обладающий  весьма  гибким,  судя   по
элегантности технических решений, сознанием.
   Как их называла Джуди? _Маленькие братья, не обладающие  мудростью_.  А
эти... _Прекрасные?_ Очевидно, здесь  независимо  развились  две  разумные
расы, способные, в определенных рамках,  сосуществовать.  Хороший  знак  -
может; и нам повезет вписаться.  Но  Прекрасные...  Если  верить  рассказу
Джуди, они должны быть очень близки к человеку, раз возможно  скрещивание;
и мысль эта вызывала у Мак-Арана некое странное беспокойство.
   На четырнадцатый день экспедиция достигла  нижних  склонов  гигантского
ледника, который Камилла окрестила Стеной Вокруг Мира. Стена вздымалась  в
полнеба, и Рафаэль прекрасно понимал,  что  даже  со  здешним  содержанием
кислорода в атмосфере так высоко им не забраться. Чуть выше уже начинались
голый камень и лед, и вечное неистовство  ледяного  ветра,  так  что  идти
дальше смысла не было. Мак-Аран дал команду к возвращению; но в тот  самый
момент, когда экспедиция повернулась  спиной  к  гигантской  горной  цепи,
Мак-Арана  вдруг  до  глубины  души  возмутило   это   пораженческое   "не
забраться". Нет ничего невозможного, напомнил он себе; не  сейчас,  так  в
другой раз. Может, уже не на моем веку; и точно не раньше, чем  лет  через
десять - двадцать. Не свойственно это человеческой  натуре  -  мириться  с
поражением. Когда-нибудь эта горная цепь покорится мне.  Или  моим  детям.
Или их детям.
   - Ладно, в этом направлении мы, можно  сказать,  дошли  до  предела,  -
произнес доктор  Фрэйзер.  -  Следующей  экспедиции  лучше  отправиться  в
противоположную сторону. Здесь сплошные леса, леса и ничего, кроме лесов.
   - Леса - тоже вещь полезная, - изрек Мак-Аран. -  А  в  противоположной
стороне, может быть, пустыня. Или океан.  Или  -  нам-то  откуда  знать  -
плодородные долины и города. Поживем - увидим.
   Он   бросил   удовлетворенный   взгляд   на    изрядно    пополнившуюся
топографическими  знаками  карту  -   прекрасно   понимая,   правда,   что
исследовать все белые пятна целой жизни не хватит. Этой ночью  они  встали
лагерем  у  самого  подножия  ледника;  незадолго  до  рассвета  Мак-Арана
разбудило то, что привычный ночной снегопад прекратился раньше обычного, и
умолкло шуршание по палаточному шелку тяжелых мягких  хлопьев.  Выбравшись
наружу, он поднял голову к темному  небу,  на  котором  горели  незнакомые
звезды; три из четырех лун самоцветной  гирляндой  зависали  над  гребнями
застилающей полнеба горной цепи. Потом он развернулся кругом  и  уставился
на восток, где была их долина, где ждала его Камилла, и где за  горизонтом
уже начинало  разгораться  огненное  зарево.  И  невероятное,  невыразимое
удовлетворение переполнило душу Мак-Арана.
   На Земле он никогда не был счастлив. В колонии, наверно, было бы лучше,
но и там ему пришлось бы вписываться в мир, организованный другими  людьми
- и людьми далеко не его склада. Здесь же он мог строить с самого  начала,
с нуля - строить то, что нужно ему; что, как он считает,  понадобится  его
детям и внукам. Трагедия и  катастрофа  открыли  им  дорогу  в  этот  мир,
безумие и смерть угрожают им на каждом шагу - но Мак-Аран понимал, что ему
повезло. Этот мир ему по душе, и он обязательно найдет здесь свое место.
   Весь этот день и значительную часть следующего они повторяли в обратном
порядке  свой  недавний  маршрут;  небо  заволакивало,  в  воздухе  висела
холодная серая морось - а Мак-Аран, который приучился уже на этой  планете
не  доверять  хорошей  погоде,  ощущал,  тем  не  менее,  хорошо  знакомое
беспокойство. К вечеру второго дня  начался  снегопад,  да  такой,  какого
никому из них и видеть не приходилось. Даже в самых теплых пуховках  холод
пробирал до костей, а умение ориентироваться не помогало в мире, на глазах
превратившемся в белое  вихрящееся  безумие,  бесцветное  и  бесформенное.
Остановиться они не осмеливались, но скоро стало очевидно,  что  ковылять,
сцепившись друг с другом, через растущие с  угрожающей  быстротой  сугробы
мягкого сыпучего снега они больше не могут.  Оставалось  только  двигаться
вниз. Все прочие направления потеряли смысл. Под деревьями было  чуть-чуть
лучше; но в вышине завывал ветер, и оглушительно скрежетали, раскачиваясь,
ветви, подобно скрипучему такелажу  невероятно  огромного  парусника  -  и
полумрак полнился бесчисленными жутковатыми отголосками. В какой-то момент
они попытались расставить под деревом палатку - но дважды налетал страшный
порыв ветра, и шелковое полотнище, пронзительно  вибрируя,  вырывалось  из
рук и уносилось во тьму, и они преследовали бьющийся в объятиях  воздушных
потоков лоскут по  снежной  целине,  пока  тот  не  запутывался  в  ветвях
какого-нибудь дерева и в непотребно перекрученном виде  не  возвращался  к
законным владельцам. Мороз все  крепчал;  и  хотя  нейлоновые  пуховки  не
пропускали влаги, от такого немыслимого холода они совершенно не спасали.
   - Если это называется лето, - стуча зубами, заявил Фрэйзер,  когда  они
сгрудились в кучу под очередным гигантским деревом, - какие, черт  побери,
снегопады бывают здесь зимой?
   - Подозреваю, - угрюмо отозвался Мак-Аран, -  зимой  лучше  и  носу  не
высовывать из базового лагеря.
   Ему вспомнилось, как после первого Ветра опрыскал  по  лесу  в  поисках
Камиллы, и в воздухе кружился легкий снежок. А им тогда казалось, что  это
настоящий буран. Как мало известно об этом  мире!  Он  ощутил  болезненный
укол страха - и  глубокое  сожаление.  _Камилла.  Она  в  безопасности,  в
базовом лагере - но суждено ли туда вернуться?_ "Может быть, - подумал он,
чувствуя, что ему жалко  себя  до  слез,  -  я  никогда  не  увижу  своего
ребенка..." И тут же, рассердившись, постарался об этом  не  думать.  Пока
еще рано задирать лапки кверху и ложиться умирать -  наверняка  поблизости
должно быть какое-нибудь укрытие. Иначе они не доживут до утра. От палатки
проку не больше, чем от листка бумаги - но что-то надо придумать.
   "Думай. Зря, что ли, бил себя давеча  пяткой  в  грудь,  какие  мы  тут
собрались все из себя умницы и аристократы  духа?  Шевели  мозгами,  а  то
ведешь себя хуже австралийского аборигена.
   Кстати, о жителях буша. В чем, в чем, а в  выживании  они  там  у  себя
весьма преуспели. Тебя же всю жизнь холили и лелеяли.
   Ну же!"
   Одной рукой он притянул к себе Джанис, другой ухватил за плечо  доктора
Фрэйзера; привлек поближе Доменика,  парня  из  коммуны,  учившего,  чтобы
отправиться в колонии, геологию. И закричал, перекрывая вой снежной бури:
   - Кто-нибудь видит, где лес гуще всего? Пещер тут нет, от палатки проку
никакого - надо забраться в самую чащу, спрятаться от ветра и снега!
   - Почти ничего не видно, - еле слышно отозвалась Джанис, - но  вон  там
что-то вроде темнеет. Если не что-то сплошное - значит, деревья растут так
густо, что сквозь них ничего не видно. Вы это имели в виду?
   У Мак-Арана сложилось такое же впечатление; получив подтверждение, Рэйф
решил ему довериться. _В тот раз его вывели прямо к Камилле_.
   Опять предчувствие? Может, и так. Терять, в любом случае, нечего.
   - Всем взяться за руки, - скомандовал он - не столько голосом,  сколько
жестами. - Если разбредемся, то нипочем уже друг друга не найдем.
   Крепко сцепившись, они принялись прокладывать  путь  к  темному  пятну,
еле-еле выделяющемуся на фоне сплошной стены деревьев.
   Доктор Фрэйзер до боли стиснул ладонь Мак-Арана.
   - Может быть, я схожу с ума, - прокричал он Рэйфу в самое ухо, -  но  я
видел свет!
   Мак-Арану тоже казалось, будто перед его слезящимися от  ветра  глазами
блуждает расплывчатый огонек; что еще  невероятней,  за  огоньком  ему  на
мгновение почудилась человеческая фигура -  высокая,  бледно  мерцающая  и
совершенно  голая,  несмотря  на  бушующую  стихию...  Наваждение  тут  же
исчезло, но в последний момент словно бы поманило  рукой  из  сгущающегося
впереди мрака. Они прибавили шагу.
   - Вы его видели? - пробормотала Джанис.
   - Кажется, да.
   Позже, уже под прикрытием плотно переплетенных древесных  стволов,  они
сравнили, кто что видел. Совпадений не  оказалось.  Доктор  Фрэйзер  видел
только свет. Мак-Аран - манящую из темноты  обнаженную  фигуру.  Джанис  -
только лицо в странном светящемся ореоле; словно бы - по словам девушки  -
на самом деле лицо это жило только в ее  воображении,  и  стоило  сощурить
глаза, чтобы получше его разглядеть, тут же исчезало,  подобно  Чеширскому
коту. Доменик же видел фигуру, высокую и сияющую ("Как  ангел,  -  говорил
он. - Или как женщина... женщина с длинными блестящими волосами."). Что бы
это ни было, но, следуя за ним, группа наткнулась на деревья,  так  плотно
переплетенные, что между стволами едва удалось протиснуться. Мак-Аран упал
в  снег  и,  по-змеиному  извиваясь,  прополз  в  узкую  щель;   остальные
последовали за ним.
   Внутри снегопад напоминал о себе только  редкими  легкими  хлопьями,  а
ветра не чувствовалось  вовсе.  Они  сгрудились  поплотнее,  укутавшись  в
извлеченные из  рюкзаков  одеяла,  и  без  особенного  аппетита  принялись
доедать холодные остатки обеда.  Потом  Мак-Аран  включил  фонарь,  и  они
увидели ряд аккуратно прибитых  к  одному  из  древесных  стволов  плоских
планок - лестницу, исчезающую в темноте над головой...
   Еще до того как они стали по ней карабкаться, Рафаэлю пришло в  голову,
что сооружение  это  вряд  ли  рассчитано  на  маленький  лесной  народец.
Ступеньки отстояли одна от другой настолько далеко, что даже  у  Мак-Арана
были некоторые проблемы - что уж  говорить  о  низенькой  Джанис,  которую
пришлось буквально затаскивать на руках.  Доктор  Фрэйзер  попытался  было
запротестовать, но Мак-Аран ни секунды не колебался.
   - Даже если каждому  мерещилось  что-то  свое,  -  сказал  он,  -  факт
остается фактом: нас сюда привели. Что-то передавало  сигналы  напрямую  к
нам в  мозг,  Можно  сказать,  нас  сюда  пригласили.  Если  это  создание
действительно было без одежды - а двоим  из  нас  казалось  именно  так  -
значит, ему такая погода нипочем, но он... или оно...  понимает,  что  нам
угрожала смертельная опасность. Предлагаю принять  это  приглашение  -  со
всем надлежащим уважением.
   С немалым трудом все протиснулись в щель неплотно подвязанного люка - и
вот они оказались в сложенном, из тесно пригнанных бревен домике. Мак-Аран
хотел было включить фонарь, но обнаружил, что этого не нужно:  покрывающий
стены неизвестный люминофор испускал  тусклое  мерцание.  Снаружи  завывал
ветер, а ветви гигантских  деревьев  скрипели  и  раскачивались,  так  что
мягкий пол, казалось, слегка шевелится -  вызывая  ощущение  не  то  чтобы
неприятное, но несколько тревожное. Весь домик состоял  из  одной  большой
комнаты; пол  был  покрыт  чем-то  мягким  и  губчатым  -  вроде  мха  или
какой-нибудь  морозостойкой  травы.   Смертельно   уставшие,   до   костей
промерзшие путешественники благодарно растянулись на полу, расслабляясь  в
тепле, сухости и уюте, и тут же уснули.
   Прежде чем погрузиться в сон,  Мак-Арану  показалось,  будто  издалека,
сквозь бурю доносится звонкая мелодия - то ли музыка, то ли пение.  Пение?
Невозможно - в такой буран!.. Но звук настойчиво звенел в ушах; и вдруг  в
дремотном сознании Мак-Арана словно приоткрылась некая  дверца,  и  хлынул
поток образов, словесных и зрительных.
   Гораздо ниже, в предгорьях, безумно  блуждать  по  лесу  после  первого
Призрачного Ветра - потом прийти в себя  и  обнаружить,  что  палатка  уже
поставлена, а внутри аккуратно сложены рюкзаки и приборы. Камилла  думала,
что это сделал он. Он думал, это сделала она.
   "Кто-то наблюдает за нами. Охраняет нас.
   Джуди говорила правду".
   На мгновение перед мысленным взором его возникло  прекрасное  спокойное
лицо, не мужское и не женское, и зазвучал голос:
   "Да. Мы знаем, что вы здесь. Мы не  желаем  вам  вреда,  но  пути  наши
различны. Тем не менее,  мы  будем  помогать  вам,  чем  возможно  -  хотя
докричаться через запертые двери вашего восприятия ой как непросто.  Лучше
будет нам слишком не сближаться: но сегодня спите спокойно и расстанемся с
миром..."
   Вокруг прекрасного лица, казалось Мак-Арану, светится  ореол,  а  глаза
лучатся серебром; но ни сейчас, ни когда-либо после ему так и не  довелось
узнать, действительно ли видел он светящийся среброглазый  лик,  или  мозг
услужливо смонтировал картинку  из  всплывших  детских  снов  об  ангелах,
эльфах и святых с нимбами. И Мак-Аран забылся под звуки далекого  пения  и
убаюкивающий шум ветра.



        15

   - ...вот, в общем-то, и все. Мы оставались внутри около полутора суток,
пока не прекратился снегопад и не утих ветер, а потом ушли. Мы так ни разу
и не видели того,  кто  там  живет;  подозреваю,  он  специально  держался
подальше, пока мы не ушли. Джуди, а тебя не туда же вызывали?
   - Нет, ближе. Гораздо ближе. К тому же это было, скорее, не его жилище,
а один из городов  лесного  народца;  он  их  называл  "народом  древесных
дорог". Но я не смогла бы еще раз найти то место, даже если б и захотела.
   - Но они относятся к нам доброжелательно, в этом я уверен,  -  произнес
Мак-Аран. - Полагаю... вряд ли это был  тот  же  самый  пришелец,  который
встречался о тобой?
   - Откуда я знаю? Очевидно же, что они  -  раса  телепатов.  Подозреваю,
известное одному из  них,  знают  и  все  остальные...  по  крайней  мере,
близкие... члены семьи... если у них есть семьи.
   - Может, когда-нибудь они поймут, что мы не желаем  им  зла,  -  сказал
Мак-Аран.
   Джуди слабо улыбнулась.
   - Уверена, они и так знают, что ты - или я - не желаем им  зла;  но  не
всех же из нас они знают так хорошо... и, подозреваю, вопрос времени стоит
у них далеко не так остро, как у нас. Что, впрочем, не настолько необычно,
как  может  показаться;  на  востоке,  в  отличие  от   западной   Европы,
давным-давно было принято мыслить категориями поколений, а не месяцев  или
лет. Вероятно, он считает, что еще успеет толком узнать  нас  в  ближайшие
век-другой.
   - По крайней мере, - усмехнулся Мак-Аран, - никуда мы не  денемся,  это
уж точно. Времени хоть отбавляй. Доктор Фрэйзер, кстати, на  седьмом  небе
от счастья; он теперь года три, наверно, будет  в  свободное  от  основной
работы время разгребать собранный материал. По-моему,  он  составил  опись
абсолютно всего, что было в домике; надеюсь, хозяева не слишком  обиделись
за такую наглость. И,  разумеется,  Фрэйзер  подробнейше  изучил  тамошние
пищевые запасы - если мы действительно настолько биологически близки, все,
что едят они, годится и нам... Конечно, - добавил Рафаэль, - к его запасам
мы и не притрагивались, только составили опись. Я говорю  "он"  чисто  для
удобства; Доменик уверен, что это была женщина. Кстати, единственное,  что
там было из мебели - из крупной мебели - нечто типа прялки со  снаряженным
мотовилом. Еще там вымачивалось  какое-то  растительное  волокно  -  вроде
коробочек, что остаются  после  обмолота  нашего  молочая;  явно  из  него
готовились сучить пряжу. По пути обратно мы наткнулись на это  растение  и
захватили несколько образцов для Мак-Леода; похоже, можно  получить  очень
мягкую ткань.
   Мак-Аран поднялся, намереваясь откланяться.
   - Вы понимаете, - на прощание сказала Джуди, - большинство в лагере  до
сих пор не верят, что здесь есть какие-то аборигены.
   - Ну и  что  с  того,  Джуди?  -  мягко  спросил  Мак-Аран,  поймав  ее
безнадежный взгляд. - Мы-то знаем. Может, просто надо немного подождать  -
и научиться мыслить категориями поколений. Может, наши  дети  будут  знать
все.


   На планете красного солнца продолжалось  лето.  С  каждым  днем  солнце
поднималось над горизонтом выше и выше; миновало летнее  солнцестояние,  и
день начал понемногу укорачиваться; Камилла,  задавшаяся  целью  составить
календарь, обратила внимание, что впервые за последние четыре  месяца  дни
становятся не длиннее, а короче - и, значит, дело идет к зиме,  о  которой
страшно и помыслить. Компьютер, которому скормили  всю  информацию,  какую
удалось  собрать,   предсказал   долгую-долгую   ночь,   среднюю   годовую
температуру около нуля по Цельсию и практически постоянные  снежные  бури.
"Но, - напомнила себе Камилла, - это всего лишь математический прогноз,  а
не истина в последней инстанции".
   В последние месяцы, были моменты, когда она сама  себе  удивлялась.  Ни
разу раньше ей и в голову  не  приходило  усомниться  в  самодостаточности
сурового мира естественнонаучных дисциплин; или помыслить, что ей придется
столкнуться с проблемами (ну, не считая проблем  личного  плана),  которые
окажутся этим дисциплинам не по зубам. Насколько она понимала, ее товарищи
по  экипажу  подобными  сомнениями  не  терзались.  Несмотря  на  то,  что
накапливалось все больше и больше свидетельств ее усиливающихся  день  ото
дня способностей читать чужие эмоции и даже мысли, заглядывать в будущее и
делать сверхъестественно точные прогнозы, руководствуясь  одним,  как  она
это называла "предчувствием", -  несмотря  на  все  это,  ее  товарищи  по
экипажу только посмеивались и пожимали плечами. И при этом она знала,  что
подобное происходит нес ней одной.
   Благодаря Гарри Лейстеру  -  про  себя  она  по-прежнему  называла  его
капитаном Лейстером - Камилле удалось  внятно  сформулировать  проблему  и
даже взглянуть на нее со стороны.
   -  Камилла,  придерживайся  фактов.  По-другому  просто   нельзя;   это
называется научной добросовестностью. Если что-то невозможно, значит,  оно
невозможно.
   - А если невозможное происходит? Например, экстрасенсорное восприятие?
   -  Значит,  -  жестко  произнес  он,  -  это  ошибка  эксперимента  или
интерпретация, основанная не на фактах, а  на  подсознательном  стремлении
выдать желаемое за действительное. И нечего из-за  этого  сходить  с  ума,
Придерживайся фактов.
   - А что именно вы сочли бы надежным  свидетельством?  -  тихо  спросила
Камилла.
   - Честно говоря, - качнул он головой, - ничего я не  счел  бы  надежным
свидетельством. Случись со мной... я бы сам себя  объявил  сумасшедшим,  а
значит; неадекватно оценивающим происходящее.
   "А как насчет того, - подумала Камилла, - чтобы выдавать нежелаемое  за
недействительное? И какая тут научная добросовестность, если так вот брать
и объявлять невозможными целый набор  фактов  даже  без  экспериментальной
проверки?" Но ей не хотелось обижать капитана,  да  и  старая  привычка  к
субординации взяла верх. Раньше  или  позже,  может,  придется  поговорить
начистоту; но, с тихим отчаянием надеялась она, лучше позже, чем раньше.
   Каждую ночь исправно лил  дождь,  и  ветер  безумия  не  дул  больше  с
высокогорья; но трагическая статистика, как и предвидел  Юэн  Росс,  брала
свое. Из ста  четырнадцати  женщин  в  первые  пять  месяцев  должны  были
забеременеть  восемьдесят-девяносто;  на  самом  деле  забеременели  сорок
восемь, и у двадцати  двух  из  них  в  первые  же  два  месяца  произошли
выкидыши. Камилла с самого начала чувствовала,  что  окажется  среди  тех,
кому повезет - и  ей  действительно  повезло;  беременность  ее  проходила
настолько спокойно,  что  временами  она  совершенно  забывала,  что  ждет
ребенка. У Джуди тоже все шло абсолютно  спокойно;  а  вот  у  Аланны,  из
новогебридцев,  схватки  начались  на  шестом   месяце,   и   она   родила
недоношенных  близнецов,  которые  умерли  через  несколько  секунд  после
появления на свет. Камилла, почти не пересекалась с девушками из коммуны -
большинство  из  них  работали  в  Нью-Скае,  кроме  беременных,   которые
обследовались в госпитале, но, стоило ей услышать об  Аланне  -  и  что-то
сродни мучительной боли поразило ее до глубины души, и тем же вечером  она
отыскала  Мак-Арана  и  долго  оставалась  с  ним,  приникнув  к  нему   в
бессловесной муке, происхождения которой сама не могла  ни  объяснить,  ни
понять.
   - Рэйф, - в конце концов поинтер