обрезали наши нити.
     Япония пала. Гордое старое правительство было уничтожено, император стал символической фигурой, в Японию явилась демократия, за которой последовали богатство и власть".
     - Стало быть, бомбы были благословением Божьим? - с сомнением переспросила Ванму.
     - Нет, не совсем. Он считает, что богатство уничтожило дух Японии. Они взяли себе в отцы своего же палача. Взяли на себя роль внебрачного дитяти Америки, рожденного взрывом американских же бомб. Снова стали марионетками.
     - Что же у него общего с необходимистами?
     - По его словам, Япония подверглась бомбардировке именно потому, что они слишком европеизировались. Они обращались с Китаем, как Европа - с Америкой, вели себя эгоистично, грубо. Но предки не могли видеть, как их дети превращаются в зверей. И боги Японии, пославшие остановивший китайский флот Священный Ветер, наслали на японцев американские бомбы, чтобы не дать стране превратиться в очередную европейскую державу. Японцы должны были снести американскую оккупацию, чтобы, когда время власти Америки подойдет к концу, снова возродиться в своей первозданной чистоте и единстве. Книга Хикари называлась "Еще не поздно".
     - Могу поспорить, необходимисты воспользовались американской бомбежкой Японии как еще одним примером обоснованного применения силы.
     - Ни один японец не осмелился бы хвалиться американской бомбежкой, пока Хикари не предложил иной взгляд на положение вещей. Трагедия Японии толкуется теперь как попытка богов очистить свой народ.
     - Значит, ты говоришь, необходимисты прислушиваются у.
     Хикари и уважают его, так что если он изменит свой образ мысли, то и они займут другую позицию. Только он никогда этого не сделает, потому что верит в то, что бомбежка Японии была священным даром...
     - Мы надеемся, что все-таки сумеем переубедить его, - сказал Питер, - иначе наше путешествие станет бессмысленной тратой времени. Основная проблема в том, что вряд ли он просто так воспримет наши доводы, а Джейн, изучившая его работы, никак не может определить, кто или что влияет на него.
     Мы должны сначала поговорить с ним, чтобы выяснить, куда следовать дальше. Может быть, таким образом нам удастся изменить приговор Конгресса.
     - Непростое дельце, - заметила Ванму.
     - Вот почему я не хотел вдаваться в подробные объяснения.
     Ну и что ты будешь теперь делать со всей этой информацией?
     Вступишь в дискуссию о проблемах истории с первоклассным философом-аналитиком, каковым считается Хикари?
     - Я буду слушать, - ответила Ванму.
     - Именно таков был твой первоначальный план, - напомнил Питер.
     - Зато теперь я буду знать, кого слушаю.
     - Джейн считает, что мне не стоило рассказывать тебе все это, потому что теперь ты будешь расценивать все сказанное им в свете нашего с Джейн отношения.
     - Передай Джейн, что только тот, кто ценит чистоту невежества, способен возыметь выгоду, обретя знание.
     Питер расхохотался.
     - Снова эпиграммы, - сказал он. - Нет, ты должна была сказать...
     - Не учи меня, как создавать афоризмы, - перебила Ванму и поднялась с пола. Теперь она была на голову выше Питера. - А что касается мантичности - не забывай, мантика съедает своего самца.
     - Я не твой самец, - возразил Питер, - а под "мантичностью" подразумевается философия, которая основывается скорее на видениях, вдохновении и интуиции, нежели на знаниях и логике.
     - Если ты не мой самец, - фыркнула Ванму, - перестань обращаться со мной как со своей женой.
     Питер растерянно поглядел на нее и отвернулся.
     - А когда это я обращался с тобой как с женой?
     - На планете Пути муж, согласно обычаям, считает свою жену полной дурой и все время учит ее - даже тому, что она уже знает. На Пути поучающая мужа жена все время обязана притворяться, будто она всего лишь напоминает ему то, чему он ее когда-то научил.
     - Стало быть, я неотесанный, бесчувственный чурбан, да?
     - Пожалуйста, когда мы встретимся с Аимаина Хикари, помни об одном, - попросила Ванму, - он и я обладаем неким знанием, которое тебе, к сожалению, недоступно.
     - Каким же это?
     - Знанием жизни.
     Она заметила отразившуюся на его лице боль и сразу пожалела о сказанных словах. Чисто рефлекторно пожалела - с самого раннего детства ее приучали извиняться, если она причинила кому-то боль, как бы этот человек ее ни заслужил.
     - Ой, - попытался обернуть все в шутку Питер.
     Но Ванму не знала милосердия - она больше не служанка.
     - Ты так гордишься тем, что знаешь больше меня, но все то, что ты знаешь, либо Эндер вложил тебе в голову, либо Джейн нашептала на ушко. У меня нет Джейн, у меня нет Эндера. Свои знания я приобрела тяжким трудом. Я пережила их. Поэтому избавь меня, пожалуйста, от своего презрения.
     В этой экспедиции я смогу пригодиться тебе только в том случае, если буду знать все, что известно тебе, - потому что тому, что знаешь ты, я смогу научиться, а вот то, что знаю я, ты в школе не получишь.
     С шутками покончено. Лицо Питера раскраснелось от гнева.
     - Да как... Да кто...
     - Да как я смею, - договорила за него Ванму то, что он хотел сказать. - Да кто я такая.
     - Я этого не говорил, - тихо буркнул Питер, отворачиваясь.
     - Что, я посмела забыть положенное мне место? - поинтересовалась она. - Хань Фэй-цзы рассказывал мне о Питере Виггине. О настоящем Питере, а не о его копии. Как Питер втянул Валентину в свой заговор, чтобы стать Гегемоном Земли. Как он заставил ее писать статьи под псевдонимом Демосфен, проникнутые бунтовской демагогией, тогда как сам назвался Локи и писал статьи, насыщенные умными, глубокими мыслями. Но идеи той самой демагогии принадлежали ему же.
     - Умные мысли тоже были его, - сказал Питер.
     - Верно, - кивнула Ванму. - Однако у него не было того, что было у Валентины, того, чего он никогда не видел, на что никогда не обращал внимания. У него не было человеческой души.
     - Это Хань Фэй-цзы сказал?
     - Да.
     - Осел он, твой Хань Фэй-цзы, - рявкнул Питер. - Потому что у Питера была та же душа, что и у Валентины. - Он поднялся и угрожающе шагнул к ней. - А вот у меня, Ванму, ее нет.
     На какую-то секунду она испугалась. Откуда она знала, что за насилие живет в нем? Что за черный гнев нашел выход в этом псевдочеловеке, созданном Эндером?
     Но Питер так и не ударил ее. Может быть, в этом не было необходимости.

***

     Аимаина Хикари лично вышел к воротам своего сада, чтобы приветствовать их и провести в дом. Одет он был очень просто, на шее качался ковчежец, который носили все соблюдающие традиции японцы Священного Ветра: в небольшой ладанке содержался прах самых достойных представителей семейства. Питер объяснил Ванму, что когда такой человек, как Хикари, умирает, горстка пепла из его ковчега смешивается с его пеплом и переходит по наследству детям или внукам. Таким образом, у него на груди покоился прах всего древнего семейства, почившего долгим сном, - это самый драгоценный подарок, который он сможет передать потомкам. Этот обычай произвел огромное впечатление на Ванму, у которой не было предков, оставшихся в памяти народа.
     Хикари приветствовал Ванму поклоном, Питеру же он пожал руку. В глазах Питера, наблюдающего за этим представлением, отразилось изумление.
     - О, может быть, меня и называют хранителем духа Ямато, - улыбнулся Хикари, - но это вовсе не означает, что я должен заставлять европейцев соблюдать японские традиции.
     Кроме того, европейцы кланяются, словно свиньи танцуют.
     Пока Хикари вел их через сад в традиционно японский дом со стенами из бумаги, Питер и Ванму переглянулись и обменялись широкими улыбками. Между ними воцарилось единогласное перемирие, ибо они сразу поняли, что Хикари - серьезный противник, и если они хотят от него что-нибудь узнать, им придется опираться друг на друга.
     - Философ и физик, - проговорил Хикари. - Я сразу обратил внимание на это сочетание, когда получил ваше послание с просьбой принять вас. Меня и раньше посещали философы, были и физики, европейцы и китайцы, но ваш странный союз меня заинтриговал.
     - Она находит меня сексуально неотразимым, - заявил Питер, - и мне никак от нее не отделаться.
     И улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
     К вящему удовольствию Ванму, типично западная шутка Питера нисколько не позабавила Хикари, и она заметила, как на шее юноши заалел багрянец.
     Теперь настала ее очередь - сыграть роль философа-гномиста.
     - Свинья барахтается в грязи, тогда как он греется на теплом камушке.
     Хикари повернулся к ней - столь же бесстрастный, как и раньше.
     - Я запишу эти слова у себя в сердце, - произнес он.
     Ванму подумала, понял ли Питер, что она только что стала жертвой восточной иронии Хикари.
     - Мы пришли учиться у вас, - сказал Питер.
     - Тогда я должен предложить вам трапезу и отпустить, не удовлетворив ваших желаний, - склонил голову Хикари. - Мне нечего преподать физику или философу. Если б у меня не было детей, я бы вообще остался без учеников, ибо только они знают меньше, чем я.
     - Нет-нет, - запротестовал Питер. - Вы очень мудрый человек. Хранитель духа Ямато.
     - Я уже сказал, меня так называют. Но дух Ямато слишком велик, чтобы уместиться в такой маленькой коробчонке, как моя душа. И в то же самое время дух Ямато слишком мал и незначителен, чтобы быть замеченным великими душами европейцев и китайцев. Вы учителя, а Китай и Европа всегда были учителями Японии.
     Ванму не слишком хорошо знала Питера, однако сразу поняла, что он окончательно запутался и понятия не имеет, как дальше продолжать разговор. Эндеру за время скитаний приходилось посещать планеты с восточной культурой, и он, по словам Хань Фэй-цзы, даже говорил по-корейски. Это означало, что Эндер смог бы справиться с ритуальным самоуничижением такого великого человека, как Хикари, - тем более что тот явно шутил, умаляя свои заслуги. Но знания Эндера сильно отличались от тех знаний, что он дал своему созданию, Питеру. Этот разговор должна вести она. Она почувствовала, что играть с Хикари можно, только перехватив у него инициативу.
     - Замечательно, - вступила она. - Мы попытаемся преподать вам урок. И узрев наше невежество, вы поймете, сколь отчаянно мы нуждаемся в вашей мудрости.
     Хикари молча смотрел на Питера. Затем громко хлопнул в ладоши. В дверях появилась служанка.
     - Чаю, - приказал Хикари.
     Ванму вскочила с циновки. Только поднявшись, она поняла, что за план ей пришел в голову. Ей много раз в жизни приказывали подать чай, но не только слепой рефлекс заставил ее встать. Она скорее руководствовалась интуицией, понимая, что побить Хикари в его игре можно только одним способом: проявить большее смирение, чем то, что известно ему.
     - Я была служанкой всю свою жизнь, - честно призналась Ванму, - но никогда не могла похвалиться умением. - А вот это не правда. - Разрешите, я схожу с вашей служанкой и поучусь у нее? Может быть, я не столь умна, чтобы осмыслить идеи великого философа, но, возможно, у служанки, которая достойна подносить чай Аимаина Хикари, я смогу научиться обязанностям, что мне на самом деле пристало исполнять.
     По лицу Хикари она увидела, что он понял - его побили.
     Но этот человек не собирался сдаваться просто так. Он тоже поднялся на ноги.
     - Вы уже преподали мне важный урок, - произнес он. - Мы все пойдем и посмотрим, как Кендзи приготовит чай. Если она достойна быть вашим учителем, Си Ванму, меня она также многому научит. Ибо разве я могу вынести, что кто-то в моем доме знает то, чего не знаю я?
     Ванму оценила его изобретательность. Он снова умудрился поставить себя ниже ее.
     Бедная служанка Кендзи! Насколько видела Ванму, она была умелой, опытной прислужницей, но когда сразу трое человек следят за тем, как ты готовишь чай, в особенности если среди этих троих твой господин и повелитель, поневоле разнервничаешься. Поэтому Ванму кинулась к ней "помогать" - и нарочно допустила глупую ошибку. Сразу Кендзи почувствовала под ногами твердую почву и обрела прежнюю уверенность.
     - Вы делаете немножко не то, - мягко сказала Кендзи, - наверное, потому, что кухня моя так неудобно оборудована. - Затем она показала Ванму, как готовится чай. - По крайней мере так его обычно заваривают в Нагойе, - скромно объяснила она. - В этом доме.
     Ванму внимательно наблюдала за служанкой, сосредоточившись на умелых движениях рук Кендзи. Она сразу заметила различие между тем, как заваривают чай японцы - или так его заваривали на Священном Ветре, а может, только в Нагойе, или в домах смиренных философов, хранящих дух Ямато, - и тем, как заваривала его она в доме Хань Фэй-цзы. К тому времени, как чай был готов, Ванму действительно кое-чему научилась у Кендзи. Теперь, представившись служанкой и имея в компьютере запись, удостоверяющую, что она всю жизнь прожила в китайской колонии на Священном Ветре, Ванму могла заварить чай, как это принято в здешних краях.
     Они вернулись в гостиную дома Хикари, Кендзи и Ванму несли вслед за мужчинами по маленькому чайному столику.
     Кендзи собралась было поставить свой столик перед Хикари, но он отослал ее к Питеру, низко поклонившись юноше. Поэтому Хикари налила чай Ванму. И когда Кендзи отошла от Питера, Ванму также отступила от Хикари.
     Впервые за все время Хикари выглядел.., рассерженным?
     Во всяком случае, глаза его полыхнули. Снизойдя до уровня Кендзи, Ванму поставила его в сложное положение - теперь ему придется либо признать, что он больший гордец, чем Ванму, и отпустить служанку, либо нарушить заведенный порядок в доме, пригласив Кендзи как равную по положению присоединиться к чаепитию.
     - Кендзи, - сказал Хикари, - позволь мне налить тебе чаю.
     "Шах, - подумала Ванму. - И мат".
     Сладким утешением послужило то, что Питер, который наконец разобрался в происходящем, также вынужден был налить чай Ванму, причем он умудрился пролить его, что заставило Хикари капнуть чаем на себя, чтобы гости не чувствовали себя неудобно. Но боль от горячего кипятка и липкую холодную одежду можно было перетерпеть. Главное, Ванму показала себя достойной соперницей Хикари в соревновании "кто ниже кого стоит", тогда как Питер проявил себя полным олухом.
     Но действительно ли Ванму была достойной соперницей Хикари? Он, должно быть, сразу разгадал ее маневры, когда она начала демонстрировать свое смирение. Тогда возможно, что он из того же самого смирения позволил ей победить как более смиренный из них двоих. Поняв, что он вполне мог найти этот выход, она уже не сомневалась - именно так он и поступил, так что победа все равно осталась за ним.
     "Я не так умна, как думаю".
     Она поглядела на Питера, надеясь, что теперь на сцене появится он и выкинет спрятанный в рукаве козырь. Но он, казалось, полностью отдался ее воле. Ну конечно, вряд ли он станет сигать в колючки терновника. А может, он тоже понял, что она только что потерпела сокрушительное поражение в игре, которую сама же начала? И причиной ее поражения было то, что она недостаточно глубоко прочувствовала собственный замысел? Он что, протягивает ей веревку, чтобы она благополучно повесилась?
     "Ладно, выше нос".
     - Аимаина Хикари, вас зовут хранителем духа Ямато. Питер и я выросли в японском мире, однако японцы смиренно дозволили звездному стать основным языком государственных школ, поэтому мы не говорим по-японски. Когда я была сот всем девочкой, мы жили в американском городе Питера, так что все наше детство прошло на окраине великой японской культуры, мы могли наблюдать за ней лишь со стороны. Но если и есть какая-то область, где мы особенно невежественны, что вы, естественно, не замедлили заметить, так это наше понимание самой Ямато.
     - О, Ванму, вы делаете тайну из очевидного. Лучше всего понять Ямато может тот, кто наблюдает со стороны. Точно так же родители куда лучше понимают ребенка, чем тот понимает себя.
     - Тогда я, возможно, просвещу вас, - сказала Ванму, отбрасывая наконец притворное самоуничижение. - Ибо я вижу Японию краевой нацией и никак не могу понять, каким образом ваши идеи сделают японцев новой центральной нацией или начнут то разложение, которое переживает каждая краевая нация, перед тем как обрести могущество.
     - Вы использовали выражение "краевая нация". Я могу придумать этому термину сотню возможных объяснений, большинство из которых очень точно подходит моему народу, - промолвил Хикари. - Но что такое "центральная нация" и как люди могут ею стать?
     - Я не особо хорошо подкована в истории Земли, - призналась Ванму, - но, впитывая жалкие крохи знания, я пришла к выводу, что существует горстка центральных наций, которые обладают столь сильной культурой, что она поглощает без остатка всех завоевателей, осмелившихся напасть на нее. Такими нациями были Египет и Китай. Каждая из этих стран в свое время объединилась и разрослась ровно настолько, чтобы защитить свои границы и обеспечить мир внутри себя. В течение тысяч лет на каждую из этих стран нападали завоеватели, и каждый раз захватчики бесследно растворялись в них. Египетское и китайское письмо дожило до наших дней, и настоящие потомки могут прочитать о своем прошлом.
     Ванму заметила, как напрягся Питер, и поняла, что он очень обеспокоен. Ведь то, что она говорила, никоим образом не соответствовало азам гномической философии. Но, не разбираясь в азиатских традициях, он не осмеливался вмешаться.
     - Обе эти нации родились в варварские времена, - заметил Хикари. - Вы хотите сказать, что в нынешние дни ни одна нация не может стать центральной?
     - Не знаю, - покачала головой Ванму. - Я даже не знаю, имеет ли какую-то практическую ценность проведенное мной различие между краевыми и центральными нациями. Я лишь знаю, что центральная нация может сохранять силу своей культуры, даже после того как лишится политической власти. Месопотамию постепенно покорили соседи, однако каждый завоеватель скорее сам изменился, чем изменил Месопотамию. Цари Ассирии, Халдеи и Персии потеряли свою неповторимость, испробовав культуры Междуречья. Однако и центральная нация может пасть, полностью растворившись. Египет пошатнулся под ударами эллинов, упал на колени перед идеологией христианства и в конце концов был стерт с лица земли исламом. Только каменные строения напоминают потомкам, чем и кем были их древние прародители. В истории не существует законов, а все закономерности, которые мы в ней находим, лишь иллюзии.
     - Теперь я вижу, вы и вправду философ, - уважительно произнес Хикари.
     - Вы проявляете необычайное великодушие, столь уважительно отзываясь о моих детских размышлениях, - смиренно склонилась Ванму. - Но позвольте мне теперь изложить вам, что я думаю о краевых нациях. Они рождаются в тени - или, можно сказать, в ослепительном сиянии - других культур. Так Япония обрела цивилизацию под влиянием Китая. Так Рим расцвел под сенью Греции.
     - Сначала были этруски, - пришел на помощь Питер.
     Хикари оглянулся на него, после чего, не произнеся ни слова, снова обратился к Ванму. Ванму всем телом почувствовала, как Питер съеживается и уменьшается под проявленным к нему безразличием. Но жалости к нему она не чувствовала. Разве что чуть-чуть.
     - Центральные нации так уверены в себе, что в основном не испытывают нужды в завоевательных войнах. Они и так знают свое превосходство над остальными, видят, что другие народы желают походить на них, подчиняться им. Но краевые нации, впервые ощутив свою силу, должны утвердиться в собственных глазах. И утверждаются они, как правило, мечом. Так арабы накинулись на Римскую империю и захватили Персию. Так македоняне, народец, живущий на краю Греции, подчинил себе эллинов. После этого, настолько растворившись в этой стране, что сами начали считать себя греками, они покорили империю, от которой когда-то греки обрели цивилизацию, - то есть Персию. Викинги грабили Европу, перед тем как основать королевства в Неаполе, на Сицилии, в Нормандии, Ирландии и, наконец, Англии. Тогда как Япония...
     - Мы старал