какому случаю столь  представительное  посольство?
Может, король Карелии прислал выкуп за Джереми?
   Однако выкуп, как ему растолковали, был только частью дела, с которым в
замок прибыла родовитая знать.  Сорок  дней  назад  домна  Джиневра  Херил
успешно разрешилась от бремени  мальчиком.  Первым  делом  Джереми  Хастур
решил узаконить ребенка, а для этого ему следовало немедленно жениться  на
Джиневре.  Собственно,  сам  Джереми  настаивал  на   том,   чтобы   обряд
бракосочетания состоялся как можно быстрее. По  обычаю,  он  брал  в  жены
дворянку ниже себя по  происхождению.  Подобный  брак  считался  законным,
ребенок обладал всеми правами, однако была в этом некая  неловкость,  ведь
жена объявлялась ди катенас [законной]. Поэтому свадьбу решили сыграть  во
дворце ди Астуриен по всем правилам,  тем  более  что  Джереми  официально
считался почетным гостем, а не пленником. Когда Барду напомнили  об  этом,
он усмехнулся - как же, так обо всех заложниках говорят. Однако сколько ни
усмехайся, а свадьбу сыграть, как того требует обычай,  вызвался  сам  дом
Рафаэль. Так как было принято решение устроить пышный  праздник,  в  замок
наехали  Хастуры  и  прочие  родственники.  Дом  Каролин,  лорд   Каркосы,
рисковать не стал и послал вместо себя первого министра,  ларанцу  Варзила
из Нескьи, который должен совершить торжественный обряд.
   Свадебные приготовления мало интересовали Барда - правда, досадно было,
что все это делалось не в его честь. Он мечтал о  чем-то  подобном,  когда
отправлялся в поход к озеру Безмолвия, но сорвалось. Ничего,  будет  и  на
его  улице  праздник...  Тем  не  менее  в   качестве   главнокомандующего
королевской армией он был обязан присутствовать на бракосочетании,  вот  и
пришлось  надеть  на  себя  расшитую  тунику  и  парадный  голубой   плащ.
Мелисендра в своем лучшем одеянии тоже  выглядела  очень  величественно  -
заплетенные в косы волосы были уложены  венцом.  Зеленое  платье  оттеняло
глаза, сверху была наброшена  пелерина,  отделанная  мехом.  В  тот  самый
момент, когда они уже  собрались  покинуть  свои  апартаменты,  в  комнату
вбежал маленький Эрленд и, восхищенно вытаращив глаза, застыл на месте:
   - Ой, мама, какая ты красивая! Ой, а папочка - ты тоже очень красивый!
   Бард засмеялся и взял сына на руки. Эрленд с тоской протянул:
   - Как мне хочется пойти с вами и посмотреть на гостей!  На  всех  такие
прекрасные наряды, лорды такие важные... И дамы тоже.
   - Там малышам не место, - ответил Бард, а Мелисендра добавила:
   - Твоя няня могла бы взять тебя на галерею, оттуда все будет видно. Вот
еще что, Эрленд, если ты  будешь  хорошо  вести  себя,  она  угостит  тебя
пирожным. На ужин...
   Бард поставил Эрленда на пол, и  Мелисендра,  наклонившись,  поцеловала
его.
   Мужчина ревниво наблюдал, как сын прильнул к матери,  потом  неожиданно
предложил:
   - Хочешь, я завтра возьму тебя покататься на лошади?
   Мальчик довольно кивнул и, подскакивая, как лошадка, помчался к няньке.
Надо же, все сразу - и пирожные, и катание на лошади! Вот повезло!
   Когда Эрленд  выбежал,  Бард  помрачнел  и,  выходя  с  Мелисендрой  из
комнаты, в сердцах бросил:
   - Пусть меня простят боги, но я не могу понять, зачем отцу понадобилось
с таким размахом устраивать эту злосчастную свадьбу!
   - Думаю, у него есть задумка - какая, не знаю. Ясно только, что он  так
выложился не из любви к Джереми.  И  не  ради  Джиневры,  хотя,  с  другой
стороны, дом Регис Херил - один из  старейших  и  самых  уважаемых  ноблей
Астуриаса. Херилы состоят в отдаленном родстве с Хастурами, они до сих пор
помнят об этом, хотя минуло уже несколько поколений.
   Бард думал о том же. Ясно, что дом Рафаэль любыми путями хотел удержать
трон для  Аларика,  поэтому  жизненно  важно  иметь  хорошие  отношения  с
аристократией Астуриаса. Если вдуматься, то только  благородные  из  самых
старых родов королевства обладали  реальными  возможностями  не  допустить
Аларика на трон, ведь его права  были  достаточно  спорны.  Только  высшая
знать могла поставить вопрос о законности  наследования  короны.  Если  бы
такое случилось, дому Рафаэлю уже никакая армия не помогла, потому что все
нобли были связаны родственными узами с соседними королевствами. Этот спор
о династических правах являлся единственной  целью,  через  которую  смута
могла  пробраться  внутрь  государства.  Стоило  части  знати   присягнуть
Валентину, и страна неизбежно погрузилась бы в пучину  гражданской  войны.
Силой здесь ничего нельзя было сделать - поэтому, верно,  дом  Рафаэль  не
поскупился на свадьбу. О чем спорить, этот  мотив  четко  прослеживался  в
решении старика регента, но было здесь еще что-то, и вот  эту  тайну  Бард
никак не мог разгадать. Это мучило. Раздражало количество гостей -  и  все
Хастуры! Кругом одни Хастуры. Что будет, если  завтра  они  все  обернутся
против ди Астуриен?
   - Ты что, в самом деле считаешь, что мы можем  отважиться  на  войну  с
родом Хастуров? - вдруг спросила Мелисендра.
   Бард скривился - его всегда раздражала привычка барраганьи  заглядывать
в его мысли, - однако ответил спокойно:
   - Я не вижу способа, как нам этого избежать.
   Мелисендра даже вздрогнула:
   - Ты же сам этого хочешь...
   - Я только солдат, Мелисендра. Мое дело, впрочем как и  любого  другого
патриота Астуриаса, война. Во что бы то ни стало мы  должны  удержать  это
государство. Пусть даже силой оружия...
   - Я думаю, проще помириться с Хастурами. Война страшит их куда  больше,
чем нас.
   - Тогда пусть поскорее  нам  подчинятся.  Все,  хватит!  -  прервал  он
пытающуюся что-то сказать Мелисендру. Она  и  так  слишком  много  о  себе
воображает - лезет с советами в дела, которые ее совсем не касаются.
   - Но это же очень даже касается  меня,  Бард!  Я  -  лерони  и  обязана
принимать участие в битвах. Но даже если мне  и  не  придется  воевать,  я
все-таки женщина, для которой нет ничего дороже  родного  уголка  -  дома,
семьи, детей. Что со всем этим будет, если начнется война? Опять  грабежи,
пожары, разорение, смерть и ежеминутные страшные думы о детях,  ушедших  в
армию... Война куда больше касается женщин, Бард, чем мужчин.
   Мелисендра не могла сдержать возмущения, щеки ее пылали. Бард зевнул  и
грубо ответил:
   - Все это чепуха! Запомни: если ты еще  раз  начнешь  копаться  в  моих
мозгах, то пожалеешь об этом!
   Она сразу сжалась и тихо ответила:
   - Прости, я в этом не властна. Если ты желаешь, чтобы я не читала  твои
мысли, то должен уметь скрывать их, а то у тебя что на уме, то и  летит  в
пространство. Что я - любой  их  может  услышать.  Ты  всегда  так  громко
думаешь...
   Бард задумался. В конце концов, он же  знал,  что  у  него  в  какой-то
степени проклевывается ларан. Почему же  Мелисендра  утверждает,  что  его
мысли так легко уловить? Здесь что-то не так, надо наконец выяснить, в чем
тут дело.
   Парадный зал Астурийского замка  был  заполнен.  Больше  всего  поразил
Барда рев плачущих младенцев. Что за странная причуда  охватила  некоторых
благородных молодых матерей самим  кормить  детей?  Еще  более  вызывающей
прихотью было явиться на торжественную церемонию с грудными. Они  голосили
на весь зал. Может, все дело в Джиневре - она сама была кормящей  матерью,
вот и другие недалекие умом простушки приволокли своих чад  на  церемонию.
То-то  зрелище  на  фоне  древнего  оружия,  трофейных   знамен,   искусно
выделанных щитов с гербами ди Астуриен.  Неужели  в  подобном  шуме  будет
происходить обряд? Что, все обезумели  или  это  насмешка  над  женихом  и
невестой? Но жениха Хастуры считают невинным  страдальцем,  почти  святым,
вряд ли они позволили бы себе насмехаться над ним во враждебном доме. Бард
решил, что, когда будет играть свадьбу с Карлиной,  не  допустит  подобных
причуд, а то парадный зал превратится в подобие пастбища, где  разгуливают
кобылы с жеребятами.
   Однако  к  началу  церемонии  молодых  мамаш  вежливо,  но   настойчиво
попросили из зала - видно, леди Джеране  хватило  ума  настоять  на  этом.
Нечего  превращать  священный  обряд  в  посмешище!  Наконец   обручальные
браслеты были сомкнуты на запястьях Джереми и Джиневры, и регент Астуриаса
дом  Рафаэль  с  великой  торжественностью  объявил:  "Теперь   вы   едины
навсегда". Теперь Джереми был женат, а  положение  Джиневры  определилось.
Молодые тут же попали в объятия родственников.  Поздравления  сыпались  со
всех сторон.
   Джиневра и Мелисендра  крепко  обнялись,  тут  же  всплакнули  -  таков
обычай. Бард церемонно поклонился.
   - Поздравляю, кузен, - вежливо сказал он. Ему  пришло  в  голову,  что,
если Джереми сохранил ясность рассудка, он  должен  вести  счет  обидам  и
добрым делам, который в конце  концов  должен  предъявить  к  оплате.  Для
этого, собственно, и существуют войны.  Он  вовсе  не  приписывал  Джереми
какие-то подспудные злобные намерения, просто в его условиях он, Бард, вел
бы себя точно так же.
   - Гляжу, твои родственники понаехали со всей Сотни царств. Это  большая
честь, сводный брат.
   - Еще большая для  дамы  моего  сердца,  -  любезностью  на  любезность
ответил Джереми и представил  Джиневру.  Это  была  маленькая  женщина  со
смуглым личиком - похоже, она родом из племени подземных кузнецов. Джереми
стоял чуть согнувшись - все равно жена едва доставала до его  плеча.  Она,
верно, следовала последней глупейшей моде - зеленое платье на  груди  было
стянуто шнурком. Стоит распустить его - и сразу  при  всех  можно  кормить
ребенка. Как это неблагородно!
   Бард поклонился новобрачной и вежливо заметил:
   - Надеюсь, ваш ребенок здоров?
   Она что-то вежливо  прощебетала  в  ответ,  Джереми  примолк  -  видно,
внутренне согласился с Бардом, что  не  стоит  в  такой  момент  проявлять
враждебность и давать пищу пересудам, затем доброжелательно ответил:
   - О да. Женщины говорят, что он замечательный мальчик. Я в таких  вещах
не разбираюсь. По мне, так он  выглядит  как  всякий  младенец.  Постоянно
мокрый, плачет, однако Джиневра утверждает, что он очень хорошенький,  что
примирилась со всеми муками после его появления на свет.
   - Я рад, - сказал Бард, -  что  мне  довелось  познакомиться  со  своим
сыном, когда он уже начал ходить  и  разговаривать.  Совсем  как  взрослый
человек... Я, по совести говоря, побаиваюсь новорожденных.
   - Я встречался с маленьким Эрлендом, - согласился Джереми. - Прекрасный
ребенок. Такой рассудительный, совсем не по годам. Я слышал, что его  мама
известная лерони и сам малыш обладает ярко выраженным даром.
   - Его мать и мне сказала то же самое.
   - Этого следовало ожидать, -  заметил  Джереми,  -  ведь  он  такой  же
рыжеволосый, как и Хастуры. Ты не хотел бы отдать мальчика на  обучение  в
какую-нибудь Башню? Например, в Хали или Нескье. Уверен, они бы с радостью
приняли его. Здесь мой родственник, Варзил из Нескьи, он мог  бы  устроить
это дело.
   - Не сомневаюсь. Но мне кажется,  во  время  войны  не  стоит  посылать
мальчика в чужие страны. К тому же он еще мал.  Вот  уж  чего  мне  меньше
всего хотелось бы, так это чтобы он попал в заложники.
   Джереми даже вздрогнул:
   -  Ты  не  понял,  брат.  Башни  дают  торжественную  клятву  соблюдать
нейтралитет. Это общее положение, всеми уважаемый  закон.  В  этом  случае
происхождение и родство не играют никакой роли. К  примеру,  Риденоу  стал
Хранителем Башни в Хали. И что? Они  по-прежнему  живут  наособицу.  После
того как Нескью восстановили после пожара, там обосновался Варзил. Он  дал
клятву, что будет следить, чтобы Великий договор непременно соблюдался. Он
стоит на том, чтобы в войнах ни  в  коем  случае  не  применялось  оружие,
основанное на использовании ларана.
   - Имеется в виду, что Хастуры как раз могут применять его, - усмехнулся
Бард. - Какой умник Каролин, и с этой стороны подстраховался.
   - Нет, кузен, вовсе нет. Это обязательство  касается  и  Хастуров.  Они
тоже вправе использовать звездные камни только в мирных целях.
   - И Карелии позволяет распускать такую крамолу?  Он  даже  не  пытается
сжечь Башню, откуда она исходит?
   - Мой отец полностью разделяет эти взгляды, - ответил Джереми.  -  Наши
земли уже который год разоряют никому не нужные войны - что в  результате?
Сколько себя помню, ни разу крестьяне не смогли полностью собрать  урожай.
Клингфайр страшен, но существует более ужасное оружие, созданное с помощью
колдовства.  Правительница   Валерона   использовала   воздухоплавательные
аппараты и с их помощью напустила разжижающий  кости  туман  к  северу  от
Тендары.  Думаю,  тамошняя  земля  навсегда  останется  бесплодной.  Любой
человек, который  ступит  на  зараженное  место,  тут  же  умирает.  Кровь
обращается в воду, кости становятся мягкими, тут  же  ломаются...  Ужасное
зрелище! Я даже не хочу вспоминать о них на  празднике.  Так  что  мы  все
поклялись не использовать ларан на войне. Все окружающие государства  тоже
обязались соблюдать Великий договор.
   - Я ничего не знал об этом соглашении, - признался  Бард.  -  Каков  же
результат?
   - Там, где оно соблюдается, никто не имеет права  атаковать  противника
таким оружием, какого нет у врага.  То  есть  все  должны  быть  в  равных
условиях...
   - Не слышал об  этом,  -  удивился  Бард.  -  Я,  конечно,  предпочитаю
сражаться мечом против меча,  копьем  против  копья,  а  не  спасаться  от
неведомых штучек, изобретенных тем или иным колдуном. Я, например,  против
использования в сражениях лерони, как, впрочем, любой солдат. Их вообще бы
не следовало держать в пределах королевства, но я вынужден это делать.  Но
кто иной способен противостоять козням враждебной стороны? Ну-ка, расскажи
об этом договоре поподробнее.
   - Но, Бард, я уже столько лет не был на родине, меня  мальчиком  увезли
оттуда, так что я многого не знаю. Разве  только  то,  что  рассказал  мне
родственник Варзил из Нескьи.
   - А Риденоу из Серраиса тоже твой родственник?
   - Все Хастуры в родстве, - ответил Джереми. - У  всех  в  крови  что-то
общее. Хастур, Кассильда... Зачем нам ссориться?
   Эта новость буквально сразила Барда, он сразу как бы  протрезвел.  Если
Хастуры из Серраисы объединятся, что тогда будет с королевством  Астуриас?
Он испытал неодолимое желание немедленно разыскать отца и передать ему эту
новость, однако заиграла музыка и пары собрались в центре зала.
   - Не желаешь  ли  потанцевать,  Джиневра?  -  обратился  к  новобрачной
Джереми.  -  Что  тебе  стоять  возле  меня?  Я  уверен,  многие  из  моих
родственников хотели бы пригласить тебя.
   Она улыбнулась и мягко пожала ему руку.
   - В день своей свадьбы я бы хотела танцевать только со своим мужем,  но
раз он не может присоединиться ко мне, то ни с кем. Я подожду, пока в круг
не выйдут женщины, вот тогда я станцую с ними.
   - Тебе досталась верная жена, - сказал Бард.
   Джереми пожал плечами:
   - Джиневра всегда знала, что мне не сорвать аплодисменты на поле  битвы
или в искусстве танца.
   В это время к ним приблизился один из  Хастуров,  одетый  в  голубое  с
серебряным, и пригласил Джиневру на танец. Наблюдая за тем, как  грациозно
и весело - совсем не обидно - Джиневра отказала  молодому  человеку,  Бард
начал  понимать,  почему  его  сводный   брат   выбрал   эту   темноликую,
плоскогрудую женщину. Что-то в ней было от королевы - обаяние, некий шарм,
который либо присущ даме,  либо  нет.  Некая  грациозная  величественность
сквозила в  каждом  ее  движении.  Глядя  на  нее,  невольно  проникаешься
уважением к этой не очень-то красивой и изящной женщине.
   - Я вас очень прошу, - продолжал настаивать молодой человек, - ведь  вы
не можете отказать тому, кто мечтает в  этом  году  обвенчаться  со  своей
возлюбленной. Вы не должны своим отказом разбить наши сердца, домна!  Ведь
это такая верная примета!..
   Джиневра весело улыбнулась:
   - Вы знаете, я просто мечтаю потанцевать с незамужними девушками  -  со
всеми вместе. Это поможет им обрести счастье в браке уже в этом году.  Вам
не кажется, что это и вас коснется? Так что простите, я бы  хотела,  чтобы
эта примета сбылась сразу для многих.
   Она махнула рукой  музыкантам,  и  те  сразу  заиграли  новую  мелодию.
Джиневра взяла Мелисендру за руку, и  они  вместе  выступили  на  середину
зала. Тут же вокруг них образовался круг. Были тут и  незамужние  взрослые
женщины, и юные девушки, которым еще не дозволялось танцевать с мужчинами,
и замужние матроны. Все закружились  в  хороводах,  двигающихся  в  разных
направлениях. Бард неотрывно следил за Мелисендрой,  с  печалью  в  сердце
думая - где теперь Мелора? Почему воспоминания о ней чем дальше, тем  чаще
приходят к нему? В этом было что-то нездоровое. Почему вдруг мысли об этой
женщине оказались так прилипчивы? Тот же зал, тогда тоже были танцы  -  он
пригласил Мелору и чувствовал какое-то смущение от близости к ней. Если бы
этот бред осуществился, если бы его и Мелору связывали узы, подобные  тем,
которые опутали Джереми и Джиневру, сложилась бы его жизнь  по-другому?  О
чем бы они говорили? Чем бы занялись? Бард вспомнил, как недавно  Джиневра
коснулась пальцами щеки Джереми - он бы никогда не  позволил  женщине  так
обращаться с ним, да Мелоре это  и  в  голову  бы  не  пришло.  А  почему,
собственно? Это был тоскливый, полный горечи вопрос.  Ответа  на  него  не
было...
   Чепуха! Он не мог жениться на Мелоре. Ее род недостаточно благороден. В
любом случае ее ждала Башня. Так что ни о какой женитьбе и речи  не  могло
быть. Бард не одобрял желания Джереми сочетаться браком именно с Джиневрой
- пусть девушкой из  хорошего,  но  недостаточно  знатного  рода.  Тут  ни
манеры, ни грация не спасут. Только дурак решит вступить в  брак,  который
не  дает  влиятельных  и  могущественных  союзников.  Ну,  из-за  богатого
приданого тоже можно рискнуть... Поэтому Бард  никогда  не  думал  о  том,
чтобы жениться на Мелисендре, - смешно было даже рассуждать об  этом.  Она
была дочерью бедного ларанцу. Или он ошибается? Что  там  Джереми  говорил
насчет  Хастуров  и  всех  рыжеволосых?  Конечно,  ошибается  -  вряд   ли
Мелисендра из простых. Из нищих-то точно, но из благородных.
   - Верю, - обратился Джереми к Барду, -  скоро  мы  будем  танцевать  на
твоей свадьбе. Тебе не удалось убедить Карлину покинуть остров Безмолвия?
   - У меня не было возможности поговорить с ней. Там кругом колдовство  -
до острова просто так не добраться. Надо взять с собой полк лерони,  чтобы
одолеть их чары. Но поверь моему слову, я все равно добьюсь своего!
   На лице Джереми отразился испуг:
   - Ты не страшишься гнева Аварры?
   - При чем здесь Аварра! Стану я бояться  толпы  выживших  из  ума  баб,
которые богохульно выдают собственное желание за желание самой богини.
   - Но ведь может так быть, что твоя невеста  предпочитает  целомудренную
жизнь, которую ведут служительницы на острове? Может,  ей  это  больше  по
нраву, чем женитьба?
   Джереми с любопытством глянул на Барда,  однако  тот  неожиданно  круто
повернулся и  пошел  прочь.  Он  испытывал  неодолимое  желание  поставить
Джереми на место. Зачем он задает свои глупые вопросы?  Однако  устраивать
скандал не следовало. Опыт в этом отношении у него был богатый. И  вообще,
все Джереми и Джереми - он-то в чем виноват?..


   Позже,  во  время  танцев,  он  немного  поговорил   с   отцом   насчет
преобразований, проведенных на северных границах.
   - Маловероятно, что на нас могут напасть люди Серраиса, пока дом  Эйрик
у нас в заложниках, - сообщил он, - однако  мы  со  всех  сторон  окружены
Хастурами, и Серраис не преминет воспользоваться  любым  конфликтом  между
нашими семьями. Я слышал,  что  между  Алдараном  и  Скатфеллом  заключено
перемирие; если они решатся вместе напасть на нас,  нам  придется  тяжело,
ведь значительная часть астурийской армии стоит на границе Серраиса. Кроме
того, много влиятельных  сеньоров  не  прочь  стать  союз