и не казались просто  экскурсантами,  они  вели  себя  так,
словно ожидали кого-то, чтобы продолжить  прерванное  дело.  На  них  была
форма ИФ. Морские мундиры, знакомые каждому по  кровавым  военным  роликам
войны с баггерами. Они внесли  особую  атмосферу  романтики,  и  все  дети
пребывали в состоянии особого возбуждения.
     Только не Валентина. Военная форма напомнила ей  о  Эндере,  с  одной
стороны. И совсем по другой причине заставила ее испугаться. Кто-то совсем
недавно опубликовал дикий, почти варварский отзыв - обзор на все сочинения
Демосфена.  Этот  комментарий  был  вынесен   на   открытую   конференцию,
проводимую  в  рамках  международных  связей  и  отношений,  где  именитые
маститые корифеи крепко взялись за Демосфена, то нападая, то защищая  его.
Что волновало ее больше всего, так это то, что оппонентом был англичанин и
его чисто английская щепетильность: "Нравится ему  или  нет,  Демосфен  не
может больше хранить свое инкогнито, он оскорбил  чувства  слишком  многих
умнейших людей и слишком  долго  ублажал  слух  глупцов,  чтобы  прятаться
дальше за вычурным псевдонимом. Или он  снимет  маску,  чтобы  в  открытую
возглавить многочисленные ряды глупцов, высоко поднявших знамя тупости под
влиянием его пламенных речей. Или его враги сорвут с него эту  пресловутую
маску, чтобы лучше разглядеть ту заразу, которая прячется под ее личиной".
     Питер наслаждался подобной реакцией, но затем он задумался. Валентина
была просто напугана, что стольких влиятельных людей раздражает злобная  и
норовистая  фигура  Демосфена.  Ей  даже  показалось,   что   ее   карьера
закатилась. ИФ вполне мог положить конец всей ее деятельности,  даже  если
американское правительство конституционно закрепило любую  свободу  слова.
Именно здесь, в Западном Гилфорде была центральная база ИФ, а  теперь  они
явились в школу.
     Она не очень удивилась, когда, включив  компьютер,  прочла  следующее
сообщение.
     "Пожалуйста зарегистрируйте  получение  сообщения  и  незамедлительно
явитесь в кабинет доктора Линебери".
     Валентина нервно переминалась возле кабинета директора школы  доктора
Линебери. Наконец, та открыла  дверь  и  пригласила  ее  войти.  Последние
сомнения и надежды отпали, когда она увидела подтянутую фигуру в форме ИФ.
Это  был  полковник,  он  спокойно  сидел  в  одном   из   комфортабельных
директорских кресел.
     - Вы - Валентина Виггина, - спросил он.
     - Да, - прошептала она.
     - Я - полковник Графф. Мы уже встречались раньше.
     - Раньше?
     "Господи, когда же мне уже приходилось иметь дело с ИФ?"
     - Я бы хотел поговорить с тобой  конфиденциально,  по  поводу  твоего
брата.
     "Значит, наследила не я, подумала Валентина. Им нужен Питер. Или  они
задумали  еще  что-нибудь?  Может  он  совершил  очередное  безумство?   Я
полагала, что он покончил со всеми своими зверствами."
     - Валентина, по-моему  ты  перепугалась.  Поверь,  здесь  нет  ничего
серьезного. Пожалуйста присядь. Я заверяю тебя, что с твоим братом  все  в
порядке. Он превзошел все наши ожидания.
     Вместе с  волной  облегчения  накатилась  горечь  воспоминаний.  "Так
значит речь идет о Эндере. Эндер. Господи, значит  никакого  наказания  не
грозит, причина их появления - маленький Эндер, который  исчез  много  лет
назад и с тех пор перестал быть жертвой Питера. Ты счастливый,  Эндер.  Ты
исчез раньше, чем Питер успел втянуть тебя в свою аферу."
     - Что ты думаешь о своем  брате,  Валентина,  что  ты  чувствуешь  по
отношению к нему?
     - Эндеру?
     - Конечно.
     - Что я могу чувствовать? Я ничего не слышала о нем и не видела его с
тех пор, как мне исполнилось восемь.
     - Доктор Линебери, надеюсь, вы извините нас?
     Линебери была в ярости и раздосадована.
     - Я чувствую, доктор Линебери, что  Валентина  и  я  поговорим  более
продуктивно, если немного погуляем. В саду возле школы. Подальше  от  этих
электронных устройств, которые ловят каждое слово.
     Впервые в жизни Валентина видела Линебери настолько шокированной, что
у нее не нашлось слов для  возражения.  Полковник  Графф  немного  сдвинул
картину, висящую на стене, в ней оказалось маленькое отверстие,  прикрытое
тонкой чувствительной мембраной. Все без труда узнали маленький встроенный
микрофон.
     - Дешевый, - сказал полковник, - но очень эффективный. Я думал  вы  в
курсе.
     Линебери выдернула микрофон и с озлобленным  лицом  упала  в  кресло.
Полковник и Валентина вышли из кабинета.
     Они прошли  к  футбольному  полю.  Солдаты  из  окружения  полковника
следовали за ними  на  почтительном  расстоянии;  словно  по  команде  они
разошлись и образовали большой круг, медленно обходя  его,  они  несли  по
нему почетный караул.
     - Валентина, нам необходима твоя помощь, в ней очень нуждается Эндер.
     - Какая помощь?
     - Мы не совсем уверены. Именно ты должна помочь нам выяснить, что  за
помощь ему необходима.
     - Что случилось?
     - Это тоже своеобразная проблема. Мы не знаем.
     Валентина ничем не могла помочь, поэтому просто рассмеялась.
     - Я не видела его более трех лет, все эти годы он был с вами!
     - Валентина, мой перелет сюда из Школы Баталий стоит  намного  больше
денег, чем твой отец сможет заработать за всю свою жизнь. Мне не  хотелось
бы ссориться.
     - У короля была мечта, - сказала Валентина, - но он забыл  в  чем  ее
суть, поэтому он призвал мудреца и повелел ему выяснить суть  этой  мечты,
иначе он будет казнен. Только Даниил смог разгадать ее, потому что он  был
пророк.
     - Ты читала Библию?
     - Мы будем проходить ее в этом году, в курсе английского.  Но  я  все
равно не пророк.
     - Мне хотелось бы рассказать тебе все о деле Эндера, без  утайки.  Но
это займет часы, возможно дни, кроме того  ряд  моментов  носит  секретный
характер и не подлежит  разглашению.  Значит  так,  давай  договоримся,  я
расскажу тебе все, что смогу в  рамках  ограничения  информации.  У  наших
студентов есть одна игра, компьютерная игра.
     И он рассказал ей о Конце  Света,  замкнутой  комнате  и  изображении
Питера в зеркале.
     - Но если это компьютер поместил в игру изображение Питера. То почему
не обратиться с запросом прямо в компьютер?
     - Компьютер не знает ответа.
     - Вы полагаете, что знаю я?
     - Уже дважды, находясь у нас, он доводил  эту  игру  до  смертельного
конца. Казалось, что данная игра вовсе не имеет решения.
     - Он нашел уже однажды выход из безвыходной ситуации?
     - Случайно.
     - Тогда дайте ему время, он справится и со второй ситуацией.
     - Я не уверен  в  этом.  Валентина,  твой  брат  -  очень  несчастный
маленький мальчик.
     - Почему?
     - Я не знаю.
     - По-моему, вы не слишком много знаете, правда?
     На секунду Валентине показалось, что ее  слова  разозлят  полковника.
Вместо этого он рассмеялся.
     - Нет, совсем немного. Валентина, как ты думаешь, почему Эндер  видит
Питера в зеркале?
     - Он не должен. Это же глупо.
     - Почему глупо?
     - Потому что, если и есть кто-нибудь, столь противоположный Эндеру  и
не совместимый с ним, так это Питер.
     - Каким образом?
     Валентина не  знала,  как  ответить,  любой  ответ  выглядел  слишком
опасным. Слишком сомнительным был  вопрос  о  том,  представлял  ли  Питер
смертельную опасность. Валентина достаточно  знала  об  этом  мире,  чтобы
понять что никто не воспримет всерьез планы Питера о мировом господстве, а
тем более как угрозу существующим правительствам. И  они  абсолютно  верно
решили, что он просто сумасшедший и не годится для них.
     - Ты готовишься солгать мне и подбираешь слова, -  спокойно  произнес
Графф.
     - Я готовлюсь не разговаривать с вами больше ни  о  чем,  -  ответила
Валентина.
     - Ты испугалась. Чего ты испугалась?
     - Я не люблю, когда вторгаются в мою  семью  и  лезут  с  нескромными
вопросами. Избавьте, пожалуйста, от этого меня и мою семью.
     - Валентина, я пытаюсь избавить твою семью от излишних расспросов.  Я
пришел именно к тебе, чтобы не прогонять Питера  через  серии  бесконечных
тестов,  чтобы  избавить  от  тестирования  твоих  родителей.  Я   пытаюсь
разрешить эту проблему с тем человеком, которого Эндер  любил  и  которому
доверял больше всего, возможно это единственный человек, которого ценил  и
любил Эндер. Если мы договоримся сейчас, твоя  семья  будет  избавлена  от
неприятных процедур и назойливых вопросов. Проблема отнюдь не  тривиальна,
поэтому я не могу рассердиться, хлопнуть дверью и уйти.
     Единственный человек, которого любил и кому доверял Эндер. Волна боли
комом подкатила к горлу. Все чувства перемешались  в  ней:  горечь,  стыд,
сострадание - она предала его. Сейчас Питер занял его место,  сблизился  с
ней, стал центром ее жизни. Для тебя, Эндер, я зажигала маленькие  смешные
костры в дни твоего рождения. Ради Питера я помогаю ему  осуществлять  его
бредовые идеи, отдаю всю себя, без остатка.
     - Я никогда не видела в вас доброго, приятного  человека.  Ни  тогда,
когда вы забрали Эндера, ни сейчас.
     - Не надо строить из себя маленькую,  несмышленую  дурочку.  Я  видел
твои  тесты  на  интеллект,  когда  ты  была  маленькой,  видел   недавние
результаты.  Найдется  не  так  уж  много  профессоров  в   университетах,
способных потягаться с тобой.
     - Эндер и Питер ненавидели друг друга.
     - Я знаю это. Ты говорила, что они - две противоположности. Почему?
     - Питер способен к ненависти, иногда совсем необузданной.
     - Необузданной в каком плане?
     - В плане? Без всяких планов. Ненависть и все.
     - Валентина, ради спасения Эндера, расскажи мне, что он делал в такие
моменты?
     - Грозился убивать. Но на самом деле это были лишь угрозы на  словах.
Но тогда мы были маленькими, поэтому я  и  Эндер  очень  боялись  его.  Он
говорил, что убьет нас. Особенно часто он грозился убить Эндера.
     Потом она рассказала ему, как Питер третировал ребят  в  тех  школах,
где учился. Он не бил, не обижал их, но его издевательства были хуже любых
побоев и пыток. Он выискивал их слабые места, то, чего  они  больше  всего
стыдились,  а  затем  рассказывал  об  их  слабостях  тем   людям,   чьего
расположения они  добивались.  Он  выяснял,  чего  они  боялись,  а  затем
сталкивал их со своими страхами.
     - Он и с Эндером это проделывал?
     Валентина отрицательно покачала головой.
     - А ты уверена? Разве у Эндера нет слабых мест? Нет такого,  чего  бы
он боялся или стыдился больше всего?
     - Эндер никогда не делал ничего такого,  чего  бы  потом  можно  было
стыдиться.
     Внезапно, утонув в собственном стыде за предательство забытого брата,
она не выдержала и горько расплакалась.
     - Почему ты плачешь?
     Она лишь покачала головой. Она не могла ему  объяснить  всей  тяжести
нахлынувших чувств. То, как тяжело было ей  говорить  о  маленьком  брате,
который был очень добр и нежен к  ней,  которому  она  долгое  время  была
надежной защитой и опорой, а затем она же предала его  ради  другого.  Она
стала союзником Питера, его помощницей, его рабыней в деле,  ход  которого
вышел из-под ее контроля. Эндер никогда не поддавался, никогда не сдавался
на милость Питера, а я капитулировала без борьбы. Я стала  частью  его,  а
Эндер никогда не опустился бы до такого.
     - Эндер никогда не уступал и не сдавался, - прошептала она.
     - Не уступал в чем?
     - Не уступал Питеру. Он не хотел и не был таким, как Питер.
     Они молча шли вдоль центральной линии.
     - А как и чем Эндер мог походить на Питера?
     Она пожала плечами.
     - Я ведь уже говорила вам.
     - Но Эндер никогда не делал подобных вещей. Он же был почти ребенок.
     - Но мы оба хотели. Мы оба хотели убить Питера.
     - Ой.
     - Нет, это не совсем то, о чем вы подумали. Мы никогда не говорили об
этом. Эндер никогда не говорил, что хочет сделать это.  Я  тоже  -  только
думала об этом. Это я, а не Эндер. Он никогда не говорил, что хочет  убить
его.
     - А вдруг он тоже хотел?
     - Он никогда не хотел быть...
     - Быть кем?
     - Подопытными белками Питера. Он распяливал их и живьем сдирал  кожу,
а затем сидел и смотрел, как они умирают. Он делал это раньше. Сейчас  уже
покончено с подобными зверствами. Но раньше он делал подобные  вещи.  Если
бы Эндер знал об этом, видел все эти зверства, я думаю он бы...
     - Что бы он сделал? Спасал бы бедных белок? Старался бы вылечить их?
     - Нет, тогда вряд ли - жертвам Питера нельзя было помочь. Он не пошел
бы на стычку с ним. Но  Эндер  был  добр  к  белкам.  Вы  понимаете  меня?
Возможно он бы кормил их.
     - Но если бы он их кормил, то они стали бы ручными,  и  оказались  бы
еще более легкой добычей Питера!
     Валентина снова расплакалась.
     - Что бы вы не делали, все было Питеру на руку, все ему помогало. Ему
и так все помогает, все и вся, даже безделье и отсутствие.
     - А ты помогаешь Питеру? - спросил Графф.
     Она не ответила.
     - Разве Питер такой уж ужасный человек, Валентина?
     Она кивнула.
     - Питер - наихудший человек в мире?
     - В мире? Этого я не знаю. Он - наихудший из тех, что мне известны.
     - И тем не менее, ты и Эндер - его сестра и брат.  У  вас  одинаковые
гены, одинаковые задатки;  каким  образом  он  может  быть  таким  плохим,
если...
     Валентина повернулась к нему,  зло  посмотрела  прямо  в  глаза  и  в
отчаянии закричала так, словно ее убивают.
     - Эндер - это не Питер! Он совсем не похож на Питера! Ни  в  чем!  За
исключением таланта и ума - и это все. Во всем  остальном,  в  чем  обычно
сравнивают людей, он никогда, слышите, никогда и ни в чем  не  походил  на
Питера! Никогда и ни в чем!
     - Я все понял, - поспешил успокоить ее Графф.
     - Я не знаю о чем вы думаете, вы такой  же  ублюдок  как  и  все,  вы
думаете, что я ошибаюсь, что Эндер такой же, как Питер.  Хорошо,  возможно
это я - копия Питера, но только не Эндер, только не он. Я всегда  говорила
ему об этом, когда он плакал. Я повторяла эти слова бессчетное число  раз:
"Ты - не Питер, тебе не нравится  обижать  и  издеваться  над  людьми,  ты
добрый и хороший, ты совсем не похож на Питера.
     - Это правда.
     Его заключение успокоило ее. "Черт побери, это действительно  правда.
Правда."
     - Валентина, ты поможешь Эндеру?
     - Сейчас я ничего не могу сделать для него.
     - Но это тоже самое, что ты делала для него  раньше.  Просто  успокой
его, скажи ему, что он никогда не любил обижать людей, что  он  хороший  и
добрый, и совсем не похож на Питера. Это очень важно. Особенно то, что  он
вовсе не похож на Питера.
     - Я смогу увидеть его?
     - Нет, я хочу, чтобы ты написала ему письмо.
     - Что хорошего это даст? Эндер не ответил ни на одно мое письмо.
     Графф кивнул.
     - Он отвечал на все письма, которые получал.
     Понадобилась лишь секунда, чтобы до нее дошел смысл сказанного.
     - Какая же вы гадина.
     - Изоляция - это оптимальная среда для творческого развития личности.
Мы хотели развития именно его идей,  его  мыслей  -  и  не  думай,  что  я
стараюсь оправдываться.
     "Тогда зачем вы просите меня об этом сейчас?" - это был немой  вопрос
в пустоту.
     - А сейчас он ослаб, остыл что-ли, и катится  вниз.  Мы  толкаем  его
вперед, а он не хочет идти.
     - А может я больше помогу Эндеру, послав вас подальше?
     - Ты уже и так помогла мне. Тебе же ничего не  стоит  помочь  больше.
Напиши ему письмо.
     - Обещайте, что не обкорнаете мое письмо, не выбросите  из  него  то,
что придется вам не по вкусу.
     - Я не могу пообещать подобных вещей.
     - Тогда забудьте обо всем.
     - Нет проблем. Я могу сам написать такое письмо вместо тебя. Мы можем
использовать все написанные тобой письма, чтобы воссоздать  стиль  письма.
Это не так уж трудно.
     - Я хочу увидеть его.
     - Он получит право на первое свидание в восемнадцать лет.
     - Раньше вы говорили, что в двенадцать.
     - У нас изменились правила.
     - Почему я должна помогать вам!
     - Не мне. Помоги Эндеру. И разве так уж плохо, что ты заодно поможешь
и нам?
     - Что вы там с ним вытворяете? Что за страшные каверзы ему уготованы?
     Графф ухмыльнулся.
     - Валентина, дорогая моя девочка, все страшные каверзы  стоят  только
на пороге.


     Эндер пробежал глазами не менее четырех строчек  письма,  прежде  чем
врубился, что это не послание от  кого-то  из  солдат  из  Школы  Баталий.
Послание поступило обычным порядком  -  "Почтовые  Отправления"  мгновенно
сигнализируют  о  наличии  сообщения,  едва  адресат  зарегистрируется   в
системе. Он начал читать с начала, быстро  пробежал  глазами  до  конца  и
уставился на подпись. Затем снова вернулся к началу,  поудобнее  устроился
на койке и прочитал послание не менее десяти раз.

     "Эндер,
     эти ублюдки не пропускали к тебе ни единого моего  письма.  Я  писала
сотни раз, а ты наверное, думал, что я забыла о тебе. Нет, я не  забыла  и
регулярно писала письма. Ни на секунду не забывала о тебе. Я справляла все
твои дни рождения и вспоминала, вспоминала каждую мелочь из  нашей  жизни.
Некоторые думают, что  раз  ты  теперь  солдат,  то  стал  бессердечным  и
жестоким,  превратился  в  чудовище,   жаждущее   убивать,   подобно   тем
кровожадным матросам из видеороликов.
     Но я знаю, что это не правда. В тебе нет ничего от того, кого ты  так
хорошо знаешь. Теперь  он  выглядит  невинным  ягненком,  но  в  душе  его
притаился кровавый  монстр.  Возможно,  ты  огрубел  снаружи,  но  никакая
оболочка не собьет меня с толку. Как и прежде  глажу  тебя  по  головке  и
целую,
     Вал.
     Не пытайся отвечать мне,  твое  письмо  все  равно  не  уйдет  дальше
мусорного ведра."

     Было очевидно, что письмо написано с согласия и разрешения  учителей.
Но не было сомнений, что  весточку  писала  сама  Вал.  Психоаналитические
особенности письма, красочные эпитеты, типа "кровавый монстр", относящиеся
к Питеру, шутки в его адрес и многое другое, что знала  одна  Валентина  и
никто другой.
     И все же они поступили весьма грубо,  как  будто  лишний  раз  хотели
проверить  Эндера,  посмотреть:  воспримет  ли  он  данное   письмо,   как
подлинное. Зачем им это?
     Ясно, что это фальшивка. Даже если бы оно было  написано  ее  кровью:
оно все равно было явным обманом, потому что они заставили ее это сделать.
Ведь она уже писала раньше,  а  они  не  пропустили  не  единой  весточки.
Возможно, те письма были настоящими, а  это  -  лишь  фикция,  лишь  часть
очередного каверзного плана.
     Горечь и разочарование охватили его. Но теперь он знал почему. Теперь
он знал, что он так сильно ненавидел. Он больше не контролировал ход своей
жизни. Они лепили из него все, что хотели. Они делали выбор за  него.  Ему
оставалась лишь та безумная игра и больше ничего. Все остальное  было  их:
правила и планы, уроки и программы, все что он планировал и выдумывал, все
его   военные   хитрости.   Единственной   неприкосновенной   реальностью,
единственным его сокровищем была память о Валентине, о  человеке,  который
любил его, прежде чем его окунули в  эту  жуткую  круговерть,  любил  его,
несмотря ни на баггеров, ни  на  войны.  Но  они  забрали  и  ее  и  грубо
переманили на свою сторону. Теперь и она стала одной из них, такой же  как
они.
     Он ненавидел их и их игры. Ненавидел их так сильно, что не  сдержался
и заревел, пройдя еще раз пустое, написанное  по  приказу,  послание  Вал.
Мальчики из Армий Феникса заметили его слезы и  недоуменно  переглянулись.
Эндер  Виггин  в  слезах?  Что-то  сверхъестественное.  Значит   произошла
серьезная катастрофа. Лучший солдат в Армии лежит на  койке  и  заливается
слезами. В комнате повисло гробовое молчание.
     Эндер уничтожил  письмо,  вытер  его  из  памяти,  а  затем  загрузил
фантастическую игру. Он не был уверен, почему вдруг  так  захотел  с