, ближе  к  центру  -
пехота и в самом центре -  дурно  пахнущие  огромные  фуры,  в  которых  и
хранился клингфайр. Оборона была выстроена по всем направлениям - там, где
склон  был  полог,  его   спешно   подкапывали   саперы.   Линия   редутов
вычерчивалась буквально на глазах...
   Теперь и Ромили стало ясно, что выкурить врага на открытое место атакой
невозможно. Предложение Алдерика, как бы оно ни было скороспело и  наивно,
давало единственную возможность выманить главные силы Ракхела в поле. "Ах,
как было бы хорошо, если бы тот поддался на эту уловку! В этом  случае  он
не смог бы применить липучий огонь. Не по своим же пулять?!"
   Между тем Алдерик и Ранальд уже скакали во главе небольшого - числом не
более двух десятков - отряда, следом за ними - Руйвен...
   Тут ее словно ошпарило - она видит их всех в последний раз!  Боже,  они
же смертники!.. Как же так, за что? Впервые ей  стало  ясно,  что  солдаты
Ракхела, обрушившись на всадников Каролина  и  обнаружив,  что  тех  всего
горстка, изрубят их. В капусту!..
   Было поздно... "Надо взять себя в руки, попытаться защитить их, сделать
все, что можно... Что можно? Как успеть?.."
   Между тем группа всадников, прикрываясь туманом, подобралась к подножию
холма.  Потом  они  скопились  в  неглубокой   лощине...   Пелена   тумана
растекалась прямо на глазах, но что это? Огонь?  Зыбкое  зарево  двинулось
вверх по склону, змейками поползли по траве языки голубого  пламени,  а  в
нем, набирая  скорость,  вытаптывая  траву,  с  криками  и  воплями  пошла
бессчетная масса всадников... Чьи солдаты? Батюшки, это же воины  Ракхела!
Недоумение отразилось на лице Ромили, еще большее смятение обнаружилось  в
рядах вражеской армии. Что-то знакомое было  в  этом  исступленном  набеге
конницы, и вдруг девушка догадалась  -  нечто  подобное  она  уже  видела.
Только  что!  Эти  всадники...  Это  та  часть  войска  Ракхела,   которая
дезертировала!  Удиравшая  во  всю  мочь  конница,  словно  отразившись  в
гигантском зеркале, неслась на свои же позиции. Теперь она со  всем  пылом
вкупе со все расширяющимся, плодящим новые очаги огнем штурмовала  вершину
холма.
   Некоторое время солдаты Ракхела твердо стояли на позициях.  Для  начала
они осыпали подступающего противника дождем стрел, но  они  все  канули  в
смердящем удивительном крошеве огня  и  влаги.  А  стена  огня  между  тем
неумолимо наползала на них...
   "Поддержите нас! Именем Господа, все, кто обладает лараном,  дайте  нам
свою силу. Помогите удержать иллюзию..."
   Дышавшее  смертью  облако  внезапно  начало  делиться,  слоиться,  и  в
прогалах можно было видеть атакующие ряды. Но кто шел на штурм  -  неясные
гигантские фигуры, скелеты, скачущие на костяных остовах коней, - все  они
источали пламя, изрыгали гибель...
   До Ромили, следившей за разворачивающимся сражением глазами  сторожевой
птицы, донесся исступленный призыв: "Стойте непоколебимо! Смелее, смелее!"
Однако гибнуть за Ракхела, грудью встретить наваливающийся ужас  охотников
оказалось немного, и когда прозвучал рев боевой трубы  и  раздался  приказ
контратаковать врага, немногие отряды  выполнили  его.  Это  была  роковая
ошибка, и Ромили сразу почувствовала, с каким облегчением вздохнул король.
Как он и предсказывал, все решила  выдержка,  боевой  дух.  Стоило  частям
Ракхела смело дождаться приближения этого облака,  и,  возможно,  чары  бы
рассеялись; теперь же, когда солдаты  должны  были  броситься  вперед  (на
явную гибель - так подсказывало зрение), многие побежали  назад,  в  рядах
занявшей вершину холма армии началась паника. Огневая слизь текла под ноги
коней, чьи всадники исполнили приказ и бросились  на  врага  -  лошадям-то
невдомек, что огонь им только кажется,  и  неожиданный  разгром  отдельных
конных  отрядов,  ударивших  в  это  месиво,  довершил  дело.  Река   огня
перевалила через бровку, тщетно несколько офицеров и опытных солдат руками
черпали горящую жидкость и кричали: "Видите, это не огонь, он без запаха и
жара. Это только колдовство, химера..." Линия обороны была разорвана, и  в
лагере Ракхела начали беситься кони, скидывать всадников...
   Наступил решающий момент.
   "Пора! Каролин! Каролин! Хастур! Хастур!"
   Боевой клич потряс округу,  и  король  бросил  вперед  конницу.  Следом
бегом, в каре в атаку пошла пехота - нельзя было терять ни секунды. Лерони
почти обессилели.
   Атакующие половодьем охватили подкову холма и отчаянно рванули вверх. В
течение нескольких минут по всему северному и западному  участкам  обороны
закипела кровавая битва. Тут Ромили  бросилось  в  глаза,  что  Алдерик  и
Ранальд во главе своего  небольшого  отряда  прорвали  вражеский  строй  и
устремились вперед, прямо к центру лагеря, где под  охраной  самых  верных
Ракхелу солдат располагался фургон с клингфайром. Их осыпали кучей  стрел,
но Алдерик и Орейн прорвали хлипкую  оборону  и  вместе  с  Ранальдом,  на
мгновение придержав коней, пустили впереди себя  раскаленный,  размером  с
лошадь шар - так и гнали его  мыслью.  Этот  сгусток  энергии  вонзился  в
фургон.  Время  остановилось  -  Ромили  едва  успела  отогнать   подальше
сторожевую птицу, - и со страшным,  переливчатым,  сухим  треском  в  небо
взметнулся столб огня. Тут же треск сменился протяжным нестерпимым  ревом.
Все  бросились  врассыпную,  и  тотчас  из-под  облаков  посыпался  частый
огненный дождь. Капли падали на траву, на  повозки,  на  людей,  прожигали
доспехи насквозь. Запылало дерево - в лагере начался кромешный  ад.  Живые
факелы метались по вершине холма, вопли, вскрики, рев животных  слились  в
единый вой. Тут как раз подоспела одолевшая первую линию  обороны  конница
короля, и началась такая резня, что кровь полилась ручьями.
   Ромили на миг оторвалась от созерцания поля  битвы  -  то-то  изумилась
она, когда часть ее  сознания  оказалась  намертво  сцепленной  с  разумом
Солнечного. Каролин не жалея гнал его вперед. Ромили почуяла запах горелой
травы, паленого мяса, в морду ее коня пахнуло смердящим жаром огня; вокруг
мелким  дождиком  падали  полыхающие  капли,  пятнавшие   землю   круглыми
обугливающимися проплешинами... Однако жеребец, управляемый сильной рукой,
бесстрашно мчался вперед. Вот он перемахнул через траншею... Или это  сама
Ромили несла на себе короля?  Они  оказались  в  самом  сердце  вражеского
лагеря.
   Собственно говоря, и вражеской армии как таковой уже  не  существовало.
Разве что испытавшая смертельный ужас  толпа  отчаявшихся  людей,  которую
топтали конями, рубили мечами, кололи копьями.
   - Эй! - послышался зычный голос Орейна. Только он и мог перекричать шум
битвы. - Ищите Ракхела. За ним, ребята!.. Взять подлеца живьем!..
   Теперь Ромили совсем рассталась со сторожевой птицей - та  свободно,  в
стороне, парила над землей. Вся,  мыслями  и  чувствами,  девушка  была  с
вороным жеребцом. В чужом лагере сгорело все, что могло сгореть, -  хорошо
поработали лерони  короля.  Кое-где  враги  еще  оказывали  организованное
сопротивление - туда и направил свой  бег  Солнечный.  Его  не  надо  было
понукать - Каролин правил им при помощи мысленных приказов.
   Вдруг вороной споткнулся. Ромили сразу не поняла,  ей  почудилось,  что
сбился с ноги ее конь, нет, это всадник притормозил бег и вздернул его  на
дыбы. Солнечный уже опускался на внезапно оказавшегося перед ним человека,
взмахнувшего  мечом...  Конь   ударил   его   огромным   копытом,   ударил
сокрушительно, как бьют молотом.  Ромили  невольно  ощутила,  как  смялась
голова солдата, скорее лопнула, как созревший плод. Это сделали ее копыта?
Или то был вороной?.. Она ощутила, как Каролин поерзал в  седле,  сохраняя
равновесие. В этот миг еще один солдат возник перед ним, взмахнул мечом  -
Каролин откинулся назад и грохнулся  оземь;  следом  Ромили  ощутила,  как
режущее лезвие коснулось незащищенной шеи, острая боль пронзила ее, голова
отделилась от плеч, хлынула кровь, и вместе с ней из нее умчалась жизнь...
   Как она упала на землю, Ромили уже не почувствовала.


   Дождь. Крупный холодный дождь... Барабанит и барабанит по земле.  Почва
уже пропиталась влагой, вода выступила, а капли все падают, падают... Даже
запаха клингфайра не слышно, а это такая вонь, что за версту  почуешь.  Но
нет, не слышно... Все смыл дождь. И небо черным-черно,  полночь,  что  ли?
Ромили села - голова отчаянно кружилась, она ничего не могла понять, потом
на мгновение вспомнила свист опускаемого меча,  острейшую  боль  в  шее  и
вновь, потеряв сознание, повалилась на мокрую траву.
   Теперь забвение длилось недолго, и не такое оно было полное, мерцало на
грани сознания.
   Солнечный! Она вновь  села  -  ее  неожиданно  обильно  вырвало.  Сразу
полегчало, девушка решительно принялась отыскивать в беспробудной  темноте
вороного.
   Напрасно!..
   Вокруг стояла глухая вязкая тишина,  разве  что  шелест  дождя,  редкий
свист ветра и еще какие-то неясные звуки  сливались  в  мучительное,  едва
слышимое неясное ворчание. Ромили глянула  в  одну  сторону,  в  другую  -
неожиданно остро заныла шея, однако прочная  мгла  поглотила  местность  и
только в нескольких шагах от  нее  смутно  угадывалось  тело  лошади.  Уже
привыкнув, девушка обнаружила, что голова коня почти напрочь  отрублена  и
неестественно закинута назад. Здесь же под  трупом  валялись  человеческие
останки - по-видимому, тот самый солдат, кого затоптал Солнечный...  Дождь
смыл остатки  крови,  потому,  может,  особенно  отвратительно  и  зловеще
выглядела  чудовищная  рана.  Какой  же  силы  удар  обрушился  на   коня!
Солнечный, Солнечный - мертв, мертв, мертв! Она едва не потеряла  сознание
- голова закружилась, опять подступила тошнота. Солнечный, чьей жизнью она
так долго жила...
   Которого она так откровенно предала, привела к гибели.  Два  властителя
не поделили трон... Никто из них не достоин и копыта этого скакуна... "Ах,
Солнечный... вместе с тобой умерла и моя душа..."
   Ромили ощутила пустоту и безысходность - да жива ли она?! Или  ей  весь
этот  кошмар  только   мерещится.   Она   слышала   легенды,   в   которых
рассказывалось, что некоторые люди, распростившиеся с жизнью, еще пытались
подать знаки живым, вступить с ними в контакт.  "Ах,  какой  бред!  Что  я
несу! Какие тут могут быть легенды!.." Что ей  осталось,  кроме  ярости  и
чувства вины...
   Она выпрямилась. Начинало светать...
   Вокруг лежали трупы солдат - по форме она определила,  что  здесь  были
солдаты и Ракхела, и Каролина. Самого короля видно не было, хотя он должен
был лежать неподалеку.  Ее  охватила  смутная  тревога  -  неужели  Ракхел
одержал победу? Нет, что-то здесь не то -  она  ясно  слышала,  как  Орейн
призывал своих людей схватить узурпатора.  Выходит,  дело  сделано?  Тогда
почему кругом такая тишь, почему безмолвие?.. Что же  случилось  на  самом
деле?
   "Какая разница, кто из мошенников займет трон!.."
   Наконец к ней вернулось ощущение собственного тела и  огромной  давящей
усталости и бессилия. Над полем в сумрачной мгле  черными  тенями  кружили
кворебни. Один из стервятников тяжко опустился на труп Солнечного - Ромили
замахала на него руками, - к сожалению, горло еще не подчинялось  ей,  тем
не менее стервятник с  ленцой  взмахнул  крыльями  и  взмыл  в  мерцающее,
зыбкое, едва различимое небо. На этот раз он улетел,  но  скоро  вернется.
Кто сможет помешать?
   "Солнечный  мертв.  Я  обучала  его,  своими  руками  каждую  шерстинку
приглаживала. И в конце концов передала его человеку, который повел его на
верную гибель... Какой ты был скакун! Никогда не спотыкался,  не  уставал,
ты принес Каролина к тому месту, где тебя поджидала  смерть.  Лучше  бы  я
убила тебя собственными руками - еще тогда, на постоялом дворе. Лучше бы я
не подходила к тебе, когда ты зверем смотрел на этих  двуногих,  загнавших
тебя в тесную коробку. Лучше б я миновала тот постоялый двор, и ты никогда
бы не узнал, что такое жалящий огонь, что такое лезвие  меча,  коснувшееся
твоей шеи..."
   Вдали в ночи мелькнул и пропал тусклый свет. Еще раз... Кто-то  обходил
с фонарем поле битвы. Грабители, обыскивающие трупы?  Похоронная  команда?
Неожиданно она догадалась - это  сестры  из  Ордена,  разыскивающие  своих
товарищей, тех, кому заказано быть похороненным вместе с солдатами...
   Словно теперь это имеет значение...
   Огонек зигзагами, то замирая, то вновь пускаясь  в  путь,  двигался  по
полю. Ее тоже считают погибшей... Скоро они доберутся  сюда  -  когда  она
полетела с коня, сраженная насмерть гибелью Солнечного,  все  решили,  что
она тоже убита. Теперь они ищут ее тело. Когда найдут - обрадуются...
   Как-то разом исчезли гнев и ощущение безысходной тоски. Будущее  смутно
замаячило перед ней - ничего, кроме недоумения и желания отринуть его, оно
не вызывало. Пройдет еще с  полчаса,  ее  обнаружат,  доставят  в  лагерь,
объявят героем. То-то будет радость... Спасибо, не надо. Для того  ли  она
лишилась семьи,  родины,  чтобы  попасть  в  тесные,  неразрывные  объятия
Ордена? И ладно, что ей доверили объездку и  обучение  коней.  Это  ей  по
вкусу. Но с какой целью? Чтобы подготовить их к смерти? Чтобы какой-нибудь
негодяй, ничтоже сумняшеся, поднял меч на такое чудо природы, как  лошадь?
Какое дело вольным коням до тревог  человеческих?  Какое  дело  птицам  до
наших звериных инстинктов, которые кто-то хитроумно - или  злоумышленно  -
объявил "чувствами".
   Хороши  чувства!  Жажда  власти,  крови,  обладания   -   алчность   во
всевозможных степенях; убийства...  И  все  это  на  фоне  тоски,  печали,
раскаяния, посыпания головы пеплом. Ну  лицемеры!  Ну  злоденыши!..  Шваль
подзаборная, голь кабацкая!.. Велика храбрость - погубить коня. Мечом  его
по шее - вон рана какая, на  одной  жилочке  да  на  кусочке  кожи  голова
держится...
   И вновь вернуться ко всему этому? Ни за что! Никогда!.. И не ищите...
   Трясущимися руками она вытащила сережку - знак принадлежности к  Ордену
Меча, - тончайшая проволочка рвала ухо, но Ромили этого не замечала.  Даже
боли  не  ощутила...  Вырвав,  бросила  серьгу  на   землю...   Вот   оно,
жертвоприношение,  совершенное  на  могиле  коня.  Святой  дар...  Прощай,
друг...
   Ромили с трудом поднялась, а выпрямившись, покачнулась  так,  что  едва
устояла на ногах. Теперь яснее было видно, что творилось  на  поле  брани.
Огоньков оказалось несколько, стервятников - множество, живых не  видно...
Разве что потерявшие хозяев кони бродили между трупов. Ей хватило  легкого
прикосновения лараном, и всхрапывающий неподалеку скакун подбежал  к  ней.
Вновь начало накрапывать, но дождь робел разойтись  во  всю  силу,  словно
давал  возможность  все   исполнить   не   спеша,   обстоятельно.   Ромили
взгромоздилась в седло, перевела дух, справилась с  головокружением,  едва
не выбросившим  ее  из  седла.  Конь  покорно  пощипывал  траву...  Ромили
легонько пнула каблуками в бока, и скакун мелко потрусил по полю.  Куда  -
девушке было все равно. Коню тоже, он перешел на шаг, однако Ромили  вновь
толчком заставила его перейти на рысь.
   "Тоже вопрос - куда? Какое это  имеет  значение?  Все  равно,  лишь  бы
подальше от этого места. Прочь от этой открытой братской  могилы,  клекота
ненасытных стервятников, от тусклых огоньков, врученных сестрам,  жаждущим
вернуть ее к жизни. Какой  такой  "жизни"?  Насквозь  пропитанной  кровью?
Извините -  это  не  жизнь.  Даже  не  существование,  а  последовательная
подготовка к смерти. Или к убийству - не ты, так  тебя!  Что,  собственно,
одно и то же... С любой точки зрения... Прощай, друг..."
   Ромили разрыдалась в полный голос - завыла, как воют солдатки,  получив
похоронки. Может, так и было? Может, в каком-то смысле  Солнечный  был  ей
супругом? Не в каком-то,  а  в  самом  высшем.  Божественном!..  "Ибо  ты,
Господи, дал мне этот дар; ты обручил меня со всяким существом - бегающим,
летающим, ползающим и плавающим".
   Душа  ее  полнилась  святым  кощунством  -  она  в  страхе   примолкла,
приглушила мысли. Но в чем она была не права? Не ей судить. Это точно.  Не
надо судить - надо рубить концы. Прочь  человеческие  установления,  прочь
Орден, прочь лерони. У нее своя  дорога,  началом  которой  служило  поле,
усыпанное телами погибших, а продолжение терялось в сумеречной завеси  все
усиливающегося дождя.
   "С этого момента я отказываюсь быть в подчинении  у  любого  из  людей,
будь то мужчина или женщина..."
   Ромили крепко ткнула коня, и тот, обученный, сразу взял в галоп...
   Всю ночь она ехала в неизвестность - конь сам выбирал дорогу. Ему  тоже
было  все  равно.  Утром  встало  солнце,  утомленное  этими   несколькими
дождливыми  днями.  Теперь  следовало  разгонять  туман,   сушить   землю,
подбавить жара, чтобы вновь распустились цветы, ожил лес. Ромили  все  еще
не могла прийти в себя, при каждом шаге лошади  ее  мотало  из  стороны  в
сторону, но - опытная наездница - она легко удерживала равновесие.  Ромили
никак не могла сообразить,  что  делать  дальше  -  в  общем-то  не  очень
старалась. Пустота и беспросветность грядущего устраивали ее - вот так  бы
и с прошлым. Забыть все и жить только настоящим. Солнечный мертв -  и  это
факт. Каролин и Орейн тоже сгинули - правда, неизвестно куда... Да это  ее
и не касается... Орейн не желает перейти на "ты". Госпожа Ромили,  госпожа
Ромили!.. Она вовсе не госпожа, а просто женщина. А с женщинами лорд Орейн
обходится вежливо и круто... Боже, какие глупости! Какая  теперь  разница,
как лорд  Орейн  обходится  с  женщинами.  Или  Каролин?  Ну,  это  особый
разговор.  Король  при  всей  его  деликатности  использует  людей  и   их
способности. От нее Каролину нужен был только ларан. Ордену тоже - готовь,
мол, Ромили, лошадок, воспитывай, обучай, а потом мы их  пошлем  в  бой...
Руйвен? Брат теперь мало что значил для нее, он превратился  в  монаха,  и
его правда, его вера стали слишком далеки от людей. И животных...  К  тому
же он имеет дело с проклятыми Башнями,  где  изготовляют  эту  дьявольскую
горючую смесь - клингфайр.
   "Одним словом, во всем  свете  нет  человека,  который  мог  бы  что-то
значить для меня".
   Весь день она скакала по безрадостной  пустынной  местности.  К  вечеру
подъехала к опушке, слезла с коня и похлопала его по шее.
   - Ступай, братец, - прошептала девушка, - и больше никому не попадай  в
рабство. Любой хозяин в  конце  концов  приволочет  тебя  на  бойню.  Будь
вольным, скачи куда хочешь, живи как знаешь...
   Лошадь несколько мгновений  смотрела  на  нее  -  Ромили  улыбнулась  и
напоследок пошлепала ее, потом толкнула. Ступай!..  Та  помотала  головой,
теперь уже откровенно  удивленно  глянула  на  человека  и  легкой  рысцой
затрусила прочь. Девушка побрела в лес. Одежда промокла до нитки,  но  она
не замечала ни сырости, ни холода. Конь тоже живет под открытым  небом,  и
ему хватает одной  шкуры.  Между  корней  старого  дерева  она  обнаружила
небольшую уютную  норку  -  там  и  расположилась.  Свернулась  клубочком,
завернулась в плащ, подаренный Орейном, и заснула как убитая.
   Утром, проснувшись, услышала крики и пение  птицей  показалось,  что  к
этому хору примешивается и квохтанье  кворебни.  Неужели  поле  битвы  так
близко? Выходит, конь бродил по  кругу?  Ромили  выбралась  наружу  и,  не
разбирая дороги, пошатываясь,  пошла  в  глубь  леса.  Подальше  от  этого
зловещего поля.
   Она шла большую часть дня. Голода не ощущала... Бродила подобно  дикому
зверю - избегала тропинок, заслышав какой-нибудь шум, скрывалась в чаще. В
полдень едва не угодила в ручей, бежавший среди  густых  трав  и  зарослей
колючек - сложила  ладони  лодочкой  и  попила.  Вода  была  необыкновенно
вкусна. Потом устроилась на солнечном месте и высушила одежду.  Замерзнув,
снова  оделась  и,  свернувшись,  заснула  в   кустах.   Какая-то   тварь,
копошившаяся в траве, пробежала по ней, но Ромили даже не пошевелилась.
   На следующее утро она просну