла Эдди за руку и на этот раз, пожимая ее, улыбнулась.
     Поначалу они выбирали то, что им нужно, в молчании, но вскоре к ним начали подходить люди, все они были в Павильоне на торжественной встрече стрелков, здоровались, спрашивали (застенчиво), как они поживают. Все трое отвечали, что отлично. Они взяли рубашки, в том числе две для Роланда, штаны из плотной хлопчатобумажной ткани, нижнее белье, три пары сапог с короткими голенищами, уродливых, но похоже, крепких. Джейк попросил Туда достать с полки пакетик с леденцами. Тот достал, что-то ворча себе под нос. А вот когда Джейк захотел прикупить мешочек табака и пачку папиросной бумаги для Роланда, Тук отказал с видимым удовольствием: "Нет. Нет. Я не продаю курительную траву мальчикам. Никогда не продавал".
     - Хорошая идея, однако, - кивнул Эдди. - Уверен, что министерство здравоохранения выдало бы тебе похвальную грамоту. Но ты продашь табак и бумагу мне, не так ли, сэй? Наш старший любит покурить вечерком, размышляя, как помочь тем, кто попал в беду.
     Послышались смешки. Магазин начал заполняться. Не покупателями - зрителями. Теперь они выступали перед аудиторией, и Эдди ничего не имел против. Тука в Калье, похоже, не жаловали, но удивляться этому не приходилось. В том, что он - говнюк, двух мнений быть не могло.
     - Никогда не видел, чтобы кто-то танцевал каммалу лучше, чем он, - крикнул мужчина из одного из проходов, и остальные одобрительно загудели.
     - Я говорю, спасибо вам, - ответил Эдди. - Обязательно ему передам.
     - И твоя леди прекрасно поет, - добавил другой мужчина.
     Сюзанна сделала реверанс. Сама она напоследок сдвинула крышку с бочки и щипцами достала огромный огурец. Эдди наклонился, присмотрелся к нему.
     - Вроде бы однажды я достал из носа что-то такое же зеленое, но точно не помню.
     - Не паясничай, дорогой мой, - с улыбкой ответила Сюзанна.
     Право определиться с окончательной ценой Эдди и Джейк предоставили Сюзанне, что ее вполне устроило. Тук приложил все силы, чтобы взять с них по максимуму, но Эдди пришел к выводу, что он не стремился ободрать именно стрелков, просто полагал выкачивание денег из покупателей частью своей работы (а может, и считал сие призванием). Однако, ему хватало ума учитывать настроение конкретных клиентов, потому что в конце концов он заметно удавил свои аппетиты. Что не помешало ему взвесить монеты на специальных весах, которые, похоже, служили исключительно для этой цели, а также посмотреть на просвет гранаты Джейка и отказаться принять один из них (который выглядел точно так же, как и остальные, по мнению Эдди, Джейка и Сюзанны).
     - Как долго вы пробудете здесь? - вежливо осведомился Тук, когда покупки стали собственностью стрелков, а монеты и камни исчезли с прилавка. Однако, глаза пристально поглядывали на них, и Эдди не сомневался, что их слова в самом скором времени станут достоянием Эйзенхарта, Оуверхолсера и всех тех, чье слово окажется весомым в день принятия решения.
     - Ну, все зависит от того, что мы увидим, - ответил Эдди. - А что мы увидим, зависит от того, что вы нам покажете, не так ли?
     - Ага, - согласился Тук, несколько озадаченный ответом. В магазине собралось уже человек пятьдесят. Никто ничего не покупал, все глазели на стрелков. Чувствовалось, как нарастает напряжение. Эдди все это нравилось. Он не знал, хорошо это или плохо, но да, ему все это очень нравилось.
     - А также зависит от того, что хотят горожане, - внесла свою лепту Сюзанну.
     - Я скажу тебе, что они хотят, коричневая! - прозвенел пронзительный голос Тука. - Они хотят мира, чтобы все было, как и всегда! Они же останутся в городе после того, как вы четверо...
     Сюзанна схватила большой палец Тука и вывернула его. Продела это на удивление ловко. Джейк не сомневался, что ее маневр увидели только двое или трое человека, которые стояли у самого прилавка.
     - Я разрешаю произносить это слово старику, который практически лишился разума, но не тебе. Назови меня еще раз коричневой, толстяк, и я вырву у тебя язык и подотру им твою задницу.
     - Извини меня! - прохрипел Тук. Пот большими каплями катился по его щекам. - Извини, прошу тебя!
     - Хорошо, - Сюзанна отпустила палец. - А теперь мы выйдем на крыльцо и немного посидим, ибо шопинг - занятие утомительное.

6

     На крыльце магазина Тука не было тотемов, изображавших хранителей луча, какие Роланд видел в Меджисе, но кресла-качалки стояли, рядком, не меньше двух десятков. И все три лестницы охраняли пугала, поставленные по случаю приближения праздника Жатвы. Выйдя из магазина, Эдди, Сюзанна и Джейк заняли три центральных кресла. Ыш улегся между ног Джейка и вроде бы заснул, положив мордочку на передние лапы.
     Эдди мотнул головой в сторону двери.
     - Жаль, что здесь нет Детты Уокер. Она бы что-нибудь умыкнула у этого сукиного сына.
     - Думаешь, меня не подмывало последовать ее примеру? - хмыкнула Сюзанна.
     - Горожане выходят на крыльцо, заметил Джейк. - Думаю, они хотят поговорить с нами.
     - Конечно, хотят, - кивнул Эдди. - Для этого мы здесь и сидим, - он улыбнулся, и от улыбки его красивое лицо стало еще красивее. Прошептал. - Встречайте стрелков, горожане. Кам-кам-каммала, говнюка я наказала.
     - Закрой свой грязный рот, сынок, - строго бросила Сюзанна и тут же рассмеялась.
     "Они чокнутые", - подумал Джейк. Но, если он - исключение, почему тоже засмеялся?

7

     Хенчек из Мэнни и Роланд из Гилеада вторую половину дня проводили в тени массивной скалы. Ели холодную курицу с рисом, завернутые в тортильи, запивая сидром из кувшина, который передавали друг другу. Перед едой старик произнес молитву тому, кого называл Силой и Всевышним, после чего замолчал. Роланда это устраивало. Хенчек уже дал положительный ответ на вопрос, заданный стрелком.
     Когда они поели, солнце уже укатилось за высокие хребты. Так что и шли они в тени, поднимаясь по тропе, усыпанной камнями и слишком узкой для лошадей, которых они оставили в осиной роще. Десятки маленьких ящериц разбегались из-под ног, многие ныряли в щели между камнями.
     Солнце зашло, но воздух остался горячим. После мили подъема Роланд уже тяжело дышал и то и дело стирал банданой пот с лица и шеи. Хенчек же, несмотря на почтенный возраст, если судить по внешнему виду, где-то под восемьдесят, размеренно шагал впереди. Дыхание оставалось ровным, как у человека, прогуливающегося по парку. Свой плащ он оставил внизу, и Роланд видел, что по черной рубашке не расползаются пятна пота.
     Они достигли поворота тропы, и на мгновение перед ними открылся великолепный вид на лежащую внизу равнину. На западе и севере Роланд видел прямоугольники пастбищ, с крошечными фигурками пасущегося на них скота. На юге и востоке поля становились все зеленее по мере приближения к реке. Он видел и Калью, и, пусть и очень далеко на западе, границу огромного леса, который они пересекли, чтобы добраться до Дуги. На этом участке тропы дул холодный ветер, но Роланд с радостью подставил ему лицо, закрыл глаза, вбирая в себя запахи Кальи: овец, лошадей, пшеницы, речной воды и риса, риса, риса.
     Хенчек снял широкополую, с плоской тульей шляпу и застыл, подняв голову и тоже закрыв глаза, словно безмолвно благодарил того, кто сотворил всю эту красоту. Ветер развевал его длинные волосы и поделил пополам длинную, до талии бороду. Так они простояли минуты три, давая ветру охладить разгоряченные тела. Потом Хенчек нахлобучил шляпу и посмотрел на Роланда.
     - Скажи мне, стрелок, мир кончится в огне или во льду?
     Роланд задумался.
     - Ни в том и ни другом. Я думаю, во тьме.
     - Ты так думаешь?
     - Ага.
     Хенчек ничего не ответил, повернулся, чтобы продолжить путь. Роланду не терпелось добраться до пещеры, но он, тем не менее, коснулся руки старика. Обещания надо выполнять. Особенно данные женщине.
     - Прошлую ночь я провел в доме одной забывшей. Так вы называете тех, кто покинул ваш ка-тет?
     - Мы говорим о забывших, ага, - Хенчек пристально смотрел на него, - но не ка-тет. Мы знаем это слово, но оно не наше, стрелок.
     - В любом случае, я...
     - В любом случае, ты провел ночь в "Рокинг Би", доме Воуна Эйзенхарта и нашей дочери, Маргарет. И она бросала для тебя тарелку. Я не упоминал об этом прошлой ночью во время нашего разговора, потому знал об этом, так же, как и ты. И потом, нам и без этого было о чем поговорить, не так ли? О пещерах и прочем.
     - Было, - согласился Роланд. Он попытался скрыть удивление, но, похоже, безуспешно, потому что Хенчек кивнул, а его губы, едва видимые из-под бороды и усов, изогнулись в легкой улыбке.
     - У Мэнни есть способы многое узнать, стрелок; всегда были.
     - Ты не будешь называть меня Роландом?
     - Нет.
     - Она просила передать тебе, что Маргарет из клана Красной тропы прекрасно живет со своим любимым, по - прежнему прекрасно.
     Хенчек кивнул. Если и почувствовал боль, но внешне ничем это не выказал, даже взглядом.
     - Она проклята, - эти слова он произнес тоном, каким обычно говорят: "Похоже, во второй половине дня может выглянуть солнце".
     - Ты просишь меня сказать ей об этом? - спросил Роланд. Ситуация и забавляла, и ужасала его.
     Синие глаза Хенчека выцвели от возраста, но в них безошибочно читалось удивление, вызванное этим вопросом. Кустистые брови приподнялись.
     - Зачем? Она знает. Каждый миг, который она провела со своим любимым, ей придется искупать в глубинах Наара. И это она знает. Пойдем, стрелок. Еще четверть колеса, и мы у цели. Но подъем будет крутым.

8

     Как выяснилось, подъем оказался не просто крутым, а очень крутым. Спустя полчаса они подошли в валуну, перегородившему большую часть тропы. Хенчек первым обогнул валун, черные штаны трепало ветром, бороду уносило за плечо, пальцы с длинными ногтями вжимались в камень. Валун еще сохранил тепло солнца, но ледяной ветер пронизывал до костей. Роланд чувствовал, что каблуки его сапог висят над пропастью глубиной в добрые две тысячи футов. Если б старик решил столкнуть его вниз, поход к Темной Башне на том бы и закончился.
     "Как бы не так, - подумал Роланд. - Эдди займет мое место, а остальные будут идти с ним, пока не упадут".
     На другой стороне валуна тропа обрывалась черной дырой, высотой в девять и шириной в пять футов. Выходящий из пещеры воздух, с неприятным, мерзким запахом, разительно отличался от ветра, который обдумал их на последнем участке тропы. Вместе с запахом воздух нес с собой крики, пусть Роланд и не мог разобрать не слова. Человеческие крики.
     - Мы слышим крики тех, кто находится в Нааре? - спросил он Хенчека.
     На этот раз и тени улыбки не коснулось губ старика.
     - Не шути с этим, - отчеканил он. - Особенно здесь. В присутствии вечного.
     Роланд ему поверил. Осторожно двинулся к зеву пещеры, положив руку на рукоятку револьвера, левого, теперь он носил только один револьвер, потому что правой рукой стрелять не мог. Под сапогами хрустели камешки.
     Запах усиливался. Противный, но не ядовитый. Правой рукой Роланд прижимал бандану ко рту и носу. В темноте пещеры, на земле, он видел кости ящериц и других мелких животных, а чуть дальше - смутные очертания чего-то большого, знакомые очертания.
     - Будь осторожен, стрелок, - Хенчек отступил сторону, освобождая Роланду дорогу, чтобы тот смог войти в пещеру, если будет на то его желание.
     "Мои желания тут не причем, - подумал Роланд. - Я должен войти. Может, так оно и проще".
     Очертания проступали все четче. И Роланд особо не удивился, убедившись, что перед ним дверь, точно такая же, какие он обнаружил на берегу. Отсюда и название, Пещера двери. Сработанная из железного дерева (а может, из дерева призраков), дверь стояла в двадцати футах от входа в пещеру. Высотой в шесть с половиной футов, как и двери на берегу. И петли у нее тоже ни к чему не крепились.
     "Однако, она легко повернется на этих петлях, - подумал он. - Повернется. Когда придет время".
     Замочной скважины не было. Ни под, ни над хрустальной ручкой. С выгравированной на ней розой. На берегу Западного моря все три двери маркировались надписями на Высоком Слоге: первая - "УЗНИК", вторая - "ГОСПОЖА ТЕНЕЙ", третья - "ТОЛКАЧ". На этой нарисовали то ли символы, то ли иероглифы, то ли руны, идентичные тем, что он видел на ящике, спрятанном в церкви Каллагэна:
     АНАЛОГИЧНО С РИСУНКОМ НА СТР. 316 ОРИГИНАЛА
     Х Х Х Х
     - Тут написано - "ненайденная", - Роланд посмотрел на Хенчека.
     Старик кивнул, но, когда Роланд двинулся вкруг двери, шагнул вперед и вытянул руку.
     - Будь осторожен, а не то узнаешь, кому принадлежат эти голоса.
     Роланд увидел, о чем говорил Хенчек. В восьми или девяти футах за дверью пол резко уходил вниз, под углом в пятьдесят, а то и в шестьдесят градусов. Уцепиться было не за что, камень словно отшлифовали. Где-то в тридцати футах пол тонул в темноте. А оттуда неслись голоса. Один вдруг выделился из общего хора. Голос Габриэль Дискейн.
     "Роланд, нет! - выкрикнула его мать из темноты. - Не стреляй! Это же я! Твоя м... - но ее последние слова заглушил грохот револьверных выстрелов. Боль раскаленным гвоздем пронзила голову Роланда. Он с такой силой прижал бандану к лицу, что едва не сломал себе нос. Попытался расслабить мышцы руки, но удалось ему это не сразу.
     А из вонючей тьмы донесся голос отца.
     - С того момента, как ты начал ходить, я знал, что ты не гений, - усталый голос, - но до вчерашнего дня не верил, что ты идиот. Позволить ему заманить себя в ловушку, как корову на бойню! Боги!
     "Не обращай внимания. Это даже не призраки. Я думаю, это всего лишь эхо, отражение от стен голосов, каким-то образом вытащенных из моей головы".
     Когда он обошел дверь (помня о пропасти справа), она исчезла. Так что увидел он только силуэт Хенчека, вырезанную из черной бумаге человеческую фигуру, поставленную на входе в пещеру.
     "Дверь есть, но ты можешь видеть только одну ее сторону. Точно так же, как и у других дверей".
     - Выводит из равновесия, не так ли? - донесся из пропасти голос Уолтера. - Отступись, Роланд! Лучше отступиться и умереть, чем обнаружить, что комната на вершине Темной