отказаться и более  не  вспоминать  о  ясновидении,  способности  прозреть
будущее? За что она получила этот дар? В радость ли он или в наказание  за
грехи  отцов?  Девушке   вспомнились   многочисленные   легенды,   которые
рассказывали о людях, сходивших с ума, обнаружив у себя такой ларан.
   Как могло взбрести в голову, что  Кэрил  когда-нибудь  станет  королем?
Отец его всего лишь советник у дома Ракхела, и, если Ракхел  победит,  все
равно это не приблизит Лиондри к трону.  Безумием  было  бы  считать,  что
Лиондри, разуверившись в обоих претендентах на корону, попытается основать
новую династию...
   - Ромили? Роми?.. Ты что, заснула?
   Голос Кэрила привел ее в чувство.
   - Роми, можно мне запустить Пречиозу? Мы вместе поохотимся - нам же  на
ужин нужна дичь, правда?
   Девушка улыбнулась.
   - Ну что ж,  попробуй,  однако  сомневаюсь,  что  она  принесет  добычу
кому-нибудь другому, а не мне. Но  сначала  спроси  разрешения  у  госпожи
Яндрии, может, нам и не нужна дичь. Она старшая, а не я.
   - Прости, - поджал губы Кэрил, - но что-то я не  могу  признать  в  ней
благородную даму или госпожу. Мне бы и в голову не пришло, что у нее  надо
спрашивать  разрешения!  Мы  с  тобой  равны,  словно  ты  одна  из   моих
родственниц.
   - Нет, я тебе не родственница, но ее кровь  не  уступает  моей  и  даже
твоей. Я тебе не говорила, что Яни - двоюродная сестра лорда Орейна?
   - Лучше бы ты мне этого не говорила! Их родители - злейшие враги  моего
отца. Я бы не хотел, чтобы он расправился с ней...
   Ромили выругала себя за то, что  распустила  язык.  Надо  было  спасать
положение.
   - Знатность не имеет значения в нашем Ордене, и  Яндрия  отказалась  от
привилегий, связанных с благородным происхождением. Так же как и я, Кэрил.
   Эта новость пришлась мальчику по душе, хотя Ромили не поняла,  чему  он
обрадовался.
   - Я спрошу Яни, нужно ли нам мясо на ужин, - наконец объявила она, -  и
ты пустишь Пречиозу, если она послушается тебя.  Яни,  конечно,  не  может
запретить тебе  поохотиться  с  ястребом.  А  там  и  я  попробую.  Может,
удастся!.. Ведь никто же не может запретить тебе приготовить ужин.
   - Я не умею, - гордо заявил Кэрил, потом усмехнулся, опустил  глаза.  -
Конечно, если ты покажешь, как ощипать и зажарить дичь, то я...
   Ромили глянула на него и захихикала. Кэрил тоже.
   - Я научу тебя, как самому приготовить птицу, - сказала Ромили.


   Через три дня всадники добрались до озера, лежавшего во  впадине  между
холмами, и  Кэрил,  показав  на  величественное  здание,  расположенное  в
широкой долине, объяснил:
   - Хали в той стороне... И замок моего отца.
   Ромили решила, что здание более похоже на дворец, чем на  крепость,  но
ничего не сказала. Мальчик добавил:
   - Как же я рад снова увидеть отца и мать!
   Как будет рад Лиондри, встретив сына живым и здоровым,  после  стольких
приключений  вернувшегося  из  рук  врагов!  Но  и  на  этот  раз   Ромили
промолчала. Этим утром, выпустив ястребицу  в  полет,  она  глазами  птицы
оглядела широкие просторы равнин Валерона - на горизонте степи то там,  то
здесь столбы дыма, пожар уничтожал селения  и  замки,  отряды  вооруженных
людей кружили вдоль границ, скапливались, сталкивались,  отступали  и  шли
вперед.
   Весь этот день и последующие сестры скакали по выжженной земле. Повсюду
бросались в глаза следы войны: сожженные фермы, башни в руинах - казалось,
только землетрясение могло разрушить до основания  сложенные  из  огромных
камней стены замков. Что за ужасное бедствие прошлось по этим  местам,  из
каких кругов преисподней Зандру оно вырвалось?  И  повсюду  следы  огня  и
трупы, скелеты... Теперь все ехали молча -  жуткое  безмолвие  стояло  над
степью, даже свиста робких земляных крыс не было слышно. Все вымерло...
   Всадники выехали на вершину холма - и не поверили  глазам.  Перед  ними
лежала ухоженная деревенька. Цвели сады, однако в этом благоухающем уголке
не было слышно ни единого человеческого голоса. Ни  дымка  не  поднималось
над крышами нарядных нетронутых домиков. Ни ржанья лошадей, ни воя рабочих
червинов, ни квохтанья кур, ни собачьего лая не  долетало  до  ошарашенных
путешественников. Не скрипели колеса, не повизгивал колодезный журавль. Не
было и  людей...  Мертвая  тишина  стояла  над  деревьями,  пронзительное,
грозящее  бедой  беззвучие.  Только  приглядевшись,  можно  было  заметить
неестественно ядовитый налет на стенах  домов,  на  плетнях  и  по  колеям
широкой улицы. Словно напал невидимый враг, омыл деревеньку пронзительной,
смертельной  зеленью  и  умчался...  Или  нагнало  откуда-то   зеленоватое
гибельное облако, заполонило оно поселение, потравило людей и растаяло.
   Ромили долго наблюдала этот ужас - ее бессознательно  пронзило  видение
ночи, во время которой над  деревенькой  ярко  и  приветливо  посверкивает
изумрудно-травянистое свечение. Оно бывает видно издали - этакий веселящий
душу маячок в степи, но горе путнику, который, соблазнившись  переночевать
под крышей, вступит  в  манящую  ловушку...  Видение  растаяло,  а  страх,
оледенивший сердце, по-прежнему цепко держал девушку.
   Не все так мрачно и мертво было в этой деревне - откуда-то из-за плетня
выскочила большая степная кошка и, не разбирая дороги,  кинулась  прямо  к
застывшим на холме всадникам. Сильное животное мчалось прыжками, но вот ее
движения потеряли размеренность, хищник начал спотыкаться и в конце концов
повалился на бок, испустив дух. При этом животное не издавало ни  звука  -
от этого стало еще страшнее...
   Яндрия прокашлялась и глухо объяснила:
   - Гибельный липучий туман!.. Есть такое вещество...  Там,  где  ларанцу
разбрасывают его  с  воздуха,  там  земля  умирает.  Все  гибнет  -  люди,
животные, посевы, сады, дома... Здесь мы не проедем, иначе с нами случится
то же, что со степной кошкой. Придется сделать крюк...
   - Большой? - не удержалась от вопроса Ромили.
   - Порядочный. От этого места  надо  держаться  подальше,  как  если  бы
наткнулись на драконье гнездо. Хотя здесь нет и следов сражения... Были бы
драконы, с ними можно сразиться, а с этим туманом -  никак!  Около  десяти
лет должно пройти, прежде чем на этих холмах восстановится жизнь, появятся
животные-немутанты. Помню, мне довелось видеть  горную  кошку  с  четырьмя
глазами и червина с когтями на копытах. Жуть!..
   Яндрию  даже  передернуло...  Наконец  она  развернула  коня,  и  отряд
поскакал по водоразделу на восток.
   - Придется потратить время! - воскликнула она, указывая на  деревню.  -
Очень не хочется, чтобы после этой поездки у меня выпали волосы,  а  кровь
перестала свертываться.
   Объезд занял у них около трех дней. Яни предупредила, чтобы Ромили  все
это время не выпускала Пречиозу охотиться.
   - Не дай Бог, она отведает дичи,  отравленной  этой  зеленой  пакостью.
Ладно, если сразу умрет, но так бывает редко  -  чаще  жертвы  погибают  в
страшных мучениях. Нам тоже пока следует питаться из наших запасов. -  Это
она предупредила спутниц. - Иначе и волосы, и зубы выпадут. Тут не знаешь,
где найдешь, а  где  потеряешь.  Эта  гадость  попадает  в  желудки  птиц,
склевывающих семена злаков, ими  питаются  хищники,  и  круг  расширяется,
расширяется... Девушки, еще раз прошу - будьте осторожнее... Лучше  лишний
раз поберечься.
   Делать было нечего, и Ромили скрепя сердце привязала  к  ноге  Пречиозы
кожаный ремешок. Помнится,  она  давала  клятву  никогда  не  посягать  на
свободу ястребицы. Неужели та обидится и перестанет доверять хозяйке?  Как
всполошилась Пречиоза, почуяв на ноге  путы,  как  закричала!..  Принялась
клевать ненавистный поводок. Ромили, плача от жалости, пыталась  успокоить
ее, твердила одно и то же - надо, милая, ничего не поделаешь. Птица  скоро
притихла, однако нахохлилась и не смотрела на девушку,  а  Ромили  все  не
могла успокоиться - без конца мысленно  убеждала  ястребицу:  "Как  ты  не
понимаешь - не могу я отпустить тебя  на  свободу.  Пусть  ты  никогда  не
простишь меня, но останешься жива".
   Словами тут не поможешь, укорила себя Ромили. Тоже нашла собеседницу  -
усиленно принялась формировать в сознании  картинку;  пыталась  как  можно
подробнее представить отливающую едкой зеленью тушку, вызвать  в  Пречиозе
отвращение и страх перед  смертельно  опасной  пищей.  Ястребица  даже  не
взглянула на нее, но бунтовать перестала - так  и  ехала  на  луке  седла,
сунув голову под крыло. С трудом успокоившаяся Ромили уловила,  как  голод
все сильнее овладевает крылатой подругой. Чем  могла  помочь  ей  девушка?
Только свежатиной, а именно  этой  еды  и  следовало  опасаться.  Пречиоза
терпела, как могут терпеть животные. Кто не  видал,  как  умирают  собаки,
кошки? Без криков, достойно. Так же вела себя ястребица, и эта  стойкость,
несмотря на весь ужас происходящего, наполняла сердце Ромили гордостью.
   Наконец, отъехав на порядочное расстояние - Яни без конца предупреждала
женщин, что, если  они  заметят,  что  волосы  начали  выпадать  или  зубы
шатаются,  необходимо  тут  же  сообщить  ей,  -  предводительница  отряда
подскакала к Ромили. Яндрия шепотом сообщила девушке:
   - В этой деревне вырос Орейн. Теперь там долго никто  не  сможет  жить.
Думаю, не менее десяти лет.  Боги,  покарайте  этого  проклятого  Лиондри,
оберните против него же его дьявольское оружие.
   Ромили быстро глянула в сторону Кэрила, однако тот  оставался  спокоен.
То ли не слышал, то ли не подал виду.
   В тот день они очень рано  разбили  лагерь,  и,  пока  женщины  ставили
палатку, Яни отозвала Ромили в сторону. Они отошли подальше, спрятались  в
небольшой рощице.
   - Мне необходимо поговорить с тобой. - Тут она заметила приближавшегося
к ним с заинтересованным видом Кэрила и резко добавила: - Нет, Кэрил, не с
тобой...
   Мальчик как побитый щенок побрел назад. Яни взяла девушку  за  рукав  и
увела еще дальше, потом заставила сесть на ствол поваленного дерева. Сама,
скрестив ноги, расположилась на траве.
   - С волосами и зубами все в порядке?
   Ромили растянула губы и постучала ногтем по крепким ровным зубам, потом
попыталась  выдернуть  прядь   из   коротких   густо-рыжих   волос.   Тоже
безрезультатно...
   - Все в порядке, Яни.
   - Хвала Эванде! - воскликнула она. - Хвала  покровительнице  девушек  и
девичества!..  Сегодня  утром,  причесываясь,  я  обнаружила  на  гребешке
несколько волос. Правда, лет мне уже немало и для  женщин  моего  возраста
это естественно.  Все  равно  я  испугалась  -  решила,  что  мы  проявили
небрежность и сделали слишком малый круг. Вот проклятое место!  Посмотришь
на него и задумаешься... Какой сумасшедший мог додуматься до  того,  чтобы
таким странным образом погубить своих же вассалов?  Знаешь,  я  бывала  на
войне, видела сожженные крестьянские дома - сама  я  не  большая  охотница
губить людей, да еще ради величия и прав сильных мира сего, но  что  было,
то было... Дом можно восстановить, отстроить заново.  Наладить  хозяйство,
развести скот, засеять пашню - лишь бы  установился  мир.  Но  изничтожить
собственную землю, так, чтобы место оказалось зараженным,  -  этого  я  не
понимаю! Возможно,  я  слишком  чувствительна  для  бойца,  -  усмехнулась
женщина, а затем, помолчав, спросила: - У тебя есть какие-нибудь  проблемы
с пленником?
   - Нет, - удивилась Ромили. - Он, конечно, рад, что скоро будет дома, но
слово свое держит.
   - Знаешь, сколько я размышляла над этим!.. Не могу  сказать,  что  меня
обрадовало то, что ты мне сказала... Нет, нет,  -  она  жестом  остановила
пытавшуюся возразить Ромили, - я верю, ты говоришь правду...
   Тут Яни замолчала, расстегнула пряжку на ремне, вновь застегнула ее. На
лице ее лежала печать крайней усталости. Сердце Ромили неожиданно затопила
волна нежности.
   - Послушай, Яндрия, тебе надо отдохнуть. Позволь, я вернусь в лагерь  -
там столько дел. Надо и дров нарубить, и животных осмотреть. Если  хочешь,
я принесу тебе еду. Могу и скатку притащить... Ты что, хочешь ночевать под
открытым небом? Любоваться звездами?..
   Яни невольно рассмеялась - вообще, смешливость была  одной  из  главных
свойств этой удивительной женщины. Она явно была из хохотушек, но с годами
эти заливистые мелодичные звуки стали  выражать,  как  показалось  Ромили,
самую глубокую печаль. Яни не хихикала, не ухмылялась, не посмеивалась,  а
заливисто хохотала. Кому как, а Ромили со временем стали очень дороги  эти
вечные  рулады...  Вот  и  на  этот  раз  веселье  Яни,  блеснувшие  глаза
подсказали Ромили, что она еще недалеко ушла от Раэля, если  задает  такие
вопросы.
   - Разве я на них не насмотрелась, Роми? Все было -  и  звезды  были,  и
ночи теплые напролет... Веселые были-ночи. - Она опять рассмеялась.  -  Но
сейчас речь о другом. Меня волнует маленький Каролин... А также то, что  я
должна доставить его к отцу. К этому  Лиондри...  Возможно,  мне  придется
попросить тебя доставить мальца в Хали и передать в руки лорда Хастура...
   - Почему именно я, Яни?
   Теперь предводительница посерьезнела:
   - Ты, конечно, что-то слышала о тайных  и  коварных  интригах,  которые
плетутся  в  благородных  домах.  Вероятно,  даже  у  вас,  в  заповеднике
дедовских  нравов,  это  в  порядке  вещей.  Знаешь,   я   чувствую   себя
предательницей по отношению к Ордену, ведь в уставе записано,  что,  давая
обет,  мы  отрекаемся  от  прошлого.  Мхари,  Реба,   Шайя   -   все   они
замечательные, верные подруги, которые никогда не подведут  в  бою,  но...
Как бы тебе сказать... их кругозор ограничен происхождением. Я  просто  не
могу послать их в это ядовитое гнездо  с  дипломатическим  поручением.  То
есть послать-то я их могу, но уверена - живыми они не вернутся. Более того
- мы все тоже... - Она грустно  улыбнулась  -  на  смех,  по-видимому,  не
хватало сил. - Как бы я ни бахвалилась перед Орейном, Лиондри узнает меня,
даже нарядись я в перья птицы баньши! Я танцевала с ним  в  замке  "Легкое
дыхание"... А теперь... Знаешь, у меня нет никакого желания  погибнуть  на
дыбе. Все мы - Каролин, Орейн, Лиондри и я  -  одна  компания.  Мы  вместе
росли, были очень дружны... Наши пути разошлись, и для Лиондри  нет  более
ненавистных врагов, чем наша троица. Дело в  том...  Орейн  ни  о  чем  не
догадывался...  Может,  оно  и  к  лучшему...  -  Яни  замолчала,   словно
прикидывая, стоит ли рассказывать дальше, потом все-таки решилась: - Орейн
всегда был наивен и излишне доверчив. Ему и в голову не могло прийти,  что
между мною и Лиондри может что-то быть. А мы еще до моего  совершеннолетия
столько ночей провели вместе! Да и черт  с  ним,  с  Орейном!  -  внезапно
ожесточилась Яндрия. - Мне сейчас не стыдно в этом признаться. Потом...  В
общем, ныне я исключила Лиондри из числа родственников, вряд ли он простил
мне прежнюю обиду. Думаю, ему будет приятно, что, вешая меня, он тем самым
не только отомстит, но еще и  крепко  досадит  Каролину  и  Орейну.  Я  не
выдержу встречи с ним - Аварра, смилуйся надо мной! - потому что я до  сих
пор люблю его. Люблю так же сильно, как и ненавижу!..
   Яндрия машинально сглотнула, опустила голову и отерла  слезы.  Все  это
время она держала Ромили за руку.
   - Теперь ты все знаешь. Знаешь, почему я так страшусь  встречи  с  ним.
Вся дрожу от страха, ненависти и любви... От надежды!.. Стараюсь головы не
терять - не те годы, а все же!.. Так вот, насчет головы на плечах - я  его
хорошо знаю. Он  вполне  может  наплевать  на  слово,  данное  его  сыном.
Собственно, ничье слово для него не значит ничего... Я не знаю,  я  вся  в
сомнениях, а дело настолько сложное, что мне просто нельзя...
   - И не надо. - Ромили попыталась успокоить ее. - Я  охотно  все  сделаю
сама. Тебе не следует рисковать.
   - Ты поняла? В тебе Лиондри и Ракхел увидят лишь чужака, с  которым,  в
силу его происхождения, все-таки необходимо считаться. Как бы то ни  было,
но имя твоего отца уважают в горах. Да, он небогат, да,  род  исхудал,  но
все же когда-то Макараны  были  королями.  Зачем  лишний  раз  настраивать
горцев против себя, тем более что ты всего-навсего любовница Каролина?  Не
возражай, именно так они и подумают...  Во  всей  этой  истории  ты  сбоку
припека, к тому же ты хорошо обращалась с сыном Лиондри. Надеюсь,  он  это
подтвердит.
   Ромили озадаченно развела руками. Теперь Яни рассмеялась уже веселее.
   - Ничего, привыкай  к  придворной  жизни.  Там  ничего  просто  так  не
пропадает - ни словечко, ни улыбочка... К тому  же  ты  посланница  Ордена
Меча - мы клятву верности Каролину не давали, да и ссориться с  нами  тоже
недальновидно. Все это, Ромили,  досужие  рассуждения...  Поверь,  в  них,
конечно, есть смысл, но все будет зависеть только от тебя... Одно неверное
или, что еще хуже, лишнее слово -  и  твоя  песенка  будет  спета.  Всякие
политические расклады будут отброшены. В  этом  смысле  поведение  Лиондри
непредсказуемо. Например, повторюсь, для Лиондри слово, данное его  сыном,
- пустой звук. Все решат впечатления, суть разговора, умение вести себя  -
главное, уметь сказать все и  при  этом  не  наболтать  лишнего.  Чем  ты,
собственно, рискуешь? Разве что заключением, но у тебя в этом случае будет
надежный защитник. Кэрил... Уж он-то, как  я  заметила,  не  даст  тебя  в
обиду. Кэрил - большая сила, тем более что он умен... Не забывай - Лиондри
может и казнить тебя; хотя бы из желания отомстить мне.
   Ромили невольно горько улыбнулась. Хорош  расклад.  Суть  сказанного  -
головы можно лишиться в мгновение ока.
   - Я не могу приказывать тебе, Роми. Я могу только просить. К сожалению,
я не имею права отослать Кэрила одного в город -  Ракхел  может  пойти  на
все, чтобы покрепче привязать к себе Лиондри. На любую  провокацию,  чтобы
только обвинить Каролина и Орейна. Ребенок должен быть передан  из  рук  в
руки в целости и сохранности.
   - Я, честно говоря, не думаю, чтобы слово наследника Лиондри ничего  не
значило, - задумчиво выговорила Ромили. - Зачем Хастуру лишние  хлопоты  с
сыном? Да еще в такое время...
   - О, вижу, ты думаешь, что разбираешься в политике, но  уверяю  тебя  -
Лиондри нельзя верить. Он действует исключительно  ради  своих  интересов,
и... - Она замолчала, потом закончила: - ...ни перед чем не остановится.
   Яни закрыла лицо руками. Наступила долгая, томительная  тишина.  Ромили
глянула  в  небо   -   там   густели   пурпурные   сумерки.   Добродушное,
проницательное, в четверть небосвода,  око  светила  уже  укладывалось  на
спину близлежащих холмов. Ветер стих, птицы не пели, изредка  посвистывали
в траве легкокрылые серебристые кузнечики. Ох, как было  хорошо  кругом  -
дышалось легко и свободно,  и  ночь  обещала  быть  теплой  под  крупными,
подрагивающими,    чуткими    звездами...    Вспыхнув,    они     начинали
перешептываться, и этот хрустальный звон спускался с небес и баюкал землю.
Кто она, Ромили? Так, замухрышка, сбежавшая из родительского дома,  о  чем
горько сожалеет, но вернуться ей уже нельзя. Член  Ордена  Божьих  невест,
решивших силой оружия отстаивать свои права, но именно сестры пригрели  ее
в трудную минуту, дали кров, накормили, напоили. Кто же она, Ромили? Уж во
всяком случае, не неблагодарная тварь! Тем более она поклялась меченосице.
   Она высвободила руку, положила ее сидящей на траве Яни на плечо и  тихо
сказала:
   - Я поеду, сестра. Верь мне...


   Перед тем как войти в город, Кэрил искупался в ручье,  тщательно  вымыл
голову с помощью мыльной травы, подстриг ногти, переоделся наконец в  свое
прежнее потрепанное платье. Когда вылез на  берег,  попросил  у  одной  из
амазонок гребень и аккуратно причесался.
   Последние несколько дней, постирав на одном из привалов свой наряд  под
руководством Ромили, он ходил в таком тряпье, что  смотреть  было  больно.
Кто-то из сестер одолжил ему  рваные  бриджи,  кто-то  латаную-перелатаную
рубашку - таким образом, ему удалось привести свою неварсинскую  одежду  в
более-менее прист