аэле, но раз наступило  утро,  значит,  пора  за
дело. Зачем валяться и травить душу? Она свободна - этим все сказано.  Она
надела обе пары носков, шерстяную фуфайку и накидку, которой с ней  -  тут
девушка хихикнула - поделился Рори. И не беда, что на дворе ее пробрало до
костей; пусть зубы отбивают дробь, пусть вода в рукомойнике замерзла и  ей
пришлось ломать корку льда!.. Вон ученики босиком  бегают  по  снегу,  при
этом кричат и хохочут как оглашенные. Не забывают метнуть друг в друга  на
ходу слепленный снежок.  Взгляните,  какие  они  румяные,  а  у  нее  руки
посинели от холода!
   Ромили бегом вернулась в конюшню и замерла на  пороге.  Вот  так  дела!
Лошади дома Карло не было в стойле!  Ее  украли?  Или  дом  Карло  куда-то
тайком ускакал  поутру  и  даже  такой  буран  был  ему  не  помеха?  Мело
по-прежнему - сильно, с надувом, с подвывом. Снежинки залетали  в  щели  в
стенах, небо над монастырем низкое. Вращающееся крошево, а  не  небо.  Она
уже  было  совсем  собралась  бежать  доложить,  как  заметила  идущего  в
направлении конюшни Орейна. Ромили бросилась к нему.
   - Нет кобылы дома Карло!..
   - Помолчи, парень, - тихо и очень веско ответил тот. -  Ни  слова!  Его
жизнь с этой минуты в твоих руках. Никому ни слова!!!
   Ромили ничего не поняла, но, перепугавшись, покорно кивнула.
   - Вот и ладушки. Какой ты понятливый,  парень...  После  полудня  мы  с
тобой отправимся в город. Возможно... Кто  знает,  может,  я  сделаю  тебе
подарок к празднику, ведь тебе нечего ждать, что  тебя  вспомнят  дома,  в
семье.
   Должно быть, он читает ее мысли? Ромили смутилась, пожала плечами:
   - Я не жду подарков, мой господин.
   Откуда он узнал, как  смог  угадать?  Орейн  таинственно  усмехнулся  и
бросил напоследок:
   - Помни, в полдень...
   После завтрака Ромили решила позаниматься  с  птицами.  Ничего,  решила
она, что валит снег и дует ветер, птиц тоже не следует приучать  к  особым
нежностям. А перед кормежкой совсем неплохо размять крылья.
   Не тут-то было! Стервятники, почуяв,  что  их  собираются  выносить  на
мороз, да еще запускать в  неприглядное,  посыпающее  землю  белым  пеплом
небо, возмущенно  заголосили.  Сразу  принялись  клевать  линьки,  которые
Ромили привязала к их ногам. Ромили решила: она-то зачем  себя  мучает,  у
нее уже от глубокого снега, набившегося в голенища, ноги подмокли! Тут еще
Кэрил  появился  -  этакий  здоровый  румяный  мальчик,  жизнерадостный  и
морозостойкий... Подбежал к ней и простодушно поинтересовался:
   - Ты замерзла?
   - А тебе разве не холодно?
   Он засмеялся и отрицательно покачал головой.
   - Это самый первый урок, который дают  нам  монахи.  Прежде  всего  нас
учат, как можно  согреть  себя  изнутри.  Это  можно  сделать  посредством
дыхательных упражнений. Некоторые из  старых  монахов  могут  облить  себя
водой и потом высушить на себе одежду, невзирая на температуру воздуха.  У
меня это пока еще не получается, но уж себя согреть - нет  проблем.  Когда
меня привезли сюда, мне сначала тоже было  холодно.  Раньше  я  вообще  не
видал снега. Бедный Румал, у тебя нос совсем посинел. Давай я  научу,  что
надо делать.
   Он протянул руку  и  пересадил  туда  Благоразумие  -  при  этом  очень
серьезно начал объяснять птице:
   - Давай, птичка, тебе  обязательно  надо  полетать.  Я  знаю,  тебе  не
нравится, когда падает снег, но ничего не поделаешь, нельзя же  все  время
сидеть на жердочке, ты можешь совсем разучиться летать, а крылышки у  тебя
должны быть сильные, крепкие.
   Благоразумие слушала его, склонив голову, потом, словно решив, что  тут
не отвертишься, отчаянно вскрикнула и взлетела на всю  длину  линька,  тут
Кэрил осторожно потянул за ремешок, и птица  резко  спланировала.  Мальчик
восторженно закричал:
   - Смотри, ей нравится играть с поводком. Ей и снег не помеха!..
   - Тебе хорошо, - кисло заметила Ромили, - тебе и метель нипочем!
   - Нет, дело в том, что не явился  мой  учитель  фехтования,  -  ответил
мальчик. - Я радуюсь, потому что завтра каникулы. В монастырь приедет отец
повидаться со мной. Я так по нему скучаю, и по братьям тоже. Папа привезет
мне подарок - мне уже двенадцать, и он обещал подарить  мне  хороший  меч.
Может, это и будет сюрприз! Мы с ним погуляем по городу, я  накуплю  целую
гору пряников и сладостей. А от мамы ко Дню середины зимы я  получу  новую
одежду. Вот почему я так стараюсь - хочется, чтобы папа был доволен мною.
   Лиондри Хастур? Здесь, в монастыре?
   Первой мыслью Ромили было предупредить дома Карло и Орейна. Вторая -  о
короле... Потом она опомнилась и осторожно, как бы невзначай, спросила:
   - Твой отец уже приехал?
   - Пока нет, но он обязательно прибудет  на  праздник.  Пока,  наверное,
погода мешает. Езды ему день, - ответил мальчик. - Отец,  правда,  никогда
не боялся пурги. У него с детства дар, который  был  у  старого  Деллерея.
Понимаешь, стоит ему поднапрячься, и он может остановить снегопад.
   - Что это за ларан такой, о котором я  никогда  не  слышала?  А  ты  им
обладаешь?
   - Думаю, что нет. Правда, я никогда не пробовал.  Слушай,  позволь  мне
запустить Умеренность, пока ты будешь заниматься с Усердием?
   Ромили кивнула, протянула конец линька ребенку - при этом изо всех  сил
пыталась скрыть охватившее ее волнение. Теперь за Алариком нужен  глаз  да
глаз - если он узнает, что его враг  объявился  в  монастыре,  быть  беде.
Тревожные мысли захлестнули ее, она едва отвечала парнишке. Когда  же  они
приступили к кормежке, дверь в конюшню распахнулась и туда  ступил  Орейн.
Ромили обмерла от страха,  а  тот  как  ни  в  чем  не  бывало  подошел  и
распорядился:
   -  Поскорее  заканчивай  с  птицами,  парень.  У  меня  есть  для  тебя
поручение. Надо сходить в город...
   В  этот  миг  Кэрил  повернулся,  увидел  Орейна  -  глаза   его   чуть
расширились.
   - Я приехал сюда попросить убежища, парень. Как раз с  тех  пор,  когда
меня больше не приглашают ко двору. Там  теперь  твой  отец  вертит  новым
королем как хочет. Ты выдашь меня?
   - Конечно нет, - с достоинством ответил мальчик. - Под крышей монастыря
Святого Валентина даже осужденный  на  смерть  может  чувствовать  себя  в
безопасности. Все, кто живет или укрывается здесь, - братья. Это относится
и к христофоро, мастер Румал. Если желаете отправиться с вашим господином,
я могу рассадить птиц по жердям.
   - Спасибо, но я сам управлюсь.
   Ромили посадила Умеренность на запястье,  Кэрил  последовал  за  ней  с
другой птицей на руке. По пути он встревоженно зашептал:
   - Вы знаете, это же один из лордов, сохранивших верность  Каролину.  Им
небезопасно находиться здесь.
   Девушка притворилась, что ей эта новость безразлична.
   - Мне, собственно, без разницы, кто мне платит. А ты, Кэрил, ступай  на
занятия хора.
   Он поджал губы, молча повернулся и побрел по двору. Мальчик был  бос...
Ромили перевела дыхание. Она вернулась, хотела что-то сказать  Орейну,  но
тот положил ладонь ей на плечо и крепко сжал его.
   - Не здесь, - коротко бросил он. - За стенами. Я  не  уверен,  что  нас
здесь не подслушивают.
   Ромили, ни слова не говоря, закончила с птицами, надела  им  на  головы
колпачки и так же молча вышла вслед за Орейном за ворота монастыря.
   Уже в городе, на пустынной, прикрытой  снегом  улице,  Орейн  отрывисто
спросил:
   - Хастуров щенок?
   Ромили кивнула. Подумала немного и заговорила полушепотом -  так  тихо,
что гиганту пришлось наклониться к ней:
   - Это еще  не  самое  худшее.  Его  отец,  Лиондри  Хастур,  собирается
навестить его на праздники.
   Орейн сжал кулаки.
   - Черт побери! У-у, дьявольская сила. Уж кто-кто, а Зандру  знает,  как
этот  подонок  соблюдает  обычай  неприкосновенности  монастыря.  Если  он
заметит... - Богатырь на мгновение примолк, потом возмутился: - Ну  почему
именно в этот момент дом Карло покинул нас? Где его теперь найти? Надо  бы
немедленно сообщить ему эту новость.
   Опять наступило молчание - так и брели они, каждый сам по себе,  вороша
свежевыпавший снег.
   - Ладно, - Орейн махнул рукой, - пошли в таверну. Такое  известие,  как
это, необходимо обмыть. Думаю, они припасли сидр на праздники.
   Ромили мрачно заметила:
   - Надо что-то сделать с Алариком, да и за другими тоже  нужен  глаз  да
глаз, если они узнают, что в монастыре объявился Хастур.
   - Я их предупрежу, - думая о чем-то своем, ответил Орейн.  -  А  теперь
помолчи.
   В таверне, где несколько дней назад Орейн учил ее  метать  дротики,  он
заказал вина и горячий сидр для Ромили. От напитка приятно и  пряно  пахло
ароматными травами. Ромили с удовольствием попивала сидр  и,  когда  Орейн
предложил добавить, легко согласилась.
   - Значит, - начал великан, - у  меня  есть  для  тебя  подарок.  В  той
одежде, в которой ты шныряешь по конюшне, много  не  наработаешь.  Смотри,
что я нашел тебе в лавке! Она хоть немного и поношена, но все же, кажется,
будет  тебе  впору.  -  Потом  он  обратился  к  одной  из  официанток   и
распорядился: - Принеси-ка мне тот узел, что я оставил у тебя вчера.
   Когда служанка принесла сверток, Орейн пододвинул его к Ромили.
   - Ну-ка взгляни, сынок.
   Та покорно распустила узел  и  сняла  завязки.  Под  оберткой  оказался
зеленый плащ-накидка, связанный из шерсти рогатого кролика. Он был отделан
вставками из прекрасно выделанной кожи. Вещь  была  очень  старая,  однако
прекрасно сохранившаяся - такие накидки с обрезанными рукавами и пелериной
она видела на старинных  портретах  прежних  -  стародавних  -  владельцев
"Соколиной лужайки", однако эта вещица была куда более  богата  и  искусно
отделана. Ромили тотчас скинула свою изношенную накидку, схваченную в доме
Рори, и сразу же натянула новый плащ.  Тут  она  замкнулась,  нахмурилась,
потом призналась:
   - Мастер Орейн, а мне нечего вам подарить.
   Он положил руку ей на плечо:
   - Мне ничего не надо, сынок. Обними меня и чмокни в  щеку,  как  бы  ты
поцеловал отца.
   Ромили тут же прижалась губами к его щеке.
   - Вы очень добры ко мне, сэр. Большое спасибо.
   - Не стоит! Теперь ты одет, как подобает.  Вылитый  сынок  благородного
господина.
   В его голосе  Ромили  явственно  ощутила  нотку  иронии,  и  ее  обдало
страхом. Уж не догадывается ли он, что она  женщина?  Теперь  ее  не  надо
убеждать - она уверена, что дом Карло знает.
   - Это старая добрая вещь, ее можно использовать  как  попону.  -  Орейн
подозвал мальчика-служку и приказал ему  убрать  обертку,  шпагат,  старую
накидку. Ромили хотела было заметить, что она пойдет на попону для  коней,
взращенных на равнине, однако не захотела вмешиваться.
   В тот вечер в таверне было немноголюдно - всего  несколько  посетителей
сидели за столиками. Буран на  дворе,  приближающийся  праздник  заставили
людей остаться дома.
   Когда они перекусили, Орейн предложил:
   - Не хочешь пометать дротики?
   - Я не такой уж хороший игрок, чтобы состязаться с вами.
   Орейн рассмеялся:
   - Ничего. Пошли...
   Весь вечер они метали дротики. Неожиданно Орейн застыл.
   - Ваша очередь, - напомнила Ромили.
   - Давай-ка ты, я выйду на минутку, - неразборчиво  выговорил  Орейн,  и
Ромили удивилась: неужели вино уже ударило ему в голову? Что-то не похоже.
Однако великан вышел, заметно покачиваясь на ходу, и один  из  посетителей
засмеялся:
   - Надо же, такая рань, а  он  уже  на  ногах  не  стоит.  Эдак  ты  все
праздники пропьешь, голубок...
   Ромили терялась в догадках: не заболел ли он? Может,  выйти  и  помочь?
Однако каждый раз, когда  Ромили  появлялась  в  городе,  она  старательно
избегала всяких темных углов, тем более задов и  дворов  таверн.  А  также
отхожих мест... Именно там можно было ждать всяческих неприятностей.  Того
и гляди, обнаружат, что она женщина... Но теперь другое дело. Если Орейн в
беде и нуждается в помощи...
   В то же мгновение что-то внутри ее предупредило:
   "Не спеши. Оставайся здесь. Поступай так, как будто ничего не случилось
- ну, вышел человек и вышел..."
   Ромили еще не привыкла пользоваться лараном, тем более  с  его  помощью
проникать в мысли другого человека,  в  его  внутренний  мир.  Кое-что  ей
удавалось ощутить, но это случалось очень редко. Другое дело с животными и
птицами... С этими существами  у  нее  никаких  сложностей  не  возникало.
Собственно, беда была в том, что Ромили не  доверяла  наплывавшим  на  нее
картинам, отражающим мысли других людей; не верила себе и,  следовательно,
не могла удержать даже возникшую связь. На  этот  раз  довериться  шестому
чувству следовало. Пусть все идет своим путем.
   Она обратилась к посетителям:
   - Никто не хочет составить компанию, пока мой друг отсутствует?
   Двое местных жителей откликнулись,  и  началась  новая  партия.  Играла
Ромили так плохо,  что  скоро  в  счет  проигрыша  должна  была  поставить
выпивку. Ей показалось, что в  дальнем  углу  в  полумраке  она  различила
мужчину, похожего на Орейна. Неужели ему просто  надо  было  уединиться  в
темном уголке? Но с кем? И вновь внутренний позыв: продолжай  играть!  Она
так и поступила и, метая дротики в цель, изо всех сил  старалась  сдержать
себя и не поворачиваться к тому углу, где бугрилась  спина  Орейна  -  это
точно был он. Кто же его спутник? В этот момент она  как  бы  увидела  его
внутренним взором - мужчина... высокий, изящный... лицо скрыто под широким
капюшоном, черт не разобрать. Они шепчутся... Тут ее словно  укололо  -  в
сознание вторглись чужие голоса... Понять ничего нельзя, но  голове  стало
больно, и она взмолилась: "О всемогущий Хранитель Разума, сколько  же  это
может продолжаться?! Как же я ухитрилась попасть в эту западню? Какое  мне
дело до их интриг, до королей... кто из них займет трон Халиминов! Черт бы
побрал их обоих - и изгнанного короля, и  узурпатора.  Зачем,  скажите  на
милость, такому человеку, как Орейн, рисковать своей головой ради того или
другого претендента? Если с ним что-нибудь случится, я... - На этой  мысли
она замерла как вкопанная. Что она может поделать? Оружием, в  отличие  от
своих братьев, она не владеет. Она вообще безоружна и беспомощна... - Если
мне суждено выйти живой из этой темной игры, я обязательно попрошу  Орейна
научить меня владеть мечом, копьем, луком".
   Тут Ромили рассмеялась:
   - Вот это бросок! В самое яблочко... - и сама метнула стрелку - подошла
ее очередь. Девушка очень удивилась, когда ее дротик попал в цель.
   - Пей, парень, - сказал проигравший мужчина и поднес ей бокал с вином.
   Ромили бесшабашно осушила его.
   - Еще сыграем? - предложил напарник. - Теперь моя очередь выигрывать.
   Ромили пожала плечами и взяла дротик. Шея у нее постепенно  онемела,  в
пальцах закололо.
   Чем же он там занимается? Черт бы побрал всех этих заговорщиков...
   Неожиданно тяжелая лапа "дядюшки" Орейна сдавила ей плечо.
   - А-а, - заметил он, - смотрю, ты уже освоился,  однако  дай-ка  и  мне
поиграть. Не тебе учить старую собаку, как метать кости.
   Он взял оперенные дротики, проверил их, заказал вина - Ромили заметила,
как возбужденно и таинственно  блеснули  его  глаза.  Потом  наклонился  и
шепнул:
   - Нам пора уходить, еще один круг, и все...
   Она кивнула, показывая ему, что все поняла.
   В следующее мгновение Орейн воскликнул:
   - Девять чертей тебе в глотку, мужик!  Посмотри,  где  твой  башмак,  -
наполовину залез за черту. Я с таким  ублюдком,  как  ты,  состязаться  не
намерен. Тем более в ночь Середины зимы. На подарки я щедр, но  не  люблю,
когда меня надувают. Чтобы я вот так запросто  сорил  деньгами  на  всяких
мошенников!..
   Орейн с размаху ударил мужчину по ноге - тот завертелся на месте.
   - Ты кого обозвал  мошенником,  ты,  педераст  с  равнины?  Ты  у  меня
проглотишь эти слова, - закричал пострадавший, - или я вколочу их  в  твою
глотку!
   Он резко, без  размаха,  пятерней  отпихнул  Орейна  -  голова  у  того
мотнулась. Раздался треск... Великан был вынужден сделать  шаг  назад,  и,
когда нападавший бросился на него, Ромили метнула дротик. Острие впилось в
ладонь  горожанина.  Мужчина  взвыл,  затряс  кистью,  потом  погнался  за
девушкой, схватил за плечо,  затем  вцепился  в  горло,  словно  собираясь
задушить ее, однако Ромили удалось вырваться. Она бросилась в ту  сторону,
где  стояли  бочонки,  но  не  удержалась  -  растянулась  во  весь  рост,
поскользнувшись на рассыпанных мокрых опилках.
   Поднял ее Орейн - сгреб одежду на спине и рывком поставил на ноги.
   - Эй-эй, ребята! - Владелец таверны бросился к дерущимся,  встал  между
ними и принялся расталкивать петушившегося горожанина и Орейна, с  мрачным
видом закатывающего рукава. Кулаки у хозяина таверны тоже были  пудовые  -
он с легкостью разнял противников.
   - Вишь!  -  плаксивым  голосом  запричитал  горожанин.  -  Этот  подлый
маленький ублюдок всадил мне стрелу в руку!
   Он показал на ладонь, по которой бежала струйка крови.
   - Ты что, ребенок, чтобы плакать? Комар  его  тяпнул,  -  сыронизировал
Орейн и шагнул к сопернику.
   Владелец таверны опять тычками разогнал их в разные стороны.
   - Не надо ссориться! - начал он. - Лучше глотните вина!.. - Потом вдруг
сделал зверское выражение лица и оглушительно рявкнул:  -  Сядьте!  Оба!..
Наказание вам такое - оба выпьете по кубку за счет заведения.
   С некоторым облегчением Орейн вытащил кошелек и  бросил  на  свой  стол
горсть медных монет.
   - Сам пей, черт бы тебя побрал. Может, это заставит тебя заткнуться.  А
мы пойдем поищем  более  тихое  место,  где  никто  не  помешает  спокойно
опрокинуть рюмку-другую. - Он подхватил Ромили  под  локоть  и  поволок  к
выходу. Уже на улице Орейн отпустил ее и шепотом спросил: - С тобой все  в
порядке?
   - Все хорошо...
   - Вот и ладушки!.. А ну, руки в ноги!.. - добавил он и  быстро  зашагал
вверх по улице, потом выбрался на одну из тропок, ведущих к монастырю,  и,
не сбавляя хода, двинулся в ту сторону.
   Ромили едва поспевала за ним. Еще немного, и у нее не хватило бы сил...
Наконец он повернулся и, спохватившись, извинился:
   - Прости, я что-то задумался. Держись, - протянул ей огромную лапищу.
   Ромили ухватилась за указательный и средний пальцы - на большее руки  у
нее не хватало.
   - Не надо было тебе пить этот последний кубок,  -  укоризненно  заметил
Орейн.
   - А что было делать?
   - Ладно, ты мне здорово помог, - шепнул он ей. - Давай поспешим, может,
ты еще успеешь немного отдохнуть в монастыре, прежде чем... Глянь-ка! - Он
жестом указал на очистившееся от туч небо. - Видишь,  снег  прекратился...
Подождем начала церковной службы, посвященной Середине зимы. Соберутся все
гости - каждый мечтает послушать монахов, даже тот, кто лежит в постели со
сломанной ногой. Уж больно здорово  они,  черти,  заливаются!  Любо-дорого
послушать. Погодка-то налаживается, и эта  грязная  крыса  Лиондри,  -  он
ударил кулаком по воздуху, - вполне  возможно,  уже  там.  Ничего  ему  не
делается  -  живет  в  свое  удовольствие,  здоровеет.  Сидит  и   слушает
божественные гимны, и кошки на душе не скребут.
   Ромили перепугалась:
   - Он же узнает вас, дядюшка!
   - Меня-то что, - нахмурился Орейн. - Он других может узнать...
   Девушка поняла его в том смысле, что,  может,  сам  Каролин  скрывается
где-то в монастыре? Или он имел в виду Аларика,  чью  семью  погубил  этот
негодяй? А может, дома Карло? Положение у него было очень  высокое  -  это
сразу видно, теперь же он является одним из главных советников Каролина.
   Лапа Орейна легла ей на голову.
   - Послушай, Румал, - шепнул великан. - Я притворюсь больным и  спрячусь
в доме для приезжих. Меня поместят в лазарет. Не бойся, ничего плохого мне
не сделают, разве что поднесут бокал монастырского вина...
   Снег теперь падал редкими,  крупными  снежинками  -  не  спеша,  плавно
кружил в воздухе. Ветер тоже стих и лишь слегка  поддувал  под  подаренную
накидку.
   - Послушайте, а что, действительно существует ларан,