подвела к нему коня, расседлала,
привязала к стволу. Все делала в  полусне,  сил  уже  не  осталось,  но  и
кое-как готовиться к ночлегу нельзя. Закоченеешь, несмотря на  оттепель...
Наконец завернулась в накидку, сверху прикрылась одеялом, прихваченным  из
избушки, и устроилась в выкопанной  в  снегу  ямке  как  раз  между  двумя
толстенными корнями. Лежбище получилось удачное. Она свернулась  клубочком
и тут же провалилась  во  тьму.  Однако  во  сне  Ромили  мучили  кошмары.
Какой-то человек без лица - вернее, со светлым пятном  вместо  физиономии,
он был одновременно и домом Гарисом, и Рори - неумолимо, загоняя  в  угол,
приближался к ней. Буквально заворожил - она ни рукой, ни ногой шевельнуть
не могла. Во сне Ромили стало ясно, что если  она  опять  попадет  в  лапы
Рори, то на этот раз обязательно покончит с собой. Или его убьет!.. Так  и
оборонялась в углу, выставив вперед оружие. Но тот, безликий, был  спокоен
- вырвал у  нее  кинжал  и  забросил  куда-то  далеко-далеко.  В  какую-то
бездонную яму. Она было бросилась искать кинжал,  но  тут  же  замерла  на
месте -  на  ней  не  было  никакой  одежды,  кроме  пропитавшихся  кровью
тряпок... Каким-то образом Ромили вдруг очутилась на  поле  возле  родного
замка, где проводились ежегодные ярмарки. Там торговали конями... Те шумно
всхрапывали.
   От этих звуков Ромили проснулась. Это ее лошадь  фыркала  и  храпела...
Солнце уже встало.  Вокруг  заметно  потеплело,  деревья  освободились  от
ледяной  корки.  Девушка  почувствовала  себя  такой  счастливой,   голова
кружилась от ощущения удачи. Как лихо  она  сбежала  вчера  -  теперь  ищи
свищи!.. Конь здоров и невредим. Пройти по такой дороге и не сломать  ногу
- это верная примета, что и  далее  все  пойдет  хорошо.  Теперь  проверим
припасы...
   Съестное, которым она была более-менее обеспечена, составляло  четверть
тушки рогатого кролика. Его вполне можно провялить. Ничего, что соли  нет,
при таком холоде мясо не протухнет. В конце концов, можно  полакомиться  и
строганиной... Полакомиться - это, конечно, чересчур, но от  голода  сырое
мясо спасет. К сожалению, она  потеряла  и  кремень,  и  кресало;  выпали,
наверное, где-то по дороге... Ох, как она глупа!  Снег-то  почти  растаял,
дорога освободилась ото льда - там этих камней видимо-невидимо!  И  металл
есть - лезвие кинжала!..
   Старая накидка Рори оказалась на удивление теплой  и  плотной.  Черт  с
ним, с кожаным плащом, - может, он этой добычей удовлетворится и не станет
ее разыскивать.  Все-таки  плащ  замечательный,  с  меховой  подкладкой...
Сапоги пока целы, так же как и  кожаные  бриджи  для  верховой  езды.  Вот
кинжал, вот несколько серебряных монет  -  хватит  прятать  их  на  груди;
пожалуйте-ка в кармашек, к своим медным соседкам!
   Теперь главное не терять  головы  и  не  совершать  никаких  поспешных,
необдуманных поступков. Прежде всего  накормить  коня...  Она  достала  из
переметной сумы два хлебца и дала их коню.  Тот  сразу  захрустел  ими,  а
Ромили тем временем переоделась. Из хижины она бежала впопыхах,  одевалась
тоже на ходу. Затем расчесала пятерней короткие волосы. Ну и видок  у  нее
теперь!  Что  же,  это  к  лучшему!..  Как  еще  может  выглядеть   нищий,
подмастерье сокольничего? Нищий, говоришь? А конь?.. Это точно,  обреченно
подумала Ромили. Первым делом  в  Неварсине  его  надо  продать  и  купить
какого-нибудь  пони-замухрышку.  В  лошадях  она  разбирается   и   сумеет
подобрать то, что надо. И выносливого, и невзрачного...
   Солнце встало совсем высоко. Денек обещал  быть  чудесным,  теплело  на
глазах. На деревьях  начинали  распускаться  почки.  Ромили  настрогала  с
кроличьей тушки несколько тончайших лепестков мяса  и,  как  учили  старые
охотники,  прежде  чем  разжевать,  пососала  их.   Мясо   было   жесткое,
безвкусное, однако птицы и звери едят его охотно. Значит, и  человеку  оно
полезно... А насчет жареного, вареного, пареного пока забудь!
   По солнцу она определила направление  и  двинулась  на  север.  Дорожка
совсем потерялась, тем  не  менее  Ромили  не  беспокоилась  -  жилье  или
какого-нибудь странника она рано или поздно встретит. Это уж как пить дать
- чем ближе к  долине,  тем  населенней  места.  Там  она  и  узнает,  как
добраться до Неварсина, потом найдет дорогу и к Башне Трамонтана.
   Однако за целый день она никого не встретила. Ни человека, ни хижины...
На этот раз девушка не очень-то испугалась - пока погода теплая, пока есть
еда, можно куда хочешь добраться. С другой стороны, в любой  момент  может
разразиться следующая буря. Так что необходимо найти убежище. Лучше  всего
поскорее доехать  до  Неварсина  и  продать  коня.  На  вырученные  деньги
необходимо обзавестись одеждой - в этом деле нельзя дать промашку, зима на
носу - и съестными припасами.
   В полдень она еще раз поела  строганины,  нашла  в  зарослях  несколько
зимних яблок, рассовала их по карманам. Сама только  надкусила  и  тут  же
сморщилась.  Ну  кислятина!..  Однако  лошадь  пожирала   их   с   большим
удовольствием. В небе, высоко, над самой головой, раздался крик ястреба  -
Ромили вскинула голову и долго следила за его полетом. Тот кружил и кружил
в безоблачной выси. Вспомнилась Пречиоза... Тут же к глазам, обращенным  в
небо,  подступили  слезы.  Что-то  слабое  и  теплое  коснулось  сознания,
затуманило на миг зрение. Наплыла странная картина - будто она и лошадь не
более мухи, ползающей там, глубоко внизу...
   "Ох, Пречиоза, теперь ты свободна, а ведь мы так любили  друг  друга...
Воля - это самое важное в жизни. Ты обрела ее, а я еще в пути..."
   Эту ночь Ромили провела в заброшенной придорожной таверне, которую люди
не посещали, по-видимому, с тех пор, как Алдараны  объявили  об  отделении
шести доменов и создании собственного королевства по ту сторону  Кадарина.
С той поры  сообщение  через  реку  между  Тендарой  и  Неварсином  совсем
прервалось. В доме, полуразрушенном, с обвалившейся крышей, было  пусто  и
уныло-жутко, однако это было все же лучше, чем провести еще  одну  ночь  в
открытом поле и в лесу. Долго Ромили  мучилась  с  огнем  -  наконец,  уже
совсем отчаявшись, она выбила из кремня крохотную  искорку.  Та  упала  на
сухую траву и, не успев  погаснуть,  родила  тонюсенький  язычок  пламени.
Ромили затаила дыхание и уже через несколько мгновений смогла обжарить  на
разгоревшемся огне куски мяса. За весь день ей так и не  удалось  отыскать
орехов. Мясо уже, откровенно говоря, приелось, но  ничего  подходящего  не
попадалось  по  дороге.  Ладно,  не  попалось  так  не  попалось  -   грех
жаловаться. Если придется, она и хлеб, предназначенный для собак, съест  с
большим удовольствием. Беда с конем - его  просто  необходимо  подкормить,
иначе он долго не продержится.
   В пути Ромили провела уже три дня. Теперь по здравом размышлении пришла
к выводу, что родственники должны были прекратить поиски. Интересно, будет
ли горевать отец, что его дочери уже нет в живых?
   "Когда доберусь до Неварсина,  пошлю  ему  весточку.  Тайком,  конечно,
чтобы никто не знал... Напишу, что я в  безопасности.  Не  сомневаюсь,  со
мной поступят так же, как и с Руйвеном, - он проклянет  и  заявит,  что  у
него не было дочери. Все равно, я должна исполнить свой долг.  Нет  ничего
хуже неизвестности, и при всех своих недостатках он не заслужил  этого.  А
проклятья? Что мне до них! Одним больше, одним меньше..."
   Конечно, ухарство - это хорошо, это просто  здорово,  но  почему  горло
вновь стиснула невидимая рука? Ни сглотнуть, ни слова вымолвить... Ага, не
хватало только сейчас расплакаться. Она уже  наревелась,  и  что  получила
взамен - головную боль и бесплодные сомнения? Хватит! Плачь  не  плачь,  а
никто тебе, кроме себя самой, не поможет.
   С другой стороны, женщины рассказывали, что слезы приносят  облегчение.
Наверное, мужики все-таки правы, когда  посмеиваются:  мол,  слезы  -  это
женское занятие. Точно, мы  слишком  много  проливаем  влаги,  потому  так
беспомощны. Мужики же действуют мгновенно - ударила в голову ярость, и  он
тут же бросается в бой. Победил, сложил голову - не  важно,  скорее  всего
победил, но главное - действие. Деяние, поступок...
   Она  проглотила  последний  кусочек  мяса.  Удовлетворения,  тем  более
сытости не испытала - от такой порции даже собака  взвыла  бы  от  голода.
Ястреб тоже требовательно посмотрел бы на хозяина. Вздернул  клюв,  глянул
искоса - давай, мол, еще.
   Ан нету! И Ромили развела руками...
   На  пятую  ночь  она  сгрызла  всего  горсть  орехов,  которые  удалось
разыскать по дороге, да закусила парой грибков. Вот и весь ужин. Возможно,
завтра ей повезет и она сможет поймать  несколько  птиц.  Или  повстречает
человека, который поделится с ней хлебом и подскажет,  как  выпутаться  из
этих дебрей и добраться до Неварсина. Хотя вряд ли -  дорог  в  том  краю,
куда Ромили забрела, вообще не было, кроме, возможно, той, на которую  она
выехала у подножия горы.  Время  от  времени  попадалась  тропка,  местами
проселок... Как она отыскала их? По характеру местности - в горах да и  на
холмах не так  уж  много  направлений,  по  которым  можно  передвигаться.
Значит, что-то было не так в ее расчетах - пустыня, расстилавшаяся  вокруг
нее, говорила о многом. Ведь чем ближе к городу, тем больше  народу,  чаще
поселения.
   Собачьи хлебцы тоже  кончились,  и  Ромили  на  этот  раз  остановилась
задолго  до  захода  солнца.  Необходимо  было  дать  возможность   лошади
попастись. К счастью, опять потеплело, так что и корма для скакуна  теперь
хватило, и ночевать можно было на  открытом  воздухе.  Как  ни  говори,  а
встреча с людьми в этой  дикой  местности  начинала  по-настоящему  пугать
беглянку.  Она  чувствовала  себя  совершенно  разбитой.  Одно   радовало:
возврата не было. Даже если бы захотела, она бы  уже  не  смогла  отыскать
дорогу до "Соколиной лужайки". Так что все, можно  ставить  точку!  Оно  и
лучше...
   Незачем мучить себя сомнениями.
   Спала Ромили плохо, голод не  давал  покоя,  холод  донимал...  Потому,
вероятно, и проснулась рано.
   Лежала, прикидывала... Может, попытаться вернуться к подножию горы?  По
тропинке и собственным следам она может добраться туда и затем свернуть на
Неварсин. Тут еще одна напасть свалилась на нее - из хижины она выскочила,
забыв носки, и теперь стерла ноги. Пришлось оторвать подол  от  рубашки  и
сделать подобие портянок. Над головой, высоко в небе,  по-прежнему  кружил
одинокий ястреб. Что привязался? С  другой  стороны,  места  здесь  дикие,
добычи хватает. Может,  это  его  территория?..  Следом  опять  помутилось
зрение, а затем она вновь  увидела  себя  далеко  внизу.  Что  за  чертово
наваждение?
   Наваждение ли? А не чертов ли ларан?  Кто  же  может  добраться  до  ее
сознания?
   Сердце захолонуло... Еще спрашивает? Она же улетела, она же свободна!..
Странно, я же рассталась с ней еще раньше, чем  сбежала  из  дома!..  Нет,
этого не может быть...
   Время сбора фруктов миновало, однако ей удалось найти несколько вкусных
плодов. Жаль, что мало... Потом повезло: ей попалось  дерево,  с  которого
стоит отодрать кору - и можно добраться до мягкой древесины. Сердцевинкой,
конечно, полакомиться можно, однако она еще не дошла до этого.
   Пора было отправляться в дорогу - солнце уже стояло  высоко.  Ромили  с
трудом оседлала коня, затянула подпруги -  пришлось  упереться  коленом  в
живот лошади, силы в руках уже не было. Наконец взобралась в  седло,  и  в
тот самый  момент,  как  грузно  опустилась  на  спину  лошади,  в  голове
помутилось от слабости. В первый раз Ромили кольнула мысль, что долго  так
продолжаться не может. Если сегодня  не  отыщет  дорогу  на  Неварсин,  то
дальше ее может ждать только смерть.  Сколько  можно  плутать  среди  этих
холмов? К тому же  срочно  надо  подкрепиться  чем-то  более  сытным,  чем
орехи...
   Спустя час, двигаясь по то пропадающей, то вновь появляющейся  дорожке,
она наконец выехала к развилке.  Придержала  коня  и,  мучась  от  голода,
задумалась. Что, если отпустить лошадь - пусть немного попасется, пока она
взберется на вершину ближайшего холма и изучит местность? Должны  же  быть
здесь какие-то поселения?  Неужели  этот  край  совсем  обезлюдел?  Может,
удастся засечь где-нибудь дымок от костра  или  пасущуюся  отару.  Никогда
доселе она не чувствовала себя такой одинокой.
   Вот и хорошо. Радоваться надо, никто не мешает, грустно пошутила она и,
спустившись с коня, полезла вверх по склону.
   "Дальше так продолжаться не может. Без пищи я совсем пропаду. Ищи, чего
бы тебе это ни стоило!"
   Теперь ее частенько посещала бредовая мысль: не лучше ли было  остаться
у Рори и его выжившей из ума бабки? Там бы она могла отогреться, поесть...
Неужели это уж так плохо - выйти замуж?
   "Тут я точно сдохну от голода". Она была откровенна сама с собой.
   Вот и вершина. Ромили открылась безрадостная картина.  Куда  ни  глянь,
все та же глушь, те же безлюдные холмы. К северо-западу на границе  окоема
высились горы, те самые Хеллеры, непроходимые и дикие... Ближе тоже ничего
утешительного.
   Ромили вновь глянула в сторону гор. Снеговые пики  тускло  светились  в
лиловато-розовом небе. Как раз за  ними  находилась  Стена  Мира.  До  нее
вообще немыслимо добраться - это было известно из сказок. По крайней мере,
никто еще не доходил до нее. Однажды  она  пристала  к  воспитательнице  -
расскажите  да  расскажите,  что  там,  за  Стеной?  "Ледяная  пустыня,  -
объяснила ей Калинда. - Хотя никто не может точно сказать..."
   Этот ответ очень заинтересовал Ромили, разбудил воображение. Теперь она
наконец попала туда, куда мечтала попасть с детства, и что? Особой радости
это не вызвало. Местность, открывавшаяся с вершины холма, озадачила  своей
пустынностью и безлюдьем. Стыдно признаться,  но  девушка  была  близка  к
полному отчаянию.
   Неужели она проклята на всю жизнь и удача окончательно  отвернулась  от
нее? Нет, мы еще поборемся.  С  кем?  Точнее,  с  чем  поборемся?  С  этим
запустением, с этими дебрями? Ну-ну!.. Ромили вздохнула,  потуже  затянула
пояс. Опять бросила взгляд в сторону гор, в  направлении  самого  высокого
пика - что-то там, на его фоне, показалось ей  приметным.  Какое-то  белое
здание необычной архитектуры? Может, это замок или, может, башня? Значит -
северо-запад!.. Она должна учесть движение  солнца,  чтобы  не  сбиться  с
пути. Не дай Бог, начнет плутать по кругу. Но  если  она  и  дальше  будет
придерживаться дороги, то именно так и получится.
   Теперь следует вернуться к лошади. Она глянула вверх.  Странно,  ястреб
по-прежнему висит над головой. Вряд ли это тот же самый.  В  диких  местах
полно хищных птиц. Но вот то, что показывает ее ларан, этот вид  сверху...
Что это? Она почувствовала слабость  и  головокружение...  Оттуда  сочится
едва заметный голубоватый свет... Да что это с ней? Кто все это  наблюдает
- она или  ястреб?  Ромили  потрясла  головой,  словно  пытаясь  стряхнуть
наваждение  и  освободиться  от  навязываемой  картины.  Этак  недолго   и
свихнуться. Здесь, наедине с небом, ветром и облаками, все возможно.
   Она спустилась к подножию холма и вновь, с трудом преодолевая бессилие,
оседлала коня. Хорошо, что по крайней мере скакун сыт.
   - Эй, дружок, - она похлопала его по шее, - если бы и я могла  питаться
травой!
   В ответ с небес до нее долетел истошный гортанный призыв -  так  обычно
оглашают окрестности сбившие добычу ястребы. И вновь в сознании, а  теперь
и в желудке ясно, до спазм, Ромили ощутила вкус свежей крови. Будто бы  ее
клюв, острый как сталь, вонзается в еще трепещущую плоть.  Рот  наполнился
слюной.  От  голодных  судорог  стало   невозможно   дышать.   Конь   тоже
перепугался, принялся прядать ушами - это привело  Ромили  в  чувство.  Не
хватало еще с лошади свалиться! Девушка похлопала скакуна по шее, натянула
уздечку. И вдруг перед глазами мелькнуло ястребиное крыло. Она  машинально
выставила руку, почувствовала крепкую хватку когтей и невольно вскрикнула:
   - Пречиоза! - и тут же разрыдалась.
   Как, зачем ястреб следовал за ней во время долгих путаных скитаний, она
не могла понять. Пронзительные крики, хлопанье  крыльев  отвлекли  Ромили,
слезы перестали течь сами собой. Боже, она и добычу принесла -  бросила  у
ног коня прежде, чем сесть  на  руку.  Птица!  Какая  большая!  Вкусная!..
Девушка умилилась... На руке выступила кровь - не важно! Ромили пересадила
Пречиозу на луку седла, сама соскочила, вытащила кинжал и, отхватив голову
сбитой птице, протянула ее ястребице. Пока хищник  клевал  добычу,  Ромили
вознесла молитву Хранителю Разума. Лошадь была достаточно  обучена,  чтобы
стоять твердо, не переступая с ноги на ногу, когда на  луке  седла  сидела
ловчая птица. Потом, вздохнув, девушка быстро ощипала принесенную  добычу,
набрала хворосту, сухой травы и умелыми ударами быстро высекла сноп  искр.
Скоро у подножия холма запылал небольшой костерок.
   "Надо же, она спасла меня... Как  будто  знала?..  Она  знала!  Она  же
принесла мне пищу, сама отказалась от свободы. Вот еще и  кожаный  ремешок
болтается на ноге. Помилуй меня, Господи, но я не могу иначе".
   Девушка срезала ремешок с ноги ястребицы.
   "Если она захочет остаться со мной, это будет ее выбор. Никогда  впредь
я не надену на нее путы... Ни о каком владении  больше  не  может  быть  и
речи. Она принадлежит только самой себе".
   Глаза вновь наполнились слезами -  Ромили  еще  раз  тяжело  вздохнула:
давала слово понапрасну не реветь, и на тебе. Ничего не выходит... Взгляды
человека и  птицы  встретились.  Между  ними  само  по  себе  установилось
взаимопонимание... Нет, это  трудно  было  определить  словом  "любовь"  -
откуда бы птице знать, что  такое  любовь?  Скорее  это  была  ревность...
Точно... "Это не мне принадлежит ястреб... Я принадлежу ей. Это  было  так
странно, так необычно... Она привыкла ко мне, и нет другого объяснения".
   Ястребица даже не дернулась, когда девушка направилась к ней,  -  птица
по-прежнему балансировала на луке седла, переступала  с  ноги  на  ногу  и
неотрывно глядела  в  человечьи  глаза.  Казалось,  взгляд  ее  ничего  не
выражал, был холоден и пуст, но это только потому, что мы в этом ничего не
понимаем. Теперь-то Ромили знала тайну, и взгляд  хищника  наполнился  для
нее смыслом. Пречиоза невозмутимо  перелетела  на  плечо  Ромили,  впилась
когтями так, что девушка невольно поморщилась. Хватка тут  же  ослабла,  и
все равно птица вполне устойчиво держалась на такой необычной опоре.
   - Ах ты, моя хорошая, радость ты моя. Диво дивное!..
   Ястребица вытянула шею, принялась чистить перья.
   "Могла ли я когда-нибудь предположить,  что  Пречиоза  пожертвует  ради
меня свободой..."
   Неожиданно Ромили пришло на ум, что все дело в ларане,  ее  собственной
способности проникаться мыслями другого живого существа.
   Теперь им не надо было слов, они  общались  напрямую.  В  любой  момент
Ромили могла взглянуть окрест глазами птицы. Интересно, а  ястребица  хотя
бы ухватывала краешек обильных мыслей  человека?  И  в  следующую  секунду
Ромили подумала, что, может, не так уж важно уметь считать,  рассчитывать,
подсчитывать, учитывать - хотя, конечно, без этого  тоже  нельзя,  -  куда
весомее способность образно воспринимать мир, четко сознавать, что  хорошо
и что  плохо.  Причем  сознавать  не  механически,  а  выплывать  к  этому
пониманию из самых глубин сознания. Если это удавалось, то именно подобное
состояние можно передать другому - пусть то будет человек, конь или птица.
Может, именно это переливчатое, неуловимое нечто зовется душой?
   Кто знает!..
   Она размышляла, а сама механически расседлала коня,  потом,  дожидаясь,
пока  зажарится  птичья  тушка,  подбрасывала  веточки  в   огонь.   Птица
по-прежнему  была  рядом,  близость  была  духовная  -  ястребица  как  бы
вслушивалась в то, о чем говорил с собой человек.
   "Теперь