Может, пока король не прибыл, дом Рафаэль войдет в тронный  зал?  Ну,  что
ему стоит! Впрочем, ну его к черту!.. Стоит ли печалиться? Одрин заботится
о нем куда больше, чем родной отец. Он наградил его за подвиги в сражении,
подарил богатое поместье и много других земель, преподнес красный  шнурок,
отдал в жены собственную дочь. Чего еще желать от дяди? Какое ему дело  до
отца - пусть тот сидит дома и впитывает яд, который льет ему  в  уши  леди
Джерана.
   "Жаль только, что братика здесь нет. Мне очень  хотелось  повидаться  с
ним... Ему уже семь лет... Он бы порадовался вместе со мной..."
   В назначенный момент Бард в сопровождении подталкивающих его Белтрана и
Джереми выступил вперед. Карлина уже стояла возле трона по правую руку  от
отца. У Барда внезапно заложило уши, он едва слышал, что говорил король:
   - Бард мак Фиана  [мак  -  приставка  перед  именем  матери  в  фамилии
бастарда], называемый ди Астуриен. Ты, которого  я  назначил  знаменосцем,
подойди сюда. Я, божией милостью  король  Астуриаса  Одрин,  призвал  тебя
сюда, чтобы  совершить  обряд  обручения  с  моей  младшей  дочерью,  леди
Карлиной. Ответь, Бард, по доброй ли воле ты принимаешь ее  руку?  Желаешь
ли ты стать членом королевского дома?
   К своему удивлению, Бард  ответил  громко,  без  всякого  смущения  или
робости. Вот и хорошо, теперь никто не заметит, что он весь дрожит. Тут он
сказал себе - это как в битве, пора взять себя в руки.
   И взял...
   - Ваше величество господин мой, все, что бы я ни сказал здесь,  что  бы
ни совершил, все творится по моей доброй воле, по моему согласию и желанию
угодить вашему величеству.
   - Тогда, - объявил король и  взял  в  левую  руку  пальцы  Барда,  -  я
приказываю тебе соединить свою руку с рукой дочери моей и обменяться с ней
клятвами верности. Да свершится это на глазах всех собравшихся здесь!..
   Бард почувствовал, как тоненькие пальчики Карлины коснулись  его  руки,
покрепче ухватил их. Удивительно, пальцы были холодны как  лед  и  мягкие,
словно без костей.
   Невеста не смела поднять на жениха глаз.
   - Карлина, - обратился к ней Одрин, - согласна  ли  ты  взять  в  мужья
этого человека?
   Та пробормотала что-то невразумительное  -  Бард  даже  не  понял,  что
именно. Наверное, формулу формального согласия. Он облегченно  вздохнул  -
слава Богу, - не отказала.
   Жених наклонился и, как требовал обычай, поцеловал ее  в  подрагивающие
губы. Девушку заметно трясло. Небесный огонь! Неужели она так боится  его?
Он  уловил  цветочный,  веселящий  душу  запах  ее  волос,  на  лице  была
косметика.  Отодвигаясь,  Бард   щекой   коснулся   шершавого   кружевного
воротника. Ну, подумал он, баб у меня было достаточно, но вот  такой  дамы
никогда. Это ничего, что ее всю трясет  от  страха,  в  его  объятиях  она
быстро успокоится. Так было всегда. Сейчас Карлина разодета как кукла,  но
голые они все одинаковы. И все равно, сама мысль о том, что теперь Карлина
принадлежит ему, кружила голову. Он почувствовал легкую слабость в  ногах.
Каково! Кто теперь посмеет кинуть ему вслед -  у-у,  проклятое  отродье!..
Карлина - его жена... Его собственность!.. Ему сжало горло, и он с  трудом
выговорил условленные слова:
   - Перед лицом собравшихся здесь  родственников  клянусь  взять  тебя  в
жены, Карлина, нежно любить и заботиться о тебе всю жизнь.
   Теперь пришла очередь Карлины, однако он едва смог услышать ее:
   - Перед... лицом собравшихся родственников клянусь выйти замуж...  -  И
как он ни пытался, так и не смог расслышать собственное имя.
   Чертова королева, встревоженно подумал Бард, Зандру ее забери со  всеми
интригами. Надо было сегодня же играть свадьбу и разделить ложе, тогда  бы
все пошло своим путем. Карлина быстро распрощалась бы со своими  страхами.
Юноша сжал челюсти, унял дрожь в руках. Никогда он так сильно не мечтал  о
женщине. Ни о какой другой, только о своей жене, с которой он  только  что
был обручен. Он невольно сжал ее руку  и  тут  же  почувствовал,  как  она
пытается высвободить ее.
   Король Одрин объявил:
   - Теперь вы единое целое.
   Бард неохотно  выпустил  пальцы  невесты.  Затем  они  отпили  вино  из
поднесенного к их губам кубка. Все, теперь  Карлина  официально  считалась
его женой. Теперь даже король Одрин не мог изменить этого. В  этот  момент
юношу словно кольнуло, чем-то зловещим  и  тусклым  повеяло  из  будущего,
словно до сих пор улыбавшаяся судьба вдруг сменила милость на гнев. Словно
и ее наконец замутило облако ненависти,  которую  испытывали  к  нему  его
мачеха  и  новоявленная  теща,  королева  Ариэль.   Предощущение   тревоги
разделило их, Барда и Карлину... "Черт бы побрал  всех  женщин!  Ну  их  к
дьяволу - всех, кроме Карлины!.."
   ...Белтран заключил его в объятия, шепнул на ухо: "Теперь ты  на  самом
деле стал мне братом", - и Бард, раньше ощущавший, что Белтран, случалось,
ревновал его к  Джереми,  завидовал  их  близости,  догадался,  что  принц
счастлив. Теперь узы, связывающие сына  короля  и  его  зятя,  стали  куда
крепче, чем дружба, пусть даже она началась в детстве. Белтран  и  Джереми
стали побратимами, обменялись кинжалами - это случилось еще в мальчишеском
возрасте. А вот с ним, с обидой подумал Бард, никто не хотел  побрататься,
назвать бредином; слишком велика честь для незаконнорожденного... Ладушки,
теперь все, конец!.. Теперь он зять  короля,  обрученный  супруг  Карлины.
Зять наследного принца Белтрана -  это  тоже  кое-что  значит.  Эта  связь
прочнее побратимов. Бард расправил плечи, вскинул голову - теперь он имеет
на это право. Юноша искоса глянул в одно  из  зеркал,  украшавших  зал,  и
отметил про себя, что с первого  взгляда  видно,  как  в  нем  прибавилось
важности и благородства. Так-то вот...
   Позже, когда заиграла музыка, он первым вывел Карлину в круг. Танцевали
парами, партнеры то сходились, то расходились, то кружили в парах, и после
очередной фигуры, завершавшейся поклоном кавалера, дама опять  протягивала
ему пальчики. С каждым движением Барду казалось,  что  Карлина  уже  менее
дичится и не так резко, как вначале, вырывает  руку.  Джереми  танцевал  с
одной из фрейлин королевы, очень молоденькой  -  рыжеволосой  девушкой  по
имени Джиневра. В детстве  она  была  подругой  Карлины,  а  теперь  стала
фрейлиной Ариэль. В этот момент у Барда мелькнула мысль, что Джереми  спит
с Джиневрой. Действительно, друг проводит с ней  столько  времени...  Или,
может, дело идет к этому. В  таком  случае  Джереми  просто  глупец.  Бард
всегда относился к девушкам из  хороших  семей  несколько  настороженно  -
потому, может, никогда  и  не  заглядывался  на  них.  Эти  особы  слишком
требовательны, слишком щепетильны и высокомерны. Они любят, когда за  ними
ухаживают, клянутся в вечной любви и  преданности.  Что  хорошенькие,  что
дурнушки... Хорошенькие даже более опасны - обещают  многое,  а  одаривают
куда как скудно. Та же Джиневра, например, - плоская как  доска.  Чем  она
может привлечь внимание мужчины? Тут юноша спохватился  -  странные  мысли
лезут в голову, когда он танцует с Карл иной!..
   А о чем же еще думать, мрачно решил Бард, провожая  Карлину  к  буфету,
если ему целый год не видать ее тела как своих ушей. Черт побери, зачем ее
мать настояла на подобном условии?!
   Увидев предложенный ей бокал, Карлина отрицательно покачала головой.
   - Спасибо, что-то не хочется, Бард. Мне кажется, тебе тоже  достаточно,
- рассудительно заметила она.
   Неожиданно юноша выпалил:
   - Твой поцелуй куда слаще, чем свежее пиво. Как  бы  я  хотел  получить
его!
   Карлина глянула на него с удивлением и замешательством. Затем  ее  губы
дрогнули в легкой улыбке:
   - Бард, я никогда не слышала от тебя подобных речей.  Неужели  ты  брал
уроки галантности у нашего кузена Джереми?
   Юноша смутился:
   - Мне трудно судить, что такое галантность. Прости, Карлина,  я  что-то
не понимаю - ты хочешь  научить  меня  лести?  Боюсь,  что  я  на  это  не
способен, да и не хочется тратить время на подобную чушь.
   Карлина ясно почувствовала  то,  что  Бард  недоговорил:  "Джереми  еще
ничего не добился, ничего не умеет, кроме умения весело болтать с  дамами,
а туда же - в учителя..."
   Карлине в этот момент вспомнился день, когда она впервые увидела Барда.
Это случилось  три  года  назад.  Перед  ней  предстал  мрачный  парень  -
деревенщина неотесанная. Вести себя не умел и отвечал  односложно,  грубо,
глядел исподлобья, не хотел принимать  участия  в  играх.  Потом,  правда,
несколько  освоился...  Но  уже  тогда  Бард  был  выше  не  только  своих
родственников, но и многих мужчин. Учение его не занимало,  кроме  занятий
фехтованием - оружие он уже тогда  любил,  и  более  всего  ему  нравилось
убегать в караулку и слушать  там  рассказы  ветеранов  о  стычках,  боях,
сражениях.  Никому  из  их  компании  он  не  понравился,  однако  Джереми
объяснил, что парень совсем одинок и многое пережил, так что следует  быть
с ним помягче и как-то вовлекать его в игры.
   Тогда-то Карлина и почувствовала жалость к парнишке, которого  привезли
в замок в качестве заложника. Теперь, повзрослев,  Карлина  не  испытывала
никакого желания выходить за него замуж, но и его  девушка  понять  могла.
Никто не спрашивал у Барда согласия, но даже если бы и спросил, что бы это
изменило?  Какой  здравомыслящий  мужчина  откажется  от  руки  принцессы!
Нравится она ему, не нравится, однако своя голова дороже. Попробуй  откажи
венценосцу - сразу жизни лишишься! Конечно, его  призвание  -  война.  Или
подготовка к  ней...  Когда  же  мог  Бард  набраться  галантных  манер  и
куртуазного обращения! Это Джереми слывет в  замке  дамским  угодником.  В
конце концов, разве дело в Барде - она же призналась няне, что  вообще  не
желает выходить замуж. И дело тут не в Джереми - Карлина и к нему никакого
особого влечения не испытывает, просто он ей  более  близок.  Однако  Бард
выглядел таким несчастным...
   Карлина, не желая того, все-таки чуть-чуть отпила из  предложенного  ей
бокала.
   - Не желаешь еще потанцевать? - спросила она. -  Или  мы  так  и  будем
сидеть здесь и болтать?
   - Да, мне бы хотелось поговорить с тобой, - простодушно ответил Бард. -
Не такой уж я искусный танцор. И вообще, все эти придворные штучки  как-то
не по мне...
   Карлина опять невольно улыбнулась,  и  на  щечках  у  нее  обозначились
ямочки.
   - Если ты достаточно подвижен, чтобы ловко орудовать мечом,  а  Белтран
утверждает, что тебе в этом нет  равных,  -  значит,  и  танцевать  должен
хорошо. Для танца нужны  легкие  ноги,  а  тебе,  говорят,  прыгучести  не
занимать. Вспомни, сколько мы танцевали на уроках, когда были  детьми.  Не
могу поверить, что ты все забыл!
   - Сказать по правде, Карлина, -  Бард  смутился.  -  Я  слишком  быстро
вытянулся... Понимаешь, все еще дети  как  дети,  а  я  вымахал...  Этакий
переросток-увалень... Чувствовал  себя  таким  неуклюжим,  неповоротливым.
Знаешь, этаким огромным косолапым зверем...  А  вот  когда  отправился  на
войну, быстро смекнул, что рост и вес дают мне явные преимущества.  Как-то
само собой получилось, что я всегда представлял себя  больше  воином,  чем
придворным.
   Это  признание  почему-то  тронуло  девушку  -  в  чем,  в  чем,  а   в
неискренности Барда нельзя было упрекнуть. Она  вдруг  почувствовала,  что
никому и никогда он не говорил ничего подобного. Ей первой открылся...
   - Ты вовсе не такой уж  неуклюжий,  Бард.  Я  нахожу,  что  ты  неплохо
танцуешь. Надо просто быть смелее, поверить в себя. Но если танцы тебе  не
по душе, то мы можем сесть в уголке и поговорить. - Она  теперь  не  могла
сдержать улыбку. - Когда мы пойдем через зал,  я  должна  взять  тебя  под
руку, а для этого тебе следует предложить  ее  мне.  С  божьей  помощью  я
все-таки обучу тебя...
   - Ты  не  найдешь  более  верного  и  благодарного  ученика,  дамисела!
[уважительное обращение  к  благородной  девушке]  -  с  дрожью  в  голосе
воскликнул Бард. Предложив ей руку, он почувствовал, как пальчики  Карлины
крепко вцепились в рукав камзола.
   Они обогнули танцующих и добрались до более спокойной части  зала,  где
люди старших возрастов играли за столами в карты и кости. Какой-то кавалер
из королевской свиты  направился  к  ним  с  явным  намерением  пригласить
Карлину на танец, однако Бард так сурово глянул на него, что  тот  тут  же
изменил направление и как ни в чем не бывало прошел мимо.
   Когда они устроились в уголке, Бард  осторожно  протянул  руку  и  чуть
коснулся виска девушки:
   - Послушай, Карлина, когда мы стояли перед твоим отцом, мне показалось,
что ты плакала. Карли, неужели кто-то посмел обидеть тебя?
   Девушка покачала головой и ответила:
   - Нет.
   Однако Бард обладал пусть и маленьким, но чутким лараном и  понял,  что
она говорит неправду. Юноша быстро догадался, в чем дело, -  в  двенадцать
лет Барда, как и всех благородных детей в замке, проверили лерони и нашли,
что телепатические  способности  у  племянника  короля  весьма  слабы,  но
кое-что он все-таки улавливал.
   - Тебе совсем не по нраву наша  женитьба?  -  удивленно  спросил  он  и
нахмурился.
   Девушка тут же вырвала руку, вздохнула, опустила голову,  потом  подала
голос:
   - У меня нет никакого желания выходить замуж. А плакала я  потому,  что
никто даже не удосужился спросить меня об этом.
   Бард несколько опешил. Он даже засомневался,  правильно  ли  понял  ее.
Может, что-нибудь недослышал?
   - Пусть славится в веках Аварра, но что еще делать женщине, как не идти
под венец? Я поверить не могу - ты желаешь до  скончания  дней  оставаться
одна? Не хочешь обзавестись домом, создать семью?
   - Я хочу иметь право самой сделать выбор. Хочу, если уж  на  то  пошло,
сама решать, за кого выйти замуж. Однако дело в том, что я вовсе не  желаю
этого. Я бы с большей охотой отправилась  в  Башню,  чтобы  стать  лерони,
сохранить девственность и посвятить себя служению  богине.  Так  поступали
некоторые девушки из свиты матери... Или стать  монахиней,  поселиться  на
святом острове, в келье, обратиться помыслами к великой  Аварре.  Конечно,
тебе это кажется странным...
   - Да, - выдохнул Бард. Вид у  него  был  несколько  ошеломленный.  -  Я
всегда считал, что каждая женщина мечтает  поскорее  выйти  замуж.  И  чем
раньше, тем лучше.
   - Так и есть, - подтвердила Карлина. - Для большинства женщин это самый
желанный удел. Но почему женщинам не позволено самим решать,  что  делать?
Вот ты, например, выбрал солдатскую долю, Джереми мечтает  стать  ларанцу,
но ведь ты не будешь утверждать, что мужчины должны податься либо в армию,
либо в чародеи. Каждый из вас сам определяет свой путь.
   - Ну, с мужчинами совсем другое дело. Женщинам, Карли, никогда этого не
понять. Так уж устроено, что ты нуждаешься в домашнем  очаге,  мечтаешь  о
детях и думаешь о любимом. - Он поднес тонкие пальчики жены к своим губам.
   Карлина почувствовала одновременно и гнев, и жалость. Правда, гнев  жег
сильнее - она уже было совсем собралась ответить изощренно колко, но  Бард
смотрел на нее с таким недоумением, с такой нежностью и надеждой, что злые
слова растаяли сами собой.
   В чем он виноват? Если уж искать виновных, то начать, безусловно,  надо
с ее отца, который выдумал это обручение. Словно она  -  награда,  которую
отличившийся воин получил из рук сюзерена... Разве Бард установил  законы,
по которым из века в век живет эта страна? Разве Бард виноват в  том,  что
девица из благородного, а тем более королевского, дома не более чем козырь
в игре сильных мира сего?
   Бард уловил кое-какие ее мысли, вид у него стал совсем расстроенный.
   - Ты совсем не хочешь жить со мной, Карли? - спросил он.
   - О, Бард, - страстно, с некоторой  даже  болью  вымолвила  девушка,  -
разве дело в тебе! Поверь мне, сводный  брат  и  муж,  что  на  свете  нет
мужчины, которого бы я хотела видеть рядом со мной. Возможно, придет  день
- когда я повзрослею, когда мы оба повзрослеем,  -  и  боги  наградят  нас
любовью, мы потянемся друг к другу. Вот тогда моя доля будет мне в охотку.
- Она сжала его ручищу. -  Поверь,  что  боги  сами  выберут  момент.  Они
наградят нас обоих за терпение, за искренность, за умение ждать.
   В этот миг кто-то вновь пригласил Карлину  на  танец,  Бард  машинально
угрюмо глянул на него, однако девушка стиснула его пальцы.
   - Бард, я должна. Моя обязанность как невесты танцевать со  всеми,  кто
пожелает ввести меня в круг. Ты же сам прекрасно знаешь. И каждая девушка,
которая мечтает в этом году выйти замуж, почтет за великую удачу, если  ей
удастся станцевать с женихом.
   Бард унял вспыхнувшее было в груди раздражение и  неохотно  подчинился.
Что поделаешь - обычай есть обычай,  не  им  он  установлен,  не  ему  его
нарушать. Он по очереди  пригласил  на  танец  трех  или  четырех  фрейлин
королевы Ариэль. Это  было  почетное  приглашение  -  дамы  вспыхивали  от
удовольствия. Как же, сам королевский знаменосец оказал им честь!.. И  все
равно, даже кружа партнершу, Бард постоянно  искал  взглядом  Карлину,  ее
голубое платье, темноволосую головку, накидку, усыпанную жемчугом.  Он  не
мог оторвать взгляда от ее темных кос.
   Карлина... Сердце таяло... Карлина была его. С  некоторой  тоской  Бард
обнаружил, что ненавидит всякого мужчину, который смеет касаться  ее.  Как
они отважились? Где набрались смелости? И она тоже. Как смеет поднимать на
них глаза? К тому же разговаривать. Зачем она  ведет  себя  как  последняя
лагерная  шлюха!  Зачем  поощряет  их?!  Почему  бы  ей  не  быть  потише,
поскромнее? Можно было бы и отказать  очередному  кавалеру...  Ей  следует
танцевать только с суженым. Он знал, что подобные упреки  просто  глупы  и
бессмысленны, однако сердцу не прикажешь,  и  каждый  раз,  когда  Карлина
улыбалась  или  отвечала  пригласившему  ее,  Барду  казалось,   что   она
сознательно и охотно одаривает его то искрометным взглядом,  то  движением
губ... Он еще кое-как справлялся с кипящей внутри яростью,  когда  Карлина
танцевала с Белтраном или своим отцом, а также  когда  ей  предлагал  руку
кто-нибудь из дряхлых ветеранов, но всякий раз, когда  возле  его  невесты
оказывался молоденький придворный или королевский гвардеец,  юноша  сжимал
кулаки. Бард не мог отделаться от ощущения, что в  такие  минуты  королева
Ариэль смотрит на него с видом победителя.
   Конечно, успокоившись, размышлял Бард, все, что Карлина говорила насчет
своего нежелания выходить замуж, - полная чепуха. Он ни единому  ее  слову
не поверил! И не поверит!.. Без сомнения,  она  питает  к  кому-то  нежные
чувства - к тому, кто по положению недостоин ее.  Вот  беда  так  беда,  а
теперь, после обручения, им уже никогда не быть вместе. Бард  презрительно
усмехнулся и затем содрогнулся от  гнева.  Попался  бы  ему  в  лапы  этот
негодяй!.. Голову закружило от обиды, словно он воочию увидел свою жену  в
объятиях другого мужчины. Уж он бы поступил с ним, как тот  заслуживает  -
оторвал бы ему руки, ноги. И Карлине тоже пришлось бы несладко...  Неужели
он посмел бы причинить боль? Ни за что! Он  сделает  так,  чтобы  ей  было
совершенно ясно, что ждет того, кто посмеет еще раз  прикоснуться  к  ней.
Все эти грызущие душу, смущавшие  совесть  картины  в  какое-то  мгновение
пронеслись перед его взором. Бард стряхнул жуткое наваждение, взял себя  в
руки и пристально вгляделся в толпу  королевских  гвардейцев,  стражников,
армейских офицеров, которые были приглашены на бал. Однако так ничего и не
высмотрел - Карлина никого особо  не  выделяла,  была  доброжелательна  со
всеми, никому не отказывала в танце, но дважды с одним и тем же  кавалером
в круг не выходила.
   Однако что  это?  Она  опять  танцует  с  Джереми?..  Более  того,  они
сблизились  несколько  теснее,  чем  Карлина  позволяла  себе  с   другими
кавалерами. Да и смеялась куда звонче. А он? Зачем он  так  низко  склонил
голову? Услышать бы,