ла и отца, молнии с дикой  яростью  сверкали  днем  и
ночью, ударяя в опасной близости от  башен.  Донел,  сам  немного  умевший
управлять молниями, спрашивал себя, какие  фантомы  и  кошмары  преследуют
сестру в бреду, если она так отчаянно борется с ними.
   К счастью, с годами она, как и любой нормальный ребенок,  стала  искать
любви  и  нежности  окружающих.  Леди  Деонара,   любившая   Дорилис   как
собственную дочь, смогла научить ее некоторым вещам. Девочка  унаследовала
красоту Алисианы и ее бесхитростную манеру поведения; в последний  год-два
ее стали меньше бояться и больше привечать. Но  все  же  многие  опасались
девочку, называя за глаза  "ведьмой"  и  "колдуньей",  однако  даже  самые
отчаянные сорвиголовы не решались произносить оскорбительные  слова  в  ее
присутствии. Дорилис никогда не обращала свой  гнев  ни  на  отца,  ни  на
Довела, ни на Маргали, пожилую _лерони_, открывшую ей дорогу в мир  людей;
и пока была жива леди Деонара, не шла наперекор ее воле.
   "Но  после  смерти  Деонары  уже  никто  не  осмеливался   прекословить
Дорилис", - с грустью подумал Донел, также любивший мягкую и обходительную
леди Алдаран. Лорд Микел обожал свою очаровательную дочь и выполнял все ее
требования, разумные и неразумные. К одиннадцати годам  Дорилис  имела  не
меньше  драгоценностей  и  игрушек,  чем  любая  принцесса.  Другие   дети
сторонились ее - частично потому, что она  была  высшей  по  положению,  а
частично  потому,  что  малышка  выросла  эгоистичным  маленьким  тираном,
никогда не забывавшим подтверждать превосходство щипками,  подзатыльниками
и пощечинами.
   "Не так уж  плохо  для  маленькой  девочки  -  хорошенькой,  изнеженной
маленькой девочки - быть своенравной выше всякой меры и получать все, чего
захочет. Но что случится, если она вырастет и станет женщиной,  так  и  не
поняв, что нельзя иметь все на свете? И кто, страшась ее  силы,  осмелится
преподать ей урок?"
   Озабоченный и немного  встревоженный,  Донел  спустился  во  внутренние
покои  замка.  Он  тоже  был  обязан  присутствовать  на   предварительных
переговорах и на церемонии обручения.
   Микел, лорд Алдаран, ожидал гостей в огромном приемном зале. Он заметно
постарел. Огромный, тяжеловесный мужчина, седой и согнувшийся под тяжестью
лет, по-прежнему сохранял во внешности  что-то  от  старого,  благородного
ястреба. Когда Микел поднимал голову, это напоминало  движение  умудренной
годами хищной птицы, которая, несмотря на старость, не растратила силу.
   - Донел? Это ты? Здесь слишком темно.
   Донел, знавший, что приемный отец  не  любит  признавать  утраченную  с
годами остроту зрения, подошел ближе.
   - Это я, мой лорд.
   -  Иди  сюда,  дорогой  мальчик.  Дорилис  уже  готова  к   сегодняшней
церемонии. Как тебе кажется, она довольна моим выбором?
   - Думаю, она еще слишком мала и не понимает, что это означает для  нее,
- ответил Донел. Он был одет в замшевый костюм, украшенный вышивкой, носил
высокие  ботфорты  с  бахромой  на  отворотах.  Волосы  удерживал   обруч,
украшенный самоцветами; на груди висел медальон,  вспыхивавший  рубиновыми
отблесками. - Но ей интересно. Она спрашивала меня,  красив  ли  Даррен  и
нравится ли он мне. Боюсь, я мало что мог рассказать. Впрочем,  я  сказал,
что она не должна судить о человеке по моим воспоминаниям.
   - Как и ты, мой мальчик, - мягко произнес лорд Алдаран.
   - Приемный отец, я хочу попросить вас об одной милости, - сказал Допел.
   - Ты хорошо знаешь, что можешь просить у меня любой подарок, в пределах
разумного, - с улыбкой отозвался _дом_ Микел.
   - Это не будет вам ничего стоить, мой лорд. Когда лорд  Ракхел  и  лорд
Даррен придут к вам обсуждать вопрос  о  приданом  Дорилис,  я  прошу  вас
представить меня им под именем моего отца, а не как Довела  из  Рокравена,
как обычно.
   Близорукие глаза лорда Алдарана моргнули, сделав его еще больше похожим
на гигантскую хищную птицу, ослепленную ярким светом.
   - Но почему, приемный сын? Откажешься ли ты от имени  матери  и  от  ее
статуса? Или же от своего положения?
   - Упаси Боже, - ответил Допел. Он  опустился  на  колени  у  ног  лорда
Алдарана. Старик положил руку ему на плечо,  и  это  прикосновение  словно
высвободило горькие слова: - Но лишь бастард носит  имя  своей  матери.  Я
сирота, но не бастард.
   - Прости меня, Донел, - наконец сказал старик. - Это я виноват.  Мне...
мне хотелось забыть о том,  что  Алисиана  когда-то  принадлежала  другому
мужчине. Даже когда она... оставила нас, я оказался  не  в  силах  принять
горькую правду о том, что ты - не мой родной сын.  -  Это  прозвучало  как
крик боли. - Как мне хотелось, чтобы ты в самом деле был моим сыном!
   - Мне тоже, - вздохнул Донел. Он не  знал  и  не  хотел  другого  отца,
однако насмешливый, презрительный голос Даррена звучал в его ушах  так  же
ясно, как и десять лет назад: "Ах да,  Донел  из  Рокравена,  отродье  той
барраганьи! Ты хоть знаешь, чей ты сын, или тебя нашли в  капусте?  Может,
твоя мать лежала в лесу с Призрачным ветром и  вернулась  домой  с  ничьим
сыном во чреве?"
   Донел налетел на него с кулаками как бешеный зверь. Когда их растащили,
мальчишки продолжали выкрикивать взаимные угрозы. Даже сейчас Донелу  было
неприятно  вспоминать  презрительный  взгляд  маленького  Даррена  и   его
оскорбительные намеки.
   - Если я и переусердствовал в своем  желании  назвать  тебя  сыном,  то
поверь: я никогда не собирался бросить тень на  честь  твоего  рода.  -  В
голосе Алдарана слышались извиняющиеся нотки. - Думаю, сегодня вечером  ты
поймешь, как высоко я ценю тебя, мой дорогой сын.
   - Мне нужно лишь это, - ответил Донел  и  опустился  на  низкую  скамью
возле ног старика. Лорд Алдаран положил руку ему на плечо,  и  они  сидели
так до тех пор, пока слуга не принес свечи.
   - Лорд Ракхел Алдаран из Скатфелла и лорд Даррен! - объявил герольд.
   Ракхел из Скатфелла был крупным добродушным мужчиной в расцвете лет,  с
открытым и приятным лицом человека, которому  хочется  показать,  что  ему
нечего скрывать, в то время как в действительности верно обратное.  Как  и
отец, Даррен  был  высоким  и  широкоплечим,  со  светло-рыжими  волосами,
зачесанными назад от высокого лба, и суровым,  прямым  взглядом.  "Да,  он
красив, по  женским  меркам.  Дорилис  он  понравится..."  Донел  старался
убедить себя, что слабое  ощущение  чего-то  недоброго  вызвано  тем,  что
сестра выходит из-под его протекции и формально становится  женой  другого
человека. "Я не могу рассчитывать, что Дорилис навсегда останется со мной.
Она наследница великого Домена. Я ее единоутробный брат, не более того,  и
ее благополучие должно находиться в более надежных руках".
   Лорд Алдаран поднялся  с  места  и  сделал  несколько  шагов  навстречу
младшему брату, приветствуя его:
   - Рад видеть тебя, Ракхел. Давно ты не приезжал ко мне в  Алдаран.  Как
дела в Скатфелле? А у тебя, Даррен?
   Он обнял родственников и пригласил сесть рядом с собой.
   - Вы знакомы с моим приемным сыном, единоутробным сыном твоей  невесты,
Даррен? Донел Деллерей, сын Алисианы из Рокравена.
   Даррен приподнял бровь, словно узнавая, и произнес:
   - Да, мы вместе учились искусству владения оружием и другим вещам. Но я
почему-то считал, что его фамильное имя - Рокравен.
   - Детям свойственно ошибаться, - твердо сказал лорд Алдаран. - Тогда ты
был очень молод, родич, а  честь  рода  мало  что  значит  для  мальчишек.
Родителями отца Довела были Рафаэль Деллерей и Мирелла Линдир. Отец Довела
умер молодым, и его овдовевшая мать нашла приют у меня. Она  родила  моего
единственного ребенка - твою невесту, Даррен.
   - Вот как? -  Ракхел  из  Скатфелла  посмотрел  на  Донела  с  вежливым
интересом. Донел ответил  таким  же  взглядом.  Мнение  Скатфелла  его  не
волновало.
   "Мы с Дарреном породнимся. Это не те отношения, в которых мне  хотелось
бы находиться с ним". Он, Донел, был благородного происхождения, с почетом
воспитывался в одной из Одаренных Семей; разве этого недостаточно? Однако,
глядя на Даррена, понимал,  что  этого  никогда  не  будет  достаточно,  и
спрашивал себя: почему? Почему Даррен Алдаран, наследник Скатфелла, должен
ненавидеть и презирать брата своей невесты, приемного сына ее отца?
   Но  потом,  взглянув  на  фальшиво  сердечную  улыбку  Даррена,   юноша
неожиданно все понял. Он  не  имел  сколь-либо  выдающихся  телепатических
способностей, но ответ прозвучал так ясно, как если  бы  Даррен  выкрикнул
его.
   "Во имя всех преисподен Зандру, он опасается  моего  влияния  на  лорда
Алдарана! Законы кровного наследства еще не  слишком  устоялись  в  горах.
Случалось, что лорд назначал наследником того, кто кажется ему  достойным.
Ведь Даррен знает, что _дом_ Микел относится ко мне как к сыну, а не как к
приблудному щенку!"
   К чести Донела, эта мысль ни разу не посещала его раньше. Он знал  свое
место - сына лорда Алдарана по любви, а не по крови - и безропотно мирился
с  таким  положением  вещей.  Теперь  же,  спровоцированный   гостями   из
Скатфелла, он спросил себя: а почему это  не  может  случиться  _на  самом
деле_; почему человек, которого он называл отцом и которому был дорог  как
сын, не сможет назвать его наследником? У Алдаранов из Скатфелла есть свои
земли. По какому праву они хотят расширить свои владения почти до размеров
королевства, прибавив к ним замок Алдаран?
   Но лорд Ракхел уже отвернулся от Донела и добродушно обратился к своему
брату:
   - Ну вот, когда нас не станет, молодежь обратит  объединение  семей  на
благо и процветание Алдаранов. Мы сможем увидеть девушку, Микел?
   - Она выйдет  поприветствовать  гостей,  но  я  считаю  более  разумным
уладить все деловые вопросы в ее отсутствие, -  ответил  лорд  Алдаран.  -
Дорилис еще ребенок, и ей не подобает слушать, как седые бороды  обсуждают
вопросы наследства и приданого. Она представится  тебе,  Даррен,  и  будет
танцевать с тобой на торжествах, но прошу тебя помнить о том, что моя дочь
еще очень молода и о настоящем браке  не  может  быть  и  речи  в  течение
минимум четырех лет, а может быть, и больше.
   Ракхел хохотнул:
   - Отцы редко считают своих дочерей созревшими для брака, Микел!
   - Но в этом случае мое слово  останется  неизменным,  -  твердо  сказал
Алдаран. - Брак ди катенас [официальный  брак]  состоится  не  раньше  чем
через четыре года.
   - Полно, полно! Мой сын уже мужчина. Как долго  он  должен  ждать  свою
невесту?
   - Он должен ждать четыре года или искать себе  другую  жену,  -  сурово
ответил Алдаран.
   Даррен пожал плечами:
   - Если нужно ждать, пока девочка подрастет, - что ж, могу подождать. Но
все же это варварский обычай: обручать взрослого мужчину с  малышкой,  еще
играющей в куклы!
   - Несомненно, - согласился Ракхел из Скатфелла. - Но я понимал важность
этого брака с тех пор, как родилась Дорилис, и часто  говорил  об  этом  с
братом в течение последних десяти лет.
   - Если дядя так настроен  против  брака,  то  почему  он  изменил  свое
мнение? - спросил Даррен.
   Лорд Алдаран грустно пожал плечами:
   - Полагаю, потому что старею и наконец примирился с мыслью, что у  меня
не будет родного сына. Я  предпочитаю  видеть  поместье  Алдаран  в  руках
родственников, а не какого-нибудь выскочки.
   Но и сейчас, десять лет спустя, лорд Алдаран хорошо помнил о  проклятье
колдуньи, труп которой давно  склевали  стервятники:  "С  этого  дня  твои
чресла опустеют". И в самом деле, после смерти Алисианы он ни разу всерьез
не помышлял о женщинах.
   - Разумеется, можно спорить о том, не является ли  _мой_  сын  законным
наследником Алдарана, - произнес Ракхел. - Законники могут  доказать,  что
Дорилис  заслуживает   не   более   чем   брачной   доли   наследства,   а
законнорожденный родственник стоит выше по праву  наследования,  чем  дочь
барраганьи.
   - Я не даю права так называемым законникам высказывать свои суждения по
этому вопросу!
   Скатфелл пожал плечами:
   - В любом случае этот брак разрешит все  неувязки  и  без  обращения  к
третьим лицам. Наши  земли  объединятся.  Я  собираюсь  оставить  Скатфелл
старшему сыну Дорилис, а Даррен будет управлять замком  Алдаран  от  имени
своей жены.
   Алдаран покачал головой:
   - Нет. Это обусловлено в брачном контракте: Донел будет управляющим  от
имени своей сестры до тех пор, пока ей не исполнится двадцать пять лет.
   - Но это неразумно, - запротестовал Ракхел.  -  Неужели  ты  не  можешь
просто выделить надел приемному сыну?
   -  Я  так  и  сделал,  -  заявил  Алдаран.   -   Когда   Донел   достиг
совершеннолетия, я подарил  ему  крепость  в  Хай-Крэг.  В  сущности,  это
развалина, поскольку бывшие владельцы  постоянно  воевали  с  соседями,  и
земли там не слишком плодородны. Но думаю, Донел сможет возродить ее.  Ему
остается только найти подходящую жену, и все  уладится.  Однако  он  будет
управлять Алдараном от имени Дорилис.
   - Это выглядит так, словно  ты  не  доверяешь  нам,  дядя,  -  возразил
Даррен. - В самом деле, неужели ты думаешь, что мы способны лишить Дорилис
наследства, которое принадлежит ей по праву?
   - Разумеется, нет, - ответил _дом_ Микел. - И поскольку  вы  не  имеете
таких намерений, какая вам разница, кто будет присматривать за ее землями?
Если бы вы собирались сделать  нечто  подобное,  то,  наверное,  стали  бы
протестовать  против  моего  выбора.  Однако   он   справедлив:   наемного
управляющего можно подкупить, а брата - никогда.
   Донел изумленно слушал приемного  отца.  Когда  его  послали  проверить
состояние дел в  местечке  Хай-Крэг,  он  и  не  подозревал,  что  Алдаран
предназначал эту крепость для него. Он докладывал  в  основном  о  работе,
необходимой для приведения хозяйства в порядок, и о  богатых  возможностях
скотоводческой фермы.
   Тем более он не мог вообразить, что лорд Алдаран назначит его  опекуном
Дорилис. Но по здравом размышлении эта мысль казалась разумной. Для лордов
Скатфелла Дорилис была не чем иным, как препятствием на  пути  к  владению
Алдараном. Если _дом_ Микел умрет, то один лишь Донел в качестве опекуна и
управляющего  делами  сможет  помешать  Даррену  немедленно  жениться   на
Дорилис, несмотря на ее молодость. Это будет не первый  случай,  когда  от
женщины  избавляются  втихомолку,  как  только  ее  наследство   полностью
переходит в руки мужа. Они могут подождать  рождения  ребенка,  чтобы  все
выглядело законно, но известно, что чем моложе  женщина,  тем  скорее  она
может умереть от родов. Трагедия, разумеется, - но ничего необычного.
   Если же Донел будет опекуном  Дорилис  и  опекунство  продлится  до  ее
двадцатипятилетия, а не только до вступления в законный  брак  и  рождения
ребенка, то даже в случае смерти  сестры  Донел  будет  стоять  на  страже
интересов ее детей и  ее  наследство  не  перейдет  автоматически  в  руки
Даррена.
   "Приемный отец не покривил душой, когда сказал, что сегодня  вечером  я
узнаю, как высоко он меня ценит, - подумал Деллерей. - Может  быть,  Микел
доверяет мне, потому что ему больше некому доверять. Но, по крайней  мере,
он знает, что я буду защищать интересы Дорилис превыше моих собственных".
   Ракхел никак не желал примириться с услышанным; он продолжал спорить до
тех пор, пока лорд Микел не напомнил ему, что три других горных лорда  уже
присылали гонцов с просьбой руки Дорилис и что она  в  любое  время  может
быть обручена по выбору отца - даже с одним из  Хастуров  или  Элтонов  из
Нижних Земель.
   - Она уже была обручена однажды:  родственникам  Деонары  не  терпелось
сосватать ее одному из своих сыновей. Они считали это очевидным, поскольку
Деонара так и не родила мне ни одного живого  сына.  К  сожалению,  вскоре
после помолвки мальчик умер.
   - Умер? Как именно?
   Лорд Алдаран пожал плечами:
   - Я  слышал,  что  с  ним  произошел  несчастный  случай,  но  не  знаю
подробностей.
   Дорилис в то время навещала родственников в Ардаисе и вернулась  домой,
потрясенная смертью жениха, хотя едва знала его и он ей вовсе не нравился.
"Большой,  грубый  мальчишка.  Он  сломал  мою  куклу",   -   со   слезами
пожаловалась девочка брату. Донел не стал расспрашивать ее,  но,  несмотря
на свою молодость, знал, что если ребенку предложен выгодный альянс, то  у
него мало шансов дожить до зрелости.
   "То же самое можно сказать и о Дорилис..."
   - Это окончательное решение, - твердо, но благожелательно заключил лорд
Алдаран. - Донел, и только он, будет опекуном своей сестры.
   - Это оскорбление, дядя, - запротестовал было Даррен, но лорд  Скатфелл
утихомирил сына.
   - Чему быть, того не миновать, - сказал он. - Мы должны быть благодарны
за то, что наша невеста имеет достойного родственника, способного защитить
ее. Ее интересы - это наши интересы. Все будет по твоей воле, Микел.
   Но когда взгляд задумчивых глаз остановился на Донеле, молодой  человек
сразу же насторожился.
   "Мне следует быть начеку, - подумал он. - Возможно, опасность не грозит
до тех пор, пока Дорилис  не  вступит  в  законный  брак:  ведь  пока  жив
Алдаран, он может назначить другого опекуна. Но если _дом_ Микел умрет,  а
Дорилис выйдет замуж и  уедет  в  Скатфелл,  мои  шансы  выжить  не  очень
велики".
   Внезапно ему захотелось, чтобы лорд Алдаран  не  связывался  со  своими
родственниками. Если бы _дом_ Микел заключал сделку с незнакомыми  людьми,
то  обязательно  пригласил  бы  _лерони_,  чье  присутствие   сделало   бы
невозможной ложь и любую попытку обмана. Но хотя Алдаран едва  ли  доверял
сородичам, он не мог оскорбить их сотворением заклятья правды.
   Они обменялись рукопожатиями и подписали договор. Донел  тоже  поставил
подпись.  Обнявшись  напоследок,  как  подобает   любящим   родственникам,
спустились в  зал,  где  собрались  гости.  Торжество  открывалось  пышной
трапезой, затем ожидались танцы и разнообразные забавы.
   Но Донел, поймавший на себе взгляд Даррена из Скатфелла, снова  холодно
подумал: "Мне следует быть начеку, этот человек - мой враг".



        9

   В это время в Большом зале Дорилис  с  Маргали  принимала  гостей.  Она
впервые была одета  как  женщина,  в  длинное  синее  платье  с  кружевным
воротником и расшитыми золотом  рукавами.  Ее  блестящие  медно-золотистые
волосы были уложены башенкой на затылке и прихвачены брошью-бабочкой.  Она
казалась гораздо  старше  своих  лет.  На  вид  ей  можно  было  дать  лет
пятнадцать - шестнадцать, и Донел невольно поразился красоте сестры,  хотя
и не обрадовался при виде столь резкой перемены.
   Дурные предчувствия оправдались, когда  Даррен  во  время  официального
представления невесте не сводил с Дорилис глаз, словно пораженный в  самое
сердце. Галантно склонившись над ее рукой, он произнес:
   - Это воистину  нежданная  радость,  кузина.  Ваш  отец  заставил  меня
поверить, будто меня обручают с маленькой девочкой, однако  я  вижу  перед
собой очаровательную женщину. Все так, как я и  думал:  ни  один  отец  не
считает свою дочь созревшей для брака.
   У Довела становилось все тяжелее на сердце. Почему Маргали это сделала?
В брачном контракте Алдарана было четко указано, что о браке не может быть
и речи до тех пор, пока Дорилис не исполнится пятнадцать лет. Старый  лорд
особенно подчеркивал юный возраст дочери, но теперь, когда  она  предстала
перед гостями во взрослом наряде,  этот  аргумент  не  выдерживал  никакой
критики. Когда Даррен, по-прежнему бормотавший комплименты, вывел  Дорилис
на первый танец, Донел с беспокойством посмотрел им вслед.
   Потом он обратился с вопросами к Маргали, но та лишь покачала головой:
   - Это было сделано не  по  моей  воле,  Донел.  Дорилис  сама  захотела
одеться и причесаться по-женски. Я  не  могла  ей  перечить,  она  слишком
сильно этого хотела. Ты не хуже меня знаешь, как  неразумно  провоцировать
Дорилис, когда она чего-то _хочет_. Это платье ее матери, и хотя мне  жаль
видеть свою маленькую девоч