умный глаз.  Озлобленный
и подавленный, как сейчас, он бы с радостью повторил убийство  заново.  Но
Гигант перестал быть действующим лицом, он превратился в часть  декорации,
поэтому ярость было излить не на кого.
     Эндер всегда проходил к замку  Королевы  Сердец  через  мост,  обычно
здесь он погибал, но теперь никто  из  врагов  не  препятствовал  ему.  Он
обошел вокруг трупа и пошел вдоль ручья вверх по  течению,  туда,  где  он
берет начало среди лесов. Там располагалась  площадка  для  игр,  горки  и
обезьяньи баррикады, качели и карусели. На ней играли и  веселились  дети.
Эндер вышел к ним и тут обнаружил, что в игре он  превратился  в  ребенка,
хотя обычно его экранная фигурка в играх была  фигуркой  взрослого.  Кроме
того, в этой игре его фигурка оказалась меньше, чем остальные дети.
     Он  встал  в  очередь  на  горку.  Другие   дети   игнорировали   его
присутствие. Он  взобрался  по  лестнице  на  вершину  и  увидел  как  его
предшественник вихрем несется по  спиралевидному  спуску.  Как  только  он
достиг земли, Эндер сел и начал спуск.
     Однако он не скользил, затем резко провалился прямо  сквозь  спуск  и
брякнулся на землю. Склон горки не держал его.
     Аналогично и обезьяньи баррикады. Он мог взобраться на нее, но в  тот
же миг баррикада рассыпалась, как песчаная горка. Он мог удобно устроиться
на сиденьи качелей, но тут же сваливался на землю. На каруселях  во  время
движения как бы он не держался, с какой бы силой не  хватался  за  перила,
центробежная сила неизбежно выбрасывала его.
     Другие дети - их обидный противный смех звучал надтреснуто и  хрипло.
После каждой неудачи они окружали его, тыкали пальцами и подолгу  смеялись
отвратительным хохотом, затем спокойно возвращались к прежним играм.
     Эндеру  хотелось  побить  их,  сбросить  в  ручей.  Вместо  этого  он
направился к лесу. Он отыскал  тропинку,  которая  вскоре  превратилась  в
старую мощеную дорогу. Она была запущена и поросла сорняками, но  все  еще
хорошо просматривалась. Вдоль обеих сторон помещалось множество указателей
различных игр, но Эндер  не  поддался  соблазну.  Он  хотел  увидеть  куда
выведет неведомая дорога.
     Она вывела к поляне.  В  центре  поляны  находился  колодец,  на  нем
красовалась  надпись:  "Выпей,  путник."  Эндер  подошел  ближе   и   стал
рассматривать колодец. Тотчас он услышал приглушенный рык. Из  леса  вышла
дюжина голодных волков с человеческими лицами. Эндер сразу узнал их -  это
были дети, играющие на детской площадке. Только теперь их зубы готовы были
разорвать его в клочья. Безоружный Эндер был быстро проглочен.
     Во второй попытке его фигурка появилась в  той  же  ситуации  и  была
мгновенно съедена заново, хотя Эндер пытался залезть в колодец и  укрыться
там.
     Следующее появление вернуло его на детскую площадку. Дети снова стали
смеяться над ним. Смейтесь сколько угодно, думал Эндер. Теперь я знаю, кто
вы такие. Он толкнул одну из девочек. Та разозлилась и последовала за ним.
Эндер вел ее к горке. Конечно, он провалился сквозь склон,  но  она  почти
наступала ему на пятки, поэтому тоже рухнула вместе с ним.  Стукнувшись  о
землю, она тут же превратилась в волка, но так и осталась лежать на земле,
оглушенная ударом или мертвая.
     Одного за другим он заманивал их  в  ловушки.  Но  он  еще  не  успел
разделаться  с  последним,  как  волки  стали  оживать,  они  так   и   не
превратились обратно в детей. Эндер опять оказался разорванным на части.
     На этот раз, вздрагивая и взмокнув от  пота,  он  появился  на  столе
Гиганта. Я должен взять себя в руки, я должен идти  в  расположение  своей
армии.
     Но он лишь  спрыгнул  со  стола,  обошел  смердящее  тело  Гиганта  и
уверенно направился к детской площадке.
     Теперь как только дети плюхались на землю и превращались в волков, он
оттаскивал их к ручью и топил  там.  Каждый  раз  тела  издавали  шипение,
словно в ручье  текла  не  вода,  а  кислота.  Волчьи  тела  растворялись,
оставляя после себя лишь зловонное темное облачко дыма, которое  мгновенно
подхватывалось ветром и уносилось прочь. Детей оказалось  довольно  просто
разъединить, хотя они преследовали его вдвоем, а иногда и втроем.  Наконец
ни одного волка не осталось на поляне, и Эндер  благополучно  спустился  в
колодец по веревке от бадьи.
     Открывшаяся перед ним пещера слабо освещалась тусклым мутным  светом,
но он отчетливо различил груды сверкающих драгоценных  камней.  Он  прошел
мимо, даже не притронувшись к ним, позади  него  среди  самоцветов  злобно
сверкнули глаза. Стол, заполненный едой, также не  заинтересовал  его.  Он
прошел мимо группы клеток, свисающих прямо  с  потолка.  В  каждой  клетке
находилось экзотическое, но вполне дружелюбное создание. Я поиграю с  вами
позже, решил Эндер. Наконец он достиг двери. На ней красовалась  фраза  из
пылающих изумрудов:

                              КОНЕЦ СВЕТА

     Он, не колеблясь, смело открыл дверь и вошел. И оказался на небольшом
карнизе, возвышающимся над остальной местностью и открывающим великолепный
вид.  Перед  ним  раскинулось  необъятное  лесное   пространство,   бьющее
первозданной красотой и буйством красок. Яркая сочная зелень  перемежалась
с мазками пурпура и охры, щедро наложенными осенью. Среди  лесных  чащ  то
тут, то там виднелись поляны. На них примостились  маленькие  деревушки  и
распаханные поля. Чуть вдали высился замок. Его утонченные башни  и  шпили
взмыли высоко в высь и тонули в облаках. Над ним  за  облаками  угадывался
потолок безграничной пещеры, искрящийся замысловатыми наростами  блестящих
сталактитов.
     Дверь  захлопнулась  за  ним.  Эндер  внимательно  изучал   ландшафт.
Очарованный красотой, он уже меньше  заботился  о  собственном  выживании.
Красота дарила какое-то успокоение, он немного расслабился и на  мгновение
забыл об игре. Увлеченный созерцанием величия природы, он решил, что это и
есть награда за хорошую игру. Не раздумывая, он прыгнул вниз.
     Внизу  хрустальным  блеском  искрилась  река,  ее  скалистые   берега
ощетинились острыми клыками камней. Казалось его вот-вот поглотят  шипящие
воды. Но в самый последний момент непонятно откуда  взявшееся  белоснежное
облачко подхватило его и понесло прочь  от  холодного  дыхания  воды.  Оно
доставило его к одной из башен замка и через  открытое  окно  занесло  его
внутрь замка. Здесь оно предательски оставило его. Комната оказалась очень
странной. В ней от пола до потолка не было ни единого  намека  на  наличие
дверей, а окна грозили роковым падением.
     В следующей попытке он вновь  обнаружил  себя  стоящим  на  небольшом
карнизе. Изрядно поколебавшись, он осторожно спрыгнул вниз.
     Маленький коврик  перед  камином  вдруг  вздыбился  и  превратился  в
длинную гибкую змею, ее зубы кровожадно блеснули.
     - Я твое единственное спасение, - прошипела змея,  -  смерть  -  твое
единственное спасение!
     Он стал лихорадочно оглядывать комнату в поисках оружия. Вдруг  экран
погас. Тотчас по периметру экрана вспыхнула яркая призывная надпись:

                      Немедленно явиться к командиру.
                      Вы опаздываете.
                      Зеленый зеленый коричневый.

     Ругаясь и злясь, он отбросил  компьютер  и  подошел  к  индикаторному
цветовому табло. Там  он  отыскал  кнопку  с  сочетанием  зеленый  зеленый
коричневый,  нажал   на   нее,   и   последовал   за   побежавшей   вперед
дорожкой-указателем. Сочетание темно-зеленого, ярко-зеленого и коричневого
напомнило ему  о  загадочном  осеннем  королевстве;  казалось  игра  вновь
подхватила и понесла его, он облегченно  вздохнул.  Я  обязательно  должен
вернуться, твердил он себе. Та змея просто длинная дорожка; я спущусь вниз
из башни и отыщу собственную дорогу. Возможно, это место называется концом
света, потому что в конце игры, потому что я  могу  остаться  в  одной  из
деревушек и превратиться в одного из местных мальчиков, просто живущего  и
играющего там; и  ничто  не  будет  угрожать  расправой,  никто  не  будет
стремиться убить меня, я просто буду жить и все.
     Он думал и мечтал об этом, хотя и не мог представить себе, что значит
"просто жить и все". Ему  еще  не  доводилось  вот  так  просто  жить.  Но
хотелось достичь такой жизни любым способом, пусть даже в игре.


     Армии  были  гораздо  многочисленнее  групп  новобранцев,   армейские
казармы  тоже  во  много  превосходили   по   размерам   спальные   бараки
подготовишек.  Казарма  была  длинной  и  узкой,  по  обеим  сторонам  шли
двухъярусные нары. Барак  был  таким  длинным,  что  пол  у  дальних  коек
казалось искривлялся вверх.
     Эндер остановился в дверях. Несколько мальчиков равнодушно  взглянули
на него, они выглядели намного старше его и делали вид,  что  не  замечают
его присутствия. Они как ни в чем не бывало  продолжали  болтать,  лежа  и
сидя на своих койках. Их  разговор  вертелся  вокруг  битв  и  сражений  -
конечно, о чем же еще могут болтать подростки. Все они были крупнее и выше
Эндера. Десятилетние и одиннадцатилетние, они и  должны  быть  выше.  Даже
самым младшим было  по  восемь  лет,  Эндеру  было  еще  далеко  до  этого
возраста.
     Он  пытался  отгадать,  кто  из  мальчиков  является  командиром,  но
большинство было одето в нечто среднее между боевой формой  и  то,  что  в
армиях принято называть спальной униформой - голой кожей от головы до ног.
Многие держали  на  коленях  включенные  компьютеры,  но  занимались  лишь
единицы.
     Эндер вошел в комнату. Лишь в этот момент он, наконец,  был  удостоен
внимания.
     - Чего тебе? - высокомерно спросил мальчик с верхней  полки  рядом  с
дверью.
     Он был крупнее и выше остальных, нежная кожа подбородка уже покрылась
мягким пушком.
     - Ты ведь не из Армии Саламандры, - вынес приговор молодой гигант.
     - А я полагаю, что из нее, - спокойно  парировал  Эндер,  -  зеленый,
зеленый, коричневый, верно?
     Он показал стражу дверей свои бумаги.
     Страж-гигант потянулся за ними.  Эндер  чуть  отодвинул  их  из  зоны
досягаемости.
     - Я полагаю их надо отдать Бонзо Мадриду.
     В разговор вмешался другой мальчик. Он оказался меньше остальных,  но
все же выше Эндера.
     - Не Бон-зоу, тупица, а Боне-зо. Имя испанское. Ты имеешь понятие  об
испанских именах?
     - Так это вы -  Бонзо  Мадрид?  -  переспросил  Эндер,  на  этот  раз
стараясь правильно произнести имя.
     - Нет,  я  просто  одаренный  талантливый  полиглот.  Петра  Арканин.
Единственная девочка в Армии Саламандры. Но у меня больше очков и  баллов,
чем у кого-либо в этой комнате.
     - О,  мама,  Петра  опять  заговорила,  -  ехидно  произнес  один  из
мальчиков. - Болтушка! Болтушка!
     Другой через верхние нары подобрался ближе к двери и закричал:
     - Заткнитесь! Заткнитесь!
     Все засмеялись.
     - Но между нами, - спокойно продолжила Петра, - знай, если ты  хочешь
найти себе врагов, то ищи их среди зеленых зеленых коричневых.
     Эндер потерял всякую надежду. Он так и не имел никаких преимуществ  -
плохо тренированный, маленький,  неопытный,  явно  обреченный  на  провал,
чтобы получить столь раннее продвижение. А теперь, по чистой  случайности,
он приобрел совсем не того друга. Отверженная Армии Саламандры, и теперь в
глазах остальных ребят она навсегда связала свое и его имя.  Да,  отличное
положение, ничего  не  скажешь.  Эндер  еще  раз  взглянул  на  смеющиеся,
издевающиеся лица, на секунду ему показалось, что их тела покрыты шерстью,
а зубы обнажились в злобном оскале, готовые растерзать на части. Неужели я
единственный человек в этом логове? Неужели все  остальные  -  это  звери,
предвкушающие очередную расправу над новой жертвой?
     Он вспомнил Элая. В каждой армии, по крайней мере, ведь  должен  быть
хоть один человек, заслуживающий добрых слов.
     Внезапно, как по команде, смех смолк и в бараке  воцарилось  гробовое
молчание. Эндер повернулся к двери. Там стоял стройный,  подтянутый  юноша
со смуглым лицом и очень красивыми черными живыми глазами;  тонкие  плотно
сжатые губы придавали его лицу особую утонченность.  Я  обязательно  стану
таким же красивым, отозвалась какая-то часть в душе Эндера. И  обязательно
научусь видеть то, что видят эти глаза.
     - Ты кто? - спокойно и строго спросил мальчик.
     - Эндер Виггин, сэр, - ответил Эндер, - переведен  из  новобранцев  в
Армию Саламандры.
     Он протянул бумаги.
     Мальчик быстро принял,  почти  выхватил  бумаги,  очевидно,  опасаясь
коснуться руки Эндера.
     - Сколько тебе лет, Виггин? - спросил он.
     - Почти семь.
     Так же спокойно он уточнил:
     - Я спрашиваю: сколько тебе полных  лет,  а  не  сколько  тебе  почти
исполнилось.
     - Шесть лет, девять месяцев и двенадцать дней.
     - Сколько времени ты тренировался в комнате баталий?
     -  Несколько  месяцев,  но  я  надеюсь  что  скоро  смогу  наверстать
недостающие навыки.
     - У вас были тренировки тактических маневров? Была ли  практика  боя?
Имеешь ли ты опыт ведения совместного боя?
     Эндер даже и не слышал о таких вещах,  поэтому  отрицательно  покачал
головой.
     Мадрид внимательно посмотрел на него.
     - Понятно. Так как ты слишком быстро всему обучаешься, то офицеры  из
командования школы - наиболее известен в этом майор Андерсон, он  вероятно
и затеял эту игру - могут не  скучать,  недостатка  в  игровых  трюках  не
будет. Армия Саламандры только  начала  всплывать  из  беспросветной  тьмы
безвестности. Нам удалось выиграть в двенадцати из двадцати  игр.  Мы  уже
удивили Крыс, Скорпионов и Собак, теперь мы готовы бороться за  лидерство.
Конечно, теперь самое время подсунуть мне такого бесполезного, ни  к  чему
негодного, безнадежного субъекта, как ты.
     Петра сказала спокойным голосом:
     - Он тоже не горит желанием видеть тебя.
     - Заткнись, Арканин, - сказал Мадрид, -  к  нашему  опыту  мы  теперь
добавим другой. Но  какие  бы  препятствия  не  выдумали  на  нашу  голову
офицеры, мы все еще остаемся...
     - Саламандрами! - рявкнули солдаты в один голос.
     Инстинктивно у Эндера изменилось восприятие происходящих событий. Это
был своеобразный обряд, ритуал. Мадрид не пытался обидеть его, он  пытался
справиться с собственным недоумением и одновременно усилить  контроль  над
армией.
     - Мы тот огонь, который поглотит  их.  Наши  животы  и  внутренности,
головы и сердца вспыхнут яркими огнями, но сольются в единое пламя...
     - Саламандры! - вновь раздалось многоголосье, слитое в одно слово.
     - Даже этот единственный не ослабит нашего могущества...
     В это мгновение Эндер позволил себе маленькую надежду.
     - Буду упорно работать, стараться и быстро всему научусь, -  произнес
он.
     - Я не давал тебе разрешения говорить, - ответил Мадрид. - Я  намерен
избавиться от тебя как можно быстрее.  Я  готов  дать  в  придачу  к  тебе
кое-кого более ценного, но такого же мелкого  и  хуже,  чем  бесполезного.
Будешь еще одним замороженным, таких в каждом бою не мало - вот и весь ты.
Но мы теперь в такой стадии, что каждый замороженный солдат  имеет  разный
статус. У нас нет ничего личностного и личного. Но я уверен,  Виггин,  что
ты сумеешь попрактиковаться за чей-либо счет.
     - Он горит желанием, от всего сердца, - проговорила Петра.
     Мадрид подошел ближе  и  ударил  девочку  по  лицу  тыльной  стороной
ладони. Раздался глухой тихий удар. На лице всплыли яркие красные следы  -
четыре полоски пробороздили щеку. Там, где пальцы  Мадрида  обрушились  на
кожу, появились капельки крови.
     - Вот твои инструкции, Виггин. Надеюсь,  что  объясняюсь  с  тобой  в
последний раз. Когда бы мы не  тренировались  в  комнате  баталий,  ты  не
должен  вертеться  под  ногами  и  мозолить  глаза.  Конечно,  ты   будешь
находиться там же, но ты не будешь принадлежать никакому  подразделению  и
участвовать в маневрах. Когда начнется отработка  боя,  ты  обязан  быстро
переодеться и занять свое место возле  калитки  вместе  со  всеми.  Но  ты
должен оставаться за воротами, пока не  пройдет  четыре  минуты  с  начала
игры. Войдя в ворота, ты должен оставаться возле них, не вынимая оружия  и
не сделав ни единого выстрела. Замри и дожидайся конца игры.
     Эндер послушно кивнул. Он был ничем, пустым местом. Он надеялся  лишь
на то, что Мадриду удастся быстро обменять его.
     Он заметил так же, что Петра не заплакала и не  сморщилась  от  боли,
даже не дотронулась до щеки. Хотя  одна  ранка  еще  сочилась  и  истекала
тонким  красным  ручейком  по  челюсти  на  шею.  Возможно  она   и   была
отверженной, но с того времени, как  Бонзо  Мадрид  тоже  не  стал  другом
Эндеру, ему сделалось абсолютно безразлично с кем  водить  дружбу,  ладно,
пусть это будет Петра.
     Ему отвели койку в самом дальнем  конце  комнаты.  Это  была  верхняя
полка, так  что,  лежа  на  ней,  он  даже  не  видел  двери  казармы.  Ее
перекрывала искривленная  перспектива  потолка,  усиленная  протяженностью
комнаты. Вокруг него  располагались  усталые  забитые  мальчики  с  самыми
низкими оценочными баллами. Они не произнесли в адрес  Эндера  ни  единого
одобрительного или приветственного слова.
     Эндер попытался установить кодировку своего  шкафа  на  прикосновение
ладони, но ничего не  получилось.  Затем  до  него  дошло,  что  замки  не
обеспечены  защитой  неприкосновенности.  Все  четыре  ящика  шкафа  имели
защелки и не более того. Ничего личного, вспомнил он, теперь  он  осознал,
что находится в армии.
     В шкафчике помещалась униформа.  Это  была  не  бледно-зеленая  форма
новобранцев.  Форма  Армии   Саламандры   имела   темно-зеленый   цвет   и
ярко-оранжевую  отделку.   Она   сидела   крайне   плохо,   но   вряд   ли
предполагалось, что армии будут пополняться такими маленькими детьми.
     Он начал было вынимать ее, но заметил  Петру,  направляющуюся  к  его
кровати. Он соскользнул с койки и встал рядом, приветствуя ее.
     - Расслабься, - сказала она, - я ведь не офицер.
     - Но ты ведь командир подразделения, так ведь?
     Рядом раздались презрительные смешки.
     - Что тебе пришло вдруг в голову, Виггин?
     - У тебя койка недалеко от двери.
     - У меня койка впереди, потому что я лучший стрелок Армии Саламандры.
Кроме  того  Бонзо  опасается,  что  я  подниму   бунт,   если   командиры
подразделений не будут постоянно наблюдать за мной.  Можно  подумать,  что
возможно организовать заваруху с подобными рохлями.
     Она указала на затравленные лица сидящих рядом мальчиков.
     Все что она делает, еще больше ухудшает положение.
     - Тут каждый лучше меня, - произнес Эндер, пытаясь отмежевать себя от
ее презрительного отношения к мальчикам, которые,  помимо  всего  прочего,
являлись его соседями по койкам.
     - Я - девчонка, - сказала она, - а ты - шестилетний  сосунок.  У  нас
много общего, так почему бы нам не стать друзьями?
     - Я не буду за тебя делать домашние  задания  и  черновую  работу,  -
спокойно произнес он.
     На мгновение ей показалось, что он шутит.
     - Ха-ха, - наконец  рассмеялась  она,  -  да,  в  этом  есть  кое-что
армейское, особенно для сосунков. Но школьные занятия здесь отличаются  от
обучения новобранцев. История и стратегия, тактика и баггеры, математика и
астрономия - в общем, все те науки, которые нужны пилоту или командиру. Ну
ты сам скоро разберешься.
     - Значит ты будешь моим другом. А что я буду иметь с этого? - спросил
Эндер. Он быстро перенял ее насмешливый тон ведения диалога.
     - Бонзо не собирается обучать тебя практике. Он намерен дать  тебе  в
руки парту и усадить за теорию,  пока  все  будут  осваивать  практические
навыки. С одной стороны, он прав - он не хочет, чтобы абсолютно ничего  не
знающий и не умеющий сосунок портил ему общую картину маневров.
     Она перешла на сленговый английский жаргон необразованных людей.
     -  Бонзо  -  аккуратист,  педантичный  до  ще