аже когда  сбежала  от
Рори, на сердце было легче.
   Пять  дней  они  скакали  на  юг  и  наконец  добрались  до   Кадарина,
традиционной границы между равнинными доменами и предгорьями Хеллер.  Река
поразила  Ромили  -  никогда  до  того  она  не  встречала  таких  широких
водотоков. Яни в свою очередь была  озабочена  поисками  брода.  Брод  они
отыскали скоро; к удивлению Ромили, вода едва доходила лошадям  до  колен.
Холмы на том берегу  скоро  разгладились  в  необъятную,  местами  покатую
степь. Кэрил просто светился  от  возбуждения  -  когда  бы  ему  пришлось
совершить подобное путешествие по родной земле! Ромили решила, что мальчик
радуется  возвращению  домой  и  необычным  каникулам,  нежданно-негаданно
свалившимся ему на голову.
   Сначала Ромили  чувствовала  себя  неуютно.  На  душе  лежала  тревога:
случись беда - и укрыться негде. Под этим необъятным небом она чувствовала
себя букашкой или подобием рогатого кролика. Стоит  зазеваться  -  тут  же
налетит исполинская хищная птица, камнем падет вниз и  схватит  ее.  То-то
забьется она в железных когтях!.. Ромили  понимала,  что  это  смешно,  но
все-таки нет-нет да и глянет с опаской на фиолетовые облака. Кто знает,  а
вдруг  за  ней  следят?  Наконец  Кэрил,  скакавший  рядом,  почуял,   как
неспокойно девушке.
   - В чем дело, Роми? Что ты ищешь в небе?
   Что она могла ответить?
   - Мне как-то не по себе, когда вокруг нет гор. Я же всю  жизнь  прожила
там, наверху, - она кивком указала на Хеллеры, - тут меня словно выставили
на всеобщее обозрение...
   И засмеялась - пусть все покажется шуткой, - и как назло не выдержала и
еще раз глянула вверх. Черт  их  знает,  эти  небеса,  что  от  них  можно
ожидать?
   На самом деле!.. Что же это там,  в  самой  сердцевине  поднебесья,  на
пределе видимости? Мираж? Соринка  в  глазу?  Ромили  перевела  взгляд  на
полегшие после зимы травы. Еще немного -  и  степь  зазеленеет,  запестрит
цветами. А пока по утрам жухлые побеги покрывает иней...  Так  же  было  и
сегодня...
   Девушка спросила мальчика:
   - Не знаешь, какие ястребы встречаются здесь, в степи?
   - Папа и его друзья  предпочитают  держать  веринов.  Это  такие  дикие
хищники... Ты о них  слыхала?  Они  действительно  живут  только  в  ваших
местах?
   - У меня был собственный верин, - вздохнула Ромили, - я учила  его,  мы
вместе охотились...
   Девушка невольно оглянулась.
   - Ты? Девчонка?..
   Его недоверие задело Ромили. Опять та же ирония.
   - Почему бы и нет? Ты рассуждаешь, как мой отец. Он тоже  считает,  что
раз мне суждено носить юбку, то у меня не может быть ни хорошего коня,  ни
верина.
   - Я не хотел обидеть тебя, Роми, - извинился  мальчик  так  степенно  и
важно, что девушка невольно улыбнулась. - Я просто  не  много  встречал  в
жизни женщин; в общем-то знал только свою сестру, но она сразу бы упала  в
обморок, если бы коснулась охотничьего ястреба. Но раз ты способна обучить
сторожевых птиц и умиротворить баньши, чему я  сам  свидетель,  то  вполне
возможно, что и с ястребами ты умеешь обращаться. И все же... - Он обратил
внимание, что девушка все так же вскользь поглядывает по сторонам,  словно
птица на насесте, то влево, то вправо. Словно ожидая нападения... - Что ты
все головой вертишь? - спросил он. - Боишься кого, что ли?
   - Никого я не боюсь.  -  Девушка  смутилась  под  пристальным  взглядом
Кэрила. - Но все же такое чувство, как будто кто-то следит за мной.
   Пока не вымолвишь слово, не догадаешься, что там лежит в глубине  души.
Теперь  ощущение,  что  за  ней  кто-то   наблюдает,   стало   явственным,
полновесным и ничуть не встревожило Ромили. Достаточно необычное  чувство.
Девушка смущенно попыталась объяснить:
   - Возможно, это потому, что земля плоская и чувствуешь себя  здесь  так
одиноко.  -  Она  подняла  глаза  к  небу.  Опять  там  в  вышине   что-то
померещилось...
   "Нет, следят за мною, и все тут!"
   - В этом нет ничего необычного, - сказала Яни, подъехав к ним. - Помню,
когда я впервые попала в горы, то сначала даже  спать  не  могла.  От  них
негде укрыться - такое впечатление, что просто под юбки лезут. Теперь-то я
привыкла к ним, и все  равно  каждый  раз,  когда  спускаюсь  на  равнину,
чувствую такое облегчение, будто  с  меня  сняли  непосильный  груз.  Даже
дышится  легче...  Думаю,  что  именно  это  обстоятельство  куда  сильнее
разделяет жителей степей и горцев, чем обычаи и  правители.  Послушала  бы
ты, Роми, Орейна - тот так и заявляет: стоит мне спуститься на равнину, не
могу избавиться от ощущения, что я голый, а небо так и давит на плечи...
   Ромили могла бы точь-в-точь повторить эти слова -  ну  может,  помягче,
повежливее. Ей представилось, что это он сам разговаривает с  ней,  -  она
так соскучилась по добродушному великану, по его спутникам.  Здесь,  среди
этих женщин, она чувствовала себя, словно  рыба  на  дереве.  Их  нарочито
грубые, с примесью какого-то напыщенного  молодечества  и  ненужной  брани
речи, безапелляционные голоса раздражали. В какой-то момент Ромили  пришло
в голову, что, несмотря на умение владеть мечом, умение держаться в  седле
и легкость обращения со скакунами, они очень  похожи  на  Мэйлину.  Та  же
ограниченность и желание позлословить - вот что отличало ее новых  подруг.
Или, как теперь их  следовало  называть,  сестер...  Среди  всей  компании
амазонок только Яни представлялась ей более-менее разумным человеком,  чьи
мысли не замыкались на бесконечно упоминаемой ненависти к мужчинам, спорам
насчет оружия и достоинств коней.  Подобная  чепуха  в  устах  молоденьких
симпатичных женщин  ничего,  кроме  горького  смеха,  не  вызывала.  Можно
сколько угодно восторгаться преимуществами того  или  иного  колющего  или
режущего оружия - что могли изменить в женском предназначении эти  нелепые
диспуты? Конечно, Яни куда более похожа на своего брата - в них обоих ясно
проступала  какая-то  трогательная  смесь  здоровой  мужицкой  простоты  и
светской утонченности. Но в таком случае в  ней  осталось  мало  женского,
если считать женским все эти досужие разговоры, велись ли они Мэйлиной или
сестрами-меченосицами. Эту проблему, казалось, не  разрешить  вовек.  Если
долго  размышлять  на  эту  тему,  решила   Ромили,   можно   окончательно
свихнуться.
   "Что же со мной творится?! Всего дней сорок назад мне  была  ненавистна
компания мужчин. Видеть их бородатые рожи, слушать  бесконечную  матерщину
не могла! И вот  все  перевернулось,  теперь  эти  дамочки  ничего,  кроме
досады, не вызывают! Ну что мне,  больше  всех  надо?  Почему  я  не  могу
удовлетвориться  тем,  что  есть?  Что,  мне  всегда  и   везде   придется
чувствовать себя не в своей тарелке? С тем же успехом я могла бы  остаться
дома, выйти замуж за дома Гариса и без конца ныть и брюзжать...  Только  в
этом случае меня окружала бы роскошь и удобства, а не голая степь".
   В этот  момент  Ромили  почувствовала  легкое  касание  чужого  разума.
Несомненно, это Кэрил справлялся, почему она загрустила, о чем задумалась.
Девушка глянула на него, улыбнулась и предложила:
   - Скоро этот лужок кончится. А ну-ка, дай шпоры коню -  посмотрим,  кто
из нас лучший наездник!
   Они с ветерком, бок о бок, помчались вперед. Ход коня  все  убыстрялся,
галоп становился  все  резвее  -  только  успевай  править.  Скоро  Ромили
вырвалась вперед на корпус. Сзади донеслись встревоженные крики Яни: "Куда
вы?!  Местность  нехоженая,  немеренная,  того  и  гляди,  конь  ступит  в
какую-нибудь ямку, ноги переломит, седока сбросит. Стойте!.."
   Куда там! Ромили и Кэрил отмахали добрую милю,  когда  наконец  встали.
Девушка намного обогнала Кэрила,  но  тот  не  обиделся  -  разве  червину
угнаться за настоящим скакуном!..
   Вечером в лагере, который они разбили засветло - день между тем заметно
удлинился, и даже после ужина над степью еще долго висели ясные  протяжные
сумерки,  -  Ромили   вновь   почуяла   пристальный   взгляд,   непрерывно
преследовавший ее после переправы через Кадарин. Именно почуяла...  Словно
она маленькое робкое животное и могучий ястреб давным-давно  высмотрел  ее
из бездонной выси. Она принялась  изучать  темнеющее  небо,  но  там  было
пусто. По крайней мере, она ничего  не  увидела...  Затем,  сама  не  зная
почему - кто мог сказать, что там пробудилось  в  сознании?  -  она  резко
выставила вперед правую руку, и  в  следующее  мгновение  тяжелая  крупная
птица, захлопав крыльями, пала на запястье, вцепилась когтями в ткань.
   - Пречиоза! - только и смогла выдохнуть Ромили.
   Птица, устроившись поудобнее на руке - очень осторожно, не содрав кожи,
- наконец затихла, чуть повернув голову, глянула  на  девушку,  и  прежняя
волна любви и  нежности  затопила  человечью  душу.  А  может,  не  только
человечью!..
   Сколько пролетело дней! Как птица смогла отыскать ее,  как  определила,
когда Ромили покинет Каер-Донн? Как  вообще  добралась  до  этого  горного
поселения? Как рискнула покинуть родные  горы  и  спуститься  на  широкую,
вольную степь?..
   С первого взгляда  Ромили  определила,  что  Пречиоза  здорова,  хорошо
питается - оперенье блестело...  Конечно,  здесь  ястребу  охотиться  куда
привольнее, чем на родных холмах Киллгард, где она выросла. Между ними шло
безмолвное, радостное для обеих  общение.  Им  было  что  рассказать  друг
дружке. Так они и стояли - девушка с ястребом на руке,  -  молча  смотрели
друг на друга. Девушка улыбалась... Убей меня Бог - ястреб тоже...
   - Вы только поглядите! - воскликнула одна из сестер и хлопнула себя  по
ляжкам. - Откуда ястреб-то взялся? Стоит как заколдованная...
   Ромили, словно  просыпаясь,  глубоко  вздохнула,  потом  повернулась  к
Кэрилу,  который  не  сводил  с  нее  ошарашенно-восхищенного  взгляда,  и
объяснила:
   - Это моя ястребица. Она следует за мной - следует! - Девушка порывисто
вздохнула. - Еще с той поры, как я ушла из дома. Это было так  давно,  так
далеко отсюда! - Она, не стесняясь, заплакала от радости. Говорить сил  не
было.
   Пречиоза завозилась на  вздрагивающей  руке  Ромили,  потом  расправила
крылья, поднялась в воздух и села на ветку  на  ближайшем  дереве.  Там  и
застыла, без всякого страха наблюдая за людьми.
   Мхари подступила к Ромили, требуя отчета:
   - Если это твой ястреб, значит, он обученный?
   Ответила за девушку Яни:
   - Она рассказала мне, что отец отобрал эту птицу и подарил ее брату...
   Наконец Ромили справилась с чувствами и, собравшись с силами, сказала:
   - Я тогда решила, что брат сообразит, что Пречиоза не его. Этот подарок
ему не по зубам.
   Теперь она прямо, не стыдясь просыхающих слез, глянула на  дерево,  где
на ветке недвижимо, словно  нарисованный,  сидел  огромный  ястреб.  Вновь
между ними возникла прежняя связь  -  им  не  требовалось  слов;  в  конце
концов, в этой чужой  стране,  среди  чуждых  ей  сестер,  отказавшись  от
прошлого, а следовательно, в какой-то мере и от самой себя,  обрекши  себя
на одиночество, она вновь  обрела  друга,  старого,  верного.  Это  давало
надежду - теперь она не одна.



        2

   Три дня они скакали по  степи,  пока  не  добрались  до  гряды  покатых
зеленых холмов. Чудесные здесь были края - воздух  тепел  и  мягок,  травы
густы, воды обильны. До конца дней своих Ромили помнила  первое  посещение
равнин Валерона - так назвал эту страну Кэрил. В этом райском  уголке  все
радовало взор - и рощи, где кроны деревьев украшали крупные распустившиеся
соцветия,  и  волнистая  линия  горизонта,  где  небо  затягивала   чудная
серебристо-пурпурная дымка, и стелющийся по обе стороны от дороги  пестрый
цветочный ковер,  где  мелькали  красные,  голубые  и  жемчужно-золотистые
полевые цветы. Огромное око багряного  светила  казалось  здесь  ласковым,
умиротворенным; пурпурные тени  чуть  размытыми...  На  равнинах  Валерона
никогда не случалось заморозков, климат влажный, здоровый, воздух ароматен
и свеж.
   Чем ближе к дому, тем больше радовался Кэрил. Он  никак  не  мог  унять
возбуждение и, указывая Ромили на межевые знаки, приметные валуны и редкие
поселения, речушки и озера, все время делился свалившейся на него удачей.
   - Вот уж никак не ожидал оказаться дома до середины лета. Надо же,  как
повезло!
   - А твой отец опять отошлет тебя в Неварсин. Там все еще лежат снега...
Он что, тоже христофоро?
   Кэрил отрицательно покачал головой, лицо его посерьезнело. Он показался
совсем взрослым. Ответил тихо, словно решившись  поделиться  с  закадычным
другом великой тайной:
   - Я служу Властелину Света. И папа тоже... Как и все Хастуры...
   "Тогда почему?.." - Ромили едва не выкрикнула эти слова ему в лицо,  но
самообладание помогло удержаться от оскорбительной выходки. Сын за отца не
отвечает, но девушка не могла не задать вопроса.  Хотя  бы  самой  себе...
Однако мальчик сумел уловить его суть.
   - Христофоро в Неварсине - ученые и порядочные люди, - неожиданно начал
он, - вот почему он отослал меня туда. Есть, правда, еще одна причина... С
тех пор  как  страна  разделилась  на  сотни  доменов,  когда  на  равнине
воцарился хаос и смятение умов, понимание, что есть добро, а  что  -  зло,
мало что значит само по себе. Сейчас право в руках сильных, и  отец  решил
упрятать  меня  подальше  от  смуты.  В  горах  еще  сохранились  какие-то
человеческие ценности, тем более в монастырях,  а  здесь...  Во  владениях
Хастуров сплошные грызня и раздоры. Здесь никого не щадят, ни  старых,  ни
малых... Отец не разделяет взгляды христофоро,  но  их  веру  уважает.  Он
считает, что братья служат делу мира, а это в наше время уже кое-что...
   Кэрил замолчал, и Ромили не решилась прервать это  молчание  -  сколько
крови, жестокости и насилия  довелось  ему  увидеть  на  этой  благодатной
земле! Может, именно поэтому в нем  так  поразительно  сочетались  детская
наивность и мудрая проницательность. В Кэриле как бы жили два  человека...
Как иначе ребенку не сойти  с  ума  от  сцен  грабежей  и  убийств?  Пусть
помолчит, соберется с силами... Ей тоже,  кстати,  следует  обдумать  свое
дальнейшее поведение. В родных горах,  где  жизнь  текла  так  мирно,  она
слышала много рассказов о войнах на Дарковере. Сколько сражений  произошло
на этой благодатной  райской  планете!  А  что  оставалось  в  наследство?
Пепелища, кладбища, уныние и горе... Девушка словно воочию увидела:  поля,
почерневшие  от  крови,  слезы  и  вопли  невинных  жертв,   сожженные   и
разграбленные селения; это  следы,  оставленные  армиями,  их  можно  было
встретить на каждом клочке этой земли под багряным  солнцем.  Жуть  брала,
если подумать, что вон тот ангельский цветочек  вырос  на  прахе  погибших
людей. И тот, и вон тот, что подальше...
   Ромили содрогнулась - все эти  видения  возникли  в  голове  маленького
мальчика, она всего лишь восприняла их...
   Верно поступил его отец, что отправил мальчика в уединенную  обитель  в
вечных снегах. Пусть там, среди скал, возле святых мест  излечится  он  от
этих ужасов. Пусть забудет о мести и крови... Тем более такой ребенок, как
Кэрил, со столь сильным лараном. Такой чувствительный, такой умненький...
   "Боже, - взмолилась Ромили, - как  же  недостает  мне  дома!"  С  какой
благодарностью  она  вспомнила  мирное  детство,  ноги  была  готова  отцу
расцеловать, всем предкам, что им хватило упрямства и разума не  ввязаться
в эти свары. Хвала Макаранам, что они никогда не страдали от жадности,  от
жажды насилия, после бурных  вспышек  которых  потомкам  обычно  достаются
развалины, нищета, прозябание. Если, конечно, остаются потомки...
   Ну их всех к старому Зандру в задницу со всем их имуществом, дрязгами и
бахвальством!
   "Ой, папочка, увижу ли я тебя когда-нибудь?"
   Она искоса глянула на Кэрила, но тот все  так  же  помалкивал.  Скакал,
глядя прямо перед собой. Видел  ли  мальчик  что-либо  или  прежняя  боль,
проснувшиеся  мучительные  воспоминания  отвлекли  его  взор?  Она   робко
коснулась мыслью его сознания - как  бы  постучала,  попросила  разрешения
войти. Ответа не было. Ромили вздохнула - что поделаешь...
   "Неужели я везу ребенка, которого снова с  головой  окунут  в  семейные
распри? Неужели его нельзя пожалеть - ему же только двенадцать! Совсем как
Раэль. Что же я делаю? А как убережешь, где спрячешь? Свой путь я  выбрала
сама, а он за что страдает?"
   Вопросы, вопросы - от них голова пухла. И не думать об этом она была не
в состоянии. Украдкой оглядела своих спутниц. Странные они  все-таки...  А
может, совсем наоборот? Ромили обратила внимание,  что  все  ехали  молча,
погруженные в раздумья - кое-кто покусывал губу, кто-то время  от  времени
тяжело вздыхал. Неужели каждую из них мучат свои  жгущие,  бередящие  душу
вопросы?
   Может, не выдерживая этой тяжести, люди и взывают к  Хранителю  Разума,
забывая при этом, что он вовсе не Бог, а мудрый учитель? Кому же еще нести
людям печали, как не богам, пусть они разберутся,  дадут  совет,  хотя  бы
выслушают!.. Иначе как стерпеть, как  дожить  эту  проклятущую  жизнь,  не
теряя при этом рассудка?
   Печаль Кэрила не давала девушке покоя. Сердце щемило от желания  помочь
ему. В конце концов, она уже взрослая и способна справиться с трудностями,
следовательно, ее долг избавить мальчика от жутких  воспоминаний,  отвлечь
его. Ромили наклонилась к нему и тихо спросила:
   - Хочешь, я позову Пречиозу! Когда она спустится, ты  можешь  подержать
ее. Я думаю, ей тоже одиноко в небе.
   Не  дожидаясь  ответа,  девушка  свистнула  и,  подхватив  взмахивающую
крыльями ястребицу, посадила ее на луку седла.  С  лица  мальчика  тут  же
исчезла печаль - лучшей награды не придумаешь, обрадовалась Ромили. Теперь
парнишка скакал необыкновенно гордый, ликующий. Еще бы - рядом с ним,  как
бы с хозяином, едет настоящий верин, такой громадный и сильный,  каких  он
ранее и не видывал.
   - Ромили, когда  война  окончится  и  наступит  мир,  можно  мне  будет
поучиться у тебя, как тренировать ястребов? Вот  если  бы  ты  согласилась
стать моим сокольничим! О нет, девушка не может быть  сокольничим,  она  -
сокольничья...
   Ромили ответила мягко, стараясь не обидеть мальчика:
   - Неизвестно, что будет  после  войны,  Кэрил.  Я  бы  с  удовольствием
обучила тебя тому, что знаю. Беда в том, что, к сожалению, многое из того,
что мне удается, нельзя выразить словами. Тебе следует обладать чутьем.  В
сердце, в ларане... - "Удивительно, но теперь, - отметила про себя Ромили,
- это слово не  вызывает  во  мне  раздражения".  Это  радовало,  и  после
небольшой паузы она продолжила: - Ты должен знать птиц, любить и  понимать
их.
   Она запнулась, искоса глянула на  Кэрила  -  что-то  новое,  непонятное
отразилось  на  его  лице.  Или  ей  почудилось?   Мало   ли   что   может
померещиться... Но нет! Ее взгляд словно пробил  толщу  лет...  Боже,  кто
перед ней? Этот мальчик, обладающий удивительной способностью проникать  в
мысли людей и животных, серьезный, как монах, и в то же время отличающийся
необыкновенным  очарованием,  присущим  Хастурам,   -   кто   он?   Сияние
королевской короны осенило  его  голову  -  это  было  как  проблеск,  как
мимолетный взгляд в будущее. Неужели Кэрилу суждено когда-то занять  трон?
Вот же он, образ грядущего монарха!..
   Ромили едва не вскрикнула - отвергла эту картину,  ясновидение  вызвало
страх. Нет, подобный дар к добру не приведет... Она перевела дух...
   По той ли причине, что тем, кто обладал таким даром, было дано  слишком
многое, а это было опасно, очень опасно, Ромили чуяла возможную  беду.  Не
потому ли отец отказался отправиться в Башню,  где  мог  бы  развить  свой
ларан? Не это ли ощущение опасности заставило его отвергнуть все,  что  не
помогало в работе с животными и птицами, что казалось лишним,  чуждым?  Но
сможет ли она не повторить его путь? Как же справиться с тем, что заложено
в ее разуме, сердце, душе? Сможет ли  она  вынести  это  бремя  или  лучше