остоя или это сделать мне?
   - Ладно, - зевнул Белтран, - сейчас все устрою. Им следует  знать,  что
их принц заботлив и только тем и  занимается,  что  думает  о  здоровье  и
благополучии подданных. В общем-то, я не знаком  с  этой  солдатней  и  не
очень-то разбираюсь, что  именно  надо  делать,  но  надеюсь,  здесь  есть
ветераны, которые поправят меня, если я ошибусь.
   Когда Белтран ушел, Бард усмехнулся. Так  было  всегда  -  принц  плохо
разбирался в тактике, зато охотно посещал  уроки  стратегии.  Особенно  он
любил всякие заповеди, крылатые слова, наставления, которыми так и  сыпали
древние. Одно из них звучало так: главная опора  трона  -  это  солдатская
верность. Следовательно, следует не жалеть сил, чтобы завоевать  любовь  и
признание солдатни. Белтрану хватало ума понимать,  что  есть  вещи,  куда
лучше не соваться,  но  есть  такие,  мимо  которых  король  -  тем  более
наследный принц - проходить не имеет права. В том и заключалось  искусство
управления - делать то малое, что необходимо, для того, чтобы все  решили,
что ты обо всем заботишься. Пусть Бард  командует  на  марше,  в  бою,  но
заботу о солдатах ему доверять нельзя. Здесь первым должен  быть  Белтран.
Так учили древние - эту заповедь  следует  выполнять  неукоснительно.  Это
его,  наследного  принца,  долг  -  дойти  до  каждого  солдата,   осыпать
милостями, поинтересоваться самочувствием.
   Бард внимательно следил, как Белтран переходил  от  одного  к  другому,
справлялся о здоровье, о состоянии лошади, об  имуществе,  питании.  Между
тем повар уже развел костер и в котле уже аппетитно побулькивало. У  Барда
даже живот свело, когда он почувствовал запах супа. За весь день всем было
выдано по ломтю хлеба и горсти орехов.
   Тут Бард еще раз усмехнулся. Хорошо, если Белтран наконец  поймет,  что
от него требуется. Пусть занимается людьми и хозяйством - ничего зазорного
в этом нет, только лишний груз снимет с  его  плеч.  Определившись,  принц
успокоится, с ним будет легче ужиться  -  именно  это  обстоятельство  все
больше начинало волновать Барда.
   Тут он обнаружил, что шагает к месту - чуть в стороне от лагеря, -  где
устроились лерони.  Перед  глазами  сам  собой  возник  образ  хорошенькой
Миреллы, она притягивала юношу как магнит.
   Он нашел ее возле холодного кострища, девушка пыталась развести  огонь.
Шатер чародеи уже поставили, и сквозь  тонкую  материю  на  одной  стороне
вырисовывались контуры грузного тела Мелоры. Она ворочалась с боку на бок,
не находя покоя. Бард опустился на колени возле Миреллы и предложил:
   -  Давайте  я  разведу  огонь,  дамисела.  -  Он   вытащил   кремневую,
заправленную маслом зажигалку. С ее помощью добыть огонь было куда  легче,
чем используя трут.
   Девушка не посмела даже взглянуть на него. Так и застыла,  не  поднимая
головы. Шейка ее восхитительно покраснела. Наконец лерони тихо ответила:
   - Благодарю, господин, но я сама справлюсь.
   Бард,  заметив  краску,  невольно  сглотнул.  В  этот  момент   девушка
неожиданно выронила  кремень,  с  помощью  которого  выбивались  искры,  и
схватилась за кожаный мешочек, висевший у нее на груди. Там, должно  быть,
лежит волшебный кристалл, сообразил Бард и, осторожно взяв руку девушки за
запястье, шепнул на ухо:
   - Если ты, дамисела, хоть разок взглянешь на меня, я тоже вспыхну,  как
сухое полено.
   Она чуть повернула голову в его  сторону  -  очень  немного,  но  этого
хватило, чтобы Бард увидел легкую улыбку на устах.
   Неожиданно их накрыла тень, послышался ровный голос Гарета:
   - Мирелла, ступай в шатер и помоги Мелоре разложить постели.
   Вспыхнув, девушка тут же вскочила и  поспешила  к  палатке.  Бард  тоже
поднялся, величественно и грозно поглядел в лицо колдуну.
   - При всем моем уважении я должен предупредить вас, ваи дом,  -  заявил
мастер Гарет, - вам бы следовало заводить шашни где-нибудь в другом месте.
Она не предназначена для вас.
   - Что  случилось,  старик?  Она  разве  твоя  дочь?  Или,  может,  твоя
любовница или суженая? - Бард почувствовал, как гнев ударил ему в  голову.
- Или ты добился от нее послушания с помощью своих чертовых заклятий?
   Мастер Гарет отрицательно покачал головой и неожиданно улыбнулся:
   - Ничего подобного. Однако во время боевых  действий,  походов  я  несу
ответственность за женщин, которые сопровождают меня. И на этот период они
неприкосновенны.
   - Для всех, исключая тебя?
   Опять улыбка и легкое отрицательное покачивание головой.
   - Вы же, господин, ничего не знаете об образе жизни  лерони.  Мелора  -
моя дочь, и в ее амурные дела  я  не  вмешиваюсь.  Она  взрослая  и  может
поступать, как ей хочется. Что касается Миреллы, то  она  обязана  хранить
девственность, так решили боги. Проклятье ждет любого, кто осмелится взять
ее, если только она по собственной воле не откажется от своего дара. Но  в
этом случае проклятье падет на ее голову. Я предупреждаю, избегай ее.
   Теперь Барда бросило в краску, он почувствовал себя словно  нашкодивший
школяр, которого привели к учителю, и тот  с  укоризной  отчитал  ученика.
Юноша склонил голову и прошептал:
   - Я не знал.
   - Вот почему я разъясняю  вам,  -  мягко  произнес  старик.  -  Мирелла
слишком  робка  и  скромна,  чтобы  самой  все  объяснить.  Она  не  может
принадлежать мужчине, который не  способен  проникнуть  в  ее  мысли.  Она
просто не сможет к нему привыкнуть.
   Бард бросил негодующий взгляд в сторону шатра. Он  подумал,  как  порой
жестоко несправедлива бывает природа  -  это  жирной  и  уродливой  Мелоре
следовало бы хранить девственность. Какой мужчина захочет ее,  если  лицом
Мелора походит на мешок. То ли  дело  хорошенькая  Мирелла!  Мастер  Гарет
вновь понимающе ухмыльнулся, и Барда пронзило жуткое ощущение, что  старик
способен читать его мысли.
   - Ступайте, ступайте,  господин  Бард.  Вы  же  обручены  с  принцессой
Карлиной. Что за радость заглядываться на простую лерони... Ляжете  спать,
и боги навеют  вам  сладостный  сон  -  увидите  высокорожденную  девушку,
которая ждет вашего возвращения. Подумайте сами, вы же не можете  обладать
каждой приглянувшейся вам женщиной. Зачем выказывать на людях дурной нрав.
   Бард коротко выругался, повернулся и зашагал к лагерю. Он едва  сдержал
себя - ясно, что от умения ларанцу  зависел  успех  рейда  и  его,  Барда,
личный успех, но вот голос этого старика!.. Юноша не выносил, когда с  ним
обращались как с нашкодившим мальчишкой. Тон  выговора  буквально  взъярил
его!.. Какое дело мастеру Гарету до его, Барда, личной жизни?!
   Денщик тем временем разбил палатку в стороне от общего лагеря. Бард  на
ходу отведал солдатской еды.  Он  неукоснительно  придерживался  старинной
заповеди - сначала должны  быть  накормлены  люди,  устроены  кони,  потом
только командиру можно брать в руки ложку. Каша ему  понравилась...  Затем
осмотрел лошадей, привязанных к  импровизированной  коновязи,  -  проверил
ноги, качество корма, и направился в предназначенную для него  и  Белтрана
палатку.
   Принц ждал его.
   - Что с тобой, Бард? - удивился Белтран. - На тебе лица нет.
   - Этот старый хищник! - в сердцах выпалил юноша. - Я  только  предложил
этой молоденькой лерони помочь развести огонь, а он уже встрепенулся.  Ах,
девица должна хранить девственность! Она дала обет!..
   Белтран рассмеялся:
   - Ну, расценивай это  как  комплимент!  Он  же  знает,  что  ты  можешь
соблазнить любую женщину, стоит лишь взглянуть на нее. Твоя слава,  хочешь
ты того или нет, летит  впереди  тебя.  Я  понимаю  старика  -  ты  только
взглянешь, тут же сердце  ранишь.  Кто  может  устоять  против  тебя,  кто
сохранит девичество в твоем присутствии!..
   Бард  несколько  смягчился,   слова   друга   придали   ему   некоторую
уверенность, он уже не чувствовал себя провинившимся мальчишкой.
   - Что касается меня, - заявил Белтран, - я считаю  недопустимым,  чтобы
женщины принимали участие в военных кампаниях. Тем более следовали  вместе
с войском... Я имею в виду порядочных женщин... Таких, как эти лерони.  От
шлюх, повсюду таскающихся за армией, не избавиться - у меня,  правда,  нет
охоты заниматься с ними любовью. Ну, да ладно... Но уж если я должен брать
женщин в поход, то предпочитаю иметь дело с достойными.  С  теми,  которые
хотя бы умываются, а то ведь есть и такие, у которых только дождь  смывает
грязь с лица. Однако даже самые хорошие женщины ничего, кроме желания,  не
пробуждают,  а  когда  отказывают,  это  ничего,  кроме  раздражения,   не
вызывает. Завтра в бой, того и жди, головы лишишься, а эти упрямятся.  Вот
почему я решительно против присутствия в лагере женщин.
   Бард кивнул - он  был  полностью  согласен  со  сводным  братом.  Потом
добавил:
   - Может случиться самое худшее - если женщины доступны, то среди солдат
неизбежно начнутся споры. Так и до смуты  недалеко.  Если  женщины  хранят
целомудрие, то все мужики в конце концов начинают мечтать о них. Так что в
лагере от них только одни заботы.
   Белтран откинулся на постель, закинул руки за голову:
   - Придет день, когда мне будет поручено командование армией отца, тогда
я издам приказ, который бы запрещал лерони сопровождать войска. Достаточно
ларанцу. Я считаю, что мужчины более искусны в колдовстве. У женщин вообще
слабый организм, чуть что -  сразу  слезы,  переживания...  Ты,  например,
можешь себе представить, чтобы Карлина сейчас находилась  в  лагере?  Ведь
детей же не берут на войну!.. Кстати, как твой младший братишка?
   - Ему уже восемь лет, - ответил Бард. - В середине зимы стукнет девять.
Надеюсь, он не забыл меня. С тех пор как отец отослал меня в ваш замок,  я
не бывал дома.
   Белтран ободряюще хлопнул его по плечу:
   - Не беспокойся. Надеюсь, тебе разрешат съездить домой на  побывку  еще
до середины зимы.
   - Если кампания против Хамерфела закончится до того, как  снег  заметет
дороги, - сказал Бард. - Я бы очень этого хотел. Мачеха не любит меня,  но
она  не  может  запретить  мне  навещать  дом.  Я  просто  мечтаю  увидеть
Аларика... - Он на мгновение примолк: пришла мысль, что  было  бы  неплохо
лично пригласить отца на свою свадьбу. Все-таки Рафаэль  ди  Астуриен  его
отец, судьба сына не должна быть ему безразлична.
   Они поужинали, потом легли спать - обида и гнев на мастера Гарета давно
сменились  у  Барда  благодушным,  мечтательным  настроением.  Мелькнул  в
сознании образ Миреллы и тут же растаял. Какой смысл вспоминать ее - ясно,
что мастер Гарет сказал правду. Бард не так глуп, чтобы искать приключений
на свою голову. Ему и так досталось в детстве, так что извини,  крошка,  у
тебя своя дорога, у меня своя... Его ждет Карлина,  последнее  расставание
очень обнадежило Барда. Ничего, жена смирится и даже полюбит его - он  это
чувствовал. Главное для него сейчас - не оступиться, не совершить  ошибку,
пусть  самую   малозначительную,   микроскопическую.   После   свадьбы   -
пожалуйста, но сейчас ни в коем случае! К тому же Белтран  прав,  женщинам
нечего делать на войне. Их доблесть должна проявляться в другом  месте.  С
тем и заснул.


   На следующее утро, после  короткого  совещания  с  мастером  Гаретом  и
Белтраном, они направились к  броду  у  Морейской  мельницы.  И  никто  из
живущих уже не помнил, кто такой был Морей; судя  по  легендам,  выходило,
что он - великан или повелитель  драконов.  Возле  брода  еще  можно  было
видеть древние руины. Несомненно, это была мельница, так как к ней от реки
шел  канал,  по  которому  и  поныне  текла  вода.  Дорога  к  реке   была
перегорожена.  Когда  отряд  приблизился,  им  навстречу   вышел   грузный
седовласый мужчина, поднял руку и объявил:
   - По приказу его сиятельства, властителя Далерета, эта дорога  закрыта.
Господа, я имею твердое указание  не  открывать  ворот,  пока  путники  не
заплатят положенную дань или не предъявят пропуск на свободный  проезд  по
подвластному краю.
   - Зандру вас всех побери! - начал  было  Бард,  однако  Белтран  жестом
остановил его и направил коня в сторону  сторожа.  Тот  был  в  переднике,
который обычно носят мельники.
   - С  удовольствием,  -  заявил  принц,  -  заплачу  пошлину  повелителю
Далерета. Твоей головой... Ты не против? Думаю, ваш  лорд  по  достоинству
оценит столь щедрую плату. Где еще он сыщет подобного наглеца?  Ранвил!  -
Он жестом подозвал одного из всадников, и тот,  на  ходу  вытаскивая  меч,
подъехал поближе. - Открой ворота, мужлан, не будь ослом...
   Сторож - зубы у него громко стучали -  немедля  бросился  к  воротам  и
начал вращать приводное колесо. Створки медленно,  со  скрипом  открылись.
Принц высокомерно швырнул сторожу несколько монет.
   - Вот тебе плата. Если ворота, когда мы будем возвращаться назад,  тоже
будут закрыты, даю слово, что прикажу моим  людям  сломать  их,  а  сверху
положить твою голову, чтобы пугать ворон.
   Когда они проезжали ворота, Бард  услышал,  как  сторож  что-то  злобно
проворчал про себя. Он тут же спешился и тряхнул его за плечо:
   - Что ты там бормочешь? А ну-ка, смелее, скажи это нам в лицо.  Слышишь
ты, мерзавец!
   Человек поднял глаза, лицо его приобрело решительное  выражение,  и  он
гневно выкрикнул:
   - Не хочу быть замешанным в свару сильных мира сего, ваи  дом.  Господа
дерутся, а у холопов лбы трещат. Почему я должен страдать из-за того,  что
вы не можете поделить землю? Все, что меня заботит, это моя мельница.  Вам
никогда не вернуться  этим  путем  или  каким-нибудь  другим.  Я  не  имею
никакого отношения к тому, что ждет  вас  у  брода.  А  теперь,  если  это
прибавит вам чести, можете убить безоружного человека.
   Бард отпустил его, выпрямился и надменно глянул на мельника.
   -  Убить  тебя?  Зачем?  Я  лучше  поблагодарю  тебя  за  своевременное
предупреждение. Тебе заплатят за это.
   Мужчина неожиданно сорвался с места  и  бросился  к  убогому  строению,
которое возвышалось возле руин на протоке. Бард долго смотрел ему вслед. С
четырнадцати лет он на коне, держит  оружие  в  руках,  но  только  теперь
впервые он задумался над  словами  мельника.  Собственно,  с  какой  стати
каждый благородный считает своим долгом объявить землю  своей?  Зачем  эти
непрекращающиеся стычки, сражения, войны? Какой прок от  них  мельнику,  а
ведь если не намолоть муки, не испечь хлеб, то много не навоюешь.  Раздоры
выгодны только наемникам.
   "Куда лучше, если земля будет  под  властью  одного  государя.  Межевые
знаки срыть, налоги не брать от Хеллерских гор и до самого  моря...  Тогда
простые люди смогут спокойно возделывать землю, разводить скот... А  я  бы
мог беззаботно жить в замке с Карлиной... В том,  который  король  подарил
мне..."
   Однако времени размышлять об этом больше не  было.  Он  позвал  мастера
Гарета и приказал отряду остановиться.
   Ларанцу спешился и подошел к командиру. Тот объяснил:
   - Я получил предупреждение... Что-то неладно с этим бродом.  На  первый
взгляд здесь все спокойно. Может, птица разглядит что-нибудь? Или  женщины
помогут?
   Мастер Гарет подозвал Миреллу,  которая  ехала  укутавшись  в  плащ,  и
что-то тихо  сказал  ей.  Она  вытащила  из  кожаного  мешочка  матрикс  и
пристально вгляделась в него.
   Спустя некоторое время она ровным глухим голосом сообщила:
   - Не вижу ни человека, ни зверя, ни какого иного чудища, которое  могло
бы подстерегать нас на противоположном берегу. Однако все точно  в  дымке,
мне  потребовалось  большое  усилие,  чтобы  оглядеть  местность   -   это
неспроста. Следует быть осторожным, родственник.
   Мастер Гарет повернулся к Барду:
   - У нее есть дар ясновидения. Если ей действительно что-то мешает, если
взгляд  ее  с  трудом  продирается   сквозь   пространство,   это   верное
свидетельство того, что дело нечисто.  Нам  следует  соблюдать  величайшую
осторожность.
   Они подъехали к воде. Как раз в том месте, где уже начинавшая зарастать
колея упиралась в мирно текущую реку.  Вокруг  было  тихо,  денек  выдался
солнечный,  и  малиновые  блики  весело   посверкивали   на   поверхности.
Проглядывало  дно.  Мелкая  галька  лишь  местами   прикрывала   скалистые
породы... Колесам телеги  только  ободья  намочить...  Бард  поджал  губы,
пытаясь определить,  какую  угрозу  могло  таить  это  место.  Все  вполне
безмятежно,  привычно  -  уходит   тропа   под   воду,   видно   дно.   На
противоположном берегу дорога ныряет в кусты и теряется в  роще.  Конечно,
место для засады  отличное  -  отряду  волей-неволей  придется  вытянуться
цепочкой, и в кустах можно легко перебить всадников по одному. Однако  что
же это за невидимый враг, если и птицы  поют  в  зарослях,  и  веточка  не
шевельнется, хотя они достаточно долго наблюдают за дорогой.
   - Раз вы не можете определить, что кроется за этой тишиной,  -  спросил
Бард, - может, есть смысл выпустить сторожевую птицу?
   Мастер Гарет кивнул, но сразу предупредил:
   - Выпустить-то можно, только птица - это не более чем  птица.  То  есть
она видит то, что лежит на поверхности, и не различает колдовства или чар,
наложенных опытной рукой. Единственный  магический  прием,  применяемый  в
работе с ней, - это способность Мелоры войти в сознание птицы и видеть  ее
глазами. Я даже не знаю, можно ли назвать подобное умение магией.  Мелора,
- позвал он, - дитя мое, ну-ка, выпусти птицу.
   Большой уродливый стервятник быстро набрал высоту  и  принялся  кружить
над бродом. Спустя несколько минут мастер Гарет,  застывший  на  некоторое
время, внезапно ожил, встрепенулся и дал знак Мелоре. Та  сразу  выставила
руку, и птица, камнем упавшая с небес, устроилась у нее на запястье. Затем
женщина погладила тварь перышком, угостила мясом с душком и надела  ей  на
голову черный колпачок.
   - Там, - Гарет указал в сторону противоположного берега, - нет  никого.
Ни людей, ни какого-нибудь зверья. Одним словом, ничего живого  на  многие
лиги, исключая деревенскую девчонку, пасущую стадо рогатых  кроликов.  Что
бы здесь ни таилось, это не засада, ваи дом.
   Бард и Белтран обменялись взглядами. Наконец Белтран решительно заявил:
   - Мы не можем торчать здесь весь день в ожидании чего-то ужасного, чего
никто не в состоянии увидеть. Я  думаю,  мы  смело  можем  переправляться.
Мастер Гарет пусть пока останется на берегу. На всякий  случай...  Я  знаю
колдунов, которые способны в мгновение ока вырастить лес или поджечь  поле
на пути армии. Может, что-то подобное они сотворили и с бродом. Мы  должны
быть готовы ко всему. Так как, Бард, ты отдашь приказ переправляться?
   У Барда мурашки побежали по телу. Такое с ним уже пару раз случалось, и
всякий раз это объяснялось действием ларана. Он не мог  объяснить,  почему
его охватывал озноб, слышал только, что существует дар ощущать присутствие
сверхъестественного.  Может,  ему  при  рождении  и   досталась   подобная
способность. Конечно, это очень полезное качество, тем  более  что  только
теперь он начал понимать, насколько важна для армии работа,  проделываемая
мастером Гаретом. Раньше  он  свысока  посматривал  на  Джереми,  которого
больше заставляли заниматься с ларанцу, чем учиться фехтовать.  Случалось,
Бард  ловил  себя  на  мысли,  что  Джереми  представляется  ему  странным
существом низшего порядка, нежели любой солдат. Теперь же, ощутив  нервную
дрожь, Бард признал, что ларан - великая сила  и  пренебрегать  им  просто
глупо. Ощущения и страсти ценны сами по себе; они - незамутненный источник
важнейшей информации. "Дар колдовства  уже  сам  по  себе  может  принести
могущество", - подумал Бард и положил руку на рукоять меча.
   Он повернулся к людям и приказал:
   - Рассчитаться по четыре.
   Когда они выполнили команду, распорядился:
   - Сдвоить ряды. Первая четверка, за мной, - и первым въехал  в  светлые
воды. В  этот  момент  он  буквально  содрогнулся  от  нахлынувшей  дрожи,
застучали зубы. Конь уперся и принялся  решительно  мотать  головой.  Бард
легонько ударил его каблуками, понудил идти впере