Орсон Скотт КАРД
   ИГРА ЭНДЕРА 1-7


   ИГРА ЭНДЕРА
   ГОВОРЯЩИЙ ОТ ИМЕНИ МЕРТВЫХ
   КСЕНОЦИД
   СОВЕТНИК ПО ИНВЕСТИЦИЯМ
   ДЕТИ РАЗУМА
   ТЕНЬ ЭНДЕРА
   ТЕНЬ ГЕГЕМОНА   

                              Орсон Скотт КАРД

                                 ИГРА ЭНДЕРА



                                     Джеффри, постоянно напоминающему мне,
                                     какими юными и  одновременно  старыми
                                     могут быть дети.




                                  1. ТРЕТИЙ

     - Я наблюдал его глазами, слушал его ушами, и я  заявляю,  что  он  -
единственный в своем роде. Или, по крайней мере, очень близок  к  тому,  к
чему мы стремились.
     - А что можно сказать о брате.
     - Его  пробы  показали  невозможность.  По  ряду  других  причин.  Не
относящихся к его способностям.
     - Тоже и сестра. Но по поводу его есть ряд сомнений.  В  нем  слишком
сильно  мужское  начало.  Слишком  сильно  стремление  растворить  себя  в
чьей-либо еще воле.
     - Если другая личность ему не враг.
     - Так что же нам теперь делать? Все время окружать его врагами?
     - Если это возможно.
     - А я думал, ты любишь этого ребенка.
     - Если баггерам удастся заполучить его, я  превращусь  в  образцового
дядюшку.
     - Ладно. Так или иначе, мы спасаем мир. Бери его.


     Женщина на мониторе приветливо улыбнулась и поправила прическу, затем
мягко проворковала: "Эндрю, я полагаю, что ты изрядно устал  и  пресытился
этим ужасным монитором. У меня  для  тебя  хорошие  новости.  Сегодня  его
заберут. Мы собираемся проделать это прямо сейчас. Это не причинит тебе ни
капли беспокойства, тем более боли."
     Эндер кивнул. Это была явная  ложь,  что  не  будет  ни  капли  боли.
Взрослые всегда так говорят, когда собираются причинить боль.  Поэтому  он
отнесся к подобному заявлению, как к определенному предсказанию  будущего.
Иногда ложь оказывается более надежной, чем правда.
     - Так что, Эндрю, если  ты  готов,  то  сядь  напротив  операционного
стола. Доктор будет с минуты на минуту.
     Монитор отключился.  Эндер  попытался  представить,  что  миниатюрное
устройство исчезло с затылочной стороны шеи. Теперь я сколько угодно  могу
ворочаться в постели, и  ничто  не  помешает  мне.  Прекратится  противное
покалывание, а так же  теплота  и  легкое  жжение,  сопровождающее  каждое
принятие ванны или душа.
     И Питер больше не будет ненавидеть меня. Я приду домой и покажу  ему,
что монитор исчез, он увидит, что от него не осталось даже  следа.  Что  я
теперь буду обычным нормальным ребенком,  как  он.  Наконец  кончатся  все
неприятности. Он простит мне, что носил свой монитор на целый год  дольше,
чем он. Мы станем...
     Нет, не друзьями. Нет, Питер слишком  опасен.  Питер  слишком  зол  и
груб. Хотя бы, просто братьями... Ни врагами, ни друзьями, просто братьями
- живущими под одной крышей. Он не будет ненавидеть меня, он оставит  меня
в покое. А когда он захочет поиграть в баггеров и астронавтов, а у меня не
возникнет аналогичного желания, возможно, я просто почитаю книгу.
     Но Эндер знал: даже думая совсем о другом он был твердо  уверен,  что
Питер никогда не оставит его в покое. Когда на  Питера  нападали  приступы
дурного настроения, в его глазах появлялось что-то такое... Что  когда  бы
Эндер не ловил его взгляд, не  наталкивался  на  злобный  блеск,  он  знал
наверняка - единственное, что Питер никогда не сделает - это он никогда не
оставит его в покое. "Я упражняюсь на фортепьяно,  Эндер.  Попереворачивай
ноты для меня. Или мальчик с монитором слишком занят, чтобы помочь  брату?
А может он слишком умен для  того  обыденного  занятия?  А  может  прибьем
парочку баггеров, астронавт?.. Нет, нет,  мне  не  нужна  твоя  помощь.  Я
справлюсь сам. Маленький ублюдок! Проклятый Третий!"
     - Это не займет много времени, Эндрю, - раздался голос доктора.
     Эндер кивнул.
     - Он устроен так,  что  легко  убирается.  Безо  всякого  риска,  без
заражения. Возможно  возникнет  некоторое  щекотание.  У  некоторых  людей
появляется чувство утраты чего-то. Ты тоже можешь  бессмысленно  озираться
по сторонам в поисках чего-то, что-то искать. Но тебе никогда  не  удастся
найти то, что ты ищешь, поскольку ты забудешь,  что  именно  надо  искать.
Поэтому я заранее предупреждаю тебя. Ты будешь искать монитор,  а  его  не
будет. Но через несколько дней это чувство пройдет.
     Доктор защекотал чем-то по  голове  Эндера.  Внезапная  боль,  словно
бритва, полоснула по затылку. Острый спазм сковал голову и шею,  его  тело
непроизвольно выгнулось дугой, голова ударилась о кровать.  Ноги  охватило
судорогой. Он с такой силой сжал руки, что заломило кости.
     - Сестра! - закричал доктор. - Быстрее!
     Вбежавшая медсестра застыла на месте.
     - Расслабьте эти мускулы! Ну же, помогите мне! Чего вы ждете!
     Эндер почувствовал чужие руки,  но  не  видел,  что  они  делают.  Он
перевалился на бок и соскользнул с операционного стола.
     - Держите! - отчаянно завопила сестра.
     - Постарайся поддержать его...
     - Вы держите, доктор, он слишком тяжел для меня...
     - Да не сжимайте так, он же задохнется...
     Эндер  почувствовал  как  острая  игла  вонзилась  в  шею  чуть  выше
воротника рубашки. Он ощутил жар, внутри него  все  запылало,  но  мускулы
обмякли и тело расслабилось. Теперь он мог кричать от страха, а  заодно  и
от боли.
     - С тобой все в порядке, Эндрю? - спросила сестра.
     Эндрю не мог вспомнить, каким образом можно  говорить.  Они  положили
его на стол, пощупали пульс, проделали ряд других операций; он  ничего  не
понимал.
     Доктор дрожал всем телом; его голос дребезжал,  как  плохо  натянутая
струна.
     - Они оставляют в детях подобные штучки на  три  года  и  еще  что-то
хотят? Ты  понимаешь,  мы  можем  лишить  его  разума?  Мы  можем  нанести
непоправимый урон его мозгу.
     - Когда кончится действие лекарства? - спросила сестра.
     - Удерживай его в  подобном  положении  не  менее  часа.  Внимательно
наблюдай. Если он не заговорит через 15 минут,  дай  мне  знать.  Господи,
если это останется навсегда. Ведь мы же не баггеры.


     Он вернулся на урок мисс Памфрей лишь за 15 минут до  звонка.  Он  до
сих пор чувствовал вялость и слабость в ногах.
     - С тобой все в порядке, Эндрю? - поинтересовалась мисс Памфрей.
     Он кивнул.
     - Ты болен?
     Он отрицательно замотал головой.
     - Ты плохо выглядишь.
     - Все в порядке. Я хорошо себя чувствую.
     - Тебе лучше сесть, Эндрю.
     Он направился к своему месту, но вдруг остановился. Чего я ищу? Я  не
должен думать об этом.
     - Твое место вот здесь, - указала мисс Памфрей.
     Он молча сел, но ему явно чего-то  не  хватало,  кажется,  он  что-то
потерял дорогой. Ладно, я после этого найду.
     - Твой монитор, - зашептала девочка сзади него.
     Эндрю протянул руку и потрогал затылок,  затем  шею.  Там  была  лишь
повязка с пластырем. И больше ничего. Теперь он стал как все.
     - Его монитор, - защебетала девчонка остальным сзади сидящим.
     Эндрю пожал плечами.
     - Эй, Эндрю, разжаловали?  -  хихикнул  парнишка,  сидящий  сзади  по
диагонали. Как же его зовут. Питер. Нет, как-то по-другому.
     - Спокойнее, мистер  Стилсон,  -  произнесла  мисс  Памфрей.  Стилсон
удовлетворенно хмыкнул.
     Мисс Памфрей объясняла умножение.  Эндрю  настроил  свое  ученическое
место на кабину самолета. На  дисплее  появилась  контурная  карта  горной
части острова. Эндрю отдал парте команду отобразить горы с трех  сторон  в
пространственной  проекции.  Учительница,  конечно  же,  знает,   что   он
занимается не делом.  Но  она  не  будет  беспокоить  его  и  призывать  к
вниманию. Ведь он всегда знает ответ, даже тогда, когда она  уверена,  что
он совсем не слушает.
     В  углу  парты  появилось  какое-то  слово,   оно   начало   медленно
перемещаться вдоль периметра. Сначала оно было расположено  вверх  ногами,
затем пошло задом наперед. Но задолго до того, как оно выплыло на  верхний
край стола, Эндрю уже догадался, что оно обозначает.

                                  ТРЕТИЙ.

     Эндер улыбнулся. Он был единственным, кто знал как посылать сообщения
и заставлять их какое-то время двигаться  вдоль  экрана  адресата  -  даже
несмотря на то, что его тайный враг обозвал его, он использовал его  метод
пересылки данных, а это льстило лучше всяких комплиментов. Не его  вина  в
том, что он Третий. Это идея правительства, они  санкционировали  добро  -
иначе как бы Третий, подобный  Эндеру,  мог  учиться  в  школе?  А  теперь
монитор исчез. Эксперимент под названием Эндрю Виггин окончен. Если бы это
было в их власти, он уверен, они бы с радостью отменили разрешение, дающее
право на его рождение. Но это им не по силам, эксперимент окончен.
     Прозвенел звонок с урока. Большинство ребят  вскочили  с  мест,  лишь
некоторые что-то еще торопливо  заносили  в  память  компьютера,  оставляя
памятки для себя. Некоторые передавали данные и домашние задания  домашним
компьютерам. Несколько учеников сгрудились вокруг принтера  и  нетерпеливо
ожидали конца распечатки. Эндер растопырил пальцы, стараясь  охватить  всю
ученическую клавиатуру, расположенную на самом краю парты. Он  представил,
что его руки увеличились до размеров ладоней взрослых. Он стал воображать,
что должны чувствовать такие руки: большие и неуклюжие, с  толстыми  плохо
гнущимися пальцами и мясистыми подушечками.  Правда  и  клавиатура  у  них
взрослая и большая - но разве  в  состоянии  их  неловкие  толстые  пальцы
рисовать такие изящные линии, какие мог Эндер.  Он  мог  выписывать  такие
тонкие линии и с такой тщательностью, что подобную ювелирную  линию  можно
было обернуть в спираль семьдесят девять раз  от  центра  до  любого  угла
парты,  не  опасаясь,  что  она  прервется  или  пересечется.   Он   любил
тщательность и точность. По крайней мере, хоть чем-то можно заняться, пока
учительница объясняет и  вдалбливает  арифметику.  Подумаешь,  арифметика!
Валентина выучила с ним всю арифметику, когда ему было всего три года.
     - С тобой все в порядке, Эндрю?
     - Да, мадам.
     - Ты опоздаешь и пропустишь свой автобус.
     Эндер кивнул и поднялся. Остальные ученики  уже  ушли.  Хотя  им  все
равно придется ждать всех опаздывающих. Его монитор  больше  не  висел  на
шее, не подслушивал, что он слышит, и не видел, что он  видит.  Они  могут
теперь говорить все, что им вздумается. Они могут даже избить его -  никто
больше ничего не увидит, никто не придет ему на выручку. Монитор давал ряд
преимуществ, теперь он навсегда лишился их.
     Конечно, как всегда, это был Стилсон.  Он  не  был  больше  остальных
детей, но он был крупнее Эндера. Как всегда он был с приятелями. Он  редко
ходил один.
     - Эй, Третий!
     Не отвечать. Ничего не буду говорить.
     - Эй, Третий, мы к тебе обращаемся! Третий!  Эй,  любитель  баггеров,
тебе говорят!
     Лучше не придумывать ответ. Все, что я  не  скажу,  обернется  против
меня. Лучше молчать.
     - Эй, Третий, эй! Ты, онемел, да? Думаешь ты все еще лучше нас. Да ты
давно потерял свою птицу счастья, ты - Трешка, потрогай  свою  драгоценную
шейку!
     - Вы дадите мне пройти? - спросил Эндер как можно спокойнее.
     - Мы дадим ему пройти? Ну как, пропустим его? - Все засмеялись. -  Не
волнуйся, мы пропустим тебя. Сначала мы выпустим твои руки, затем  голову,
потом, возможно, одно колено... потом...
     Теперь в игру вступили другие и начали дразнить.  "Что  потерял  свое
счастьице, Трешка, потерял!"
     Стилсон начал толкать его в плечо; кто-то сзади с силой пихнул его на
Стилсона.
     - Погляди, какой прыгучий мячик! - выкрикнул кто-то.
     - Ага, теннис!
     - Пинг-понг!
     Это вряд ли могло хорошо кончиться. Эндер  решил,  что  ему  тоже  не
хочется плохого конца.  Поэтому  в  следующий  раз,  когда  рука  Стилсона
прицелилась в него, он слегка пригнулся. Удар пришелся в воздух.
     - О... о, ну давай, давай! Эй, Трешка, ну-ка ударь меня!
     Приятели Стилсона сгрудились сзади Эндера,  готовые  в  любой  момент
схватить его.
     Эндеру было не смешно, но он заставил себя рассмеяться.
     - Ты собрал специально столько людей, боишься не справиться  с  одним
Третьим?
     - Ты прав, мы - люди, а не Третьи, рыло. Тоже мне силач, ты -  дохлая
сосиска!
     Но они отошли от него. Как только они слегка отступили, Эндер  ударил
кулаком, вложив в него всю свою силу.  Удар  пришелся  в  поддых.  Стилсон
упал. Эндер застыл  от  изумления  -  он  не  думал,  что  сможет  свалить
соперника одним ударом. Ему и в голову не пришло,  что  Стилсон  воспримет
его намерения вступить в драку, как шутку, и окажется абсолютно не готов к
атаке.
     Его  приятели  отпрянули  от  неожиданности,  отойдя   на   приличное
расстояние  от  застывшего  от  удивления  Эндера  и  неподвижно  лежащего
Стилсона. Они тупо уставились на распростертое тело,  как  будто  тот  был
мертв. Однако, мысли Эндера  лихорадочно  работали,  он  пытался  отыскать
всевозможные способы избежать мести, уйти от подобных ситуаций в  будущем.
Сегодня я выиграл раз и навсегда. Это должно остаться  на  будущее.  Иначе
ему придется драться каждый день, и день  ото  дня  будет  все  труднее  и
труднее одержать победу.
     Эндер хорошо знал негласные правила войны, хотя ему было всего  шесть
лет. Нельзя бить лежачего, так поступают только звери.
     Но он подошел к лежащему на спине телу Стилсона, размахнулся и ударил
прямо по ребрам. Стилсон жалобно простонал и откатился в сторону...  Эндер
обошел вокруг него и снова врезал, теперь в грудь. Стилсон  промолчал.  Он
согнулся и вздрогнул. Слезы боли и унижения потекли по его щекам.
     Эндер холодно оглянулся на остальных.
     - У вас есть еще время рассчитаться со мной. Вы  можете  избить  меня
даже сильнее. Но хорошенько запомните, что я сделаю с  любым,  кто  обидит
меня. Я рассчитаюсь  с  любым,  чего  бы  мне  это  не  стоило.  Запомните
хорошенько.
     Он снова обрушил кулак на Стилсона, метя прямо в лицо. Кровь фонтаном
брызнула из носа и щедро обагрила землю.
     - Возможно это будет не  столь  уж  плохо,  это  будет  еще  хуже,  -
напоследок добавил Эндер.
     С этими словами он повернулся и пошел  прочь.  Никто  не  преследовал
его. Он свернул в коридор, ведущий к  остановке  автобуса.  Краем  уха  он
услышал разговор за соей спиной, "Старик, ты только посмотри, как  он  его
обработал. Проклятое отродье! Отброс." Эндер забился  в  угол,  повернулся
лицом к стене и зарыдал. Теперь я такой  же,  как  и  Питер.  Они  забрали
монитор, и я стал как Питер. Его плечи сотрясались в беззвучных рыданиях.



                                  2. ПЕТР

     - Ладно, теперь прибора нет. Как он себя ведет.
     - Когда живешь годами внутри чьего-то тела,  то  привыкаешь  к  нему.
Теперь я смотрю на него, вижу его лицо и не понимаю, что происходит. Я  не
использовал внешние проявления эмоций и выражения  лица.  Мне  приходилось
жить самими чувствами.
     - Входи, здесь вряд ли подходящее место для разговора о психоанализе.
Мы солдаты и редко придаемся психологическим отступлениям. Ты  только  что
видел как он чуть не выпустил кишки главарю детской банды.
     - Он был вынужден. Он не избивал его в  прямом  смысле,  все  гораздо
глубже. Подобно Мазеру Рекхему в...
     - Ой, пощади... Вот мнение комиссии: он выдержал испытание.
     - Большей частью. Давай  посмотрим  как  он  поведет  себя  с  братом
теперь, без монитора.
     - Его брат. А разве ты не опасаешься того, что  может  причинить  ему
брат?
     - Ты единственный убеждал, что в этом нет ни капли риска.
     - Я просмотрел некоторые прошлые записи. Я ничем  не  мог  помочь.  Я
люблю этого ребенка. Я думаю, мы должны усилить дисциплину.
     - Естественно, это наша обязанность. Мы злые, безнравственные демоны.
Мы обещаем имбирный пряник, а сами едим живьем маленьких детишек.


     - Сочувствую, Эндер, - прошептала Валентина. Она огорченно посмотрела
на пластырь на шее.
     Эндер дотронулся до стены и дверь бесшумно закрылась за ним.
     - Мне безразлично. Я даже рад, что его убрали.
     - Что убрали? В гостиной появился Питер, его рот был набит  хлебом  с
маслом и язык с трудом ворочался.
     Эндер не видел в Питере  красивого  десятилетнего  мальчика  с  ясным
открытым взглядом, темной густой вьющейся шевелюрой и лицом, которое могло
принадлежать Великому Александру. Эндер  видел  в  Питере  лишь  индикатор
злобы или скуки, опасные перепады настроения  брата  всегда  заканчивались
болью с плачем. Вот и теперь,  лишь  только  глаза  Питера  скользнули  по
повязке на шее, в них заплясали злые чертенята.
     Валентина тоже заметила это.
     - Теперь он как мы, - сказала она, пытаясь смягчить момент и выиграть
время, чтобы не дать взорваться брату.
     Но Питера уже ничто не могло остановить.
     - Как мы? Он носил свою присоску до шести лет. А  когда  ты  лишилась
своей? Ведь тебе было всего три. Я потерял свое устройство около  пяти.  А
он все еще носил свой. У, маленький ублюдок, паршивый баггер.
     Это даже хорошо, думал Эндер. Все верно. Говори, говори,  Питер.  Чем
больше ты говоришь, тем лучше.
     - Ну что, теперь твои ангелы-хранители не оберегают тебя, -  процедил
Питер. - Теперь они вряд ли кого-нибудь смогут остановить, даже если  тебе
будет очень больно.  Теперь  они  не  услышат,  что  я  говорю,  не  будут
подглядывать. Что теперь ты скажешь! Что теперь?
     Эндер пожал плечами.
     - Где мама? - спросила Валентина.
     - Ушла, - злорадно усмехнулся Питер. - Я за старшего.
     Внезапно Питер рассмеялся и удовлетворенно потер  руками,  предвкушая
наслаждение.
     - Давай поиграем в баггеров и астронавтов, - предложил он Эндеру.
     - Я думаю стоит позвать отца, - произнесла Валентина.
     - Давай, зови, - усмехнулся Питер, - ты ведь отлично знаешь, что  его
нет дома.
     - Я буду играть, - сказал Эндер.
     - Ты будешь баггером, - крикнул Питер.
     - Позволь ему хотя бы раз побыть астронавтом, - попросила Валентина.
     - Заткни свой противный рот и не суй куда  не  следует  свою  толстую
морду, - отрезал Питер. - Эй, пошли наверх, выберем оружие.
     Эндер знал, что игра обещала быть далеко не забавной. И дело даже  не
в том, кто выиграет, а кто нет. Вопрос о победителе вообще не стоял. Когда
дети  играют  в  коридорах,  разбиваясь  на  враждующие  легионы,  баггеры
принципиально никогда не могут выиграть, и игра приобретает совсем  другой
оттенок, однако, все же это игра. У себя же в квартирах начатая игра - это
совсем другое, здесь баггеры вообще не имеют право голоса. Ты остаешься  в
шкуре баггера, пока астронавт не решит, что игра окончена.
     Питер открыл верхний ящик стола и вытащил маску баггера.  Мать  долго
сожалела и расстраивалась, когда Питер принес ее домой.  Но  отец  резонно
заметил, что отнюдь не  спрятанная  в  доме  маска  развязывает  настоящие
войны, а дети совсем  по  другим  причинам  берутся  за  лазерное  оружие.
Поэтому лучше играть в войну и тем  самым  хоть  немного  подготовиться  к
настоящему вторжению баггеров.
     Только бы пережить эту игру, думал Эндер. Он одел на себя маску.  Она
сжала его словно огромная ладонь, захватившая все лицо. Интересно, так  ли
чувствуют себя настоящие баггеры. Ведь они не  носят  подобные  маски  как
маски. Это  их  настоящие  лица.  А  вот  любопытно,  в  своих  мирах  они
напяливают маски людей во время игр? А как  они  нас  обзывают?  Слизняки?
Потому что мы оказались такими мягкотелыми и липкими по сравнению с ними?
     - Будь осторожен, мразь! - неожиданно крикнул Эндер.
     Он отчетливо видел Питера в глазные прорези маски.
     - Мразь, да? Ну хорошо, баггер-ваггер, сейчас я разобью твою  мерзкую
башку.
     Эндер  не  видел  приближающегося  кулака,  он  заметил