друга:  Белтран,  сын  Одрина,  и  Джереми
Хастур, который, подобно Барду, воспитывался в замке  Астуриас  и  являлся
сыном повелителя Каркосы. Все трое были сводными братьями.
   Бард даже в шестнадцать лет выглядел как настоящий богатырь  -  он  был
высок и крепко сложен. Широкоплечий, с мускулистыми руками, он  с  первого
взгляда производил впечатление силача. Длинные светлые волосы были собраны
сзади в косичку - традиционную прическу воина.  В  юном  возрасте  он  уже
умело владел мечом и был прекрасным наездником. Принц Белтран тоже  высок,
хотя и пониже Барда; субтильный, с нежным пушком на  щеках  и  подбородке,
тонкий в кости, он чем-то напоминал взрослеющего жеребенка. Волосы у  него
тоже были светлые, однако более короткие и вились колечками.
   Джереми Хастур был самым хрупким. Рыжеволосый, с длинным, узким лицом -
кстати,  подбородок  тоже  был  длинноват  и  чуть  выдавался  вперед,   -
сероглазый и ловкий, он чем-то напоминал молодого ястреба или хорька. Одет
он был в однотонный темный камзол, указывавший, что он не воин, а студент.
Манеры спокойные, скромные...
   - Послушай, братец, - обратился он к  Барду,  -  тебе  придется  сесть.
Никто - ни Белтран, ни я - не сможем  подвязать  красный  шнурок  к  твоей
косичке, пока ты стоишь. А на церемонию без него являться нельзя.
   - Конечно нет, - поддержал  Джереми  Белтран  и  силой  заставил  Барда
опуститься в кресло. - Ну-ка, Джереми, принимайся за  дело,  руки  у  тебя
более проворные, чем мои. Помню, как прошлой осенью ты очень  ловко  зашил
рану у стражника...
   Бард, наклонивший голову для того, чтобы друзья привязали  к  маленькой
косичке красный шнурок, свидетельствующий о том, что он уже  участвовал  в
битве и отмечен за храбрость, засмеялся и сказал:
   - Да уж... Я всегда считал, что ты, Джереми,  слишком  робок,  поэтому,
наверное, и не выходишь на  поле  боя.  И  ручки  у  тебя  мягкие,  как  у
Карлины... Однако когда я увидел, как ты обращаешься с раненым, то  понял,
что ты куда храбрее меня. Я бы никогда не смог этого сделать. Очень  жаль,
что никому не пришло в голову и тебя наградить красным шнурком.
   Джереми тихо ответил:
   - В таком случае нам пришлось бы  награждать  шнурком  каждую  женщину,
родившую ребенка, или каждого посыльного, который  незаметно  проскользнет
сквозь вражескую линию. Храбрость имеет  много  обличий.  А  без  красного
шнурка я вполне могу обойтись.
   - Придет день, - заметил Белтран, - замечательный день,  когда  я  буду
править этой землей - да продлится царствование моего отца долгие,  долгие
годы! В ту пору,  возможно,  мы  придумаем,  как  отмечать  любой  храбрый
поступок. Пусть то будет дерзость гонца или мужество  лекаря...  Придумаем
что-нибудь новенькое, бросающееся в глаза. Как насчет этого, Бард?  Ты  же
будешь моим главным помощником, если, конечно, мы доживем до той поры... -
Принц неожиданно нахмурился, увидев, как помертвело лицо Джереми. - Что  с
тобой, парень? Тебе нехорошо?
   Хастур отрицательно покачал огненно-рыжей головой:
   - Не знаю, просто вдруг  бросило  в  дрожь.  Знаешь,  что  простолюдины
говорят в таких случаях? Мол, дикий зверь в  это  мгновение  помочился  на
землю в том месте, где будет твоя могила.
   Все примолкли. Джереми, ни слова не говоря, завязал шнурок, затем подал
поднявшемуся Барду меч и кинжал, помог застегнуть пояс.
   Наконец Бард подал голос:
   - Я только солдат. Что я знаю о  других  способах  проявить  храбрость?
Ничего... - Он набросил на плечи парадный плащ, тоже ярко-красного  цвета,
под стать шнурку. - Я бы сказал, что предстоящая  церемония  тоже  требует
определенного мужества, хотя дело-то чепуховское, а вот  поди  ж  ты!  Все
что-то робею... Лучше уж с мечом в руке сойтись лицом к лицу с врагом...
   - Что это за разговоры о врагах, сводный брат? Какие враги у тебя могут
быть в замке моего отца! Ну скольких молодых людей  твоего  возраста  отец
отличил красным шнурком и тем более доверил  нести  королевское  знамя  во
время сражения? Когда же ты, спасая жизнь королю, в битве в Снежной долине
сразил дома Руйвена из Серраиса и его оруженосца...
   Бард пожал плечами:
   - Госпожа Ариэль не очень-то жалует меня. Это  по  ее  просьбе  свадьбу
заменили обручением. Она недовольна, что  не  ты  заслужил  награду  после
битвы.
   Белтран усмехнулся.
   - Мне кажется,  так  ведут  себя  все  матери.  -  Он  помолчал,  потом
отважился продолжить: - Ей мало, что я  принц,  что  в  конце  концов  мне
достанется отцовский трон. Ко всему этому я еще должен быть  прославленным
воином. Или,  может,  -  Белтран  широко  улыбнулся,  решил,  по-видимому,
обратить все в шутку, хотя в его словах - Бард отчетливо почувствовал  это
- прозвучала некоторая горечь, - она считает,  что  твои  слава  и  отвага
способны затмить в глазах отца мои достоинства...
   - Послушай, Белтран, у тебя были те же  учителя,  что  и  у  меня.  Что
мешает тебе получить награду за храбрость?  И  тебе  со  временем  выпадет
удача. На войне судьба переменчива, как  и  удача  в  сражениях.  Мне  так
кажется...
   - Нет, - грустно усмехнулся Белтран, -  воином  надо  родиться,  ратное
дело  не  для  меня.  Вряд  ли  я  когда-нибудь  отличусь  на  поле   боя.
Единственное, что остается, - это попытаться не уронить честь и  сохранить
шкуру в целости и сохранности, для  чего  я  должен  уметь  разделаться  с
каждым, кто захочет попробовать ее на прочность.
   Бард засмеялся и заметил:
   - Поверь, Белтран, это как раз то, к чему стремлюсь и я.
   Однако принц помрачнел и вздохнул:
   - Что ни говори, Бард,  но  все  же  есть  мужчины,  которые  рождаются
воинами; есть такие, кто способен им стать, - я же  не  из  тех  и  не  из
других.
   Джереми вмешался, заговорил веселее - видимо, решил  отвлечь  друга  от
печальных мыслей:
   - Тебе, Белтран, вовсе нет необходимости быть знаменитым воином,  перед
тобой другое поприще - в скором времени ты станешь правителем Астуриаса  и
тогда сможешь нанять солдат, какие тебе по нраву, - храбрых, ловких... Ну,
каких захочешь... Лишь бы  честно  служили.  Кому  в  таком  случае  будет
интересно, как  ты  владеешь  мечом?  Всем  будет  важнее  знать,  как  ты
управляешься с наемниками и сколько их у тебя, сильны  ли  твои  лерони...
Придет день, и однажды ты возьмешь меня на службу в качестве ларанцу.  Как
считаешь, может такое случиться?
   Джереми  использовал  древнее  слово,  означающее  колдун,  и  Белтран,
рассмеявшись, хлопнул друга по плечу.
   - Замечательно! Значит, у меня уже есть свой чародей  и  витязь!..  Ну,
тогда мы втроем, управляя Астуриасом, сокрушим всех наших  врагов!  Боюсь,
что этот день - боги, будьте милостивы к нам  -  еще  долго  не  наступит.
Джереми, пошли своего пажа  -  пусть  тот  посмотрит,  не  прибыл  ли  дом
Рафаэль, отец Барда?
   Джереми махнул рукой, молоденький слуга со всех ног бросился  к  двери,
но Бард остановил его.
   - Не беспокой ребенка, - обратился он к Джереми. - Он не приехал  и  не
приедет. Даже не надейтесь.  -  Бард  сжал  челюсти,  на  скулах  заиграли
желваки.
   - Он что, и на свадьбу не явится? - удивился Джереми.
   - На свадьбу он, может, и явится, если король ясно даст понять,  что  в
противном случае отец нанесет оскорбление суверену. Но  на  обручение  его
ждать нечего.
   - Но помолвка вполне законная церемония, - возразил Белтран. - С  этого
дня ты считаешься мужем Карлины, и, пока ты жив, она  не  может  выйти  за
другого. Просто матушка думает, что сестра слишком юна, чтобы разделить  с
тобой ложе, так что эту часть церемонии просто отложили на год. Но в любом
случае Карлина теперь твоя жена, а мне ты, Бард, становишься братом.
   Бард вздохнул:
   - Но все-таки самой лучшей, самой сладкой части меня лишили...
   Джереми пожал плечами:
   - И все равно я удивлен. Дом Рафаэль  не  приедет  на  помолвку  своего
сына! Надо же!.. Уверен, его известили, как ты вел себя на поле  боя  и  о
том, что ты назначен королевским знаменосцем. Ты же сразил дома Руйвена  и
его оруженосца одним ударом... Услышь мой отец такое обо мне, он бы лопнул
от гордости.
   - Не сомневаюсь, отец гордится мной. - Лицо Барда помрачнело. -  Боюсь,
однако, что о случившемся ему поведала леди Джерана, его законная жена.  А
это многое меняет... Она никогда не простит, что в течение двенадцати  лет
со дня свадьбы отец избегал ее - она была бездетна. Никогда не простит она
и  мою  мать,  которая  подарила  дому  Рафаэлю  сына.  Ей  есть  что  еще
припомнить:  и  то,  что  отец  взял  меня  в  дом,  дал  мне  благородное
образование вместо того, чтобы поступить так  же,  как  со  всеми  прочими
незаконными детьми. Их просто отправляли на фермы, где они учились  пахать
и разводить на полях грибы.
   Белтран подал голос:
   - Но это же глупо! Она должна быть рада, что  кто-то  подарил  ее  мужу
сына, раз она сама не способна.
   Бард пожал плечами:
   - Джерана окружила себя странницами, лерони и знахарками.  Половина  ее
придворных дам весьма сметливые колдуньи. Джерана надеялась, что рано  или
поздно они найдут средство от бесплодия. Так и случилось...  Появился  мой
младший брат Аларик. Вот тут она вошла в силу и проявила норов. Как  же  -
принесла мужу  законного  сына  и  наследника!  Для  меня  настали  черные
денечки. Мачеха шпыняла меня день и ночь. Пока Аларик не родился, она  еще
была  добра  со  мной,  пыталась  выступить  в  роли  этакой  строгой,  но
справедливой мамаши, но я-то все чувствовал. Она меня  целует,  а  сама  с
неописуемой радостью удавила бы. Мне кажется, после рождения сына  Джерана
просто потеряла голову - Аларик был болезненный, слабенький, а я вон какой
вымахал. Вот что удивительно - с Алариком мы живем душа в  душу,  он  меня
просто обожает... Хороший такой мальчишка, искренний, восторженный...
   - Но это же естественно, - сказал Белтран.  -  Она  ведет  себя  просто
глупо. Ей бы порадоваться, что  у  ее  сына  и  наследника  такой  могучий
защитник. Значит, есть кому позаботиться о нем в будущем.
   - Я люблю своего брата, - просто ответил Бард. - Было  время,  когда  я
думал, что никому нет дела, жив я или умер. Знаете, как былинка у  дороги,
- гнет ее ветер: сломал так сломал, нет так нет... А вот появился  Аларик,
и как-то все по-другому повернулось. С той поры, когда он начал  различать
лица, сразу начал улыбаться, потом принялся ручки тянуть.  Я  ему  игрушки
носил, сажал впереди себя на коня, когда он  стал  постарше.  Однако  леди
Джеране все было не так. В ее понимании я, незаконнорожденный, не мог быть
товарищем  ее  драгоценному  дитяти.  Она   подбирала   ему   в   компанию
исключительно законных детей из благородных семейств.  А  мальчик  ко  мне
тянулся... Скоро мне вообще запретили видеть его, и  я  встречался  с  ним
тайком. Потом, когда он заболел, мне устроили выволочку  -  почему  я  без
разрешения вбежал к нему в детскую. Когда Аларику стукнуло четыре года,  я
вызвал гнев мачехи тем, что под мою песню он тут  же  засыпал,  а  у  нее,
сколько она  ни  уговаривала  мальчишку,  ничего  не  получалось.  -  Бард
печально потряс головой,  горько  улыбнулся.  -  К  отцу  все  приставала,
требовала, чтобы прогнал меня с глаз долой. И вместо того,  чтобы  навести
порядок в собственном доме, как и должен поступить мужчина, отец предпочел
мир в постели. Так меня разлучили с родным домом и братом.
   Наступило молчание, потом Джереми неожиданно порывисто схватил друга за
руку и крепко пожал ее.
   - Ну и ладно! - воскликнул он. - Зато теперь у тебя появились еще  двое
братьев. Скоро мы все породнимся.
   Бард слабо улыбнулся:
   - Королева Ариэль любит меня так же, как  и  моя  мачеха.  Уверен,  она
найдет способ, чтобы настроить против меня Карлину и, возможно, вас обоих.
Я не виню отца, исключая разве то,  что  он  слишком  внимательно  слушает
женщин. Клянусь Зандру, пусть мне ноги  поотрывают,  если  я  когда-нибудь
подчинюсь бабе.
   Белтран рассмеялся:
   - Только, Бард, не надо  выступать  в  роли  этакого  женоненавистника.
Слушай, что говорят девушки, и поступай наоборот. В ночь, когда ты  ляжешь
в  постель  с  Карлиной,  будет  столько  слез,  что  можно  затопить  все
королевство.
   - О, что касается этого, - Бард попытался  принять  веселый  вид,  -  я
прислушиваюсь к словам женщин только в  одном  месте,  ты  можешь  угадать
где...
   - И еще, - подхватил Белтран, -  когда  мы  были  маленькими  и  играли
вместе, помню, ты всегда  прислушивался  к  тому,  что  говорила  Карлина.
Стоило ей только попросить, тут же срывался с места... Помнишь,  когда  ее
котенок залез на дерево  и  не  мог  спуститься?  И  когда  мы  с  сестрой
ссорились - я скоро выучил это, - мне следовало немедленно драпать,  чтобы
ты не поколотил меня. Ты всегда принимал ее сторону.
   - Ну, Карлина! - Бард  по-настоящему  повеселел,  в  глазах  затеплился
огонек. - Карлина не похожа на других  женщин.  В  ней  ничего  общего  со
шлюхами, живущими здесь. Когда я женюсь на ней, уверяю, ни разу не  изменю
ей. Ей не надо будет окружать себя толпой колдуний, чтобы  удержать  мужа.
Она с первого же дня, как я оказался в замке, отнеслась ко мне по-доброму.
   - Мы все отнеслись к тебе по-доброму,  -  возразил  Белтран,  -  но  ты
первое время ни с кем  не  желал  разговаривать  и  только  грозился,  что
поколотишь нас...
   - Что было, то было. Карлина дала мне почувствовать, что на белом свете
все-таки есть кто-то, кому небезразлично, жив я или умер. Ее я никогда  не
колотил. Теперь вот как вышло - твой отец отдает ее мне в жены. Никогда бы
не подумал, что сумею выиграть  такой  приз.  Это  я-то,  бастард!..  Леди
Джерана сумела лишить меня дома, отца и брата, но теперь, хвала  богам,  я
нашел свой дом здесь.
   - И в придачу Карлину, - пошутил Белтран. - Я бы такую никогда не  взял
в жены: тощая, кожа да кости,  к  тому  же  еще  лицом  смугла.  Настоящее
пугало, какое выставляют в поле, чтобы отпугивать ворон.
   Бард мягко заметил:
   - Я и не думал, что брат сумеет оценить красоту сестры.  Впрочем,  меня
менее всего волнует, насколько она хороша.
   Рыжеволосый Джереми на мгновение замер - как и все Хастуры, он  обладал
сильным лараном и умел читать чужие мысли. Для этого Джереми не нуждался в
матриксе, которым пользуются  чародеи.  Юноше  стоило  лишь  прислушаться,
сосредоточиться на Барде -  собственно,  и  этого  не  надо  было  делать.
Молодой воин неожиданно  разволновался,  мощный  поток  страсти  буквально
хлестал из его сознания. Вот почему Джереми опешил.
   "Сколько их, баб, на белом свете, и все годятся для постели. Карлина же
совсем другая. Мало того, что и характером  она  добра,  к  тому  же  дочь
короля, а это ой как много значит в этом мире.  Когда  я  женюсь  на  ней,
никто не сможет бросить мне упрек в низком происхождении. Будьте любезны -
перед вами знаменосец короля, его верный рыцарь, не знающий  поражений.  У
меня все будет - дом,  семья,  братья,  со  временем  дети...  И  конечно,
женщина, которая родит  их  мне.  Да  ради  такой  женщины!..  Я  ей  буду
благодарен до гробовой доски... Клянусь, что не дам ей ни малейшего повода
упрекнуть отца, что дал ей в мужья бастарда".
   Это точно. Джереми незаметно перевел дух - слишком обильно  и  страстно
хлынули на него мысли друга. Конечно, более веской  причины  для  женитьбы
трудно выдумать. Возможно, он не так уж вожделеет Карлину,  она  ему  куда
дороже как символ желанного будущего,  которое  может  стать  явью  только
после женитьбы.
   В  окружающих   Астуриас   Ста   царствах   каждый   день   совершаются
бракосочетания, и по большей части по менее веским  причинам.  Чаще  всего
это голая выгода или желание добиться более высокого положения в обществе.
В любом случае личности невест, да и женихов здесь не играют большой роли.
С Бардом все по-другому:  для  него  эта  женитьба  -  единственный  шанс,
редчайшая возможность выбиться в люди, иначе - Джереми мог быть откровенен
с самим собой - одна дорога. В наемники... Пусть даже у дяди. К отцу  ему,
понятно, хода вообще нет. Прекрасно, что другу так повезло. Если он  будет
добр с Карлиной, той тоже будет  хорошо.  Они  составят  прекрасную  пару.
Тогда, что  очень  важно,  Астуриас  будет  представлять  серьезную  силу.
Собственно, Джереми - и Каркосе - это только на руку... Юноша вздохнул. Уж
кому-кому, а ему было прекрасно известно, что Карлина  боится  Барда.  Тут
никакого ларана не нужно - он лично присутствовал в  тронном  зале,  когда
король Одрин объявил о своем решении. Карлина вскрикнула, потом  ударилась
в слезы. А о причинах ее лучше не спрашивать!..
   Кто ей мог помочь? И зачем? С точки  зрения  Джереми,  король  поступил
совершенно правильно. Очень даже разумно... Это  говорит  о  том,  что  он
способен заглядывать в будущее. К  тому  же  и  обычай  требовал  достойно
наградить воина, спасшего жизнь королю. Право нести знамя, красный  шнурок
- это все замечательно. Но Одрин оказался еще мудрее.  На  гребне  момента
сделал ход конем. Связав Барда узами брака, он пристегивал  его  к  своему
семейству, надевал ему на шею крепкий хомут.
   Очень мудро!..
   Можно, конечно, посочувствовать Карлине, однако рано или  поздно  любой
девице придется выйти замуж. Это она сейчас хнычет, истерики закатывает  -
потом поймет, какая выпала удача. Ее, не спрашивая согласия, могли  выдать
за  какого-нибудь  стареющего  развратника  или  за  бесцветного   грубого
солдафона.  Или,  что  еще  хуже,  за  отъявленного  бандита,  которых  во
множестве   расплодилось    за    Кадарином.    Какого-нибудь    правителя
микроскопического королевства... Что тогда? Пришла бы  ее  отцу  в  голову
мысль поискать союзников в том варварском краю, и участь Карлины  была  бы
решена. Вместо этого  он  вручил  дочь  близкому  родственнику,  человеку,
которого она знала с детства, пригрела  когда-то.  Тот  уже  за  одно  это
всегда будет благодарен жене, а уж за все остальное и  подавно...  Глупая,
скоро поймет, как ей повезло.
   Между тем молодые люди поднялись  в  парадный  зал,  куда  уже  привели
невесту. Джереми бросил на принцессу  жалостливый,  сочувствующий  взгляд.
Если бы он мог открыть ей мысли Барда, возможно, она бы сразу  повеселела.
Однако чего нельзя, того нельзя!
   Джереми невольно задумался о собственной  судьбе.  Тоже  не  все  ладно
складывалось. Взять хотя бы эти густые мохнатые рыжие брови. Ничто  их  не
берет - ни пудра, ни легкое подкрашивание!.. Горят  как  огненные!..  Даже
неприлично. Но это все шуточки. Были обстоятельства в его  жизни,  которые
навевали куда более глубокую печаль. Не по собственной воле явился  он  ко
двору Одрина, короля Астуриаса. Он прибыл в замок  наполовину  в  качестве
заложника, наполовину с дипломатической миссией. Иштван,  король  Каркосы,
отец его, долго учил младшего из сыновей, как вести себя на новом и  -  он
честно сказал об этом Джереми -  опасном  месте.  Конечно,  его  усыновят,
предупреждал Иштван, в знак добрых отношений  между  дворами  Астуриаса  и
Каркосы, где правили Хастуры. На мальчика возлагалась многотрудная  миссия
быть глазами и ушами Каркосы при дворе Одрина. "Ты не  солдат,  -  убеждал
его отец, -  ты  -  полноценный  ларанцу".  Вот  она,  судьба,  взгрустнул
Джереми, у моего отца не было дочерей, вот и пришлось  пожертвовать  мною.
Хвала богам, что в замке живут добрые люди,  с  ними  можно,  в  общем-то,
иметь дело. Так что Карлина  должна  в  ножки  поклониться  Аварре  -  она
остается дома... Непонятно только, почему Одрин  поддался  уговорам  и  не
назначил сразу же свадьбу? Что-то в этом есть  тревожное...  За  год  чего
только не произойдет...
   В зале стоял многоголосый шум. Герольды возвестили  о  приближении  его
величества короля Одрина, и все встали. Бард, стоявший рядом с  Белтраном,
не обратил внимания на выкрики герольдов - он  жадно  разглядывал  гостей.
Кто знает, вдруг в последнее мгновение отец  одумался  и  появится  здесь?