обычно не смолкали в
течение всей брачной церемонии, заканчивавшейся проводами жениха и невесты
к  брачному  ложу.  Никому  не  хотелось  пробуждать  в  Дорилис   горькие
воспоминания о ее последней помолвке. Ее даже  не  попытались  представить
взрослой женщиной. В детском платье,  с  медно-рыжими  волосами,  длинными
локонами падавшими на плечи, она казалась  скорее  челядинкой,  получившей
разрешение присутствовать  на  празднике,  а  не  невестой.  Что  касается
жениха, то, несмотря на  добросовестные  попытки  изображать  веселье,  он
выглядел мрачным и подавленным. Прежде чем войти в зал,  многие  заметили,
как Донел приблизился к подружкам невесты, отозвал в сторону Ренату Лейнье
и принялся что-то  горячо  обсуждать  с  ней.  Многие  слуги,  знавшие  об
истинных отношениях между Ренатой и Донелом, только  качали  головами  при
виде такой нескромности. Другие, глядя на  маленькую  невесту,  окруженную
сиделками и гувернантками, мысленно сравнивали ее с Ренатой и не  осуждали
Донела.
   - Какое бы представление с катенами здесь ни устраивалось, это не более
чем помолвка, а не законное бракосочетание, - вполголоса настаивал  Донел.
- По закону даже брак ди  катенас  не  может  считаться  признанным,  пока
супруги не разделили ложе.
   Рената, собравшаяся было возразить,  что  этот  пункт  спорен,  вовремя
поняла, что юноше требуется моральная поддержка, а не аргументы.
   - Это  не  будет  иметь  для  меня  ровным  счетом  никакого  значения.
Поклянись, что и для  тебя  тоже,  Рената,  иначе  я  отрекусь  от  своего
приемного отца прямо здесь, перед всеми его вассалами!
   "Если бы ты собирался выступить против него, то тебе следовало  сделать
это с самого начала, и уж во всяком случае, не сейчас,  когда  дело  зашло
так  далеко!  -  с  отчаянием  подумала   Рената.   -   Теперь   публичное
неповиновение будет концом для нас обоих!"
   - Я останусь такой же, какой была раньше, - сказала  она  вслух.  -  Ты
хорошо знаешь об этом и не нуждаешься в моих клятвах. Сейчас не место и не
время для такого разговора. Я должна вернуться к женщинам, Донел.
   Отойдя в сторону, она мимолетным жестом прикоснулась к его руке, и в ее
улыбке промелькнуло что-то похожее на жалость.
   "Мы были так счастливы этим летом! Как мы дошли до такой жизни? Я  тоже
виновата: следовало немедленно выйти за него  замуж.  Надо  отдать  Донелу
должное, он этого хотел". Мысли Ренаты  беспорядочно  скакали,  когда  она
входила в зал вместе со свитой Дорилис.
   _Дом_ Микел стоял у камина,  освещенный  яркими  огнями,  и  поочередно
приветствовал гостей. Дорилис присела перед отцом в глубоком реверансе. Он
поклонился, расцеловал ее в обе щеки и усадил за высоким столом по  правую
руку от себя. Затем повернулся с приветствиями к женщинам из свиты:
   - Леди Элиза, я хотел бы высказать вам благодарность  за  вашу  работу.
Вам удалось развить прекрасный голос, который  моя  дочь  унаследовала  от
матери.
   Алдаран отвесил учтивый поклон.
   - Маргали, я снова должен поблагодарить вас за то, что вы стали матерью
для осиротевшего ребенка. Дамисела, - он склонился над рукой Ренаты, - как
я могу выразить вам свою благодарность за то, что вы сделали для  Дорилис?
Для меня огромная честь принять вас в... в праздничном зале, - добавил он,
слегка запнувшись на последних словах.  Рената,  тренированная  телепатка,
чьи чувства сейчас были обострены до предела,  поняла,  что  он  собирался
сказать "в свою семью", а затем, вспомнив о реальных отношениях между  нею
и Донелом, воздержался от такого продолжения.
   "Я всегда думала, что он знает, - подумала _лерони_. - Однако для  него
гораздо важнее, чтобы исполнился его замысел!" Сейчас она даже сожалела  о
своих принципах, не позволивших ей забеременеть от Довела.
   "Если бы я пришла сюда с  вздувшимся  животом,  с  ребенком  Довела  во
чреве, хватило бы у Алдарана совести женить  Донела  на  другой?  Ведь  он
утверждает, что я спасла Дорилис. Могла ли  я  заставить  его  отдать  мне
Донела хотя бы таким способом?"
   Рената подошла к своему месту, едва сдерживая слезы.
   Хотя повара и слуги потрудились на славу, празднество  вышло  пышным  и
торжественным, но безрадостным. Дорилис  накручивала  на  палец  локон.  В
конце трапезы _дом_ Микел жестом призвал к вниманию и пригласил  Донела  и
Дорилис встать перед ним. Кассандра и Эллерт,  сидевшие  в  дальнем  конце
стола,  напряженно  следили  за  происходящим.   Эллерт   приготовился   к
неожиданному резкому выпаду либо со стороны Донела, загнанного  в  угол  и
отчаявшегося, хотя и не  желающего  нарушить  приличия,  либо  со  стороны
одного из мрачных офицеров стражи, сидевших за нижним столом. Но никто  не
стал вмешиваться. Взглянув на лицо старого лорда, Эллерт понял, что  никто
не осмелился перечить ему в эту минуту.
   - Это воистину радостное событие для Алдарана, - произнес _дом_  Микел.
Эллерт, на мгновение встретившийся  взглядом  с  Донелом,  разделил  мысль
друга, быстро спрятанную в глухой уголок  сознания:  "Воистину  радостное,
как все преисподние Зандру!"
   - В этот торжественный день я с удовольствием препоручаю опеку над моим
замком  и  моей  единственной  наследницей,  Дорилис  Алдаранской,   моему
приемному сыну, Донелу из Рокравена.
   Донел вспыхнул  при  имени  его  матери,  и  его  губы  зашевелились  в
беззвучном протесте.
   - Донела Деллерея, - неохотно поправился _дом_ Микел.
   "Даже сейчас он не хочет признать, что Донел - не его сын",  -  подумал
Эллерт.
   Лорд Алдаран поместил двойные браслеты из превосходно выделанной меди -
гравированные и  покрытые  филигранью,  с  внутренней  стороны  отделанные
золотом, чтобы медь не раздражала кожу, -  на  правое  запястье  Донела  и
левое запястье Дорилис. Взглянув на браслет на  собственной  руке,  Эллерт
протянул руку Кассандре. Когда Алдаран начал произносить ритуальные фразы,
все женатые пары в зале сделали то же самое.
   - Как левая рука правой руке, да будете  вы  навеки  принадлежать  друг
другу в касте и клане, доме и в наследстве, в домашних хлопотах,  разделяя
все радости и невзгоды в любви и верности,  отныне  и  во  веки  веков,  -
произнес он, замкнув браслеты. Улыбнувшись, несмотря  на  одолевавшее  его
беспокойство, Эллерт соединил звено своего браслета с браслетом Кассандры,
и они крепко взялись за руки. Он уловил мысль Кассандры: "Если бы это были
Донел и Рената..." - и снова испытал бессильный приступ гнева.
   Алдаран разъединил браслеты новобрачных.
   - Разделенные в мире, да пребудете вы едины духом  и  сердцем.  В  знак
согласия прошу вас обменяться поцелуем.
   Повсюду в зале супруги потянулись друг к другу, чтобы снова подтвердить
свои брачные  обязательства  -  даже  те,  кто  был  далеко  не  в  лучших
отношениях друг с другом. Эллерт нежно поцеловал Кассандру, но отвернулся,
когда Донел наклонился к Дорилис, едва прикоснувшись к ее губам.
   - Да будете вы навеки едины, - заключил Алдаран.
   "Опустошенность, - подумал Эллерт, перехватив взгляд Ренаты. - Донел не
должен был так поступать с ней..." Он по-прежнему ощущал  сильное  чувство
близости к _лерони_, ответственности за нее. Если бы он знал, что  делать!
"Можно  подумать,  что  Донела  радует  эта  процедура!  Они  оба  глубоко
несчастны". Хастур проклинал _дома_ Микела за одержимость, груз вины тяжко
давил на плечи. "Это моих рук дело. Я вложил эту мысль  в  голову  старого
лорда". Сейчас ему от всей души хотелось, чтобы он никогда не вступал  под
своды замка Алдаран.
   Потом в зале начались танцы. Первый, придуманный Ренатой,  представляла
Дорилис с группой женщин. Они  с  Ренатой  исполнили  замысловатые  парные
фигуры, соприкасаясь кончиками пальцев и с поклоном расходясь в стороны.
   "Они не враги, - думал Эллерт, глядя на них. - Они обе жертвы". Заметив
взгляд Донела, обращенный на танцующих, он резко отвернулся  и  подошел  к
скамьям у стены, где вместе с пожилыми женщинами сидела Кассандра, которая
была слишком слаба, чтобы танцевать.
   Вечер тянулся медленно, постепенно переходя в  ночь.  Вассалы  и  гости
лорда Алдарана старательно пытались вдохнуть хоть малую толику  веселья  в
унылое торжество. Фокусник представил собравшимся свое искусство,  вынимая
монеты  и  маленьких  животных  из  самых  невообразимых  мест.  В   конце
представления он извлек живую певчую птичку из уха Дорилис,  преподнес  ее
девочке и с поклоном отступил назад. Менестрели пропели  несколько  старых
баллад, и в огромном зале снова начались танцы. Но это не походило  ни  на
свадьбу, ни на обычный праздник. То и дело кто-нибудь начинал  произносить
здравицу или добродушную шутку в адрес молодых, но вовремя спохватывался и
умолкал  на  полуслове.  Дорилис  долго  сидела  рядом  с  отцом,   искоса
поглядывая на Донела. Кто-то  принес  клетку  для  певчей  птицы.  Дорилис
пыталась уговорить ее спеть песенку, но час был уже поздний, и птичка лишь
уныло хохлилась на жердочке. Казалось,  Дорилис  тоже  начинала  засыпать.
Наконец Донел, вконец измученный напряженным ожиданием, повернулся к своей
супруге.
   - Ты потанцуешь со мной, Дорилис? - спросил он.
   - Нет, - перебил Алдаран. - Новобрачным не полагается танцевать друг  с
другом на свадьбе.
   Донел решительно повернулся к старику. В его глазах сверкнула ярость.
   - Во имя всех богов, эта пародия уже... - начал было он, но замолчал  и
тяжело вздохнул. - Что ж, негоже идти против обычаев.
   Он повернулся и кивнул Эллерту:
   - Кузен, не желаете ли вы пригласить мою сестру на танец?
   Когда Эллерт вывел Дорилис к танцующим, Донел в отчаянии  посмотрел  на
Ренату, но отвернулся под взглядом  своего  приемного  отца  и  поклонился
Маргали.
   - Не окажете ли вы мне честь потанцевать с вами, матушка?
   Он  взял  пожилую  леди  под  руку  и  удалился  вместе  с  ней.  Потом
старательно протанцевал с другими  женщинами  из  свиты  Дорилис:  с  леди
Элизой и даже с пожилой няней Кэти. Эллерт, наблюдавший за ним,  спрашивал
себя, не делалось ли  это  с  намерением  в  конце  концов  потанцевать  с
Ренатой, не возбуждая подозрений. Но когда Донел отвел Кэти к ее месту, он
столкнулся лицом к лицу с Дорилис,  танцевавшей  с  управляющим  поместьем
лорда Алдарана. Дорилис нежно взглянула на брата, затем кивнула  Ренате  и
обратилась к ней громким, фальшиво-приторным голосом:
   - Ты должна потанцевать с Донелом, кузина. Разве ты не знаешь народного
поверья? Говорят, что если  танцуешь  с  женихом  в  новогоднюю  ночь,  то
обязательно  выйдешь  замуж  в  следующем  году.  Может  быть,  мне  стоит
попросить отца найти подходящего мужа для тебя, дорогая Рената?
   Ее улыбка была озорной и невинной. Стиснув зубы, Донел взял  Ренату  за
руку и вывел ее к танцующим.
   - Ее следует хорошенько отшлепать! - Рената едва сдерживала слезы. -  Я
думала... я думала, она понимает. Я надеялась, что нравлюсь  ей,  что  она
даже начинает любить меня... Как она могла?
   - Она переутомилась,  -  сухо  сказал  Донел.  -  Час  уже  поздний,  и
напряжение очень велико. Полагаю, она не может не вспоминать  о  том,  что
случилось во время ее помолвки с Дарреном из Скатфелла.
   "Дорилис в последнее время  отличалась  хорошим  поведением,  -  думала
Рената. - Она помогла мне разогнать  снежную  бурю,  грозившую  похоронить
Эллерта, Кассандру и Довела, и  теперь  гордится  этим.  Но  она  остается
ребенком - испорченным и своевольным".
   Эллерт, сидевший в другом конце зала рядом с Кассандрой, услышал отзвук
грома.  На  мгновение   это   показалось   ему   голосом   его   _ларана_,
предупреждавшим о грядущих бурях над Алдараном... Ему показалось, будто он
стоит во дворе замка, озаренном сверкающими молниями и наполненном треском
электрических разрядов. Он видел бледное лицо  Ренаты...  слышал  крики  и
лязг оружия и чуть было не сорвался с места, решив, что замок в самом деле
подвергся  нападению,  но  вовремя  вспомнил,  что   сейчас   это   просто
невозможно.
   Кассандра сильно сжала его руку.
   - Что ты видел? - прошептала она.
   - Бурю. Грозу над Алдараном.
   Его голос понизился до шепота, словно он снова услышал  гром,  хотя  на
этот раз раскаты гремели лишь в воображении.
   Донел вернулся к своему месту и  почтительно,  но  твердо  обратился  к
лорду Алдарану:
   -  Сир,  час  уже  поздний.  Поскольку  эта  церемония  не   закончится
традиционным препровождением новобрачных к ложу, я распорядился  отпустить
менестрелей и принести гостевой кубок.
   Лицо Алдарана потемнело от неожиданного прилива крови.
   - Ты слишком много  на  себя  берешь,  Донел!  Я  не  отдавал  подобных
распоряжений!
   Донел замер, ошеломленный реакцией старика. В последние три года  _дом_
Микел оставлял подобные распоряжения на усмотрение приемного сына.
   - Я поступил так, как вы всегда требовали от меня, сир, - рассудительно
произнес он. - Уверяю вас, я действовал исходя из самых лучших побуждений.
   Он надеялся, что сможет успокоить лорда  Алдарана,  сославшись  на  его
собственные слова, но вместо этого _дом_ Микел подался вперед, сжал кулаки
и грозно спросил:
   - Неужели ты так жаждешь править здесь вместо меня, Донел, что  не  мог
даже дождаться моего слова?
   "Он что, сошел с ума?" - изумленно подумал Деллерей.
   _Дом_ Микел открыл рот, собираясь сказать  что-то  еще,  но  слуги  уже
внесли золотой кубок, инкрустированный самоцветами и  доверху  наполненный
ароматным вином со специями. Кубок полагалось пустить по кругу,  передавая
из рук в руки.
   Сжав массивную чашу  в  ладонях,  _дом_  Микел  так  долго  пребывал  в
неподвижности, что Донел затрепетал, но в конце  концов  правила  приличия
одержали верх. Старый лорд поклонился  Донелу,  поднес  кубок  к  губам  и
передал ему. Тот едва прикоснулся к вину, поднес кубок  Дорилис,  а  затем
протянул Эллерту и Кассандре.
   Неудачная сцена положила конец празднеству. Один  за  другим,  пригубив
вино,  гости  кланялись  лорду  Алдарану  и  уходили.  Дорилис  неожиданно
разразилась рыданиями, которые быстро переросли в крикливую истерику.
   - Что такое, Дорилис, дитя мое?  -  беспомощно  произнес  _дом_  Микел.
Когда он прикоснулся к девочке, та зарыдала еще громче.
   Маргали, подоспевшая на помощь, заключила Дорилис в объятия.
   - Она переутомилась, и  неудивительно.  Полно,  полно,  моя  маленькая,
разреши мне отвести тебя в постель. Пошли, моя  дорогая,  моя  птичка,  не
надо плакать, - ворковала она.
   Маргали, Элиза и Кэти  почти  вынесли  девочку  из  зала.  Немногие  из
оставшихся гостей в смущении разошлись по своим комнатам.
   Донел, побагровевший и взбешенный, одним глотком осушил бокал  и  снова
наполнил его с мрачной сосредоточенностью. Эллерт  хотел  было  остановить
его, но передумал и со вздохом отошел в сторону. Сейчас он ничего  не  мог
сделать  для  юноши.  Если  Донел  напьется,  это  будет  лишь   достойным
завершением неудавшегося торжества.
   Эллерт нагнал жену в дверях. Они молча направились по коридору к  своим
комнатам.
   - Я не виню девочку,  -  сказала  Кассандра,  с  мучительными  усилиями
поднимаясь по лестнице и придерживаясь за перила. -  Нелегко  играть  роль
новобрачной, когда все смотрят на тебя и чуть ли не  в  открытую  осуждают
свадьбу, а потом ложиться в постель в детской комнате - так, словно ничего
не произошло! Вот так праздник для ребенка!  Я  уже  не  говорю  о  первой
брачной ночи.
   - Насколько я помню, любимая, ты тоже провела свою первую брачную  ночь
в одиночестве, - напомнил Эллерт, мягко взяв ее под локоть.
   - Да, - ответила она, глядя на него и улыбаясь. - Но мой жених не лежал
в постели с другой, которую он любил бы больше меня. Как думаешь,  Дорилис
не знает, что Донел спит с Ренатой? По-моему, она ревнует.
   Эллерт фыркнул:
   - Даже если и знает, что это может означать для нее, в ее-то  возрасте?
Она может ревновать Донела, но он остается ее старшим братом,  и  конечно,
брачная ночь для нее не то же самое, что и для тебя.
   - Я не слишком уверена в этом, - тихо сказала Кассандра. -  Дорилис  не
так мала, как думает большинство людей. Да, я готова признать, что  ей  не
так много лет, но того, кто обладает ее даром, несет на себе тяжесть  двух
смертей и знает все, чему может научить Рената, нельзя называть  ребенком.
Милосердные боги, что за ужасный клубок! - шепотом добавила она. - Не могу
представить, что из этого получится.
   Эллерт, который мог попробовать, решил, что лучше этого не делать.


   Глубокой ночью Рената была  разбужена  какими-то  звуками  в  коридоре.
Мгновенно сообразив, кто это, она вскочила с постели, распахнула  дверь  и
увидела Донела - растрепанного, едва стоящего на ногах и очень пьяного.
   - В такую ночь... Разумно ли это, Донел? -  спросила  она,  но  тут  же
поняла, что ему наплевать. Она ощущала его  отчаяние,  словно  собственную
физическую боль.
   - Если ты выгонишь меня сейчас, то я брошусь вниз с самой высокой башни
этого замка, - хрипло пробормотал он.
   Ее руки протянулись навстречу, втащили внутрь, захлопнули за ним дверь.
   - Они могут женить меня на Дорилис, - с пьяной запальчивостью  произнес
Донел, - но она никогда не будет моей женой. Ни одна женщина не будет моей
женой, кроме тебя!
   "Милосердная Аварра, что с нами будет!" -  подумала  Рената.  Она  была
Наблюдающей и понимала, что, учитывая  его  теперешнее  состояние,  трудно
придумать худшие условия для сегодняшней встречи. Но она также знала,  что
не может лишить его ничего, что могло хотя бы  ненадолго  уменьшить  боль,
смягчить унижение сегодняшнего вечера.  И  еще  она  сознавала  с  горькой
внутренней убежденностью, что в эту ночь понесет сына от Донела.



        24

   Через две недели Эллерт встретился с Кассандрой на лестнице, ведущей  в
южное крыло замка Алдаран, где просторные оранжереи  ловили  скудные  лучи
зимнего солнца.
   - Сегодня ясный день, - сказал он. -  Почему  бы  нам  не  погулять  во
дворе? Я так мало вижу тебя в последнее  время.  Но  нет,  ты  не  можешь.
Сегодня вечером в женских покоях будет праздник в честь  Дорилис,  не  так
ли?
   Все в замке Алдаран  знали,  что  в  последнюю  неделю  месяца  Дорилис
впервые начала выказывать признаки  женской  зрелости,  -  это  и  служило
официальным предлогом для торжества. В течение  последних  трех  дней  она
раздарила свои игрушки и любимую детскую одежду  детям  замка.  Во  второй
половине дня ожидалось закрытое празднество среди женщин, знаменовавшее ее
присоединение к женскому обществу.
   - Я знаю, что ее отец послал за  каким-то  особым  подарком,  -  сказал
Эллерт.
   Кассандра кивнула:
   - А я вышила ей несколько лент для новых платьев.
   - Что, в конце концов, происходит там у вас, на женской половине?  -  с
любопытством спросил Эллерт.
   Кассандра звонко рассмеялась.
   - Ах, муж мой, ты не должен спрашивать меня об этом, - отозвалась она и
добавила с насмешливой серьезностью: -  Есть  некоторые  вещи,  о  которых
мужчинам лучше не знать.
   Эллерт фыркнул:
   - Эту присказку я слышу с тех пор,  как  покинул  компанию  христофоро.
Полагаю, за обедом вы также не присоединитесь к нам.
   - Нет, - ответила  Кассандра.  -  Сегодня  вечером  все  женщины  будут
обедать вместе, на празднике Дорилис.
   Он наклонился и поцеловал ее руку.
   - Ну что ж, в таком случае передай ей мои поздравления.
   Он вышел. Кассандра, держась за перила, - поврежденное колено понемногу
выздоравливало, но все еще  причиняло  неудобства  при  ходьбе,  -  начала
подниматься в оранжерею.
   Зимой женщины проводили много времени в оранжерее,  так  как  только  в
этой части замка в  погожие  дни  ярко  светило  солнце.  Свет  усиливался
отражателями, снабжая растения жизненной энергией; в последний день  перед
праздником  принесли  цветущие  ветки  фруктовых  деревьев  и   расставили
повсюду.  Маргали,  как  домашняя  _лерони_  и  приемная   мать   Дорилис,
распоряжалась   проведением   торжеств.   На   празднике    присутств