йно раздавил осу пальцем.
     - Проклятое отродье, - сказал Эндер, - они набрасываются и жалят тебя
раньше, чем ты успеваешь замахнуться на них.
     Эндер рассмеялся.
     - Я выучил много всяких нападений и атак. И здорово преуспел.  Никому
еще не удалось выиграть у меня. Я лучший солдат школы.
     - А разве могло быть иначе? - произнесла она, - ведь ты - Виггин.
     - А что это значит?
     - Это означает, что тебе суждено изменить мир.
     И она рассказала ему обо всем, чем они с Питером занимаются.
     - Сколько лет теперь Питеру, четырнадцать? И он уже  мечтает  править
миром?
     - Он думает, что он - Александр Великий. А разве  это  невозможно?  А
почему и тебе им не стать?
     - Мы не сможем оба быть Александрами.
     - Две стороны одной медали. А я составлю вам само тело медали.
     Произнеся эти слова, она сама удивилась, насколько попала в точку. За
последние годы она срослась с Питером, и даже  в  те  моменты,  когда  она
презирала его, она хорошо понимала его. А Эндер жил для нее лишь в  памяти
до сегодняшнего дня. Для нее он  оставался  маленьким,  хрупким  и  нежным
мальчиком, нуждающимся в ее защите. Она запомнила его другим. Тот  мальчик
не  имел  ничего  общего  с  этим  загорелым  повзрослевшим  подростком  с
холодными глазами, равнодушно давящим ос одним  пальцем.  Возможно,  он  и
Питер, и даже  я  похожи,  и  всегда  были  такими.  Возможно,  мы  просто
придумали, что отличаемся друг от друга.
     - Вся беда медали в том, что вверху может быть только одна сторона, а
другая неизменно обращена к полу.
     - А ты уверен, что именно твоя сторона на полу? Они  хотят,  чтобы  я
подстегнула тебя к дальнейшей учебе.
     - У нас нет занятий и учебы, у нас сплошные  игры.  Только  игры  без
начала и конца с правилами, которые взбредут учителям в голову.
     Он протянул ей ладони.
     - Видишь жилы?
     - Но ты сам можешь воспользоваться их игровыми методами.
     - Нет. Только если они сами захотят, чтобы я  воспользовался.  Только
если они сочтут, что ими следует воспользоваться. Все это слишком тяжело и
невыносимо, я пресытился игрой и не хочу больше играть ни  в  какие  игры.
Лишь только я почувствую себя счастливым, решу, что  держу  вещи  в  своих
руках и управляю ситуацией, они тут же всаживают  в  меня  очередной  нож.
Меня измучили ночные  кошмары,  именно  поэтому  я  здесь.  Мне  постоянно
снилось, что я в комнате баталий, только вместо невесомости они  придумали
разные вариации с гравитацией. Они изменяют ее направление. И я никогда не
достигаю той стены, куда хотел подлететь. Я попадаю совсем в другие места,
далеко не те,  куда  наметил.  Я  молю  выпустить  меня  в  двери,  а  они
захлопывают их перед моим носом, и я снова остаюсь  запертым  в  проклятой
комнате баталий.
     Она уловила явную злобу в его голосе и решила, что она  предназначена
для нее.
     - Полагаю и я здесь  именно  для  этого.  Для  того,  чтобы  поглубже
затолкнуть тебя в ту же комнату.
     - Мне совсем не хотелось видеть тебя.
     - Они предупреждали меня.
     - Я боялся, что все еще слишком люблю тебя.
     - Надеюсь на это.
     - Мои страхи и твое желание - полностью совпали и оправдали себя.
     - Эндер, это действительно правда. Может мы еще слишком молоды, но мы
не бессильны. Мы слишком долго играли по их правилам, и в конце концов это
все стало нашей собственной игрой.
     Она ухмыльнулась.
     - Меня выбрали в президентскую комиссию. Питер был очень зол.
     - Они не разрешат мне пользоваться сетями. Да там  и  нет  настоящего
компьютера; за исключением примитивных домашних  мини-систем  с  некоторой
долей защиты и набором стандартных команд. Такое ископаемое  чудовище.  Их
изобрели, наверное, целую вечность тому назад.  Тогда  еще  компьютеры  не
планировали использовать для  серьезной  переработки  информации.  Но  они
забрали у меня мой компьютер, лишили моей армии, ты можешь хоть что-нибудь
понять в этом? Я уже давно перестал что-либо понимать.
     - Но ты сам для себя можешь стать весьма неплохой компанией.
     - Не я. Лишь моя память.
     - Возможно ты и есть то, о чем ты помнишь.
     - Нет. Мои воспоминания - это чужаки. Это скорее память баггеров.
     Слова резанули по Валентине как  пронзительный  порыв  ветра,  и  она
невольно съежилась.
     - Но я навсегда отказался смотреть фильмы о баггерах. Там все одно  и
тоже.
     - Я изучал их долгими часами. Особенно, как их  корабли  преодолевали
космическое пространство. И только здесь, загорая на берегу озера, до меня
дошло. Я наконец-то понял,  что  все  битвы,  в  которых  баггеры  и  люди
сражались непосредственно  друг  с  другом,  отсняты  во  времена  Первого
Нашествия. А во всех сценах Второго Нашествия, где действуют  наши  бравые
солдаты  ИФ,  во  всех  тех  сценах  баггеры  уже  были  мертвы.  Их  тела
безжизненны, чувствуется, что они не  владели  ситуацией.  Вообще  нет  ни
намека на следы борьбы или сопротивления. А битва Мазера  Рекхема  -  ведь
нет ни одного фильма, где бы эта битва была отснята полностью.
     - Возможно было применено какое-то секретное оружие.
     - Да нет, я не об этом. Меня абсолютно не заботит, каким  образом  их
уничтожили. Я о самих баггерах. Я ведь ничего о них не знаю, а когда-то  я
рассчитываю сражаться с ними. В моей жизни уже были полеты,  и  будет  еще
множество полетов, иногда игровых, иногда не игровых. До сих пор я  всякий
раз побеждал, потому что знал, о чем думает мой  враг.  Что  предпримет  в
ответ. Я знал, как они воспринимают мои действия, и  даже  то,  каким  они
видят окончание боя. И именно на этом предвидении и строилась моя тактика.
Без лишней похвальбы могу сказать, что преуспел в этом. В понимании мыслей
других людей.
     - Проклятие детей Виггиных.
     Она пошутила, но сама испугалась своей шутки. Испугалась,  что  Эндер
увидит и ее насквозь, как видит своих врагов. Питер всегда понимал ее или,
по крайней мере, думал, что понимал. Но Питер был таким моральным  уродом,
что она абсолютно не стеснялась, какие бы дурные мысли не приходили  ей  в
голову. Другое дело, - она совсем не хотела, чтобы он понял  ее.  Это  все
равно, что раздеться перед ним до нога. Ей было бы стыдно.
     - Так ты думаешь, что тебе не удастся разбить баггеров только потому,
что ты их совсем не знаешь.
     - Все гораздо глубже и сложнее. Здесь я абсолютно один, и  ничто  мне
не мешает, поэтому я много думал и о себе. Я пытался понять, отчего  и  за
что я так ненавижу себя.
     - Нет, Эндер.
     - Не говори мне "нет, Эндер". Это уводит меня от того, что я есть  на
самом деле, но поверь, я действительно такой. Понимаешь, я всегда  прихожу
к одному и тому же: в тот  момент,  когда  я  по  настоящему  распознаю  и
начинаю понимать своего врага, понимаю настолько, что могу победить его, в
тот самый момент я  вдруг  понимаю,  что  люблю  его.  Я  полагаю,  просто
невозможно действительно понимать  и  разделять  мысли  другого  человека,
знать, что он хочет и во что верит, и не любить его так же, как  он  любит
себя. А затем, в тот самый момент, когда я полюбил своего врага...
     "Ты вынужден причинить ему боль, убить его", - подумала она.  В  этот
момент она не опасалась, что он прочтет ее мысли.
     - Нет, ты не поняла меня. Я разрушаю их.  Я  взрываю  их  изнутри.  Я
делаю так, что они уже больше никогда не смогут снова  напасть  и  ударить
меня. Я размалываю их, шлифую, мучаю до тех пор,  пока  они  не  перестают
существовать.
     - Нет, конечно же, нет.
     Страх снова охватил ее, на этот раз это был  ужасный,  всепоглощающий
липкий страх. Питер немного смягчился, начал исправляться,  но  ты...  они
превратили тебя в настоящего убийцу. Две стороны одной медали, но  которая
сторона чья?
     - Я уже уничтожил подобным образом несколько  людей,  Вал.  Но  я  не
горжусь этим.
     - Я знаю, Эндер. Ты можешь обидеть меня?
     - Ты видишь, кем я стал, Вал? - тихо произнес он, - даже  ты  боишься
меня.
     Он так нежно  и  ласково  коснулся  ее  щеки,  что  она  была  готова
заплакать и закричать.  Это  было  точь-в-точь  мягкое  прикосновение  его
детской ручки, когда он был еще маленьким.  Она  хорошо  помнила  подобный
жест - прикосновение невинной нежной детской ручки у себя на щеке.
     - Я не боюсь, - ответила она и не соврала.
     - Значит еще будешь, должна бояться.
     - Нет, не буду. Ты скоро весь застынешь, если  и  дальше  собираешься
стоять в воде по шею. Возможно, даже подхватишь насморк. Или  тебя  сожрет
залетная акула.
     Он улыбнулся.
     - Все акулы давно плюнули на меня и оставили в покое.
     Но тем не менее, он заполз на плот, брызги его мокрого тела попали на
Валентину и холодом защекотали по спине.
     - Эндер, Питер продолжает заниматься своим делом. Он достаточно умен,
и пройдет немного времени, и он станет  заметной  фигурой.  Но  он  жаждет
власти - конечно, не сейчас, позже. Я не уверена, хорошо  это  или  плохо.
Питер  может  быть  жестоким,  но  он  знает  способы,  как  добиваться  и
удерживать власть. Уже сейчас появились  первые  признака  того,  что  как
только окончится война с баггерами, а может уже в конце войны,  мир  опять
окажется ввергнутым в хаос. Уже после Первого Нашествия Варшавский Договор
твердо стал на  путь  абсолютной  гегемонии  и  диктата.  Если  они  снова
решаться упрочить свои позиции...
     - То, возможно, даже Питер окажется лучшей альтернативой.
     - Ты обнаружил в себе задатки разрушителя,  Эндер.  Я  тоже.  Значит,
тесты ошиблись, не только Питер имел подобные наклонности. Кроме того, и в
Питере есть ростки созидателя. Он не  добрый,  но  он  никогда  больше  не
стремиться разбить то красивое и хорошее, что окружает его. Однажды  и  ты
поймешь, что власть рано или поздно сосредотачивается в руках  тех  людей,
которые ее жаждут. Я думаю, те люди могут оказаться намного хуже, чем  наш
Питер.
     - Ну, против такой пламенной рекомендации и мне не устоять.  Пожалуй,
я тоже проголосую "за".
     - Иногда все выглядит абсолютно глупым. Четырнадцатилетний мальчик  и
его младшая сестра строят планы овладения миром.
     Она попыталась улыбнуться, но было совсем не смешно.
     - Мы ведь не просто дети. Вернее, все мы  -  не  обычные,  ординарные
дети. Ни один из нас.
     - А тебе не хотелось бы быть простым обычным ребенком?
     Она попыталась вообразить себя похожей на  других  девочек  в  школе.
Попыталась  вообразить  для  себя  типичную  детскую  жизнь,  безо  всякой
ответственности за судьбу мира.
     - Это было бы так скучно.
     - А я так не думаю.
     Он соскользнул с плота и застыл на поверхности воды, как будто  и  не
вылезал из нее.
     Это была чистая правда.  Чтобы  они  не  делали  с  Эндером  в  Школе
Баталий, это расходовало его силы, его энергия иссякла, амбиции  улеглись.
Он действительно не хотел покидать этот солнечный берег и теплые  ласковые
воды озера.
     Нет, она поняла. Нет, он сам убедил себя и поверил в то, что не хочет
отсюда уезжать. Но и здесь в нем слишком много от  Питера.  Или  много  от
меня. Никто из  нас  не  может  быть  долго  счастлив,  бездельничая.  Или
возможно, никто из нас не может быть  счастлив  в  любой  компании,  кроме
компании из собственного одиночества.
     Она снова ринулась в атаку и начала подстрекать его.
     - Какое имя известно всему миру?
     - Мазер Рекхем.
     - А если ты выиграешь следующую войну подобно Мазеру?
     - Мазеру Рекхему просто повезло. Счастливая  случайность.  Он  был  в
резерве. Никто не верил в  его  и  не  принимал  его  всерьез.  Он  просто
оказался в нужном месте в нужное время.
     - Но предположи, что и тебе удалось это. Предположи,  что  ты  разбил
баггеров и твое имя стало у всех на устах, как имя Мазера Рекхема.
     Пусть  лучше  кто-нибудь  иной  прославиться.  Питер   всеми   силами
добивается известности. Пусть лучше он прославиться.
     - Я не говорю о славе, Эндер. Я также  не  имела  в  виду  власть.  Я
говорю о случайностях, таких, как Мазер Рекхем. Ведь он стал именно там  и
тогда, когда понадобилось остановить баггеров.
     - Если я буду здесь, - произнес Эндер, - значит я не смогу  оказаться
там. Я предоставляю эту возможность другим.  Пусть  им  подфартит  великий
случай.
     Его тон равнодушной скуки озадачил ее. "Господи, а  я-то  распинаюсь,
убеждаю его, рассказываю этому маленькому упрямцу о своей жизни." Если  ее
мысли и задели его, он не показал виду. Он  также  безмятежно  нежился  на
поверхности воды с закрытыми глазами.
     - Когда ты был маленьким, а Питер издевался над тобой, что  бы  было,
если бы я так лежала с закрытыми  глазами  и  ждала,  когда  отец  и  мать
прибегут тебе на выручку. Они никогда не верили и не  понимали,  насколько
опасен Питер. А я ведь знала, что  у  тебя  есть  монитор,  но  все  равно
никогда не ждала, когда кто-нибудь придет тебе на помощь. А ты знаешь, что
Питер собирался сделать со мной за то, что я выручала тебя?
     - Заткнись, - прошептал Эндер.
     Она увидела, как напряглось его лицо, подбородок  слегка  задергался.
Она прекрасно понимала, что сейчас уподобилась  Питеру,  нащупала  больное
место и методично била туда. Поэтому она резко замолчала.
     - Я не смогу убивать их, - тихо сказал Эндер. - Я знаю,  что  однажды
окажусь там, подобно Мазеру Рекхему, и все будет зависеть от меня, а я  не
смогу оправдать ожидания.
     - Если ты не сможешь, Эндер, тогда этого никто не сможет. Если ты  не
сумеешь уничтожить их, значит они уничтожат нас, потому что  они  окажутся
сильнее и лучше нас во всех отношениях.  Я  не  хочу,  чтобы  ты  совершил
ошибку.
     - Скажи это мертвым.
     - Если не ты, то кто же?
     - Любой другой.
     - Никто, Эндер. Я хочу тебе еще кое-что сказать. Если ты попробуешь и
потерпишь неудачу  -  это  не  твоя  вина.  Но  если  ты  не  хочешь  даже
попытаться, и все мы потеряем и проиграем -  это  ошибка  будет  на  твоей
совести. Ты всех нас убьешь.
     - Я и так стал убийцей.
     - Ну и что из этого. Человечество никогда бы  не  дало  эволюционного
развития мозга, просто так полеживая на солнце и ничего не делая. Убийство
- это самая первая вещь, которой мы обучаемся. Это лучшее, что мы  делаем,
иначе мы бы просто погибли, и наша Земля сама бы превратилась в мишень.
     - Я никогда бы не смог убить, даже избить Питера. Что  бы  я  там  не
говорил и не делал. Я никогда не смогу.
     Все опять зацикливается на Питере.
     - Но он старше тебя и сильнее.
     - Как и баггеры.
     Она видела ход его размышлений. А может  наоборот,  отказ  от  всяких
рассуждений и аргументации. Он мог победить всякого, кого  захочет.  Но  в
глубине его сердца жил извечный страх, что найдется кто-то, кто  уничтожит
его самого... Он всегда знал, что не может одержать настоящей победы,  так
как оставался Питер, для него - непобедимый чемпион.
     - А ты хочешь победить Питера? - спросила она.
     - Нет, - ответил он.
     - Победи баггеров. А когда ты  вернешься  домой,  ты  сам  увидишь  -
замечает ли кто-нибудь больше Питера Виггина. Посмотри ему в глаза  тогда,
когда весь мир почитает и обожает тебя. В его  глазах  ты  увидишь  полное
поражение, Эндер. Это и будет твой триумф.
     - Ты не поняла, - произнес он.
     - Нет, я все поняла.
     - Ты не поняла. Я совсем не хочу побеждать Питера.
     - Тогда чего же ты хочешь.
     - Я хочу, чтобы он любил меня.
     Она промолчала. Насколько она знала Питера, он никого не любил.
     Эндер тоже не произнес больше ни слова. Они  просто  молча  лежали  и
лежали.
     Наконец Валентина уже изрядно изжарилась на  солнце,  кроме  того,  с
наступлением вечера стали одолевать комары. Она сделала финальный бросок в
воду, проплыла небольшой круг вокруг плота и начала толкать его к  берегу.
Эндер ни намеком  не  показал,  что  осознает  ее  намерения.  Но  по  его
неровному нервному дыханию она поняла, что он не спит. Достигнув лодочного
помоста, она взобралась на него и сказала:
     - Я люблю тебя, Эндер. Больше, чем когда-либо. И независимо от  того,
что ты решишь.
     Он не ответил. Она сомневалась, что он поверил ее словам.  Она  молча
взбиралась на холм, злясь на тех, кто заставил прийти ее  сюда.  Ведь  она
опять сделала то, что они  хотели.  Она  снова  ввергла  Эндера  в  пучину
тренировок и сражений. Он вряд ли простит ей это.


     Эндер вошел в дверь. Он был весь мокрый от купания в озере. На  улице
было уже темно. Темно было и в комнате, где его ожидал Графф.
     - Едем прямо сейчас? - спросил Эндер.
     - Если хочешь, - ответил Графф.
     - Когда?
     - Когда ты будешь готов.
     Эндер насухо вытерся и оделся. За время  отдыха  он  заново  научился
пользоваться гражданской одеждой, но по-прежнему чувствовал  себя  неуютно
без униформы или скафандра. Я никогда больше не  одену  игровой  скафандр,
думал он. Он остался позади, вместе с играми и Школой Баталий.  Он  слышал
отдаленный треск цикад, вдруг на шелест листвы и  стрекот  наложился  иной
звук - тихое урчание мотора и шелест шин подъезжающей машины.
     Что еще  он  может  взять  с  собой?  Он  прочел  несколько  книг  из
библиотеки, но они принадлежат этому дому, и он не мог взять их  с  собой.
Единственная его собственная вещь  -  плот,  который  он  построил  своими
руками. Он тоже останется здесь.
     В комнате горел  яркий  свет,  Графф  терпеливо  ждал  его.  Он  тоже
переоделся. На нем вновь была военная форма.
     Они одновременно уселись  на  заднее  сидение  автомобиля,  и  машина
тронулась, унося их к космодрому.
     - Много лет назад,  когда  количество  населения  резко  возросло,  -
произнес Графф, - им удалось сохранить  этот  уголок  заповедной  природы.
Райское местечко. Обильные дожди порождают множество ручейков, сбегающих в
озера, под землей текут полноводные подземные реки. Земля  очень  глубока,
Эндер. А там, далеко далеко в глубине, бьется ее живое сердце. Люди просто
живут на поверхности, подобно малькам, плавающим возле берега.
     Эндер промолчал.
     - Мы не даром воспитываем и обучаем наших командующих теми  методами,
которые  обычно  практикуем,  -  они  должны  думать  строго  определенным
образом, они не имеют  права  на  рассеянность,  безумие  и  даже  простое
отвлечение внимания. Именно поэтому необходима полная изоляция.  Вот  и  с
тобой. Ты был один на один с собой.  И  это  сработало.  Но  все  было  бы
слишком уж просто. Когда ты не встречаешься с людьми, когда забываешь  или
не  знаешь,  что  представляет  собой  земля,  когда  долго  живешь  среди
металлических стен, надежно защищающих  тебя  от  холодного  космоса,  как
правило, легко забываешь  Землю  и  начинаешь  сомневаться,  стоит  ли  ее
спасать. Думать о том, стоит ли мир людей твоих  усилий,  а,  возможно,  и
жертв.
     "Поэтому-то вы и привезли меня сюда - подумал Эндер.  -  Несмотря  на
всю вашу спешку, вы не пожалели целых трех месяцев, чтобы  заставить  меня
полюбить Землю. Отлично, это дало свои результаты. Все ваши трюки приносят
плоды. Валентина тоже одна из ваших уловок. Заставить меня вспомнить,  что
образование мне нужно ради себя самого. Хорошо, я все вспомнил и осознал."
     - Я использовал Валентину, - продолжил Графф, - ты можешь  ненавидеть
меня за это, Эндер, но запомни - это сработало только  потому,  что  между
вами еще не оборвалась связь. Это правда, в этом связующем  звене  и  есть
вся суть. Таких связей целые биллионы  между  разными  людьми.  Ради  этих
живительных связей мы и стараемся, ради этого мы сражаемся и боремся.
     Эндер повернулся к окну  и  стал  наблюдать  за  взлетом  и  посадкой
вертолетов и маленьких легких самолетов.
     Они воспользовались вертолетом ИФ,  доставившим  их  на  космодром  в
Стампи Пойнт. У него было свое  официальное  название  в  память  умершего
Гегемона, но все просто звали Стампи Пойнт. Сразу после маленького жалкого
городишки, который они проскочили,