лась от опытных людей на холмах.
   Ромили молча последовала за хозяйкой.
   "По-видимому,  у  нее  тоже  были  знатные  предки,  пусть   даже   она
отказывается говорить об этом. Ведь она на детских утренниках танцевала  с
Лиондри Хастуром... Может, поэтому Яни так осторожна,  может,  поэтому  не
хочет вспоминать о прошлом?"
   День выдался долгим, хлопотливым. На кухне  угостили  хлебом  с  сыром,
попотчевали медком, потом она приняла участие в  игре,  более  похожей  на
рукопашную, только девушки, которые в ней участвовали, не были  вооружены.
Все участницы чувствовали себя куда увереннее в единоборстве, чем  Ромили,
- случалось, что она даже не понимала,  о  чем  речь,  когда  ей  пытались
объяснить тот или иной прием. Неприятно было  чувствовать  себя  глупой  и
неуклюжей. Позже, около полудня, женщина с суровым лицом - было  ей  около
шестидесяти, холодный взгляд,  толстые  выпяченные  губы  плотно  сжаты  -
вручила ей деревянный меч наподобие того, каким она  в  детстве  играла  с
Руйвеном и  другими  сверстниками.  Девушке  показали  несколько  приемов,
прежде всего оборонительных.  У  Ромили  ничего  не  получалось,  ей  было
стыдно. В гимнастическом зале было много женщин - или ей  показалось,  что
много, потому что за обеденным столом она  насчитала  только  девятнадцать
человек. Их она  сразу  не  смогла  запомнить.  Позже  ей  было  позволено
отправиться с новыми подругами на конюшню - ее конь уже  стоял  в  стойле.
Клички лошадей, а также нескольких  червинов  она  вмиг  запомнила.  После
обеда Яни проколола ей мочки ушей и продела маленькие золотые колечки.
   - Это только для того, чтобы дырочки остались, - объяснила  ей  Яни.  -
Когда уши заживут, ты  получишь  знаки  Ордена,  а  пока  тебе  необходимо
постоянно двигать эти колечки  и  следить,  чтобы  ранки  все  время  были
чистые. Три раза в день мой их горячей водой, настоянной на листьях торна.
   Вечером ее поставили перед строем, и она дала  обет  верности  женскому
Ордену  Меча.  Она  была  связана  клятвой  до  следующей   весны.   После
торжественной церемонии новые подруги обступили ее и начали расспрашивать,
кто она, откуда. Ромили растерялась - как же отвечать,  если  сама  Яндрия
запретила  распространяться  на  эту  тему?  Ромили,  прикинув,   отвечала
уклончиво, общо, но никто не обратил на это внимания. Вообще,  здесь  было
весело. В  конце  концов  Ромили  преподнесли  латаную-перелатаную  ночную
рубашку и отправили спать в удлиненную комнату, где  в  ряд  стояло  шесть
кроватей. Ей показали свободное  место  -  в  комнате,  оказывается,  жили
девушки ее возраста и даже моложе.
   Впечатлений за день набралось столько, что  Ромили  подумала,  что  она
никогда не уснет, но стоило голове коснуться подушки, глаза закрылись сами
собой. Когда же девушка проснулась, ей  показалось,  что  она  только  что
легла, однако на раздумья времени не оставалось.
   В первые дни Ромили ничего не успевала - все вокруг нее летело с  такой
скоростью, что только держись. По-видимому, борьба давалась ей с трудом  -
тут  еще  преподавательница  отдавала  команды  таким  грубым  и  сердитым
голосом, что сердце екало. Вот что удивительно  -  однажды,  когда  Ромили
послали на кухню, где она передохнула и  почувствовала  себя  почти  дома,
тренерша по ближнему бою заглянула туда и попросила налить ей  чаю.  Звали
женщину Мерина. Они так дружески поболтали!.. Ромили задумалась - никто не
злился на нее, просто во время занятий нельзя нежничать. Здесь, как решила
Ромили, не пансион благородных девиц, а школа самозащиты  -  и  не  только
физической, но и нравственной  и  духовной.  Мир  жесток,  вот  почему  на
занятиях нечего замыкаться на переживаниях, а надо трудиться в поте  лица.
Уроки фехтования давались ей легче - тут  пригодились  несколько  приемов,
которым обучил ее Руйвен. Он иногда занимался с сестрой, когда ей было лет
семь или восемь. Отца забавляли ее попытки научиться владеть мечом.  Позже
он запретил ей эти игры - даже наблюдать не позволил. Теперь  детство  как
бы возвращалось...
   Лучше всего - совсем как дома -  Ромили  чувствовала  себя  в  конюшне.
Этим, собственно, она занималась всю жизнь - мыла коней, чистила  седла  и
полировала их с помощью масла.
   Однажды, когда она работала на  конюшне,  с  улицы  донесся  шум,  лязг
оружия, топот сотен ног. В тот же момент в  помещение  влетела  девушка  и
закричала:
   - Ой, Роми, побежали...  Королевская  армия  марширует  по  улице.  Ух,
сколько  их!  Мерина  разрешила  нам  посмотреть.  Как  только   откроются
перевалы, Каролин начнет поход на юг.
   Ромили бросила намасленную тряпку и побежала за подругой. Лилия,  Марга
и Ромили застыли в дверном проеме - улицу заполнили конники  и  пехотинцы.
Шли они отрядами, по четверо  в  ряд  и  громкими  криками  приветствовали
Каролина.
   - Смотрите, смотрите, вон сам Каролин, - раздалось в толпе, собравшейся
на тротуаре. - Вот едет под знаменем.
   Ромили вытянула шею, чтобы лучше видеть, однако ей  удалось  только  на
мгновение охватить взглядом лицо высокого человека - аскетический  профиль
совершенно не напоминал Карло. Еще миг - и  теперь  девушка  могла  видеть
только роскошный алый плащ, рыжие волосы.
   - А кто это рядом с ним? Ну, великан... - опять раздалось в толпе.
   Этого человека Ромили смогла бы узнать даже в темноте.
   - Это же Орейн, - ответили любопытствующему.  -  Говорят,  он  один  из
сводных братьев Каролина.
   - Ой, я его видела! - воскликнула одна из девушек. - Он навещал Яндрию.
Утверждают, что она его родственница, хотя не знаю, правда это или нет.
   С отрешенным видом, испытывая чувство сожаления,  наблюдала  Ромили  за
проходящей армией. Воины в доспехах, кольчугах, всадники в нарядных латах,
лес знамен, вымпелов, штандартов, громкие крики во здравие короля - жизнь,
мало напоминавшая рутину повседневных  занятий  в  Ордене.  Ромили  тянуло
туда, хотя разум подсказывал, что  и  в  походном  лагере,  разбитом,  как
говорили в толпе, на лугу возле Каер-Донна, тоже властвовала дисциплина  и
порядок, - все-таки... Дохнуло чем-то знакомым  -  ночевками  в  поле  под
открытым небом, когда слева к ней прижимался  маленький  Кэрил,  а  справа
храпел огромный Орейн; ощущением опасности - слаще этого  Ромили  в  своей
короткой жизни ничего не испытывала;  усталостью,  чертыханием  мужиков...
Чудесными видами,  рассветами  и  долгими  горными  закатами,  когда  тьма
заполняла долины и  медленно,  осторожно  поднималась  снизу...  Звездными
ночами, рождавшими восторг и жажду иного, лучшего бытия, - как смешны были
мелкие дневные неприятности, грубости Аларика перед лицом хора светил...
   Боже, Боже, зачем ты лишил меня всего этого, почему не дал пинка  и  не
прогнал на конюшню, с какой целью лишил решимости,  разнежил,  погрузил  в
сон? Что теперь вспоминать!.. Ромили резко повернулась.
   - Пойду, - сказала она подругам, - закончу  работу.  Что  я,  коней  не
видала? Король такой же человек, как и все остальные, Хастур он или нет.
   Через пару дней Ромили вызвали к Яни, и, когда девушка вошла в комнату,
она увидела Орейна и сидящего рядом с ним Кэрила.
   Орейн обратился к ней с приветственным  поклоном,  которым  воспитанный
человек должен встречать благородную даму,  а  мальчик  сразу  бросился  к
девушке и обнял ее...
   - Ромили! Я так по  тебе  скучал.  Ну,  ты  теперь  настоящая  женщина,
смотрите-ка, как вырядилась! Вот и ладушки, теперь я буду разговаривать  с
тобой, как с дамой, а то я всегда мучился, глядя на твой мужской костюм.
   - Дом Каролин, - ровным голосом позвала его Яндрия, и мальчик  послушно
повернулся.
   - Я слушаю, местра.
   Он  использовал  вежливое  обращение  к  женщине,  стоявшей   ниже   по
социальной лестнице.
   - Лорд Орейн уполномочил меня сопровождать вас в Хали, обеспечить  вашу
безопасность и вернуть  отцу.  У  нас  две  возможности...  Я  предпочитаю
обращаться к вам как к человеку, умеющему держать слово, и спросить вашего
согласия на тот или иной вариант, вместо того чтобы принимать  решение  за
вас.  Достаточно  ли  вам  лет,  чтобы  серьезно  выслушать  меня,  честно
ответить, дать слово и сдержать его?
   Мальчик вмиг посуровел.  Это  было  смешно,  но  Ромили  удержалась  от
неуместной улыбки. Лицо у Кэрила стало таким же, каким оно было  во  время
исполнения мессы в церкви монастыря Святого Валентина в Снегах.
   - Я слушаю, местра Яндрия.
   - Все очень просто. С одной стороны,  формально  вы  заключенный,  и  я
обращаюсь с вами как с пленником. В конце концов, мы  только  женщины,  не
можем обеспечить  должное  наблюдение,  и  в  один  прекрасный  момент  вы
убегаете...
   - Со мной такое уже бывало, - вежливо ответил мальчик. -  У  меня  была
гувернантка, которая обращалась со мной много  хуже;  чем  любой  монах  в
монастыре.
   - Отлично, - кивнула Яни. - Предпочитаете ли вы  быть  нашим  пленником
или вы дадите нам слово, что не будете пытаться сбежать  от  нас?  В  этом
случае  вы  поедете  в  седле  рядом  с  нами  и  наравне  разделите   все
удовольствия этого похода. Предупреждаю, дорога  далека  и  очень  трудна.
Если вы выберете второй вариант, тем самым вы значительно  облегчите  нашу
задачу. Нам не надо будет каждую минуту пялить на вас глаза, привязывать к
кому-нибудь из нас на ночь. Я без колебаний  положусь  на  слово  Хастура,
если вы дадите мне обещание не убегать.
   Он ответил не сразу, сначала  некоторое  время  разглядывал  ее,  потом
неожиданно спросил:
   - Вы враг моего отца?
   - Нет, - улыбнулась Яни. - О вашем отце, мой мальчик, я знаю только то,
что говорит народ. Кому я точно враг - так это Ракхелу, но  ваш  отец  его
друг, поэтому как я могу доверять ему? Я  не  буду  настаивать,  чтобы  вы
брали на себя какие-либо обязательства. Я имею дело с вами, дом Каролин, а
не с вашим отцом. Только с вами!
   - Ромили поедет?
   - Думаю вручить вас под ее опеку, тем более что вы уже совершили вместе
труднейший переход. Конечно, если вы не будете возражать.
   Теперь Кэрил улыбнулся.
   - Я мечтаю о том, чтобы быть рядом с Ромили. А  насчет  слова  чести  -
охотно обещаю, что не буду пытаться бежать. У меня нет никакого желания  в
одиночку  скитаться  по  Хеллерам.  Обещаю  вам,  местра,   беспрекословно
выполнять ваши распоряжения до той поры, пока меня не передадут отцу.
   - Вот и хорошо, - сказала Яндрия без тени улыбки. - В свою  очередь,  я
даю слово, что буду обращаться с вами так, как если бы вы  были  одной  из
моих сестер. Вот моя рука, дом Каролин.
   Они пожали друг другу руки, после чего мальчик попросил:
   - Нет нужды, местра, называть меня домом Каролином. Это имя полноправно
принадлежит прежнему королю. Хотя он и является врагом моего отца, но я  с
ним не враждую. Зовите меня просто Кэрил.
   - Тогда ты зови меня просто Яни.
   И Яндрия рассмеялась.
   - Теперь ты наш гость, а не пленник. Роми, проводи его  в  комнату  для
гостей и устрой там. Орейн, - обратилась она к  двоюродному  брату,  -  мы
отправимся завтра. Если погода позволит...
   - Спасибо, кузина. И вам,  -  добавил  он,  повернувшись  к  Ромили,  и
отвесил ей церемонный поклон.
   Девушка с сожалением подумала, что всего лишь несколько дней  назад  он
бы попросту обнял ее, хлопнул по  плечу...  "Чтоб  мы  больше  никогда  не
встретились", - обидевшись, подумала она.
   Из Каер-Донна они выехали на заре и больше часа скакали по дороге, пока
наконец из-за крутолобой мрачной  горы  не  выползло  гигантское  багровое
светило. Лик его  был  подернут  туманной  дымкой.  Кэрил  ехал  на  пони,
подобранном для него Яни, рядом с лошадью, на  которой  восседала  Ромили.
Сзади шестеро амазонок, ведущих в поводах еще двенадцать свежих  скакунов.
Их следовало перегнать на юг для армии. Для какой - никто  не  уточнял,  а
Ромили благоразумно не спрашивала.
   Как замечательно было скакать ранним утром по еще не просохшей  дороге!
Редкие мшаники на склонах поблескивали росой. Скалы искрились,  в  долинах
зеленели леса, заснеженные пики, казалось, подпирали ясное небо. В полдень
они сделали привал, дали отдых  коням,  перекусили.  Ромили  нежилась  под
солнцем - предыдущее  путешествие  вспоминалось  как  дурной  сон.  Снега,
холод, внезапно налетающие метели - и в то же  время  радость,  безмерная,
нежданная, когда, обернувшись, она заметила цепочкой направляющихся в свою
пещеру баньши. Сколько всего произошло! У нее начались месячные... Смех! У
Ромили на глазах выступили  слезы  -  как  это  здорово,  когда  есть  что
вспомнить. Или этот мальчуган, слишком серьезный для своих  лет,  которому
досаждали высокое происхождение, положение, семейные интриги, и  в  то  же
время он оставался добрым, покладистым... Что  ждало  его  впереди?  Разве
этих Хастуров разберешь?
   В этот момент послышалась команда Яндрии, и девушка  поспешно  вскочила
на ноги. Короткий возглас: "Вперед!"  -  и  колонна  продолжила  движение.
Ближе  к  вечеру  сестры  разбили  лагерь.  По  приказу  Яни  две  девушки
разгрузили одну из вьючных лошадей - скоро возле ручья, на плесе  потянуло
дымком костра...
   Вот еще что мучило Ромили - дисциплина, которую так строго поддерживала
Яни. Нет, девушка была не против, но подобная безапелляционность иной  раз
коробила ее. В какой-то мере ее сомнения развеяла Мерина. На вопрос Ромили
она ответила:
   - Дисциплина -  это  жизнь.  Объяснить  это  невозможно  -  на  словах,
разумеется. Если будешь задумываться над командами - погибнешь!..
   - Роми, иди сюда, помоги мне, - позвала ее Яни.
   Она тут же бросилась к сестре. Девушка понятия не имела, как установить
палатку, но с готовностью, следуя указаниям,  натянула  веревки  и  начала
привязывать их к колышкам. Через минуту-другую на  лугу  поднялся  большой
шатер. Вокруг костра раскатали одеяла, и под этим пологом никакая  сырость
не могла их достать. Одна из сестер сварила кашу, густую и ароматную...  С
нарезанным репчатым луком, с жареной дичью это было что-то необыкновенное.
После еды деревянные чашки были тут же вымыты и упакованы.
   - Вот здорово, - восхитился Кэрил. - Мужики бы никогда  так  быстро  не
сумели разбить лагерь, накормить людей...
   Яни хихикнула.
   - В общем-то им ничего не мешает, - заметила она, -  приложить  чуточку
старания, чтобы всем было удобно. У них обычно и повар бывает  хороший,  и
дичи они по пути набивают не меньше, чем мы. Но они  считают  ниже  своего
достоинства позаботиться об  удобствах  -  от  этого,  мол,  можно  совсем
разнежиться и, - она еще раз хихикнула, - обабиться. Что касается меня,  я
не люблю спать в мокрой постели, а то и прямо под  проливным  дождем.  Нет
ничего позорного в том, чтобы путешествовать с  комфортом.  Наоборот,  это
сохраняет силы...
   - Я тоже так думаю, - откликнулся Кэрил. В  этот  момент  он  разгрызал
мозговые косточки. - Ты права, Яни. Спасибо за угощение.
   Одна из женщин - Ромили не была с ней знакома, слышала только,  что  ее
звали Лаурия, - вытащила из дорожного мешка  маленькую  арфу  и  принялась
наигрывать какую-то мелодию. Теперь все сгрудились у лизавшего дрова  огня
и, по очереди вступая, начали петь древнюю балладу. У  Кэрила  разгорелись
глаза, но уже через полчаса его сморило, он принялся клевать носом.
   Яни указала на него Ромили:
   - Разуй его и уложи в спальник.
   Девушка молча, с охотой, принялась исполнять указание. Мальчик  тут  же
запротестовал. Лаурия проворчала:
   - Роми, оставь мальчишку в покое. Яни, почему это одна из наших  сестер
должна за ним ухаживать? Ведь он наш пленник! Мы  никогда  не  были  и  не
будем вассалами или слугами Хастуров.
   - Он всего-навсего мальчик, нам следует позаботиться о нем, -  ответила
Яни.
   - До сих пор не было, чтобы  члены  Ордена  записывались  в  рабство  к
мужчине. - Лаурия по-прежнему была недовольна. - Надеюсь, что поручение мы
исполняем за деньги?
   - Не сомневаюсь! - подала голос еще одна из амазонок. - Любая из  наших
сестер, которая считает, что смысл ее жизни ухаживать за мужчиной или, что
еще хуже, служить подстилкой, позорит знаки Ордена.
   - Он заснул, поэтому я и помогаю ему, - попыталась объяснить Ромили.  -
Кроме того, он так похож на моего младшего брата, они  ровесники...  Разве
вы бы не помогли младшему братишке, если бы он валился с ног от усталости?
И потом, я не понимаю,  что  плохого  в  том,  если  приходится  о  ком-то
заботиться, кроме самой себя? Если  Хранитель  Разума  заботливо  пестовал
младенца-вселенную, на плечах переносил его через Реку  Жизни,  как  же  я
могу не позаботиться о ребенке?
   - А-а, христофоро! - воскликнула одна из сестер. - Ты на ночь молишься,
Роми?
   Ромили уже была готова дать отпор - вот уж незачем  богохульствовать  и
издеваться над богами,  но,  уловив  предостерегающий  взгляд  Яни,  сразу
изменила тон:
   - Может, я перед сном думаю о таких вещах, о которых не говорят  вслух.
- Она повернулась  спиной  к  разозлившей  ее  сестре.  Постелила  Кэрилу,
уложила его, накрыла одеялом.
   -  Как,  неужели  этот  самец  будет  спать  здесь,  рядом  с  нами?  -
запротестовала насмехавшаяся над Ромили девушка. - Эта палатка только  для
женщин.
   - Потише, Мхари! Что, ты считаешь,  мальчик  должен  спать  под  дождем
вместе с конями? - повысила голос Яни. - В  правилах  нашего  Ордена  ясно
сказано: мальчик считается ребенком! Неужели ты  всерьез  веришь,  что  он
овладеет кем-нибудь из сестер?
   - Это вопрос принципа! - зловеще откликнулась Мхари. - Если этот  щенок
из Хастуров, значит, мы должны позволить  ему  вторгнуться  на  территорию
Ордена? Я бы сказала то же самое, даже если бы ему было не более двух  лет
от роду.
   - Надеюсь, Бог услышит твои слова и ни в коем случае не  наградит  тебя
мальчиком. Ты будешь рожать исключительно девочек, - засмеялась Яни. - Или
ты из принципа откажешься кормить  сына  грудью?  Давай-ка  спать,  Мхари.
Ребенка мы поместим между мной и Ромили, тем самым твоя  честь  будет  вне
опасности.
   Кэрил открыл было рот, но Ромили прижала палец  к  губам,  и  он  сразу
примолк. Однако видно было, что мальчик изо всех сил сдерживает смех. Все,
что было сказано здесь, показалось девушке страшной глупостью,  но  стоило
ли лезть со своим уставом в пока еще  чужой  монастырь?  Все-таки  что  ни
говори, а предписания, тем более принципы  -  вещь  серьезная.  Она  молча
легла рядом с Кэрилом и скоро заснула.
   Ей приснился сон - удивительный, яркий, цветной... Все происходило  как
наяву  -  словно  бы  она  соединилась  с  сознанием  Пречиозы   и   парит
высоко-высоко над родными горами. Какая  же  красота  открывалась  сверху!
Сердце замирало, когда она узнавала холмы, по которым  скакала  на  черном
жеребце. Душа не выдержала - Ромили проснулась, в горле стоял комок. Вроде
бы вот он, шатер, угли в костре, слышится равномерное  сопение  сестер,  а
перед глазами по-прежнему стояли стены родного  замка,  широкий  луг,  где
проходили ярмарки и куда отправляли в  ночное  коней;  дорога  под  уклон,
ведущая к дальнему пастбищу - широкому, поросшему кустарником лугу.  Здесь
она охотилась с Пречиозой. Вернется ли она когда-нибудь в  родное  гнездо,
увидится ли с братьями, сестрой? Как они примут ее, как отнесутся к  тому,
что  она  стала  меченосицей?  Люсьела,  конечно,  вздернет  брови,   губы
подожмет, но в конце концов смирится - она добрая. А вот отец?..
   Побаливали уши, проколотые Яни... Что уши! Она жутко скучала по  Орейну
и дому Карло,  даже  по  грубоватому  матерщиннику  Аларику.  Боже,  какие
странные подруги достались ей! Называют себя сестрами,  а  ребенка  хотели
выгнать на холод. Под дождь... Что поделаешь, дала обет и  теперь  на  год
привязана к ним -  не  сбежишь,  не  фыркнешь...  Девушка  прислушалась  к
ровному,  ясно  слышимому  дыханию  Кэрила.  Вот  Божья  душа,  и  дыхание
ангельское - не то что у этих сестер. Мхари храпит,  как  взвод  пехоты!..
Никогда Ромили не чувствовала себя такой одинокой, д