том ветераны - те, кто раньше знали мастера Гарета,  -
попросили ларанцу рассказать что-нибудь из былого. Тот долго  отказывался,
потом все-таки поведал легенду о последнем драконе.  Бард  сидел  рядом  с
Белтраном, жевал сухофрукты и жадно слушал историю о том,  как  король  из
рода Хастуров убил последнего дракона; и все звери и птицы, все прыгающие,
бегающие, летающие  и  ползающие,  уловив  особым  лараном,  что  нет  уже
последнего из рода мудрых змеев,  издали  вопль  тоски  и  отчаяния.  Даже
ужасные  баньши  [здесь  -  хищные  птицы],  обитающие  высоко  в   горах,
оплакивали гибель царя природы. Случилось, что сын этого Хастура,  отыскав
место, где лежали останки последнего дракона, поклялся никогда  больше  не
трогать ради развлечения ни единую  живую  тварь.  Охота  как  спорт  была
проклята и стала приравниваться к убийству. Так случилось на Дарковере  на
заре эпохи Сотни царств.
   Мастер Гарет кончил рассказ. Все  замолкли,  потом  разом  захлопали  и
начали упрашивать  старика,  чтобы  тот  поведал  еще  что-нибудь,  однако
старик, сославшись на усталость - он целый  день  не  слезал  с  седла,  -
отказался.
   Скоро лагерь успокоился. Глухая влажная тишина, соскользнув с  покрытых
снегом куп ореховых деревьев, легла на крыши палаток, на  землю,  окружила
костерок, где еще потрескивали головешки, легкой сизой струйкой поднимался
дымок. Огонь прикрыли от снега зелеными ветвями, чтобы сохранить пламя  до
утра, когда придется вновь готовить  завтрак.  Вокруг  кострища  прямо  на
земле устроились люди - лежали  группами  по  двое,  по  трое,  вчетвером.
Укутались в одеяла, сверху прикрылись водонепроницаемыми кожаными плащами,
а еще выше над каждой группой был растянут тент, чтобы  уберечь  людей  от
снега. Белтран лежал рядом с Бардом - тот тоже  не  спал,  посматривал  на
огонь и на частые росчерки падающих снежинок. Где-то, размышлял  командир,
совсем неподалеку,  также  отдыхают  люди,  везущие  клингфайр.  Наверное,
повалились там, где фуры окончательно завязли в снегу.
   - Жалко, что сейчас с нами нет Джереми, - подал голос принц. -  Как  ты
считаешь, сводный брат?
   Командир беззвучно рассмеялся:
   - Сначала я тоже жалел об этом. Теперь так не  думаю.  Возможно,  двоих
зеленых юнцов еще можно стерпеть, если противопоставить им опыт  и  знания
старого Гарета. Что бы случилось, если бы с нами  был  еще  один  сосунок,
Джереми, да еще в роли ларанцу, совершенно неопытный в своем деле? Нет уж,
пусть лучше он отправится с твоим отцом,  поднаберется  умения.  Возможно,
Одрин  верно  рассудил  -  пошли  нас  втроем,  и  дело  примет   какой-то
несерьезный  оттенок,  что-то  вроде   охоты,   на   которую   мы   ездили
мальчишками... Видишь, как оно все обернулось - сначала этот чертов  брод,
потом снегопад. Тут не до развлечений...
   - Да, - согласился Белтран, - золотые были денечки. Помнишь,  как  было
здорово втроем?  Мы  располагались  возле  костра  и  болтали,  мечтали  о
будущем, о том времени, когда мы станем мужчинами и вместе  отправимся  на
войну, примем командование, начнем большое сражение... Что это за доблесть
- отбить караван?..
   Бард улыбнулся:
   - Да, Белтран, помню. Все до мельчайших подробностей... Какие кампании,
какие войны мы замышляли! Верили, что подчиним  все  земли  от  Хеллер  до
Кардона.  Потом  отправимся  в  экспедицию  за  море...  В  том,  что   мы
задумывали,  много  дельного  и  нужного.  Видишь,  сейчас  мы  все   трое
отправились на войну. Свершилось все, о чем мы мечтали еще мальчишками, не
знающими, с какого конца взяться за меч.
   - И в то  же  время  все  не  так.  Джереми,  например,  стал  ларанцу,
отправился  с  королем  и  мечтает  исключительно  о  Джиневре.  Ты   стал
королевским знаменосцем, отличился в битве, скоро женишься на  Карлине.  А
я... - Принц горько вздохнул. - Ладно, я  верю  -  придет  день,  когда  я
пойму, что мне надо от жизни, а если нет, то мой отец  и  король  втолкует
мне, в чем мой долг.
   - С тобой все ясно, - с улыбкой ответил Бард. - В один прекрасный  день
ты сядешь на трон Астуриаса.
   - Это вовсе не смешно, - обиженно засопел Белтран,  -  знать,  что  все
предопределено и власть мне достанется по роду. С одной стороны,  я  очень
люблю отца, Бард, с другой... Меня доводит до сумасшествия  мысль,  что  я
вынужден вот так сидеть и ждать. Я не имею права  даже  выйти  из  дома  и
отправиться куда глаза глядят в поисках приключений.  Я  даже  в  этом  не
свободен.
   Бард заметил, что Белтран дрожит. Принц признался:
   - Что-то я окончательно замерз, сводный брат.
   На какое-то мгновение Барду показалось, что рядом с ним  лежит  младший
братишка. Вспомнилось, как Аларик провожал его в день отъезда в  Астуриас.
Заплакал, бросился на шею. Он неуклюже похлопал Белтрана по плечу:
   - Возьми мое одеяло, мне совсем  не  холодно.  Я  привык...  Постарайся
заснуть.   Завтра,   возможно,   будет   бой.   Самый    настоящий    бой.
Взаправдашний... Не детская игра, где  мы  сражались  деревянными  мечами.
Надо сохранить силы, быть готовым.
   - Знаешь, Бард, я боюсь. И всегда боялся. Почему ты и  Джереми  никогда
не боитесь?
   Бард издал короткий смешок:
   - Почему ты решил, что мы не боимся? Не знаю, как  Джереми,  но  я  так
трясусь от страха, что едва не писаю в штаны, как ребенок.  И  каждый  раз
одно и то же.  Только  у  меня  нет  времени  обращать  на  это  внимание,
рассуждать об этом, когда начинается бой, а после уже нет охоты.  Напрасно
ты беспокоишься, сводный брат, ты достаточно храбро  вел  себя  в  Снежной
долине. Я же помню.
   - Тогда почему отец отметил тебя, а не меня?
   Бард даже сел на постели и уставился на друга.
   - Какая блоха тебя укусила? Белтран, твой отец знает, что  ты  отважный
малый, что у тебя есть все,  что  надо  смелому,  решительному  воину.  Но
требуется время, тебе не  следует  спешить.  Ты  же  его  сын  и  законный
наследник. Ты должен быть готов к тому, чтобы занять трон.  Власть  -  это
такая  штука...  Развлечений  там  с  ноготок  мизинца,  а   обязанностей,
сомнений, страха, наконец, - выше головы. Он отметил меня - почему? Потому
что - кто я? Всего лишь родственник, да еще темного происхождения.  Прежде
чем доверить мне отряд,  он  должен  выдвинуть  меня,  наградить.  Как  бы
сказать - этот годится. Причем все должно быть официально.  Как  же  иначе
обеспечить тебе поддержку в будущем! Я в его руках не более чем орудие,  с
помощью которого ты сможешь укрепить свою власть. Неужели ты этого еще  не
понял? Черт побери Зандру и все его преисподни. Если ты  вдруг  взревновал
меня, Белтран, то это глупо. Мы же с тобой идем  в  одной  связке,  и  мне
никогда не быть первым. Во главе  всегда  будешь  ты,  и  я  без  тебя  не
удержусь. Твой отец все правильно  продумал,  так  что  выкинь  из  головы
всякую зависть. У нас с тобой разные судьбы!.. Только вместе мы сила.
   - Понимаю, - откликнулся, немного помолчав,  Белтран.  -  Надеюсь,  что
так, сводный брат.
   Спустя несколько минут он уже ровно сопел. Чуть позже и Бард погрузился
в сон.



        4

   Утром снег сыпал по-прежнему, небо было сплошь затянуто тучами.  Сердце
у Барда  упало  -  люди  ходили  мрачные,  насупленные,  постоянно  что-то
бормотали. Все делали неохотно  -  повар,  невыспавшийся,  угрюмый,  варил
кашу, коневоды со злобным видом седлали коней. Разговор шел об одном и том
же - король Одрин, мол, распорядился бы прервать вылазку... Вообще  он  не
имел права начинать военные действия до конца зимы. Что король... Король -
он понимает, а эти сопляки, им бы только выслужиться. Это что,  игрушки  -
месить снег?
   - Ребята, надо двигаться вперед, - настаивал Бард. - Если  наемники  из
Сухих земель способны передвигаться в таких условиях, нам нельзя  медлить,
не то клингфайр обрушится на  наши  города  и  селения.  Ваши  семьи  тоже
пострадают.
   - На то они и наемники, - проворчал в ответ один из солдат. -  Война  -
летнее занятие.
   - Вот они и рассчитывают, что мы в такую погоду располземся  по  домам.
Считают, что будем отсиживаться в тепле. Когда же  они  ударят,  то  будет
поздно... - возразил Бард.  -  Неужели  вы  повернете  назад  и  позволите
застать вас врасплох?
   - А что в этом плохого? Почему бы нам не встретить их на  границе?  Это
совсем другое дело. Так, что ли, лучше? Ищи иголку в стогу сена.
   Ворчать ворчали, однако на открытое  неповиновение  или  дерзость  пока
никто не отважился. Белтран держался в сторонке,  он  был  бледен  и  явно
испуган. Вспомнив их ночной разговор, Бард понял, что на него рассчитывать
нечего. Принц вел себя как мальчишка - по существу,  он  и  был  ребенком,
столкнувшимся  с  тяжким  мужским  делом.  Хотя  этот  рейд  был   трудным
испытанием и для Барда, ведь он всего на полгода старше Белтрана.  Так  уж
получилось, что он всегда казался намного старше  своего  сводного  брата,
всегда превосходил его во  владении  мечом,  в  борьбе.  И  на  охоте  был
первым... Одним словом, Бард всегда считался безоговорочным лидером.
   Однако сейчас у него не оставалось выбора, поэтому он улучил  момент  и
напрямую поговорил с принцем - пусть  тот  повлияет  на  солдат.  Ведь  он
все-таки наследник трона!..
   - Ты же представляешь здесь своего отца. Может наступить момент,  когда
они откажутся повиноваться мне, но перечить наследнику престола... На  это
солдаты вряд ли пойдут.
   Белтран нахмурился, мрачно глянул на Барда - он еще должен  подчиняться
сводному брату? - наконец молча кивнул и принялся объезжать колонну. То  с
одним солдатом поравняется, то с другим, с каждым поговорит, поспрашивает,
подбодрит. Командир наблюдал за ним со смутным чувством  удовлетворения  -
возможно, подобное поручение отвлечет  Белтрана,  и  он  забудет  о  своих
страхах, и люди  тоже  притихнут.  Одно  дело  шушукаться  между  собой  и
ругаться сквозь зубы, другое - выказать открытое неповиновение на глазах у
наследника престола.
   Снег между тем продолжал сыпать, и Бард уже начал всерьез беспокоиться,
смогут ли лошади  продолжать  путь.  Он  направился  к  мастеру  Гарету  и
приказал запустить сторожевую птицу, однако получил  ответ,  что  птица  в
такую  погоду  просто  не  взлетит.  В  общем-то   Бард   ожидал   чего-то
подобного...
   - Слишком она у вас чувствительная, - буркнул Бард. - Если бы в том  не
было  необходимости,  я  бы  не  настаивал.  Ладно,  способны  ли  вы  еще
каким-нибудь способом определить, где находится обоз  и  есть  ли  надежда
сегодня добраться до него?
   - Я попрошу Миреллу, - согласился старик. - Собственно, мы взяли ее как
раз для этого. Самое время использовать ее ясновидение.
   Бард некоторое время угрюмо смотрел, как девушка,  оставаясь  в  седле,
принялась  высматривать  что-то  в  звездном   кристалле.   Волосы   цвета
начищенной меди  выбились  из-под  капюшона,  и  снежинки  белели  на  них
особенно ярко...  Голубоватые  блики  от  кристалла  падали  ей  на  лицо,
серьезное, сосредоточенное. Это сияние и бросающаяся в глаза рыжина  волос
были единственными цветовыми пятнами в серости сумеречного, постылого дня.
Мирелла по-прежнему куталась в серый дорожный плащ,  однако  на  этот  раз
взгляд Барда жадно схватывал приметные  округлости  женского  тела.  Опять
прихлынуло нестерпимое желание. Несомненно, более красивой девушки он  еще
не встречал, по сравнению с ней Карлина  казалась  плоской  как  доска.  К
сожалению,  Мирелла  была  вне  пределов  его   досягаемости.   Она   была
неприкосновенна,  лерони,  давшая   обет   хранить   девственность.   Бард
достаточно наслышался жутких историй о том,  что  случалось  с  мужчинами,
посмевшими посягнуть на подобных  девиц  против  их  воли.  Боги  навсегда
лишали их мужской силы. Страшная кара! Ну, а что,  если,  задумался  Бард,
ему удастся навязать Мирелле свою волю, ведь у него тоже есть дар,  и  она
по собственному желанию явится к нему?
   Но в этом случае мастер Гарет станет его заклятым врагом. Черт  побери,
что,  ему  женщин  не  хватает  -   вон   их   сколько,   только   успевай
пошевеливаться! К тому же он обручен с принцессой, какого  рожна  ему  еще
надо?! И время ли сейчас мечтать о женщинах?..
   Мирелла наконец оторвала  взгляд  от  кристалла,  ожила  -  голубоватое
свечение, отблеском омывшее ее лицо, погасло. Девушка повернулась к  Барду
- она была необыкновенно серьезна, легкий румянец вспыхнул на  ее  щечках.
Бард на мгновение смутился - неужели она прочитала его мысли?
   Девушка, ни словом  не  обмолвившись  об  этом,  тихим  ровным  голосом
сообщила:
   - Ваи дом, они в трех часах пути от нас, стоят лагерем у трех увалов. -
Она протянула руку, однако за пеленой падающего снега ничего  нельзя  было
разобрать. - У холмов снега еще больше, и телеги  не  могут  сдвинуться  с
места. Один из мулов сломал ногу,  другие  вымотаны  до  смерти.  Если  мы
сейчас же отправимся в путь, то доберемся до того места к полудню.
   Бард поспешил к солдатам, чтобы поделиться с  ними  новостями,  но  это
известие вовсе не обрадовало их.
   - Выходит, нам придется сражаться в этом снегу?  А  что  будем  делать,
когда захватим караван? Их  мулы,  наверное,  совсем  выдохлись.  Запалили
их... - сказал один из старых солдат. - Я предлагаю встать здесь лагерем и
дождаться оттепели. Тогда  нам  будет  легче  их  взять.  Если  они  не  в
состоянии стронуться с места, значит, никуда не смогут уйти.
   - У нас кончаются запасы еды и корма для лошадей, -  возразил  Бард.  -
Нам нельзя терять преимущество во внезапности. Тем более отдать инициативу
в руки противника. Мы сами должны выбрать удобный  момент  для  нападения.
Так что надо поспешить. По коням!
   Отряд двинулся вперед. Снегопад не  унимался.  Время  от  времени  Бард
бросал мрачные взгляды в сторону закутанных в плащи лерони. Наконец он  не
выдержал и сам подскакал к Гарету.
   - Мастер Гарет, каким образом нам защитить женщин во время атаки? Я  не
могу выделить людей для их охраны.
   - Я уже говорил, - ответил ларанцу. - Они способны сами позаботиться  о
себе. Мелора уже принимала участие в сражении, Мирелла - нет, и все  равно
я не боюсь за нее.
   - Но  эти  наемники  из  Сухих  земель...  Они  же  самые  безжалостные
головорезы, и, если ваши дочери попадут к ним в плен - лерони они или нет,
- их участь будет незавидна. Сначала надругаются, потом продадут в Дайлон,
в публичный дом.
   Мелора, ехавшая рядом на ослике, тихо добавила:
   - Не беспокойтесь за нас, ваи дом. - Она чуть  откинула  полу  плаща  и
показала маленький кинжал, который носила на поясе.  -  Живыми  мы  им  не
достанемся.
   От этих слов, сказанных с таким спокойствием, у Барда по спине побежали
мурашки. К своему удивлению, он обнаружил, что они не  вызвали  удивления.
Разве их судьбы  схожи?  Разве  ему  не  придется  через  несколько  часов
взглянуть в лицо смерти? Разве его участь, если его захватят в плен, будет
менее ужасна? Слова Мелоры всколыхнули  воспоминания  о  первом  сражении.
Лицо у юноши окаменело. Очнувшись, он обнаружил, что уставился на  девушку
остекленевшим взглядом с нелепой  ухмылкой.  Он  тут  же  неловко  и  чуть
развязно улыбнулся, потом заметил:
   - Дамисела, богиня запрещает лишать себя жизни  даже  в  таких  крайних
обстоятельствах. Да она и не допустит несчастья, клянусь вам... Но знаете,
мне еще не доводилось встречать женщин, способных на такое, можно сказать,
кардинальное решение. Это что-то из области запредельного. Высшая  степень
мужества.
   - Это вовсе не мужество, - ответила Мелора. Голос  ее  был  удивительно
нежен и приятен. - Это значит, что для меня насилие, цепи и публичный  дом
еще страшнее, чем смерть. Меня учили,  что  смерть  всего-навсего  ворота,
ведущие в новую  и  более  совершенную  жизнь.  В  любом  случае  плен  не
представляется мне желанным. Тем более участь шлюхи в Цайлоне... Кинжал  у
меня острый, так что счеты с жизнью я могу  свести  быстро  и  без  особых
страданий. - Она неожиданно улыбнулась. - Я,  знаете,  куда  больше  боюсь
боли, чем смерти.
   - Ну, госпожа Мелора, - Бард придержал своего скакуна так, чтобы он  не
обгонял  ослика,  -  мне  следовало  бы  пригласить  вас  побеседовать   с
солдатами. Вы бы быстро подняли их боевой дух. Я еще раз повторяю - мне не
доводилось встречать столь храбрых женщин.
   Он задумался - способна ли  на  такое  Карлина?  Если  бы  ей  довелось
принять участие в сражении, смогла бы она с  такой  же  легкостью  сделать
выбор между пленом и смертью? На этот вопрос он не знал ответа.  Ему  и  в
голову не приходило спросить ее об этом.
   Так уж случилось, что к пятнадцати годам Бард неоднократно был близок с
женщинами. Но сейчас  ему  почудилось,  что  он  мало  что  знает  о  них.
Собственно, что они за существа, на что похожи?..  Тела-то  их  он  изучал
тщательно, но все остальное оставалось тайной. У него, признаться  честно,
никогда и не возникало интереса углубиться в этот  вопрос.  Углубиться  во
что-то другое - это с удовольствием...
   Барду вспомнилось детство - в ту пору он  общался  с  Карлиной  так  же
свободно, как и с остальными сверстниками. Они все время были  вместе.  Он
знал, что она любит из еды, какие цвета  предпочитает  носить,  знал,  что
девочка пугается сов и летучих мышей. Знал, как  она  ненавидела  кашу  из
орехов и бисквитные пирожные, туфли на очень высоких  каблуках  и  розовые
платьица. Как скучала,  проводя  долгие  часы  за  шитьем...  Помнил,  как
разминал ей пальцы, когда они деревенели  от  игры  на  ррилле  [маленькая
арфа], как помогал ей на уроках...
   Вот еще что, когда Бард подрос и начал подумывать о женщинах, он  сразу
отдалился от Карлины. Собственно, он долго не видел в ней женщину. Ему это
казалось диким...  Прозрел  внезапно  -  в  тот  день,  когда  объявили  о
предстоящем  обручении.  Тут  словно  молния   сверкнула!..   Почему   бы,
собственно, и нет, почему бы не разделить с ней постель?  С  того  момента
эта мысль неотвязно преследовала Барда, но как-то так выходило, что он  не
мог откровенно поговорить с Карлиной на эту тему. Постоянно что-то  мешало
- то обида, то смущение, то  непонимание,  -  и  все  эти  чувства,  равно
испытываемые ими обоими, совершенно разделили их.
   Совсем по-другому чувствовал себя Бард в присутствии  этой  полной,  не
очень-то красивой лерони.
   Ощущение было тревожное - он вовсе не жаждал уложить Мелору в  постель.
Действительно, ее формы не вдохновляли, такие женщины ничуть не  волновали
его. И в то же время уезжать от нее не хотелось.  С  ней  было  интересно,
хотелось слышать ее голос, спрашивать и выслушивать ответ. Странное  дело,
подобное состояние Бард испытывал, только общаясь со сводными братьями. Он
глянул вперед, в сторону, указанную Миреллой -  вон  она,  очаровательная,
желанная, у  него  сразу  забилось  сердце,  зашевелилось  желание;  потом
перевел взгляд на Мелору - та по-прежнему сидела  в  седле  точно  куль  с
мукой. Сравнение было явно не в пользу этой щекастой толстухи.  Боги,  как
вы несправедливы -  ну,  почему  бы  не  наградить  Миреллу  таким  нежным
голоском, таким притягательным и волнующим умением  беседовать?  Зачем  вы
наделили избытком человеческого тепла эту необъятную лерони с луноподобным
лицом?
   Наконец, почувствовав, что пауза неумеренно затянулась, юноша спросил:
   - Вы с леди Миреллой очень похожи. Она ваша сестра?
   - Нет, - ответила Мелора, - но мы родственницы. Ее мать -  моя  старшая
сестра, так что я довожусь ей теткой. У меня есть еще  одна  сестра,  тоже
хорошая лерони. Все  наше  семейство  обладает  лараном.  Дом  Рафаэль  ди
Астуриен не ваш отец? - спросила  девушка  и,  дождавшись  утвердительного
кивка, добавила: - Моя младшая сестра  Мелисендра  входит  в  свиту  вашей
мачехи. Она уже третий год прислуживает леди Джеране. Вы ее там не видели?
   - Я уже много лет не был дома, - коротко ответил Бард.
   - Это печально, - вздохнула девушка.
   Ее участие по