рядом маячило отчужденное лицо  Элори.
Кервин присвистнул.
   - Что... что это было?
   - В некотором  роде  гипноз,  -  объяснил  Кеннард.  -  Никаких  четких
воспоминаний у тебя не останется, но это должно помочь. Давай, -  протянул
он Кервину все тот же бокал, - кристаллизуй стекло.
   - Я же только что пробовал...
   Кеннард не сводил с него  взгляда,  и  Джефф  со  злостью  уставился  в
матрицу.
   Неожиданно стоящий перед ним бокал словно расплылся и  приобрел  весьма
странный вид. Это больше не был кусок сплошного  стекла,  а  скорее  нечто
эфемерное, ожившая диаграмма  напряжений,  туманная  шевелящаяся  паутина.
Кервин уловил ритм некой странной пульсации, точку равновесия...
   _Кристаллики стекла лежат в плоскости..._
   Он явственно представил себе эту  плоскость  и  вдруг  услышал  громкий
треск; непривычная картинка пошла рябью и растворилась, и Джефф  неверящим
взглядом уставился на лежащие среди подушек две ровные  половинки  бокала.
Несколько бледных капель _кирьяна_ на глазах  впитались  в  ткань  обивки.
Кервин зажмурился и помотал головой.
   - Для первого раза неплохо, - одобрительно кивнул Кеннард. - Однако  ж,
Зандру свидетель, ну и барьер у тебя! Голова болит?
   Джефф собирался было мотнуть головой, но вдруг  осознал,  что  ответить
следует утвердительно. Он осторожно тронул виски и встретился  взглядом  с
Элори; серые глаза смотрели все так же отчужденно и бесстрастно.
   - Когда возникает невыносимая  ситуация,  мозг  выстраивает  защиту,  -
произнесла она. - Типичная психосоматическая реакция;  вы  говорите  себе:
"Если мне будет больно, они прекратят и  оставят  меня  в  покое".  И  нам
действительно пришлось прекратить,  чтобы  не  делать  тебе  еще  больнее.
Вообще, боль - это лучшая защита от  телепатического  проникновения.  Если
чувствуешь, что кто-то пытается прочесть твои мысли, можно просто до крови
закусить губу. Очень мало кто из  телепатов  способен  преодолеть  болевой
барьер. Я могу, конечно, объяснить все подробно - насчет нервных клеток  и
резонансных вибраций - только зачем? - Она подошла  к  бару  с  напитками,
вытрясла из небольшого флакона три зеленых  таблетки  и  вручила  Кервину,
ловко избежав соприкосновения ладоней.
   - Прими, и через час все пройдет.
   Джефф послушно  проглотил  таблетки,  не  сводя  неверящего  взгляда  с
расколотого на ровные половинки бокала.
   - Это что, действительно я?
   - По крайней мере, - сухо кивнул Раннирл, - никто из нас и  пальцем  не
шевельнул. А вероятность того, что он так вот взял  и  раскололся,  можешь
прикинуть сам.
   Кервин  поднял  с  дивана  половинки  бокала.  Он   пытался   придумать
объяснение, которое удовлетворило бы земную половину его натуры,  крутился
возле терминов типа "подсознательное восприятие атомной структуры"... Черт
возьми, несколько мгновений он действительно видел вместо бокала эфемерную
паутину сил. Когда-то в школе он читал, что атом - это,  по  сути,  пустое
место, конгломерат вращающихся вокруг крошечного ядра  электронов,  и  что
твердое тело - тоже фактически пустое место, паутина  сил,  пребывающих  в
равновесии. У него закружилась голова.
   Джефф крепко притиснул друг к другу половинки бокала  и  сосредоточенно
уставился на них. И опять как-то само собой  пришло  измененное  состояние
сознания, способность видеть насквозь и того дальше...
   Бокал лежал у него в ладонях  совершенно  целый,  лишь  едва  заметная,
идеально ровная царапинка указывала, где только что была линия разлома.
   Кеннард с облегчением улыбнулся.
   - Теперь остался один-единственный тест.
   Снова тонкие пальцы Таниквель переплелись с  пальцами  Кервина;  острой
болью полоснули по душе Джеффа ее страх и замешательство.
   - Может, не надо, Кеннард? - умоляюще произнесла она. - Может... может,
просто включить его во внешний круг и попробовать, не откроется ли он  сам
для контакта?
   - Тани, - сочувственно взглянула на нее Элори, - это же  почти  никогда
не срабатывает.
   Кервину снова стало не по себе. Он так легко  справился  с  предыдущими
тестами, что у него успело развиться легкое головокружение от успехов.
   - А это еще что такое? Что за последний тест, Тани?
   - Кеннард имеет в виду вот что, - за Таниквель негромко ответила Элори.
- Мы должны выяснить, кем ты можешь работать в Башенном Круге, где  именно
включиться в энергетическую цепочку. Мы знаем, что ты сильный эмпат,  и  с
первыми тестами на психокинез  тоже  справился  легко.  Но  остался  самый
главный тест -  проверка,  как  ты  сумеешь  сработаться  с  нами.  -  Она
повернулась к Кеннарду. - Ты внушал ему чутье структуры - как там у него с
барьером?
   - Чудовищно, - признался Кеннард и принялся объяснять Кервину: - Дело в
том, что когда понадобилось внушить тебе структурное чутье... - он  кивнул
на бокал с бегущей вдоль него едва заметной трещинкой, - я  силой  навязал
тебе раппорт. Внутренняя защита от телепатического  проникновения  есть  у
всех - мы называем это барьером; своего рода защитная  окраска,  чтобы  не
транслировать свои мысли на всю  округу  и,  наоборот,  не  забивать  себе
голову всяким статическим шумом. Это условный рефлекс, и он есть  у  всех.
Но когда мы устанавливаем раппорт, барьеры необходимо убрать. А  поскольку
барьер - это условный  рефлекс,  как  любой  условный  рефлекс  его  можно
научиться преодолевать. Иногда барьер не желает убираться; тогда его  надо
снимать силон или взламывать. И мы должны выяснить, насколько мощен барьер
у тебя, насколько тяжело будет включить тебя в сеть.
   - Обязательно сегодня? - впервые за вечер вступила в разговор Месир.  -
Может, дать ему время привыкнуть...
   - Времени-то у нас как раз и нет,  -  отозвался  Раннирл.  -  До  срока
осталось всего ничего.
   - Раннирл прав, - согласился  Кеннард,  поворачиваясь  к  Месир.  -  Мы
привезли Кервина сюда в надежде, что он будет нам полезен - и если  ничего
не получится, ты не хуже меня знаешь, чем это грозит. - Он уныло посмотрел
на Джеффа. - Черт побери, нам как  можно  быстрее  надо  довести  тебя  до
должной кондиции - или все потеряно.
   - Мы только зря теряем время, - вмешалась Элори и поднялась  с  кресла;
едва ощутимый ток воздуха  всколыхнул  складки  ее  невесомого  платья.  -
Поднимемся в лабораторию.
   Один за другим все встали со своих мест; Тани потянула Кервина за руку,
и он тоже поднялся на ноги. Пальцы их  так  и  оставались  переплетены,  и
Кеннард сочувственно покосился в их сторону.
   - Извини, Тани; но ты сама прекрасно  понимаешь,  почему  тебе  с  нами
нельзя. - Для Кервина он объяснил: - Тани наш главный эмпат. И она до  сих
пор с тобой в раппорте. Если она пойдет с  нами,  то  будет  слишком  тебе
помогать - иначе она просто не может. Тани, ты подождешь здесь.
   Таниквель выпустила руку Джеффа; тут же  ему  стало  страшно  и  как-то
зябко.
   - Ладно, гляди веселей, - сказал Раннирл и легонько похлопал Кервина по
плечу. Жест явно был призван ободрить,  но  в  словах  послышались  скорее
извиняющиеся нотки. По сигналу Кеннарда сплоченной группой  они  пересекли
огромный зал, поднялись по лестнице, на которую Кервин прежде  не  обращал
внимания, и оказались в совсем крохотной комнатке. В глаза  бросались  два
зеркала с очень неровной поверхностью, в  которых  было  почти  ничего  не
разобрать; Джефф едва узнал себя в узкой черной спичке с ярко  пламенеющей
головкой. Вошедшая первой Элори обернулась, и в руках у нее Кервин  увидел
гигантский  кристалл;  многочисленные  грани  матрицы   сверкали   тысячью
оттенков.  Девушка  обвела  остальных  вопросительным  взглядом.   Кеннард
кивнул. Раннирл последовал его  примеру.  Секунду-другую  на  лице  Остера
читалось сомнение,  но  потом  он  пожал  плечами.  Корус  поджал  губы  и
скептически покосился на Кервина.
   - Если вы думаете, что ему это по плечу, - в конце концов сказал он,  -
то и я смогу.
   Элори взглянула на Остера, и тот обратился к Кервину; но Джефф опять не
понял ни слова.
   - Пока вы с Остером не понимаете друг друга, - наклонившись  к  Остеру,
негромко произнес Кеннард, -  придется  нам  попробовать  держать  вас  на
разных уровнях.
   - Значит, я ввожу Остера в круг первым, а Кервина последним, -  сказала
Элори. - Кеннард, поможешь ему.  -  Она  склонила  голову,  вглядываясь  в
матрицу, и вдруг указала пальцем на Остера.
   Замершему в ожидании чего-то особенного  Кервину  показалось  -  должно
быть, благодаря  _кирьяну_  -  что  он  увидел,  как  от  хрупкой  девушки
протянулось к Остеру что-то вроде силовой линии,  услышал  щелчок,  словно
замкнулся электрический контакт.
   _А от Остера  явственно  прозвучал  эмоциональный  обертон:  медленное,
лижущее лед пламя..._
   - Корус, - прошептала Элори.
   Нервно усмехнувшись, тот погрузил лицо в узкие  ладони  и  скривился  в
предельной концентрации. "Как он еще молод",  -  промелькнуло  у  Кервина.
Осторожно прощупывая атмосферу комнаты, он внезапно  увидел  четкий  образ
крепко сцепившихся рук, словно у  воздушных  акробатов  в  кульминационный
момент сложного трюка. Лицо Коруса было закрыто ладонями, но  на  какое-то
мгновение мысленному взору  Джеффа  явственно  представилось  переплетение
кистей рук, запястий, тел...
   - У Коруса очень образное мышление, - вполголоса пробормотал Кеннард. -
Теперь расслабься. Я введу тебя в круг. - И тут же голос его стих  до  еле
слышного, неразборчивого шелеста, словно стал вдруг доноситься с огромного
расстояния.  На  мгновение  Кервину  показалось,   будто   пять   человек,
выстроившихся кольцом вокруг матрицы, слились в одно целое, в  мельтешенье
глаз, в бешено крутящийся вокруг кристалла  вихрь  лиц.  Он  понимал,  что
один-единственный шаг отделяет его от включения в телепатический  раппорт;
и раппорт представился ему паутиной с осторожно шевелящимися нитями...
   - Джефф, - негромко произнесла Элори, но прозвучало  это  оглушительным
воплем.
   "_Пожалуйста, не сопротивляйся, это же очень просто..._"
   Ощущение было сродни тому, когда он бродил по Старому городу,  даже  не
подозревая, что идет на телепатический зов... Кервин явственно ощущал, что
Башенный Круг рядом, рукой подать, но не имел ни малейшего  представления,
как включиться в сеть. Он стоял и беспомощно глядел на  них,  не  понимая,
чего от него ждут. Они же, судя по всему, были уверены, что он в курсе.
   - Послушайте, - произнесен, - я не...
   "_Это в твоих силах,  Джефф.  У  тебя  есть  Дар_".  -  Это  был  голос
Кеннарда, и в нем четко различались умоляющие нотки.
   "_Бесполезно, Кен. Ничего у него не получится_".
   "_Барьер - это условный рефлекс. Двадцать лет среди  землян  -  да  без
барьера он с ума сошел бы!_"
   Лаборатория стала вдруг необычно темной, какой-то бесформенной и слегка
колышущейся; Кеннард повернулся к Кервину, и по  лицу  его  словно  прошла
рябь, Губы зашевелились, и только после некоторой паузы послышался голос:
   "_Тебе придется нелегко. Двадцать лет! С Остером после пяти - и то  был
сущий кошмар_".
   Полумрак пошел рябью, и Джеффу представилось, будто Кеннард движется  с
видимой натугой, словно под водой; тот взял его за руку и привлек в круг.
   - Постарайся не сопротивляться, - негромко произнес он.
   И тут же Кервин почувствовал резкое, словно удар ножа, прикосновение  -
неописуемое, невероятное, настолько неопределимое и чужеродное, что  иного
слова, кроме "боль", к нему не подходило... В  какую-то  долю  секунды  он
осознал: это как раз то, что Кеннарду приходилось делать раньше,  это  как
раз то, что невозможно ни вынести, ни запомнить...
   Больше  всего  это  было  похоже  на  вкручивающееся  в  череп   сверло
бормашины. Секунд пять Кервин терпел. Потом он конвульсивно содрогнулся  и
полетел в черноту, а сквозь миллионы миль до  него  донесся  пронзительный
крик.
   Когда он пришел в себя, то лежал на полу в  восьмиугольной  комнате,  а
над ним возвышались Кеннард, Элори и Остер, Издалека  приглушенно  донесся
всхлип; скосив глаза,  Джефф  разглядел,  скорчившегося,  закрывшего  лицо
ладонями Коруса.
   Вместо головы, казалось Кервину, на плечах у  него  огромный  воздушный
шар, наполненный докрасна раскаленной, кипящей болью. Это  было  настолько
ужасно, что, наверно, целую минуту он не мог перевести дыхания;  потом  из
легких невольно вырвался протяжный хрип.
   - Ты можешь сесть? - опустившись на колено, негромко спросил Кеннард.
   Джефф сделал попытку приподняться, и Остер протянул ему руку. На Остера
было больно смотреть.
   - Все мы проходили через это, - произнес Кеннард. - Давай, обопрись  на
меня. Корус, ты как?
   - Кажется... в порядке, - сдавленно отозвался Корус, поднимая  пошедшее
пятнами лицо.
   - Давайте быстрее заканчивать, - натянуто проговорила Элори. -  Надолго
их не хватит. - Девушку трясло, но она протянула руку Корусу;  до  Кервина
донесся еле слышный щелчок, и он ощутил,  как  снова  бешено  замельтешила
паутина раппорта. Остер, а за  ним  и  Раннирл  отдались  на  волю  вихря.
Кеннард, поддерживая Джеффа за плечи, шагнул в водоворот и исчез.
   Элори не разжимала губ, но шепот ее донесся до Кервина как приказ:
   "_Ну, давай, Джефф-варвар..._"
   Казалось, в одно мгновение воздух улетучился у  него  из  легких;  всем
своим невероятным весом паутина раппорта обрушилась на Кервина и впечатала
в  голубую  сердцевину  кристалла.  В  мозгу  у  него  гигантской  звездой
ослепительно вспыхнул узор, и Джеффа с дикой скоростью понесло  по  кругу;
контакт  то  замыкался,  то  размыкался.  Замельтешили  образы:  Элори   -
спокойно, отстраненно держит в руках нить страховочного конца;  Кеннард  -
сама ободряющая уверенность; Корус - легкое, как  перышко,  прикосновение;
Остер - зловещая вспышка пламени, болезненный  шок;  Раннирл  -  деловитая
искорка.
   - Достаточно, - отрывисто произнес Кеннард. И Кервин вдруг  снова  стал
самим собой, а конгломерат неосязаемых образов распался на отдельных людей
из плоти и крови.
   - Аварра, ничего себе барьер! - присвистнул Раннирл. - Кервин, если нам
когда-нибудь удастся снять его окончательно, из тебя  выйдет  превосходный
механик - _если_ удастся, в чем я сильно сомневаюсь. - Он помрачнел.
   В черепной коробке у Джеффа по-прежнему бултыхалось огненное месиво.
   - Вы хотите сказать, я не... - начал он.
   - Частично мы барьер преодолели, - сказала Элори.  Она  еще  продолжала
говорить, но Кервин внезапно перестал ее понимать. Кеннард бросил на  него
быстрый взгляд и что-то спросил, но слова отдались в мозгу Кервина  пустым
гудением статики. Он непонимающе мотнул головой.
   - Как голова, лучше? - спросил Кеннард на кахуенге.
   - Лучше, лучше, - пробормотал Кервин. Головная боль  не  желала  никуда
деваться и только усиливалась. Кеннард не стал  спорить.  Он  твердо  взял
Кервина за плечи и усадил в большое кресло.
   - Позовите Тани, и побыстрее, - бросил он через плечо.
   Джефф никак не прореагировал. Ему  было  не  до  этого.  По  гигантской
головокружительной дуге, быстрее и быстрее его раскручивал  маятник  боли.
Подошла Элори и заговорила с ним,  но  слова,  казалось,  потеряли  всякое
значение. Даже голос Кеннарда звучал как  неразборчивая  мешанина  слогов.
Речь  Остера  лилась  ритмично,  то  тише,  то  громче,  словно  песня  на
незнакомом языке.  Потом  появилась  Таниквель  -  казалось,  ее  окружало
расплывчатое сероватое мерцание - и, что-то вскрикнув, припала  на  колено
рядом с Кервином.
   Перед глазами у Джеффа стоял уже сплошной туман.
   - Джефф! Ты слышишь меня?
   "Какого черта кричать в самое ухо? - морщась от боли, подумал Кервин. -
Если б только они оставили меня в покое..."
   - Джефф, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста...
   - Нет, - устало пробормотал он, - не надо  больше.  Может,  для  одного
вечера хватит, а?
   - Пожалуйста, Джефф! - взмолилась Таниквель. - Я не смогу помочь,  если
ты меня не пустишь. - Горячая ладошка  ее  опустилась  на  его  болезненно
пульсирующий лоб; Кервин беспокойно  дернулся,  пытаясь  сбросить  ладонь,
словно раскаленное железо.
   Затем Джефф почувствовал, что медленно, очень  медленно  боль  начинает
стихать - словно густой гной выходит из вскрытого нарыва. В конце концов в
глазах у него прояснилось, а из легких с натужным хрипом вырвался  воздух.
Кервин приподнялся в кресле;  головная  боль  почти  сошла  на  нет,  лишь
затаилась в основании черепа и еле ощутимо пульсировала.
   - Неплохо,  неплохо,  -  пробормотал  Кеннард.  -  Не  знаю,  насколько
утешительно это звучит сейчас, но - ты  наверняка  пробьешься,  Кервин.  Я
уверен.
   - Все равно без толку... - пробормотал Остер.
   - Принято к сведению, - уронил  Кервин,  и  Остер  удивленно  дернулся.
Кеннард медленно, не без торжественности закивал.
   - Вот видите. Я же говорил. Все  получилось.  -  Он  испустил  длинный,
усталый вздох.
   Джефф вскочил на ноги и замер, стиснув спинку кресла. У него было такое
ощущение, будто  его  пропустили  через  соковыжималку;  но,  несмотря  на
остаточную боль, преобладающим чувством было умиротворение.
   Таниквель бессильным комком обмякла возле кресла.
   - Не  беспокойся,  Джефф,  -  слабо  проговорила  она,  подняв  к  нему
посеревшее лицо. - Я только рада, что смогла хоть как-то помочь.
   В дверном проеме  появилась  Месир;  она  тоже  выглядела  усталой,  но
довольной. Корус поднял голову и скривил  губы  -  это  напоминало  скорее
гримасу боли, чем улыбку - и Кервина внезапно обожгла мысль: "А ведь  этот
парнишка страдает из-за моей боли!" Даже Остер, покусывая губу, произнес:
   - Вынужден признать: ты - наш. Пожалуйста, не держи на меня зла за  то,
что в этом сомневался.
   Рука Кеннарда легла Кервину на плечи; подошла  Элори,  приподнялась  на
цыпочки, и Кервин изумленно ощутил на щеке легкое прикосновение прохладных
губ. Раннирл поддержал  его  под  локоть,  и  они  направились  в  большую
гостиную.
   - Теперь, по крайней мере, мы сами решим, что будем пить! -  со  смехом
говорил Раннирл, и внезапно  Кервин  понял:  последнее  испытание  позади.
Таниквель первой приняла его; теперь это сделали  остальные  -  и  так  же
безоговорочно. Никогда раньше не имевший настоящей семьи, он теперь  вдруг
взял да обзавелся - причем такой, о какой и  мечтать  не  смел.  Появилась
Таниквель   и   примостилась   на   подлокотник    его    кресла.    Месир
поинтересовалась, как Кервин насчет  того,  чтобы  перекусить  или  выпить
чего-нибудь. Это начинало походить на какой-то нелепый день рождения.
   Вечер  был  в  самом  разгаре,  когда  Джефф  оказался  вдруг  рядом  с
Кеннардом.  За  прошедший  день  он  уже  научился  улавливать  настроение
старшего комъина и не мог не поинтересоваться:
   - Похоже, вы очень довольны, как все кончилось. Остер же, мягко говоря,
не слишком. Почему, собственно?
   - Почему недоволен Остер или почему доволен я? - переспросил Кеннард  с
шутовской ухмылкой.
   - И то, и другое.
   - Потому что ты наполовину землянин, - ответил Кеннард.
   - И что поэтому - вы довольны или Остер недоволен?
   - И то, и другое, - повторил,  в  свою  очередь,  Кеннард,  теперь  уже
совершенно серьезно. - Если ты действительно сможешь работать  в  Башенном
Круге, есть надежда, что  когда-нибудь  Совет  признает  и  моих  сыновей.
Понимаешь, я сделал, в общем-то то же, что и  Клейндори...  Я  женился  на
земной девушке, и у нас два сына, и... короче, это  создает  прецедент.  А
Остера такая перспектива не слишком-то вдохновляет.
   Кервин мог бы задать еще добрый десяток вопросов,  но  каким-то  шестым
чувством уловил, что  сейчас  не  самое  подходящее  время.  Да  и  какая,
собственно, разница? Теперь у него есть семья.



        7

   День проходил за днем, и постепенно Кервину стало  казаться,  будто  он
живет в Арилинне всю  жизнь.  Но  его  не  покидало  странное,  неуловимое
ощущение,  что  все  это  -  какой-нибудь  колдовской  сон;   словно   все
сокровенные мечты его вдруг обратились в яв