яснимых, жестоких и  злых  нападок  мальчиков,
которые вели себя  как  собаки.  Ее  объяснение  приняли  за  единственную
правду. Еще бы, она была дочерью Ос Венерадос.
     Грего посмотрел на мать глазами, полными гордости, затем подпрыгнул и
прокричал рядом сидящим людям:
     - О, мамочка! Мама спасла его!
     Люди рассмеялись и оглянулись  на  Новинху.  Но  ее  лицо  ничего  не
выражало. Они разочарованно отвернулись.
     - Новинха, - продолжил Говорящий. - Ее холодность и яркий ум  сделали
ее таким же изгнанником, как и Макрама. Никто  из  вас  не  вспомнит  даже
дружелюбного жеста в сторону людей. Но именно  Новинха  выручила  Макрама.
Да, вы знали правду. Она не хотела спасать Макрама  -  она  препятствовала
вам совершить проступок.
     Они закивали и важно заулыбались, те люди, чью дружбу она  отвергала.
Эта донна Новинха, была слишком гордой.
     - Но Макрам увидел все в ином свете. Его так часто звали собакой, что
он  почти  поверил  в  это  сам.  Новинха  же  впервые  отнеслась  к  нему
по-человечески. Хорошенькая девочка, талантливый ребенок, дочь  святых  Ос
Венерадос,  всегда  равнодушная,   как   безбожник.   Она   словно   ангел
осчастливила его, услышав его мольбы. Он боготворил ее. Шесть лет  спустя,
он женился на ней. Разве не любовная история?
     Эла взглянула на Майро, тот удивленно поднял бровь.
     - В духе размышлений  старого  холостяка,  правда?  -  спросил  Майро
угрюмо.
     Внезапно, после долгой паузы, голос  Говорящего  прорезался  с  новой
силой. Он стал громче и сочнее, чем раньше. Он разбудил  прассу,  заставил
вздрогнуть людей.
     - Почему он стал ненавидеть ее, избивать, не выносил детей? И  почему
она терпеливо сносила все, эта блестящая женщина с сильной волей?  Церковь
могла не допустить развод, но это был особый случай, и  она  не  стала  бы
первой женщиной в Милагре, бросившей мужа. Но она  оставалась  и  терпела.
Мэр и епископ не раз советовали ей уйти от  мужа.  Но  она  послала  их  к
черту.
     Многие луситанцы захихикали, представив Новинху, сыплющую проклятия в
лицо епископа и Боскуинхи. Они могли не любить Новинху, но признавали, что
она была единственной особой в Милагре, которая ходила с  высоко  поднятым
носом и плевала на мнение общества о себе.
     Епископ тоже вспомнил ту сцену в своих апартаментах около десяти  лет
назад. Она  говорила  не  так,  как  предполагал  Говорящий,  но  смысл  и
результат были теми же. Тогда он был один. Он никому не  рассказывал.  Кто
же такой этот Говорящий, и как ему удается узнать о тех вещах,  о  которых
невозможно знать наверняка?
     Когда смех смолк, Говорящий продолжил речь.
     - Была одна веревочка, навсегда  связавшая  ненавистный  обоим  брак.
Этой веревочкой стала болезнь Макрама.
     Его голос стал мягче и тише, и луситанцам пришлось напрячься.
     - Она изменила его жизнь с того момента, когда он понял,  что  болен.
Гены его родителей создали такую комбинацию,  что  с  половым  созреванием
клетки его желез начали устойчивое, необратимое преобразование  в  жировые
ткани. Доктор Найвио сможет лучше вам  обрисовать  происходящие  процессы,
чем я. Макрам знал о своем пороке с раннего детства; его родители знали об
этом, но они умерли во время Десколады; Густо и Гайда узнали о  нем  через
исследование генетического кода жителей Луситании, они тоже  умерли.  Все,
знавшие о болезни, были мертвы. Только один человек открыл его тайну,  та,
кто прочла всю информацию зенобиологических файлов. Новинха.
     Доктор Найвио был полностью сбит с толку. Если она  знала  о  болезни
еще до женитьбы, то она должна  была  знать,  что  в  большинстве  случаев
страдающие такой болезнью стерильны. Почему она вышла за него замуж, зная,
что он импотент? Затем он понял все то, о чем только  догадывался.  Случай
Макрама не был редким исключением в ходе болезни. В  этой  болезни  вообще
нет исключений. Лицо Найвио залилось ярким  румянцем.  То,  что  собирался
сказать Говорящий, было невозможным, выходило за все рамки приличия.
     - Новинха знала, что Макрам умирал,  -  продолжал  Говорящий.  -  Она
также знала, еще до вступления  в  брак,  что  он  полностью  и  абсолютно
стерилен.
     Понадобилось время, чтобы смысл сказанного дошел до умов  людей.  Эле
показалось, что все ее органы начинают  медленно  расплавляться  и  таять.
Боковым зрением она увидела, как напрягся Майро, его лицо  стало  бледным,
как полотно.
     Говорящий продолжил речь, несмотря на поднявшийся ропот.
     - Я видел генетические образцы. Махрос Мария  Рибейра  не  был  отцом
своих детей. Его жена имела детей, но не от него. И он знал об  этом,  она
тоже знала, что он знает. Это было частью  сделки,  совершенной  в  момент
вступления в брак.
     Шепот превратился в гул, ворчание в жалобы и причитания, шум заглушил
оратора. Квим вскочил на ноги и закричал в лицо Говорящему:
     - Моя мать невиновна в прелюбодеянии! Я убью тебя, если  ты  назовешь
ее шлюхой!
     Последнее слово повисло в воздухе в  полном  молчании.  Он  ждал,  не
отрывая взгляда от пылающего лица Квима. Наконец,  Квим  осознал,  что  не
Говорящий, а он, собственным голосом произнес роковое слово, застрявшее  в
ушах. Он запнулся. Он посмотрел на мать, сидящую рядом  на  траве.  Теперь
она не была неподвижной статуей, она слегка расслабилась и  смотрела,  как
дрожат ее руки на коленях.
     - Скажи им, мама, - сказал Квим. В голосе была мольба.
     Она не ответила. Не произнесла ни слова, даже не посмотрела на  него.
Если бы он знал лучше, он бы понял, что эти дрожащие руки и есть признание
своего стыда, как будто Говорящий подобно Богу приподнял завесу  и  открыл
правду.  Он  вспомнил,  как  Отец  Матей  рассказывал  о  муках  ада:  Бог
насаживает на вертел прелюбодеев, они надсмеялись над тем, что он  заложил
в них при сотворении, в них не осталось ничего святого и доброго,  они  не
достойны иного облика, чем амебы.
     - Мама, - обратился он как можно громче и  презрительнее,  -  кто  же
тогда мой отец?
     Люди затаили дыхание. Олхейдо вскочил на ноги, его руки напряглись  и
сжались в кулаки. Только теперь Новинха среагировала,  пытаясь  загородить
руками сына, как будто Олхейдо хотел броситься на брата. Квим не  заметил,
что прыжок Олхейдо пришелся как раз в сторону матери; он думал о том,  что
сейчас в голове у Майро. Майро тоже знал, что это правда.
     Квим тяжело дышал,  неожиданно  он  повернулся  и  стал  в  изумлении
оглядываться по сторонам, затем начал пробираться сквозь толпу.  Никто  не
заговорил с ним, хотя все провожали его глазами. Если бы Новинха  оспорила
обвинение, они бы поверили ей, застыдили  бы  Говорящего  за  приписывание
дочери Ос Венерадос подобных грехов. Но она не  отвергала  обвинений.  Она
слышала, как собственный сын оскорбил  ее  бранным  словом,  и  ничего  не
сказала. Это была правда. Теперь они слушали, затаив дыхание. Некоторые из
них имели непосредственное касательство, им не терпелось узнать,  кто  был
отцом детей Новинхи.
     Говорящий спокойно продолжил свой рассказ.
     - После смерти ее родителей, но до рождения ее детей, Новинха  любила
лишь двух детей. Пайпо стал ее вторым отцом. Ее жизнь тесно связана с ним,
за короткое время она снова обрела чувства дома и семьи.  Когда  он  умер,
Новинха поверила, что именно она убила его.
     Люди, сидевшие рядом с семьей Новинхи, увидели, как Квора  подошла  к
Эле и встала около нее на колени.
     - Почему Квим такой злой?
     Эла ответила как можно тише.
     - Потому что папа не настоящий наш отец.
     - Да, - сказала Квора. - Теперь Говорящий будет нашим папой? -  В  ее
голосе сквозила надежда. Эла цыкнула на нее.
     - В ночь гибели Пайпо, - сказал Говорящий, -  Новинха  показала  ему,
что ей удалось открыть; что-то насчет десколады и как она воздействует  на
растения и животных Луситании. Пайпо увидел в ее исследовании больше,  чем
выявила она. Он бросился в лес, где его ждали свиноподобные. Возможно,  он
рассказал им, что обнаружил. Возможно, они  сами  догадались.  Но  Новинха
обвинила себя в том, что открыла роковой секрет Пайпо, который убил его.
     - Было поздно предотвращать все то, что  уже  произошло.  Но  она  не
хотела, чтобы все повторилось снова. Она спрятала в  секретные  файлы  всю
информацию по десколаде и то, что они с Пайпо обнаружили. Она  знала,  кто
рано или поздно захочет увидеть эти  файлы.  Новый  зенадор,  Лайбо.  Если
Пайпо стал ей отцом, то Лайбо стал братом, больше  чем  брат.  Как  бы  ни
тяжело было перенести смерть Пайпо,  гибель  Лайбо  было  бы  еще  труднее
пережить. Он просил показать ему информацию. Требовал открыть  файлы.  Она
ответила, что никогда не покажет их.
     - Они оба хорошо понимали, что это означает. Если он женится на  ней,
он будет  иметь  доступ  ко  всей  информации,  несмотря  на  защиту.  Они
безрассудно  любили  друг  друга,  нуждались  друг  в  друге  более,   чем
когда-либо, но Новинха не могла выйти  за  него  замуж.  Он  не  мог  дать
обещание не дотрагиваться до этих файлов. Но даже если бы он дал  подобное
обещание, то не сдержал бы его. Он все  равно  бы  стремился  узнать,  что
увидел его отец. Тогда он бы погиб.
     - Но одно дело отказаться от брака с ним и совсем другое прожить  без
него. Она не могла жить без него. Поэтому она пошла на сделку с  Макрамом.
Она вышла за него замуж по закону, но подлинным ее мужем и отцом ее  детей
был Лайбо.
     Брузинха, вдова Лайбо, в ужасе вскочила на ноги, слезы брызнули из ее
глаз.
     - Предатель! Предатель! - в отчаянии забормотала она. - Ложь, ложь.
     Но в ее причитаниях  не  было  гнева,  в  ее  слезах  были  печаль  и
отчаяние. Она оплакивала свою вторичную потерю мужа. Три ее дочери помогли
ей удержаться на ногах и повели прочь с прассы.
     Говорящий продолжил свой рассказ, пока она молча шла сквозь толпу.
     - Лайбо знал, что он причиняет боль своей  жене  Брузинхе  и  четырем
дочерям. Он ненавидел себя за это. Он пытался остановиться. Месяцы, иногда
целые годы, ему удавалось удержаться от соблазна. Новинха тоже боролась  с
собой. Она отказывалась видеть его, разговаривать  с  ним.  Она  запретила
своим детям обращать на него внимание.  Затем  Лайбо  решал,  что  он  уже
достаточно окреп и в силах удержаться от прежних отношений.  Новинхе  было
очень одиноко со своим мужем, который не шел ни в какое сравнение с Лайбо.
Они знали, что совершают тяжкий грех, и это не доведет до добра, но ничего
не могли поделать с собой.
     Уходя, Брузинха слышала последние слова. Это немного успокоило ее. Но
епископ Перегрино заметил, что Говорящий успел заронить  ей  зерна  вечной
тоски и печали. Она стала невинной жертвой  жестокой  правды,  в  душе  ее
ничего не осталось, кроме пепла. Вина мужа останется с  ней  до  конца  ее
дней. Это не твоя вина, молча утешал он ее. Твой муж, а  не  ты,  совершил
греховное падение. Пресвятая  Дева,  молча  молил  епископ,  донеси  слова
утешения до Брузинхи и заставь ее поверить в них.
     Вдова Лайбо не единственная  плакала  от  слов.  Многие  сотни  глаз,
провожавшие ее, были влажными от  слез.  Вскрытие  прелюбодейства  Новинхи
было шокирующим, но в то же время очень смачным - факт, что Новинха  имела
любовника, ставил ее наравне со всеми, не делал ее  лучше  других.  Совсем
другое было с Лайбо. Признание и обнародование  его  пороков  было  тяжело
всем. Каждый любил и уважал его. Его благородство, великодушие, доброту  и
мудрость ценили все люди, они не хотели думать, что все  это  было  только
маской.
     Они удивились, когда Говорящий напомнил людям, что сегодня он говорит
не о смерти Лайбо.
     - Почему Махрос Рибейра позволял все это? Новинха думала, потому  что
он хотел иметь жену и детей для создания иллюзии нормальной  семьи,  чтобы
оправдать себя перед обществом, не выделяться среди других людей. Частично
это было так. Хотя многие из вас думали, что он женился, потому что  любил
ее. Он никогда не надеялся, что она полюбит его так же, как он  ее  любил,
он боготворил ее, она была  для  него  богиней,  а  он  больным,  грязным,
презренным животным. Он знал, что она не будет боготворить его, никогда не
полюбит. Но он надеялся, что когда-нибудь она почувствует к нему дружеское
расположение, что она будет предана ему.
     На какое-то мгновение Говорящий склонил голову. И луситанцы  услышали
те слова, которые он так и не произнес.
     - Она никогда не чувствовала расположения к нему.
     - Каждый вновь рождающийся ребенок, - говорил Говорящий, - был  новым
доказательством ошибки Макрама. Его богиня оказалась фальшивой. Почему? Он
был лоялен в определенном смысле. Он не ударил ни одного ребенка, ведь они
не были его детьми. Он не нарушил данное Новинхе  обещание.  Разве  он  не
заслуживал награды с ее стороны? Временами он  уже  не  мог  вытерпеть  ее
предательства. Он не доверял ей. Она не была больше богиней. Все  ее  дети
были  незаконнорожденными  ублюдками,  зачатыми  в   грехе.   Именно   так
раззадоривал он себя, когда хлестал ее, когда кричал на Майро.
     Майро услышал свое имя, но не мог вникнуть в смысл слов.  Сегодня  он
пережил слишком сильный шок и почти полностью утратил связь с реальностью.
Невообразимое  волшебство  свиноподобных  с  деревьями.   Мать   и   Лайбо
любовники. Аунда, это близкое, почти родное существо,  вмиг  отдалилась  и
стала, как Эла и Квора, еще одной сестрой. Его глаза  были  устремлены  на
землю, но он не видел травы, голос Говорящего стал пустым  звуком,  он  не
воспринимал смысла его  слов.  Его  речь  превратилась  в  кошмарный  гул.
Когда-то Майро сам напросился на этот гул, пригласив Говорящего сказать от
имени Лайбо. Мог  ли  он  предположить,  что  вместо  милосердного  стража
человеческой души явится настоящий, подлинный Говорящий. Все  эти  события
выходили за рамки его понимания. Мог ли  он  знать,  что  за  человеческой
маской скрывается  Эндер,  разрушитель  цивилизации,  мифический  Люцифер,
совершивший величайшее преступление человечества, навеки превративший свое
имя в вечный позор.  Он  подорвал,  разрушил  годами  наработанное  Пайпо,
Лайбо, Аунды и Майро, за час общения со свиноподобными достигнув большего,
чем они за пятьдесят лет. Одним  словом,  он  навсегда  разъединил  его  с
Аундой. Именно этот Голос, словно карающий меч, вновь и вновь  обрушивался
на Майро. Этот голос нес кровавую  правду.  Майро  прислушивался  к  звуку
голоса, стараясь возненавидеть его, но не мог. Он не мог обманывать  себя,
убеждая,  что  Эндер  -  разрушитель  цивилизации,  так  как   знал,   что
разрушенное им не более  чем  иллюзия,  а  все  иллюзии  рано  или  поздно
умирают, умирают все, кроме правды. Правда о свиноподобных, правда об  них
самих. Каким-то образом этот древний человек разглядел спрятанную  правду,
и не ослеп от нее, и не сошел с ума. Я должен слушать его голос, пусть его
сила войдет в меня и поможет выстоять под  ослепительным  блеском  правды,
защитит меня от смерти.
     - Новинха знала, кто она на самом деле, ханжа и изменщица. Она знала,
какую боль причиняет Макраму, Лайбо, его жене Брузинхе  и  их  детям.  Она
знала, что именно она убила Пайпо. Поэтому она  терпеливо  сносила  побои,
даже специально провоцировала Макрама на расправу. Это была ее расплата за
совершенное. Но для нее это было недостаточное наказание. Как бы сильно не
ненавидел ее Макрам, она ненавидела себя еще сильнее.
     Епископ  важно  кивнул.  Говорящий  сделал  страшную  вещь,  выставив
грязное белье напоказ всему обществу. Об этом следовало говорить  шепотом.
Но  громогласное  объявление  о  пороках  людей  имело  огромную  силу,  и
Перегрино почувствовал ее. Именно тот момент,  когда  общество  заставляет
раскрывать подобные грехи, вынуждает срывать маски  с  людей,  считающихся
хорошо знакомыми. Они снова и снова срывают маски, и каждая  снятая  маска
заставляет их глубже заглянуть в себя, нет ли во мне подобного  лицемерия.
Процесс докапывания до человеческой  сути,  процесс  вскрытия  нарывов  на
человеческой душе очень болезнен и страшен. Но конец весьма любопытен,  он
несет успокоение. Епископ наклонился к секретарю и прошептал:
     - По крайней мере сплетницам не о чем судачить - он не оставил им  ни
одного секрета.
     - Все герои этой истории страдают от боли и разочарования,  -  сказал
Говорящий. - Каждый из них пожертвовал собой ради тех, кого любил.  Каждый
из них заставил страдать людей, которые любили их. И вы -  слушавшие  меня
сегодня - вам тоже больно. Но запомните: жизнь Макрама была трагической  и
жестокой, но он не  нарушил  обещания,  данного  Новинхе.  Он  добровольно
остался и продолжал поддерживать иллюзию семьи. Он по-своему пытался найти
радость в своем существовании. И  Новинха:  она  нарушила  клятву,  данную
Богу, соединившему их союз. Она терпеливо несла свой  крест  и  безропотно
сносила любые наказания. Даже Церковь не просит большей кары, чем  та,  на
которую она обрекла себя.  И  если  кому-то  кажется,  что  она  заслужила
большего наказания, вспомните еще раз: все  эти  годы  она  страдала  ради
единственной цели - не дать свиноподобным убить Лайбо.
     Слова эхом отозвались в сердцах людей.


     Олхейдо встал и подошел к матери, встал рядом с ней на колени и обнял
ее за плечи. Эла сидела рядом с ней, она  уткнулась  в  траву  и  плакала.
Квора подошла и встала напротив  матери,  глядя  на  нее  с  благоговейным
страхом. Грего уткнулся лицом в колени матери и безутешно ревел.  Те,  кто
сидел рядом, могли слышать его бормотание сквозь слезы:
     - Все мои папы умерли. У меня нет больше никакого папы.
     Аунда стояла в начале аллеи, куда они с сестрами увели мать во  время
речи Говорящего. Она напряженно искала Майро глазами, но он ушел.
     Эндер стоял позади трибуны и с жалостью смотрел на семью Новинхи,  он
хотел бы сделать хоть что-нибудь, чтобы  облегчить  их  боль.  Так  всегда
было. Каждый Говорящий всегда нес боль и заставлял людей страдать,  потому
что Говорящие не приукрашивали правду, не рядили ее в розовые  одежды.  Но
только в очень редких случаях люди жили такой хитросплетенной жизнью,  как
Макрам, Лайбо и Новинха; очень  редко  было  столько  потрясений,  столько
скрытой информации, которая полностью перечеркивала образы людей,  которых
знали и любили. Эндер по лицам слушавших его людей понял, что  сегодня  он
вызвал великую боль и страдание. Он почувствовал его тяжесть  и  на  себе.
Брузинха была больше удивлена, но Эндер знал, что она не заслужила  ран  и
обид.  Непреодолимая  стена  разделила  Майро  и  Аунду,  ведь   они   уже
распланировали свое будущее. Но Эндер познал и другую  боль,  ту,  которая
мучила людей раньше. Он был уверен, что после его речи новые ветры перемен
заполнят людей и задуют  костры  былых  обид  и  потерь.  Новинха  еще  не
осознала этого, но Эндер освободил ее от той сделки, той  клятвы,  тяжелым
камнем висевшей на ее шее все эти долгие годы.
     - Говорящий, - обратилась к нему мэр Боскуинха.
     - Мэр, - сказал Эндер. Он не любил говорить с людьми  после  речи  от
имени умершего, но никогда не отказывал тем, кто настаивал на  беседе.  Он
заставил себя улыбнуться. - Собралось больше людей, чем я ожидал.
     - Для многих это был мимолетный порыв, - сказала Боскуинха. - К  утру
они все забудут.
     Эндер был раздосадован ее тривиальностью.
     - Только если ночью произойдет что-нибудь сверхпотрясающее, -  сказал
он.
     - Отлично, мы это устроим.
     Только теперь он заметил, что она  чем-то  очень  расстроена  и  едва
сдерживается. Он взял ее под локоть,  а  затем  обнял  ее  за  плечо;  она
благодарно оперлась на него.
     - Говорящий, я пришла извиниться. Ваш космический корабль перешел под
контроль Конгресса Звездных Путей. Это не касается вас лично. Преступление
совершено  здесь,  преступление  настолько  серьезное,  что   преступников
следует немедленно отправить к ближайшей звезде,  Трондейму,  для  суда  и
в