- Вы такой же невежда в области ксенологии, сеньор Виггин,  как  и  в
области физики, - заявила она.
   - О, намного больший, - признался тот. - Но мне пришло в голову,  что
до сих пор нам не удалось обнаружить  никакого  иного  способа  переноса
разума  и  воспоминаний  в  тот  момент,  когда  pequenino  переходит  в
состояние третьей жизни. У деревьев мозгов нет.  Но,  поскольку  волю  и
память с самого начала переносит десколада, смерть  мозга  при  переносе
личности в отцовское дерево, собственно говоря, значения и не имеет.
   - Даже если и существует самый минимальный шанс того, что это правда,
- объявила Оуанда, - мы никак не сможем провести корректный эксперимент,
чтобы убедиться.
   Эндрю Виггин мрачно кивнул.
   - Мне ничего не удается придумать. Я надеялся на то, что это  удастся
тебе.
   Ковано перебил его.
   - Оуанда, ты должна исследовать это.  Даже  если  не  веришь,  ничего
страшного. Найди способ показать, что это не так. Даже этого  хватит.  -
Он поднялся, после чего обратился ко всем присутствующим:
   - Вы поняли, о чем  я  вас  прошу?  Мы  встали  перед  самым  ужасным
моральным выбором, который когда-либо должно  сделать  человечество.  Мы
рискуем тем, что доведем до  ксеноцида  или  же  бездеятельностью  своей
допустим  до  него.  Каждая  известная  нам  разумная  или  потенциально
разумная раса находится сейчас под угрозой уничтожения, и только мы одни
в состоянии предпринять большую часть решений.  Когда  в  последний  раз
произошло нечто, более-менее подобное, наши предки выбрали ксеноцид. Они
считали,  что  в  этом  их  единственное  спасение.  Я  прошу  вас  всех
проследить каждую возможность, которая дает нам хотя бы  лучик  надежды,
маленький проблеск света, чтобы он руководил нашими  решениями.  Так  вы
поможете?
   Даже Грего с Кварой согласно кивнули, хотя и без особого  энтузиазма.
Во  всяком  случае,  хотя  бы  ненадолго   Ковано   удалось   превратить
собравшихся в этом помещении самолюбивых гордецов в  группу,  работающую
ради общей цели. Как долго они продержатся, после того, как  разойдутся?
Квимо  показалось,  что  дух  сотрудничества  сохранится  до  ближайшего
кризиса... А может этого и хватит.
   Только их ждала еще  одна  конфронтация.  Собрание  уже  закончилось,
кое-кто вышел, остальные же попарно дискутировали. Мама подошла к  Квимо
и сердито поглядела ему прямо в глаза.
   - Не надо ехать.
   Квимо прикрыл глаза. В отношении  столь  нереального  требования  ему
нечего было сказать.
   - Если ты меня любишь, - прибавила она. Квимо вспомнились  строки  из
Нового Завета, когда к Иисусу пришла его мать с  братьями.  Они  хотели,
чтобы он прекратил учить апостолов и приветствовал их.
   - Это мать моя и братья мои, - прошептал Квимо.
   Новинья должна была понять аллюзию. Когда он открыл  глаза,  она  уже
ушла.
   Не прошло и часа, как Квим тоже ушел,  уехал  на  одном  из  немногих
бесценных грузовичков колонии. Ему не нужно было снаряжения, и в обычное
путешествие он отправился бы пешком. Только  лес,  что  был  его  целью,
располагался очень далеко; без машины ему  понадобилось  бы  идти  много
недель. Он просто бы не смог взять с собой достаточного количества  еды.
Что ни говори, а окружение было враждебным - здесь не росло ничего,  что
годилось человеку в пищу. А даже если бы и росло,  Квимо  все  равно  бы
нуждался в продуктах, содержащих ингибитор вируса. Без него он  умер  бы
гораздо скорее, чем от голода.
   Городишко Милагре исчезало за спиной, а  Квимо  -  отец  Эстеваньо  -
углублялся в единообразную, открытую прерию. Он думал о том,  согласился
бы бургомистр на эту миссию, если бы знал все обстоятельства.  Например,
о том, что предводитель бунтовщиков - это отцовское дерево,  заслужившее
для  себя  имя  Поджигатель.  И  этот  Поджигатель  провозглашал,  будто
единственной надеждой для pequeninos стало то, чтобы Дух Святой -  вирус
десколады - уничтожил всех людей на Лузитании.
   Только все это не имеет никакого значения. Бог воззвал к Квимо, чтобы
тот провозглашал слово Христово любому народу, роду, людям, на каждом из
языков.  Даже  на  людей   самых   воинственных,   жаждающих   крови   и
переполненных ненависти может  сойти  милость  божественной  любви.  Они
могут стать христианами. История знает массу  подобного  рода  примеров.
Так почему бы им не повториться и сейчас?
   Отче, да свершится великое дело на этом свете. Никогда еще так сильно
дети твои не нуждались в чуде.

***

   Новинья не заговаривала с Эндером, а он испытывал страх. Это даже  не
было раздраженностью - Эндер никогда еще не видел раздраженной  Новиньи.
Ему казалось, что она молчит не потому,  чтобы  наказать  его,  но  лишь
затем, чтобы самой удержаться от того, чтобы наказывать. Что она молчит,
ибо, если заговорит, слова были бы слишком  жестокими,  чтобы  их  можно
было бы когда-либо простить.
   Потому-то он и не пытался вытянуть  из  нее  слова.  Он  позволил  ей
передвигаться по дому словно тень, проплывать мимо него,  не  удостаивая
даже взглядом. Он старался не попадаться ей  на  пути  и  улегся  только
тогда, когда сама она уже заснула.
   Понятно, что все дело было в Квимо. В его миссии у еретиков...  Легко
понять, чего она боялась. И хотя сам Эндер этих опасений не разделял, он
знал, что предприятие Квимо  и  в  самом  деле  весьма  рискованное.  Но
Новинья вела себя совершенно иррационально. Ведь каким образом Эндер мог
задержать Квимо? Тот бы единственным из детей Новиньи, на которого Эндер
не имел практически никакого влияния. Несколько лет назад между  отчимом
и парнем произошло некоторое сближение, но это, скорее,  было  перемирие
между равными себе людьми. Квимо так и  не  признал  его  как  человека,
заменившего отца, что сделали все остальные. Если даже Новинья не смогла
убедить Квимо, чтобы тот отказался от  задуманного,  чего  большего  мог
достичь Эндер?
   Новинья  наверняка  понимала  это  -  но  умом.  Только,  как  и  все
человеческие  существа,  она  не  всегда  руководствовалась   указаниями
рассудка.  Слишком  многих,  любимых  ею   людей   она   уже   потеряла.
Почувствовав,  что  сейчас  может  потерять  и   еще   одного,   Новинья
отреагировала так, как подсказывали ей инстинкты. Эндер  появился  в  ее
жизни как оздоровитель, защитник. Он обязан был защищать ее от  страхов,
теперь же она этот  страх  испытывала.  Вот  она  и  злилась,  поскольку
обманулась в своих ожиданиях.
   Только после двух дней Эндер уже не мог вынести этого молчания.  Было
самое неподходящее время, чтобы между ним и Новиньей  вырос  барьер.  Он
знал - точно так же, как и сама Новинья - что прибытие Валентины для них
обоих окажется трудным  испытанием.  Они  так  прекрасно  понимали  друг
друга, столь многое их объединяло, столько ведущих в ее  душу  путей  он
знал, что было ужасно трудно не вернуться к той личности, какой была она
за эти  проведенные  совместно  годы...  Нет,  тысячелетия.  Они  вместе
пережили тридцать веков истории, как будто видели их одними  и  теми  же
глазами.  С  Новиньей  же  они  вместе  всего  лишь  тридцать   лет.   С
субъективной точки зрения, это намного больше, чем он пребывал  рядом  с
Валентиной, только ведь как легко было бы скатиться к давней роли - быть
Говорящим рядом с Демосфеном.
   Эндер ожидал, что Новинья станет ревновать его к Валентине, и  был  к
этому готов. Он предупредил Валентину, что им сразу,  по-видимому,  даже
не удастся остаться один на один. Валентина это поняла,  ведь  Якт  тоже
опасался подобного. Обоим супругам следовало бы прибавить  храбрости.  А
самое глупое, что Новинья с Яктом ревновали к отношениям между братом  и
сестрой. В отношениях Эндера с Валентиной не  было  ни  малейшего  следа
половой страсти - каждый, кто их знал, высмеял  бы  одну  саму  мысль  о
подобном - но ведь Якт с Новиньей опасались не  сексуальной  неверности.
Здесь же не имелась в виду и эмоциональная  связь.  У  Новиньи  не  было
никаких причин сомневаться в любви и преданности Эндера; Якт же  не  мог
просить  большего  в  чувствах  и  доверенности,  которые   дарила   ему
Валентина.
   Здесь проблема лежала намного глубже. Дело в том,  что  даже  сейчас,
после стольких лет, собравшись вместе, они вновь начали  функционировать
словно одна личность... Помогать друг другу без долгих объяснений,  чего
хотят достичь. Якт видел это...  и  даже  Эндер,  который  до  того  его
практически не знал, заметил, что муж Валентины расстроен. Он как  будто
бы поглядел на жену и ее  брата,  и  в  их  отношениях  увидал  истинную
близость. А ведь до этого, он верил, что они  объединены  с  Валентиной,
как это только возможно для мужа и жены. Возможно, что раньше так оно  и
было. Теперь же ему приходилось смириться с фактом, что люди могут  быть
еще ближе друг к другу. В определенном смысле, они даже могут  сделаться
одним целым.
   Эндер замечал  это  у  Якта  и  восхищался  умением  Валентины  столь
прекрасно успокаивать мужа. Он видел и то, как Валентина отстраняется от
него, чтобы ее муж постепенно, небольшими порциями начинал  привыкать  к
существующей между братом и сестрой связи.
   Но он не смог предусмотреть реакцию Новиньи. Поначалу он узнал ее как
мать ее детей, видел лишь необузданную, неразумную ее к ним верность. Он
предполагал, что в момент  угрозы,  она  станет  властной  и  хищной  по
отношению и к нему самому. К отстраненности  же  он  совершенно  не  был
готов. Новинья отдалилась от него еще перед этим наказанием молчанием за
миссию Квимо. Впрочем, а когда  у  него  было  время  поразмыслить,  все
началось перед самым прибытием Валентины. Все получилось так, как  будто
Новинья отступала перед своей соперницей еще до того, как сама соперница
появилась.
   Конечно, в этом имелся смысл... Он  должен  был  предусмотреть  нечто
подобное. Новинья потеряла слишком много близких ей людей, от которых  и
сама зависела. Родителей. Пипо.  Либо.  И  даже  Миро.  Она  может  быть
хищницей и опекуном по отношению  к  детям,  которые,  как  ей  кажется,
требуют ее присутствия и любви.  С  людьми  же,  которые  необходимы  ей
самой.  Все  совершенно  наоборот.  Когда  она  боится  их  потерять   -
отстраняется сама, не позволяя себе нуждаться в них.
   И даже не в "них". В нем. Эндере. Ей не хотелось, чтобы  он  все  еще
был ей нужен. Если же это молчание продлится дольше, то это вобьет такой
клин в их союз, что супружество уже ничем не удастся исправить.
   Эндер не знал, что смог бы сделать в подобном случае. Ему никогда  не
приходило в голову, что его семейная жизнь под угрозой. Он заключал брак
не легкомысленно и  верил,  что  умрет  в  качестве  мужа  Новиньи.  Все
совместно прожитые годы были наполнены  радостью,  которую  дает  только
абсолютная вера в партнера. Теперь же Новинья эту веру утратила. Но ведь
это же несправедливо. У нее все так же имелся муж, верный,  как  никакой
иной мужчина, вообще никто во всей ее жизни.  Эндер  не  заслужил  того,
чтобы потерять Новинью по причине  глупейшего  недоразумения.  И  он  не
позволит,  чтобы  события  пошли   по   ее   выбору,   пускай   даже   и
бессознательному. Ведь в таком случае Новинья уверует в то,  ей  никогда
уже нельзя будет стать зависимой от другого человека. А такое  стало  бы
трагедией... поскольку это неправда.
   Потому-то Эндер уже собирался начать разговоры, когда Эла, совершенно
случайно, привела к взрыву.
   - Эндрю.
   Эла стояла в дверях. Даже если она и стучала, прося разрешения войти,
Эндер этого не слышал. Впрочем,  трудно  требовать,  чтобы  дочка  ждала
приглашения войти в дом матери.
   - Новинья в нашей комнате, - сообщил он девушке.
   - Я пришла поговорить с тобой, - ответила та.
   - Мне очень жаль, но на карманные деньги можешь не рассчитывать.
   Эла рассмеялась и уселась рядом. Правда, смех тут же прекратился. Эла
была чем-то обеспокоена.
   - Квара, - сообщила она.
   Эндер вздохнул, но при этом же  улыбнулся.  Квара,  действующая  всем
наперекор с самого рождения, за всю свою жизнь не научилась соглашаться.
Тем не менее, Эла могла с ней контактировать лучше, чем кто-либо другой.
   - Это не то, что обычно, - сказала Эла. - Собственно говоря, сейчас с
ней даже меньше забот, чем обычно. Никаких ссор.
   - Что, опасный знак?
   - Знаешь, она пытается общаться с десколадой.
   - Молекулярный язык?
   - То, чем она занимается - ужасно. Это никак не приведет к  согласию,
даже если ей и удастся. Тем более, если  ей  удастся,  поскольку  тогда,
скорее всего, мы все будем мертвы.
   - Что же она делает?
   - Она взломала мои файлы... что вовсе и не трудно, потому что мне и в
голову  не  приходило  скрывать  их   от   других   ксенобиологов.   Она
конструирует ингибиторы, которые я пыталась ввести в растения... все это
легко, потому что я тщательно описала, как это сделать. Только  вот  она
никуда их не вводит. Она передает все непосредственно десколаде.
   - Что это значит: передает?
   - Ну, это и есть ее сообщения. Именно их она передает с  помощью  тех
маленьких, чудных носителей. Но, являются эти носители языком  или  нет,
этого путем подобного антиэксперимента  не  установишь.  Тем  не  менее,
сознательно   или    нет,    десколаде    удается    чертовски    хорошо
приспосабливаться. И Квара помогает вирусам адаптироваться к моим  самым
лучшим системам блокады.
   - Это измена.
   - Согласна. Она передает врагу военные тайны.
   - Ты разговаривала с нею об этом?
   - Sta brincando. Claro  que  falei.  Ela  quase  me  matou.  Ты  что,
смеешься? Конечно же, разговаривала. Она меня чуть не убила.
   - Ей удалось натренировать какие-либо вирусы?
   - Она этого даже не проверяет. Все выгладит так,  как  будто  бы  она
подбежала к окну и заорала: "Они хотят вас убить!" Ей плевать на  науку,
для нее важна только межвидовая политика. Вот только  нам  не  известно,
проводит ли какую-нибудь политику вторая сторона. Зато нам известно, что
с помощью Квары она сможет убить нас скорее, чем мы сами представляем.
   - Nossa Senhora, - прошептал Эндер. - Ведь это же  очень  опасно.  Ей
нельзя играться подобными игрушками.
   - Возможно, что уже слишком поздно... Трудно сказать, принесла ли она
еще какой-то вред, или еще нет.
   - Мы обязаны удержать ее от этого.
   - Как? Отбить ей руки?
   - Я бы поговорил с  нею,  только  она  уже  слишком  взрослая...  или
наоборот, слишком маленькая... чтобы послушать голос разума. Боюсь,  что
здесь нужен бургомистр.
   Только когда Новинья заговорила, Эндер заметил, что она  находится  в
комнате.
   - Другими словами: тюрьма, - заявила она. - Ты  хочешь  посадить  мою
дочку. И когда же ты собирался сообщить мне об этом?
   - Я вовсе не думал о тюрьме, - начал  объясняться  Эндер.  -  Мне  бы
хотелось всего лишь отобрать у нее доступ к...
   - Это не относится к компетенции бургомистра. Это моя прерогатива.  Я
здесь главный ксенобиолог. Эланора, почему ты не пришла ко мне? Почему к
нему?
   Эла сидела молча,  недвижными  глазами  всматриваясь  в  мать.  Может
именно  так  она  и  реагировала  на  конфликты:  с  помощью  пассивного
сопротивления?
   - Квара ведет себя безответственно, - вмешался Эндер. - Выдать  тайну
отцовским деревьям само по себе было  достаточно  фатальным.  Но  выдать
тайну десколаде - это безумие.
   - Es psicologista, agora? Теперь ты уже психолог?
   - Я вовсе не собираюсь сажать ее в тюрьму.
   - Ты ничего не  собирался,  -  выступила  Новинья.  -  Только  не  по
отношению к детям.
   - Это правда. По отношению к детям у меня нет никаких намерений.  Тем
не  менее,  я  отвечаю  за  то,   чтобы   противодействовать   поведению
совершеннолетнего  гражданина  Милагре,  который   беззаботно   приносит
смертельную угрозу всем людским существам этой планеты, а может - и всем
людским существам вообще.
   - Но откуда появилась эта благородная ответственность, Эндрю?  Неужто
сам Господь Бог спустился на гору и на  каменных  скрижалях  выбил  твое
право на управление людьми?
   - Отлично, - вздохнул Эндер. - И что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю, чтобы ты не совал свой нос в те дела, которые тебя  не
касаются. И честно говоря, Эндрю, это почти что каждые  из  дел.  Ты  не
физик. Ты не ксенолог. Собственно говоря, ты вообще никто. Ты всего лишь
профессионально вмешиваешься в жизнь других людей.
   Эла набралась духу.
   - Мама!
   - Лишь одно дает тебе  власть:  этот  проклятый  камень  в  ухе.  Она
нашептывает тебе секреты, она разговаривает с тобой по ночам,  когда  ты
лежишь рядом с собственной женой... И когда она чего-нибудь пожелает, ты
появляешься  на  собрании,  до  которого  тебе  нет  никакого  дела,   и
повторяешь то, что она тебе приказала. Ты говоришь, что Квара  совершила
измену... только по-моему, это ты сам  изменяешь  настоящим  людям  ради
переросшей программы.
   - Новинья, - сказал Эндер. Это  была  попытка  хоть  как-то  смягчить
ситуацию.
   Только Новинью диалог не интересовал.
   - И не пытайся мной манипулировать, Эндрю. Все эти годы я верила, что
ты меня любишь...
   - Я люблю.
   - Верила, что ты и вправду один из нас, часть нашей жизни.
   - Это так.
   - Верила, что это правда...
   - Правда.
   - Но ты именно такой,  о  котором  нам  с  самого  начала  говорил  и
предупреждал епископ  Перегрино.  Манипулятор.  Управляющий.  Твой  брат
когда-то владел всем человечеством, правда? Но у тебя  подобных  амбиций
нет. Тебе достаточно маленькой планетки.
   - Господи, Боже мой, мама, ты с ума сошла? Неужели ты не знаешь этого
человека?
   - Мне казалось, что знаю. - Новинья всхлипнула.  -  Только  тот,  кто
меня любит, не позволил бы, чтобы мой сын отправился к  этим  чудовищным
малым свиньям...
   - Он не мог задержать Квимо. Этого никому бы не удалось.
   - Но он даже не пытался. Наоборот, хвалил его намерения.
   - Это так, - согласился Эндер. - Я считаю,  что  твой  сын  поступает
благородно и мужественно, и в этом его поддерживаю.  Он  поступил  точно
так же, как ты сама поступила бы на его месте. Хочется верить, что  и  я
сам поступил так же. Квимо мужчина, он очень хороший человек, может даже
- великий. Он не нуждается в твоей защите и не желает ее. Он уже  решил,
в чем состоит цель его жизни, и теперь стремится к ней. И  я  восхищаюсь
им за это, ты тоже должна. Почему же ты считаешь, будто  кто-то  из  нас
должен стать у него на пути?
   Новинья наконец-то умолкла, во  всяком  случае,  на  какое-то  время.
Неужели она обдумывала слова Эндера? Или же, в конце  концов,  осознала,
сколь напрасным и... да, жестоким, было ее прощание с Квимо в  гневе,  а
не в надежде? Во время  этой  минутки  молчания  Эндер  верил,  что  все
решится по-хорошему.
   Тишина прервалась.
   - Если ты только попытаешься вмешиваться в жизнь  моих  детей,  между
нами будет все кончено, - заявила Новинья. - Если же с Квимо  что-нибудь
случится... что угодно... я буду тебя ненавидеть до самой твоей смерти и
стану молить, чтобы этот день наступил как можно быстрее. Ты  не  знаешь
всего, сукин ты сын, и  пора  уже  прекратить  притворяться,  будто  все
знаешь.
   Она направилась к двери, но затем  придумала  более  театрализованный
уход. Новвинья глянула на Элу и сказала, до удивительного спокойно:
   - Эланора, я немедленно предприму соответственные шаги, чтобы не дать
возможности Кваре иметь доступ к оборудованию и регистрам, которыми  она
могла бы воспользоваться, чтобы помочь  десколаде.  И  на  будущее,  моя
дорогая,  если  я  услышу,  что  ты  с  кем-то  разговариваешь  о  делах
лаборатории... тем более, с этим человеком... то до  конца  твоей  жизни
отберу у тебя допуск работы на станции.
   И вновь ответом Элы было молчание.
   - Ага, - сказала Новинья. - Вижу, что ты отобрал у меня больше детей,
чем я предполагала.
   И она исчезла.
   Эндер с Элой ошеломленно сидели. В конце концов, девушка поднялась.
   - Я обязательно должна что-нибудь сделать с этим, -  сказала  она.  -
Вот только понятия не имею, что.
   - Мож