головой:
   - Тебя учили в Неварсине. Ты лучше меня можешь справиться со страхом  и
замешательством.
   Эллерт не был в этом уверен, но согласился с  женой  и  обвел  взглядом
лица собравшихся в оранжерее.
   - У меня нет времени проверять  вас  поодиночке  и  определять  уровень
вашего мастерства. Мне придется  доверять  вам.  Рената,  ты  четыре  года
работала Наблюдающей. Ты  должна  окружить  нас  охранным  заклятием,  ибо
сейчас мы откроемся перед теми, кто пытается разрушить замок и  уничтожить
всех его обитателей. Я собираюсь выяснить,  какое  оружие  они  используют
против нас и можно ли найти какую-нибудь защиту от него.
   Он снова посмотрел на людей, разделявших с ним частицу  силы,  великого
дара Доменов. Неужели все они состоят  в  отдаленном  родстве  с  древними
богами, будучи тем или иным образом  связаны  с  генетической  программой,
изобретенной наследниками Хастура и Кассильды? Или все люди обладают  этой
силой, дремлющей в их крови? До сих пор ему приходилось полагаться  только
на равных себе, на близких родичей. Теперь его судьба находилась  в  руках
простолюдинов, и это тревожило его. Эллерт боялся доверять им, но  у  него
не оставалось выбора.
   Сначала он связал свой разум с Кассандрой, затем с Донелом, потом начал
поочередно присоединять других участников круга,  улавливая  при  этом  их
эмоции.  Страх,  гнев,  отчужденность,  стеснение,   вызванное   необычной
обстановкой... Дорилис вошла в контакт, и он болезненно ощутил ее  ярость,
направленную на нападавших. Потом погрузился в  объединенное  осознание  и
потянулся вовне, направляя луч поиска...
   Казалось, прошло очень  много  времени,  прежде  чем  связь  распалась.
Эллерт поднял голову; его лицо окаменело от напряжения.
   - Они используют против нас  не  природный  самоцвет,  а  искусственный
матрикс, специально  выращенный  техниками  из  Башни.  С  помощью  своего
устройства они могут изменять уровень естественной вибрации горных  пород,
на которых стоит замок.
   Приложив руку к стене, он ощутил слабую дрожь, отражавшую сотрясения  в
недрах горы.
   _Дом_ Микел был небрит; его лицо под  неопрятной  седой  щетиной  имело
мертвенно-бледный оттенок.
   - Они сровняют замок с землей, - пробормотал он. - Никого не  останется
в живых. Неужели нет никакой защиты, Эллерт?
   - Не знаю. Даже вместе мы вряд ли сможем противостоять матриксу  такого
размера. Мы можем наложить связующее заклятье на толщу скал под  нами.  Не
знаю, удержится ли оно. Наших объединенных сил может не  хватить,  похоже,
это единственная надежда.
   Дорилис вскочила на ноги. Она пришла в оранжерею,  не  позаботившись  о
приличиях,  одетая  лишь  в  длинную  ночную  рубашку  и  домашние  туфли.
Распущенные волосы тяжелой медной  волной  падали  ей  на  плечи,  сверкая
рыжеватыми искорками.
   - Я придумала кое-что получше! - воскликнула она. - _Я_ могу разбить их
заклятье, правда, отец! Донел, пошли со мной!
   Находясь в каком-то  оцепенении,  Эллерт  смотрел,  как  она  вышла  из
комнаты. В группе мужчин и женщин, присоединившихся к  матриксному  кругу,
послышался шепот: "Королева бурь".
   - Это она, наша волшебница, наша маленькая леди. Она может вызвать бурю
и отправить в преисподнюю всех лиходеев, что собрались внизу.
   Эллерт снова воззвал к _дому_ Микелу.
   - Мой лорд... - начал он.
   Старый лорд Алдаран медленно покачал головой:
   -  Я  не  вижу  другого  выхода,  родич.  Или  это,   или   немедленная
капитуляция.
   Эллерт опустил глаза, зная, что _дом_ Микел говорит правду.
   Поднявшись на высокий бастион, где уже стояли  Дорилис  с  Донелом,  он
заметил, как потемнело еще недавно ясное небо. Отовсюду  наползли  облака.
Дорилис воздела руки к небесам, ее рот раскрылся в беззвучном крике.  Буря
грянула над их головами, словно вырвавшись на волю из первозданного хаоса.
Чудовищные молнии раскололи небо. Хлынул ливень, скрывший из  виду  лагерь
противника,  но  за  стеной  дождя,  за  беспрестанным  грохотом  грома  и
ослепительными вспышками молний Эллерт  ощущал  с  помощью  _ларана_,  что
творилось внизу.
   Потоки воды хлынули на лагерь у подножия горы.  Гром  оглушил  людей  и
животных, наполняя сердца ужасом. Молния ударила в  шатер,  где  работники
матриксного крута сидели перед своим  огромным  искусственным  самоцветом.
Больше половины _лерони_ сгорело заживо  или  умерло  на  месте  от  удара
током.  Тяжелый,  плотный  дождь,  пополам  с  градом,   начал   методично
сравнивать лагерь с землей, забираясь под каждую  скалу  или  дерево,  где
люди могли найти укрытие. Удары молний вспарывали  палатки  и  укрепления,
ярясь в необузданном бешенстве.
   Никогда в жизни Эллерт не видел  такой  грозы.  Кассандра  прильнула  к
нему, спрятав голову у него на груди и рыдая от страха. Эллерт  чувствовал
небывалую опустошенность, словно буря бушевала в его теле, но лицо  _дома_
Микела светилось жестоким торжеством. Час за часом старый  лорд  стоял  на
крепостной стене, наблюдая, как стихия сеет смерть и разрушения  в  лагере
Скатфелла и Дамона-Рафаэля.
   Потом  буря  начала  стихать.  Гром  ворчал,  как  огромное   умирающее
животное, дождь постепенно слабел. Когда грязно-серые облака расползлись в
стороны, открывая участки чистого неба, Эллерт посмотрел вниз,  в  долину.
Там  стояла  цепенящая,  глухая  тишина.  Несколько   шатров,   пораженных
молниями, продолжали пылать рядом с  бурными  потоками,  прорывшими  новые
русла и затопившими дно долины. Внизу не было  заметно  никаких  признаков
жизни.
   Дорилис, с неестественно бледным лицом, покачнулась  и  упала  на  руки
Донела. Он поднял потерявшую сознание девушку и осторожно унес внутрь.
   "Она спасла нас, - подумал Эллерт. - Но какой ценой?"



        28

   Было уже  за  полдень,  когда  в  лагере  Скатфелла  начали  появляться
признаки жизни. Высоко в горах все еще угрожающе погромыхивало: Дорилис  в
беспокойном забытьи снилась жестокая битва.
   "Рената говорила, что  Дорилис  пользуется  энергетическим  потенциалом
самой планеты, - подумал Эллерт. - Теперь я могу этому поверить. Но  может
ли она без вреда для себя пережить  воздействие  такой  огромной  энергии,
протекающей  через  ее  тело?  Не  лучше  ли,   в   конце   концов,   было
капитулировать, отдавшись на милость  Скатфелла  и  Дамона-Рафаэля?  Какой
должна быть отцовская любовь, способная подвергнуть ребенка столь ужасному
испытанию?"
   Вскоре гром  затих  вдали.  Кассандра,  на  чьем  попечении  находилась
Дорилис,  доложила  о  том,  что  девушка  проснулась,  немного  поела   и
погрузилась в нормальный сон. И все-таки Эллерт ощущал близкое присутствие
чего-то  недоброго.  Ему  казалось,  что  бесконечные  молнии  по-прежнему
вспыхивают вокруг  замка.  Донел  тоже  выглядел  встревоженным.  Хотя  он
руководил работой по расчистке завалов и погребению погибших, он то и дело
возвращался в замок, на  цыпочках  подходил  к  двери  комнаты  Дорилис  и
прислушивался к ее дыханию. Когда Рената наконец нашла  его,  он  поспешно
отвел глаза, всем своим видом показывая, что не хочет говорить с ней.
   "Что случилось с Донелом? -  в  страхе  подумала  она.  -  Неужели  его
развратила мысль об огромной силе сестры?"


   В два часа пополудни на дороге, ведущей к замку, появился  парламентер,
с  трудом  пробиравшийся  через  нагромождение  валунов  и  потоки   воды.
Сообщение было передано Донелу, который немедленно явился к _дому_ Микелу.
   - Отец, твой брат из Скатфелла прислал парламентера,  спрашивая,  может
ли он прийти и обсудить с тобой свое положение.
   Сузившиеся глаза Алдарана сверкнули торжеством,  но  его  голос  звучал
спокойно:
   - Передай лорду Скатфеллу, что я готов выслушать его.
   Через некоторое время Ракхел из Скатфелла  пешком  поднялся  по  тропе,
сопровождаемый  лишь  оруженосцем.  Донел,   вышедший   навстречу,   чтобы
проводить его к лорду Алдарану, удостоился лишь мимолетного презрительного
взгляда, но тем не менее Скатфелл выглядел побежденным,  и  все  понимали,
что он пришел обсуждать условия капитуляции. Слишком мало осталось от  его
армии, а ужасное оружие Дамона-Рафаэля сгинуло  навеки.  Донел  знал,  что
Скатфелл попытается спасти то малое, что у него еще осталось.
   Лорд Алдаран подготовил приемный зал для встречи  с  братом.  Он  вошел
туда рука об руку с Дорилис. Донел вспомнил тот день, когда они  последний
раз виделись в этом месте. Скатфелл выглядел постаревшим, согнувшимся  под
тяжестью сокрушительного поражения. Он гневно блеснул  глазами  в  сторону
Донела и Дорилис, переодевшейся в парадное голубое платье, но, когда  было
произнесено имя Эллерта, выражение его лица изменилось.  Несмотря  на  то,
что Эллерт был объявлен мятежником и преступником, Скатфелл все же смотрел
на него с традиционным уважением, близким к благоговению,  как  полагалось
смотреть младшему дворянину на лорда из рода Хастуров.
   - Что ж, брат мой, - наконец произнес лорд Алдаран. - Многое  произошло
между нами с тех пор, как ты последний раз стоял в этом зале. Я и не  чаял
снова увидеть тебя здесь. Теперь скажи: почему ты явился сюда?  Ты  хочешь
сдаться и просишь у меня пощады за бунт против моего законного правления?
   Скатфелл тяжело сглотнул.
   -  Разве  у  меня  есть  выбор?  -  с  горечью  отозвался  он.  -  Твоя
дочь-колдунья рассеяла мои армии и убила моих  людей  так  же,  как  моего
старшего сына. Никто из живущих не может противостоять такому чародейству!
Я пришел искать компромисса.
   - Почему я должен идти с тобой на компромисс, Ракхел? Почему бы мне  не
лишить тебя земель и титула, которым ты владеешь лишь моей милостью, и  не
выгнать тебя из Алдарана голым и воющим, как побитого пса, или же повесить
на крепостной стене в назидание остальным предателям и бунтовщикам?
   - Я не одинок, - заявил Ракхел из Скатфелла. -  У  меня  есть  союзник,
который может оказаться не по зубам ни тебе, ни твоему отродью. Мне ведено
передать, что если я не вернусь до захода солнца,  Дамон-Рафаэль  разнесет
эту гору вдребезги и замок Алдаран обрушится  тебе  на  голову.  Думается,
сегодня утром ты уже испытал на себе частицу его могущества. Люди и  армии
могут быть разбиты  и  рассеяны,  но  если  ты  хочешь,  чтобы  колдовство
превратило нашу землю в бесплодную пустыню, то вина за это будет лежать на
тебе, а не на мне. Однако лорд Дамон-Рафаэль не имеет намерения уничтожать
вас сейчас,  когда  вы  познакомились  с  его  силой.  Он  просит  лишь  о
возможности поговорить со своим братом без оружия, на  нейтральной  земле,
разделяющей наши армии. Разговор должен состояться сегодня до заката.
   - Эллерт Хастур - мой гость, - ответил лорд  Алдаран.  -  Должен  ли  я
вверить его жизнь вероломству его брата?
   - Вероломству? - На лице Скатфелла отразилось искреннее негодование.  -
В роду Хастуров? Он хочет помириться со своим братом  так  же,  как  и  я,
Микел, хотел бы помириться с  тобой.  -  Он  неуклюже  опустился  на  одно
колено. - Ты одержал верх надо мной, Микел. Я уведу  войска.  Знай  также,
что я непричастен к разрушению твоей башни. Я возражал  против  этого,  но
лорд Дамон-Рафаэль пожелал испытать свою власть на северных землях.
   - Я верю тебе. -  Алдаран  с  печалью  смотрел  на  младшего  брата.  -
Отправляйся домой, Ракхел. Уходи с миром. Я  прошу  тебя  лишь  об  одном:
поклянись честью перед мужем моей дочери, что ты никогда не  поднимешь  на
него руку или оружие, ни открыто, ни тайно. Если ты  поклянешься  в  свете
заклятья правды, то сможешь жить в Скатфелле до конца своих дней, не боясь
меня или моих людей.
   Скатфелл вскинул голову. Его лицо исказили ненависть и презрение.
   "Отцу не следовало так давить на него, - подумал Донел, наблюдавший  за
этой сценой. - Неужели он думает, что я не смог бы самостоятельно удержать
Алдаран после его кончины?"
   Однако Скатфелл, судя по всему, был готов капитулировать.
   - Зови свою _лерони_ и твори заклятье правды, - жестко сказал он. - Я и
помыслить не мог о том, что ты решишь подвергнуть  меня  такому  унижению,
брат.
   Послали за Маргали. Пока длилось  ожидание,  лорд  Скатфелл  беспокойно
переминался с ноги на  ногу.  Когда  пожилая  _лерони_  вошла  в  приемный
чертог, он начал было опускаться на колени перед  Донелом  и  Дорилис,  но
потом остановился.
   - Нет! - выкрикнул Ракхел, вскочив на ноги. - Дать  клятву  никогда  не
поднимать руку на ублюдка из Рокравена  и  на  твое  дьявольское  отродье?
Пусть Зандру заберет его первым! Я избавлю землю от их чародейства!
   В его руке блеснул кинжал.  Донел  встревоженно  вскрикнул  и  бросился
вперед, закрывая сестру своим телом, но его голос потонул в  пронзительном
вопле Дорилис. Голубая молния с шипением ударила в комнате. Скатфелл упал;
его тело выгнулось дугой в короткой агонии и осталось  лежать  неподвижно.
Половина лица обуглилась, обнажая кость.
   В  зале  наступила  мертвая  тишина.  Некоторое  время   все   молчали,
потрясенные случившимся.
   - Он хотел убить Довела! - выкрикнула Дорилис. -  Он  хотел  убить  нас
обоих. Ты видел кинжал!
   Она закрыла лицо руками. Донел, борясь с тошнотой, сдернул с себя  плащ
и накрыл им обгоревшее тело.
   - Нет позора в убийстве  клятвопреступника,  стремящегося  к  злодеянию
даже под предлогом капитуляции, - хрипло произнес Микел Алдаранский. -  На
тебе нет вины, дочь.
   Однако он покинул высокое кресло и спустился  в  зал.  Склонившись  над
телом Скатфелла, он откинул плащ с его лица.
   - О брат мой, - прошептал он. - Как мы дошли до этого?
   Его глаза ярко блестели, но  в  них  не  было  слез.  Наклонившись,  он
поцеловал обгоревший лоб и осторожно надвинул край плаща на лицо мертвеца.
   - Отнесите его вниз,  -  обратился  он  к  стражникам  и  повернулся  к
оруженосцу  Скатфелла.  -  Ты  свидетель,  что   здесь   не   было   иного
предательства, кроме его собственного. Я  не  собираюсь  мстить.  Его  сын
может наследовать замок Скатфелл, хотя было бы только справедливо, если бы
я наделил Довела поместьем брата в возмещение за ущерб, а ему  отдал  лишь
ферму в Хай-Крэг.
   Оруженосец поклонился.
   - Все будет исполнено по твоему слову, лорд. Его старшему  сыну  Лорану
недавно исполнилось семнадцать лет. Но что мне передать  лорду  Хастуру...
то есть его величеству Дамону-Рафаэлю? - быстро поправился он.
   Эллерт поднялся со своего места:
   - Наш спор с братом касается только меня, лорд Алдаран. Я спущусь  вниз
и встречусь с ним без оружия, как он предлагает.
   - Нет, Эллерт, - воскликнула Кассандра. - Он замышляет предательство!
   - И тем не менее я должен встретиться с ним, - ответил Эллерт.
   Из-за него род Алдаранов  оказался  втянутым  в  войну  Нижних  Земель.
Теперь, если Эллерт не придет на встречу, Дамон-Рафаэль разрушит замок.
   - Лорд Скатфелл сказал, что мой брат хочет помириться со мной так,  как
он сам хотел помириться с вами, - продолжал он.  -  Думаю,  в  тот  момент
Скатфелл не лгал. Он поднял руку на Донела не  умышленно,  но  в  припадке
гнева, и поплатился за это. Возможно, брат хочет убедить меня в законности
своего правления и  попросить  моей  поддержки.  Раньше  я  в  самом  деле
поклялся поддерживать его право на трон, хотя и не понимал тогда, что  это
означает. Поэтому он по-своему прав, называя  меня  предателем.  Я  должен
спуститься вниз и поговорить с ним.
   Кассандра, подбежавшая сзади, обняла его, удерживая на месте:
   - Я не пущу тебя! Не пущу! Он убьет тебя, и ты знаешь об этом!
   - Он не убьет меня, жена, - ответил  Эллерт,  отстранив  ее  с  большей
силой, чем когда-либо раньше. - Я знаю, что должен делать, и запрещаю тебе
вмешиваться.
   - Запрещаешь? - Рассерженная, она отошла в сторону. - Делай,  что  тебе
заблагорассудится,  муж  мой.  Но  передай  Дамону-Рафаэлю,  что  если  он
причинит тебе вред, то я  подниму  против  него  каждую  женщину,  каждого
мужчину и каждый матрикс в Хеллерах!
   Медленно спускаясь по горному склону,  Эллерт  продолжал  видеть  перед
собой лицо Кассандры. Его _ларан_ рисовал ужасные картины будущего.
   "Дамон-Рафаэль почти наверняка попытается убить меня. Однако  я  должен
убить его первым, как убивают взбесившееся животное, готовое укусить. Если
он станет королем, то  воцарится  такой  хаос,  какого  еще  не  видели  в
Доменах".
   Я  никогда  не  хотел  править.  Я  не  жаждал   власти.   Я   мог   бы
удовлетвориться жизнью в Неварсине, в Башне Хали или в Трамонтане,  однако
сейчас, когда _ларан_ показал, что произойдет, если Дамон-Рафаэль  взойдет
на трон, я должен как-то предотвратить это, даже если мне  придется  убить
брата!"
   Рука, которую он держал над пламенем Хали, пульсировала от боли, словно
напоминая о нарушенной клятве.
   "Я  преступил  клятву.  Но  я  Хастур,  наследник  богов,  и   я   несу
ответственность за благополучие этой земли и ее народа. Лишь я  один  могу
сейчас противостоять Дамону-Рафаэлю!"
   Путь к нижнему лагерю был недолгим, но Эллерту он казался  расстоянием,
отделявшим его от конца света. Его _ларан_ разворачивал перед ним  длинную
череду образов: то, что будет; то, что может случиться,  если  он  проявит
неосторожность; то, чего никогда не случится... Почти везде он видел  свое
мертвое тело, лежавшее среди камней рухнувшей башни с кинжалом в горле. Он
видел  Дамона-Рафаэля,  сравнивающего  с  землей  стены   замка   Алдаран,
провозглашающего свое владычество над Доменами и северными землями.  Видел
многолетнюю тиранию, народ, лишенный всех оставшихся  свобод.  Видел,  как
последние очаги сопротивления подавляются оружием, еще более страшным, чем
то, которое ему приходилось встречать.  И  наконец,  видел,  как  _лерони_
проникают в души людей, делая их покорными рабами чужой воли,  выжигая  их
желания и устремления.
   "О брат мой, как мы дошли до этого?" - кричала его душа словами  Микела
Алдаранского над телом своего брата.
   Дамон-Рафаэль не был изначально злым человеком, но был горд,  стремился
к власти и искренне полагал, что  может  указать  всем  наилучший  путь  к
счастью.
   "Он не так уж отличается от _дома_ Микела..." Но Эллерт быстро  отогнал
от себя эту мысль. Он снова заблудился в пугающих образах будущей тирании,
загораживавших реальную действительность.
   "Однако мой брат - не зло. Знает ли он об этом?"
   Наконец Эллерт остановился и увидел, что стоит на  относительно  ровном
участке.  На  другом  конце  этого   участка   стоял   его   брат,   стоял
Дамон-Рафаэль.
   Эллерт молча поклонился.
   "Это место твоей смерти!" - кричал _ларан_, но брат был один и  казался
безоружным. Эллерт протянул руки, показывая, что он тоже явился на встречу
без оружия, и братья шаг за шагом двинулись навстречу друг другу.
   - У тебя преданная и любящая жена, Эллерт,  -  начал  Дамон-Рафаэль.  -
Меня искренне огорчает необходимость забрать ее. Однако я  помню,  что  ты
женился на ней без особой охоты. Еще менее тебе хотелось разделить  с  ней
ложе, поэтому полагаю, ваша разлука не слишком опечалит тебя. В мире полно
женщин, и я обещаю женить тебя на любой, которая придется тебе  по  нраву.
Но Кассандра станет моей женой: я нуждаюсь  в  поддержке  Эйлардов.  Кроме
того, я обнаружил, что ее гены были определенным  образом  модифицированы.
Она может принести мне сына, обладающего даром  Хастуров  с  контролем  по
линии Эйлардов.
   - Кассандра - моя жена,  Дамон-Рафаэль,  -  ответил  Эллерт,  прочистив
горло. - Если бы ты любил ее или если бы она стремилась стать королевой, я
бы уступил ради вас обоих. Но мы любим друг друга, а для тебя она не более
чем пешка в политической игре. Поэтому я скорее умру, чем отдам ее тебе.
   Дамон-Рафаэль покачал головой:
   - Я не могу позволить  себе  взять  ее,  переступив  через  твой  труп.
Убийство брата - не лучший способ начинать правление.
   Эллерт усмехнулся:
   - В таком случае я могу причинить тебе определенные  неудобства,  пусть
даже ценой своей жизни!
   - Я не понимаю тебя, - тихо сказал  Д