читавшим  книгу
Эндера, "Королеву Улья"? Не была  первой  после  Эндера,  которая  стала
думать о королеве улья как о личности,  обладающей  странной  грацией  и
красотой?
   Да, она поняла это первой,  только  какое  это  имеет  значение?  Все
живущие  сейчас  люди   вызревали   в   моральной   вселенной,   отчасти
сформированной "Королевой Улья" и "Гегемоном". Она и Эндер  единственные
росли  во  время  неустанной  кампании  ненависти.   Так   что,   ничего
удивительного,   что   сейчас,   не   видя   жукеров,   она   испытывала
иррациональное чувство облегчения. У  Миро  и  Пликт  первая  встреча  с
королевой и работницами уже не вызовет такого эмоционального потрясения.
   Я Демосфен,  напомнила  Валентина  сама  себе.  Я  теоретик,  который
убеждал, что жукеры - это рамены,  чужие,  которых  мы  можем  понять  и
воспринять. Я обязана отбросить  предрассудки  собственного  детства.  В
нужное время все человечество узнает  о  возрождении  королевы  улья.  И
стыдом было бы,  если  Демосфен  оказался  бы  единственной  особой,  не
способной увидать в ней рамена.
   Эндер окружил низенькое строение.
   - Это здесь, - объявил он.
   Он остановил  винт,  и  машина  мягко  упала  на  траву  капим  возле
единственного входа. Двери были очень низкие - взрослому,  чтобы  войти,
пришлось бы встать на четвереньки.
   - Откуда ты знаешь? - удивился Миро.
   - Потому что она так говорит, - объяснил Эндер.
   - Джейн? - спросил Миро. Парень был удивлен, потому  что  ему  самому
Джейн ничего такого не говорила.
   -  Королева  улья,  -  объяснила  Валентина.  -   Она   разговаривает
непосредственно с разумом Эндера.
   - Ничего себе фокус, - ухмыльнулся тот.  -  И  я  тоже  смогу  такому
научиться?
   - Посмотрим, - ответил на это Эндер. - Когда сам с ней встретишься..
   Все выскочили из машины в  высокую  траву.  Валентина  заметила,  что
Эндер с Миро посматривают на Пликт. Понятно, их беспокоило, что  девушка
столь молчалива. А точнее, кажется столь молчаливой - Валентина знала ее
весьма разговорчивой и даже красноречивой. Но она уже  привыкла,  что  в
некоторых обстоятельствах Пликт притворяется немой. Эндер с Миро впервые
встретились с упрямым молчанием девушки, и это их смущало. И как  раз  в
этом и заключалась основная причина такого поведения Пликт. Она считала,
что люди более приоткрываются тогда, когда чем-то немного обеспокоены. А
мало   какие   факторы   так   эффективно   пробуждают    неопределенное
беспокойство, как компания особы, которая совершенно не отзывается.
   В отношениях с  чужими  людьми  Валентина  не  считала  данный  метод
наиболее подходящим. Зато, в качестве учительницы, собственным молчанием
Пликт  заставляла  учеников  -  детей  Валентины  -   получше   обдумать
собственные идеи. Сама Валентина и Эндер возбуждали слушателей с помощью
диалога, вопросов, аргументации. Пликт  же  заставляла  учащихся  играть
роли противоположных сторон в дискуссии, чтобы они выдвигали  теорию,  а
затем атаковали ее, чтобы  при  этом  объяснить  собственные  непонятные
моменты. Для большинства людей подобный метод не срабатывал. Но Пликт он
удавался, поскольку, как выяснила Валентина, ее молчание  совершенно  не
означало  полного  отсутствия  коммуникации.  Спокойный,  всепроникающий
взгляд сам по  себе  был  красноречивым  выражением  скептицизма.  Когда
ученик встречался с подобным взглядом, он быстро поддавался  собственной
неуверенности. Всякое сомнение, которое до этого он  отбрасывал  или  же
просто  игнорировал,  теперь  выплывала  на  поверхность,  когда  ученик
пытался в глубинах самого  себя  открыть  причины  столь  выразительного
сомнения со стороны Пликт.
   Самая старшая дочь Валентины,  Сифтэ,  называла  такую  одностороннюю
дискуссию "глядением на Солнце". Теперь вот  пришла  очередь  и  Миро  с
Эндером ослепнуть в столкновении со всевидящим оком и молчащими  устами.
Валентине хотелось посмеяться над их беспокойством и даже утешить их. Но
вместе с тем - дать Пликт легкий подзатыльник и указать на  неподходящее
поведение.
   Вместо этого она подошла к стене и  дернула  двери.  В  них  не  было
никакого  замка,   одна   ручка,   поэтому   открылись   без   малейшего
сопротивления. Валентина придержала их, а Эндер опустился  на  колени  и
прополз  вовнутрь  здания.  За  ним  Пликт.  Миро  вздохнул  и  медленно
опустился. Ползал он еще медленнее, чем ходил -  каждое  движение  рукой
или ногой он выполнял поочередно, как будто ему приходилось задумываться
над тем, в какую сторону их передвинуть. Наконец и он исчез в отверстии.
В конце концов и Валентина нагнулась и пошла на четвереньках.  Она  была
самой маленькой, и ей не нужно было ползти.
   Свет  попадал  вовнутрь  только  лишь  через  дверь.  Помещение  было
абсолютно пустым, вместо пола -  утоптанная  земля.  Только  лишь  когда
глаза привыкли к темноте, Валентина заметила,  что  самое  темное  место
здесь - это отверстие коридора, ведущего в глубину.
   - В тоннелях нет никакого освещения, - предупредил Эндер. - Она  сама
будет меня направлять.  Мы  должны  держаться  за  руки.  Валентина,  ты
пойдешь последней. Согласна?
   - А можно спускаться стоя? -  задал  вопрос  Миро.  Для  него  это  и
вправду было существенно.
   - Да, - успокоил парня Эндер. -  Именно  потому  она  и  выбрала  это
место.
   Они схватились за руки: Пликт за Эндером, Миро между двумя женщинами.
Эндер повел их всех на несколько ступеней вниз, в  тоннель.  Пол  весьма
круто уходил вниз, а совершеннейшая тьма пугала. Но, еще  до  того,  как
темнота сделалась абсолютной, Эндер приостановился.
   - Чего мы ждем? - спросила у него Валентина.
   - Нашего проводника.
   Тот прибыл буквально через  минуту.  В  темноте  Валентина  с  трудом
заметила черную, узкую  конечность  с  большим  и  единственным  обычным
пальцами. Конечность толкнула Эндера  в  руку.  Тот  немедленно  схватил
палец, а большой палец чужака захватил ладонь  человека  будто  клещами.
Глядя вдоль этой конечности, Валентина пыталась увидать жукера, которому
та принадлежала. Но ей удалось различить лишь тень размерами  с  ребенка
и, как ей показалось, деликатный отблеск света на панцире.
   Воображение  же  дорисовало  все  остальное,   и   женщина   невольно
задрожала.
   Миро пробормотал что-то по-португальски, но потом присутствие  жукера
подействовало и на него самого. Зато Пликт хранила  молчание.  Валентина
даже не могла сказать, какой была реакция  учительницы.  Потом  же  Миро
сделал шаг вперед и потянул ее за руку, ведя за собой в тьму.

***

   Эндер знал, какой тяжкой будет эта дорога для всех остальных. Ведь до
сих пор только он сам, Новинья и Эла  посещали  королеву  улья,  причем,
Новинья была тут всего лишь  раз.  Слишком  беспокоящими  были  темнота,
бесконечный спуск,  без  возможности  применения  зрения,  тихие  звуки,
свидетельствующие о том, что жизнь  и  движение  вокруг  не  затихают  -
невидимые, хотя и очень близкие.
   - Мы можем говорить друг с другом? -  спросила  Валентина.  Голос  ее
звучал весьма робко и неуверенно.
   - Отличная идея, - ответил  Эндер.  -  Им  мы  не  помешаем.  Они  не
обращают внимания на звуки.
   Миро что-то сказал. Не видя движений его губ, трудно было понять, что
он говорит.
   - Что? - переспросил Эндер.
   - Мы оба хотим знать, далеко ли еще? - объяснила Валентина.
   - Я не знаю, куда нас ведут. Она может быть везде. Внизу  здесь,  как
минимум дюжина детских. Но  не  беспокойтесь.  Я  уверен,  что  смог  бы
отыскать дорогу к выходу.
   - Я тоже, - сказала Валентина. - Во всяком случае, с фонариком.
   - Никакого света. Да, откладывание яичек требует  солнца,  но  помимо
этого свет только задерживает их развитие. А на  определенном  этапе  он
даже может погубить зародыши.
   - И ты бы смог найти выход из этого кошмара втемную?
   - Скорее всего. Тут можно  выделить  определенные  схемы.  Это  вроде
паутины... когда поймешь общую  схему,  тогда  каждый  фрагмент  тоннеля
становится осмысленным.
   - Выходит, эти тоннели не случайны? - в голосе Валентины  был  слышен
скептицизм.
   - Они похожи на коридоры Эроса, - объяснил Эндер.
   Когда он, будучи ребенком-солдатом, пребывал на Эросе,  у  него  было
немного возможностей для прогулок. Жукеры  прорыли  астероид,  превратив
его в свой аванпост в Солнечной Системе. Люди  захватили  его  во  время
Первой Войны с Жукерами  и  перенесли  сюда  штаб-квартиру  командования
земного флота. Проведенные на астероиде месяцы Эндер в основном посвятил
науке управления флотилиями кораблей в космосе. Но,  видимо,  он  должен
был узнать те тоннели намного лучше,  чем  сам  тогда  осознавал.  Когда
королева улья впервые  привела  его  в  свое  логово  на  Лузитании,  он
убедился, что все изгибы и повороты коридоров никогда не  ставят  его  в
тупик. Они казались правильными... более того, неизбежными.
   - А что такое Эрос? - хотелось знать Миро.
   - Астероид неподалеку от Земли, - ответила ему Валентина. - То место,
где Эндер потерял разум.
   Эндер попытался было объяснить им систему организации тоннелей. Но та
была слишком  уж  сложной.  Как  во  фракталах:  слишком  много  имелось
возможных исключений, чтобы понять схему в  подробностях  -  чем  больше
человек старался, тем более система  ускользала  от  понимания.  Тем  не
менее, Эндеру она все время казалась одинаковой: один и тот  же  раз  за
разом повторяемый образец. А может, когда он изучал  жукеров,  чтобы  их
победить, он каким-то образом  объединился  с  разумом  улья?  Может  он
научился мыслить как жукер? В таком случае,  Валентина  была  права:  он
утратил  часть  своего  человеческого  разума  или,  во  всяком  случае,
прибавил к нему часть разума улья.
   В конце концов они прошли поворот и заметили отблеск света.
   - Gra(as a deus3, - шепнул Миро.
   Эндер с удовлетворением отметил, что Пликт -  эта  каменная  женщина,
которая ну никак не могла быть той самой блестящей  студенткой,  которую
запомнил - тоже облегченно  вздохнула.  Может  в  ней,  все-таки,  тлела
какая-то живая искорка.
   - Уже близко, - сообщил он. - Она откладывает яички, значит  будет  в
хорошем настроении.
   - А разве это не требует уединения?
   -  Это  в  чем-то   похоже   на   легкое   сексуальное   возбуждение,
продолжающееся несколько часов и приводящее  ее  в  хорошее  настроение.
Обычно королевы ульев живут в компании работниц и трутней, и те являются
как бы продолжением их тел. Поэтому им не известно чувство стыда.
   В собственных мыслях он уже чувствовал силу ее присутствия.  Понятное
дело, что она всегда могла разговаривать  с  ним.  Но  при  таком  малом
расстоянии Эндеру  казалось,  будто  королева  дышит  под  его  черепной
коробкой, мучительно и тяжко. Чувствовали ли это и остальные? Сможет  ли
она с ними говорить? С Элой ей это не  удалось,  девушка  не  подхватила
даже эха беззвучной беседы. Зато Новинья... она не  хотела  говорить  об
этом и отрицала, будто хоть что-то услышала.  Только  Эндер  подозревал,
что она попросту отпихнула чуждое присутствие. Королева улья утверждала,
что пока женщины были рядом, она слыхала их довольно-таки  выразительно,
но не смогла устроить так, чтобы ее саму "услыхали". Случится ли  что-то
подобное и сейчас?
   Было бы хорошо, если бы ей удалось  заговорить  с  каким-либо  другим
человеческим существом. Королева утверждала, что способна к этому,  хотя
Эндер давным-давно уже убедился, что она не может сделать различия между
уверенным предсказанием будущего и совершенно точными  воспоминаниями  о
прошлом. Своим собственным домыслам она верила в  той  же  мере,  как  и
верила памяти. Когда же домыслы  эти  оказывались  фальшивыми,  она  уже
никогда не помнила, что предсказывала какое-то иное будущее, чем то, что
уже сделалось прошлым.
   Это было одним из свойств общественного разума, которое  более  всего
беспокоило  Эндера.  Он  воспитывался  в  обществе,   которое   зрелость
индивидуума оценивало на основании его способности предвидеть результаты
совершаемого выбора. В этом плане у королевы улья  были  явные  провалы.
Несмотря на всю свою мудрость и опыт, она казалась ужасно самоуверенной,
совершенно как малый ребенок.
   Именно это и будило страх при контакте с нею. Сможет ли она  сдержать
обещание? А если не сдержит, то сможет ли осознать, что натворила?

***

   Валентина попыталась сконцентрироваться на  разговоре,  но  никак  не
могла  оторвать  глаз  от  фигуры  жукера.  Он  был   меньше,   чем   ей
представлялось - максимум полтора метра, а может  и  меньше.  Глядя  над
плечами других, она видела лишь части его тела, только это было даже еще
ужасней, чем если бы увидать целиком. Она никак не могла  избавиться  от
мысли, что черный, блестящий... враг держит в смертельном зажиме руку ее
брата.
   Нет, не в смертельном зажиме. И не враг. И даже не существо  само  по
себе. В нем было столько же  индивидуальности,  сколько  в  ухе  или  же
пальце - каждый жукер был всего лишь рабочим органом или органом  чувств
королевы улья. В каком-то  смысле  королева  была  здесь,  с  ними,  она
присутствовала в каждой из своих работниц, в каждом трутне, даже если те
находились на расстоянии в сотни световых лет. Нет, это не чудовище. Это
та самая королева улья, о которой рассказывает книга Эндера.  Та  самая,
которую он вез с собой и о которой заботился все наши  совместные  годы,
хотя сама я ничего об этом не знала. Так что мне нечего опасаться.
   Валентина  безуспешно  пыталась  подавить  собственный   страх.   Она
вспотела и чувствовала, как ее собственная  рука  скользит  в  некрепком
зажиме ладони Миро. Они приближались к  логову  королевы...  нет,  к  ее
дому, к ее жилищу... и Валентина все сильнее и сильнее испытывала страх.
Если самой  не  удастся  справиться,  придется  позвать  кого-нибудь  на
помощь. Где Якт? Нет, придется обратиться к кому-то другому.
   - Извини, Миро, - шепнула она. - По-моему, от страха я вся вспотела.
   - Ты? - изумился тот. - А мне казалось, что это я.
   И хорошо. Он рассмеялся. А вместе с  ним  и  Валентина...  во  всяком
случае, нервически захихикали.
   Туннель неожиданно расширился, и все они, щуря глаза, остановились  в
обширной камере. Темноту пробивал луч света из отверстия в куполе свода.
Королева сидела в самом центре освещенного круга. Вокруг  нее  толпились
работницы,  но  на  свету,  в  присутствии  королевы  все  они  казались
маленькими и хрупкими. Высотой, скорее, в метр, чем полтора; в то  время
как сама королева имела метра  три  в  длину.  Рост  не  составлял  даже
половины этого  размера.  Надкрылия  -  огромные,  тяжелые,  похожие  на
металлические - отражали солнечный  свет  радугой  цветов.  Брюшко  было
длинным и широким; в нем могло бы поместиться человеческое тело.  Словно
воронка оно сужалось до  дрожащего  кончика  яйцеклада,  отблескивающего
желтоватой, мутной, липкой и волокнистой на глаз  жидкостью;  как  можно
глубже яйцеклад погрузился вырытой в полу яме и вновь появился  из  нее.
Струйки жидкости тянулись за ним словно слюна.
   Создание такого  размера,  ведущее  себя  совершенно  как  насекомое,
вызывало гротескное и ужасающее впечатление.  Тем  не  менее,  Валентина
совершенно не была готова к тому,  что  произошло  после  этого.  Вместо
того, чтобы сунуть яйцеклад в  следующую  дыру,  королева  обернулась  и
схватила одну из работниц, что крутились поблизости. Держа жертву  между
передними конечностями, она приблизила ее  к  себе,  и  одну  за  другой
откусила  ноги.  После  каждого  стискивания  челюстей  оставшиеся   еще
конечности дергались все сильнее и сильнее, как бы в  беззвучном  крике.
Когда  упала  последняя,  Валентина  почувствовала  какое-то   отчаянное
облегчение от того, что  больше  не  придется  испытывать  этого  немого
вопля.
   Королева улья сунула безногую работницу в отверстие, головой вниз.  И
только после этого вставила туда же свой  яйцеклад.  Валентина  глядела,
как слизь на конце густеет и разливается. Но это  уже  не  была  простая
слизь, во всяком случае  -  не  совсем;  в  громадной  капле  находилось
мягкое, студенистое яйцо. Королева  улья  расположила  собственное  тело
так, чтобы глядеть  прямо  в  солнце,  и  ее  фасетчатые  глаза  засияли
тысячами  изумрудных  звезд.  Яйцеклад  упал  в  отверстие.   Когда   он
возвратился, яйцо все еще находилось на его конце, но  после  следующего
погружения осталось в ямке. Еще несколько раз брюшко выгибалось и совало
яйцеклад в ямку, и тот возвращался, вытягивая  за  собой  все  больше  и
больше густых нитей.
   - Nossa Senhora, - прошептал Миро.
   Валентина  поняла,  зная  испанский  эквивалент  этих  слов:  Nuestra
Senora, Матерь Божья. Обычно это было банальнейшее восклицание, лишенное
смысла, только здесь оно наполнилось чудовищной иронией. Не Святая  Дева
правит в этой глубокой пещере. Королева Улья - это Матерь Божья из Тьмы.
Свои яйца она откладывала в телах  недвижных  работниц,  которыми  потом
будет питаться личинка.
   - Но всегда она так не может, - заявила Пликт.
   На какое-то мгновение  Валентина  была  попросту  изумлена  тем,  что
слышит голос Пликт. Потом же  она  осознала  значение  ее  слов  и  была
вынуждена признать их правоту. Если бы  для  каждой  выходящей  их  яйца
личинки нужно было бы пожертвовать одной живой  работницей,  численность
вида никак не могла бы  расти.  Даже  этого  улья  не  существовало  бы,
поскольку королеве пришлось бы отложить первые яйца,  не  имея  безногих
работниц, чтобы питать их.
   Всего лишь новая королева.
   Эти слова возникли в мыслях Валентины,  как  будто  бы  она  сама  их
придумала. Королева улья должна была  помещать  под  яичком  живое  тело
работницы только тогда, когда из него должна появиться будущая королева.
Но Валентина не выдумала этого; уж слишком была она уверена,  что  мысль
истинна. Сама она никак не могла обладать подобными сведениями,  тем  не
менее,  идея  сформировалась  ясно  и  четко,  мгновенная   и   лишенная
каких-либо сомнений. Валентина представила, что именно таким вот образом
древние пророки и мистики слыхали глас Господен.
   - Вы слышали ее? Кто-нибудь из вас? - спросил Эндер.
   - Да, - ответила Пликт.
   - По-моему, так, - засомневалась Валентина.
   - Что мы слышали? - не понял Миро.
   - Королеву улья, - объяснил Эндер. - Она объясняла, что  работницу  в
отверстии ей нужно оставить только тогда, когда откладывает яйцо с новой
королевой. Таких яиц она отложит пять; два уже на месте. Она  пригласила
нас сюда, чтобы мы сами все увидели. Таким вот образом  она  желает  нам
сообщить, что высылает колонизационный корабль. Сейчас  она  откладывает
пять яиц с новыми  королевами  и  ждет,  какая  из  них  окажется  самой
сильной. Именно ее она и вышлет в космос.
   - А что же с остальными? - спросила Валентина.
   - Если какая-нибудь будет  на  что-то  пригодна,  личинка  попадет  в
кокон. С этой было точно так же. Остальных же она  убьет  и  съест.  Она
должна. Если бы какой-нибудь из трутней хотя бы случайно  прикоснулся  к
телу соперницы, он сошел бы с ума и  пытался  бы  убить  королеву  улья.
Трутни очень верные и лояльные партнеры.
   - И вы все это слышали? - спросил  Миро.  Парень  был  разочарован  и
огорчен. Королева улья не могла с ним разговаривать.
   - Да, - подтвердила Пликт.
   - Только частично, - призналась Валентина.
   - Постарайся очистить свой разум от ненужных мыслей, - посоветовал ей
Эндер. - Попробуй петь про себя. Это помогает.
   Тем временем королева улья  закончила  последующую  серию  ампутаций.
Валентина вдруг представила, что наступает на растущую кучу конечностей,
и те ломаются словно веточки, с отвратительным треском.
   Очень мягкие. Ножки не ломаются. Сгибаются.
   Королева ответила на мысли Валентины.
   Ты часть Эндера. Можешь меня слышать.
   Слова в мозгу звучали все явственней. Валентине даже удалось заметить
разницу между сообщениями королевы и своими собственными мы