митесь с моим мужем? Я думаю, ему тоже интересно было бы увидеть мальчика, столь широко объявленного мертвым.
     Боб увидел, что глаза Питера остекленели, и знал почему. Для Питера обед с родителями будет мучительной светской пыткой, когда нельзя будет говорить ничего важного. Может, вам было бы всем проще жить, если бы вы говорили друг другу правду? Но миссис Виггин говорила, что Питеру нужно ощущать, что он сам по себе. Если он узнает, что родители осведомлены о его деятельности, он, очевидно, почувствует, что его провели как ребенка. Хотя если он человек той породы, что может править миром, то должен справиться с тем, что родители знают его тайну.
     Не мне решать. Я дал слово.
     - Мы рады были бы, - сказал Боб. - Хотя есть опасность, что ваш дом взорвут, потому что мы здесь.
     - Тогда поедим в городе, - сказала миссис Виггин. - Видите, как просто? Если что-то взорвут, пусть это будет ресторан. Они за это страховку получат.
     Боб рассмеялся, но Питер даже не улыбнулся. Потому что, понял Боб, Питер не знает, сколько ей известно, и потому считает этот комментарий глупостью, а не шуткой.
     - Только не итальянскую еду, - сказала сестра Карлотта.
     - Нет, конечно, нет, - ответила миссис Виггин. - В Гринсборо вообще нет приличного итальянского ресторана.
     Таким образом разговор свернул в сторону мелких и безопасных тем. Боб получил определенное удовольствие, видя, как Питер корчится от осознания потери времени на такие бесполезные разговоры. Я лучше знаю твою мать, чем ты. У меня к ней больше уважения.
     Но любит она тебя.
     Бобу было неприятно обнаружить в своем сердце зависть. От мелких человеческих чувств никто не застрахован, и Боб это знал, но он научился различать истинные наблюдения и то, что подсказывала зависть. Питеру еще придется этому научиться. Доверие, которое Боб так легко оказал миссис Виггин, между ним и Питером надо было бы строить шаг за шагом. Почему?
     Потому что они с Питером очень похожи. Потому что он и Питер - естественные соперники. Потому что он и Питер легко могут стать смертельными врагами.
     Если я в его глазах - второй Эндер, то он в моих - второй Ахилл? Если бы в мире не было Ахилла, не считал ли бы я Питера злом, которое должен уничтожить?
     И если мы совместно победим Ахилла, не схватимся ли мы в битве друг с другом, уничтожая все плоды победы, разрушая все, что построили?

10

БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ

     Кому: RusFriend%BabaYaga@MosPub.net
     От: VladDragon%slavnet.com
     Тема: Преданность

     Давайте сразу проясним одну вещь: я никогда не ?примыкал? к Ахиллу. Насколько мне было известно, Ахилл говорил от имени России. И это России я согласился служить и об этом решении не сожалел и не сожалею. Я верю, что искусственное разделение народов Великой Славии служит только одной цели: не дать нам раскрыть весь наш потенциал. Разоблачение Ахилла вызвало хаос, но даже в этом хаосе я был бы рад любой возможности служить. То, чему я научился в Боевой школе, может определить будущее нашего народа. Если моя связь с Ахиллом закрыла мне дорогу к службе, так тому и быть, и все же стыд и позор, если все мы пострадаем от акта саботажа, исполненного каким-то психопатом. Ведь именно сейчас я нужнее всего. У матери-России нет более преданного сына.

     Для Питера обед в ?Леблоне? с родителями, Бобом и Карлоттой состоял из долгих периодов мучительной скуки, перемежаемых краткими мигами панического страха. За весь обед никто ничего не сказал хоть сколько-нибудь существенного. Поскольку Боб выдавал себя за туриста, посетившего святилище Эндера, говорили только об Эндере, об Эндере и опять об Эндере. Но разговор неизбежно обходил темы весьма чувствительные - предметы, которые могли бы выдать, чем на самом деле занят Питер, и ту роль, которая может достаться Бобу.
     Хуже всего было, когда сестра Карлотта - монахиня она там или нет, но она умела быть вреднейшей из стерв, когда ей хотелось, - начала расспрашивать Питера о занятиях в университете, хотя отлично знала, что все эти занятия всего лишь прикрытие для дел куда более важных.
     - Я, знаете ли, просто удивляюсь, что вы тратите время на обычные курсы, хотя ваши способности следовало бы использовать намного интенсивнее.
     - Мне нужен диплом, как и всякому студенту, - ответил Питер, внутренне дернувшись.
     - Но почему тогда не изучать то, что подготовит вас к исполнению роли на большой политической сцене?
     Как ни смешно, его спас Боб.
     - Брось, ба, - сказал он. - Человек со способностями Питера Виггина будет готов ко всему, к чему захочет и когда захочет. Официальное обучение для него труда не составляет. Он его проходит, только чтобы доказать людям, что может жить по правилам, когда это необходимо. Верно, Питер?
     - В общем, - ответил Питер. - Меня мои занятия интересуют даже меньше, чем вас, а вас они вообще интересовать не должны.
     - А если ты так их не любишь, зачем мы тогда платим за обучение? - спросил отец.
     - А мы не платим, - напомнила мать. - У Питера такие успехи, что они сами ему платят.
     - И ничего за свои деньги не получают? - спросил отец.
     - Они получают то, что хотят, - возразил Боб. - Чего бы Питер ни достиг, всегда будут напоминать, что он учился в университете Гринсборо. Он будет для них ходячей рекламой. Я бы сказал, что это отличная отдача от инвестиций, вы не находите?
     Пацан заговорил на языке, который отец понимал, - надо было отдать ему должное, Боб знал, к кому обращается. И все же Питеру было досадно, что Боб так легко просек, что за идиоты его родители и как их легко провести. Как будто Боб, таская для Питера каштаны из огня, одновременно ткнул его носом в то, что он еще дитя, живущее с родителями, а у него, Боба, более непосредственные отношения с жизнью. От этого Питер еще больше разозлился.
     И только к концу обеда, когда все они вышли из бразильского ресторана и шли к станции, Боб бросил бомбу.
     - Вы знаете, что нам, поскольку мы себя здесь раскрыли, надо немедленно снова скрыться. - Родители Питера что-то сочувственно промычали, и Боб сказал: - Я вот подумал: не поехать ли Питеру с нами? Выбраться на время из Гринсборо? Как ты, Питер? Паспорт у тебя есть?
     - Нет, у него нет, - сказала мать одновременно с ответом Питера: ?Конечно, есть?.
     - У тебя есть паспорт? - удивилась мать.
     - Просто на всякий случай, - ответил Питер. Он не стал добавлять, что у него шесть паспортов четырех стран и десять различных банковских счетов со средствами, накопленными работой обозревателя.
     - Но сейчас же середина семестра, - сказал отец.
     - Я могу взять отпуск, когда захочу, - ответил Питер. - А предложение звучит интересно. Куда вы едете?
     - Мы еще не знаем, - сказал Боб. - Мы решаем только в последнюю минуту. Но мы тебе напишем и скажем, где мы.
     - В кампусе электронные адреса не защищены, - сказал отец очень кстати.
     - Но ведь любой адрес можно взломать? - спросила мать.
     - Мы напишем шифром, - успокоил их Боб.
     - Мне это не кажется разумным, - покачал головой отец. - Пусть Питер считает, что его занятия - пустая формальность, но в этой жизни без диплома не обойтись. Если чем-то занялся, Питер, это надо закончить. Если по твоей зачетке будет видно, что ты учился урывками, на серьезных работодателей это произведет плохое впечатление.
     - И как ты думаешь, какую карьеру я себе рисую? - спросил Питер с досадой. - Унылого ботаника в корпорации?
     - Терпеть не могу, когда ты пытаешься говорить сленгом Боевой школы, - заявил отец. - Ты там не был, и не надо строить из себя боевого аса.
     - Не согласен, - возразил Боб, предупреждая вспышку Питера. - Я там был и считаю, что слово ?ботаник? - обычное слово в лексиконе. Ведь выражение ?строить из себя? тоже когда-то было жаргоном? Слово врастает в язык, когда его используют.
     - Все равно он говорит как мальчишка, - буркнул отец, но это была всего лишь попытка оставить последнее слово за собой.
     Питер ничего не сказал, но не был благодарен Бобу за то, что Боб встал на его сторону. Наоборот, этот парень действительно его вывел из себя. Как будто Боб считал, что может войти в жизнь Питера и встать между ним и его родителями как спаситель какой-то. Это принижало Питера в собственных глазах. Никогда не было, чтобы читатели его работ под псевдонимами Локи или Демосфена относились к нему презрительно, - потому что не знали, что он еще ребенок. Но то, как вел себя Боб, могло быть предупреждением о будущем. Если Питер выступит под собственным именем, ему немедленно придется встретиться именно с таким отношением. Люди, которые когда-то дрожали от страха попасть под аналитический скальпель Демосфена, люди, которые когда-то мечтали снискать одобрение Локи, в грош не поставят все, что будет писать Питер, и скажут: ?Чего же еще ждать от ребенка?, или добрее, но не менее уничижительно: ?Когда он наберется опыта, тогда и посмотрим...? Взрослые всегда говорят что-нибудь в этом роде. Как будто опыт действительно имеет какую-то корреляцию с мудростью, как будто не все глупости в мире делались взрослыми.
     А к тому же Питер не мог избавиться от чувства, что Боб получает удовольствие от его невыгодного положения. Зачем этот маленький хорек пролез в его дом? Ах, пардон, в дом Эндера, конечно же. Но он знал, что это дом Питера, и прийти домой и застать Боба за разговором с матерью - это было как застигнуть грабителя на месте преступления. Боб ему не понравился с самого начала - и особенно тот наглый вид, с которым он обиженно ушел, когда Питер не сразу ответил на его вопрос. Да, Питер действительно его слегка поддразнивал, и в этом был элемент презрительности - подразнить ребенка перед тем, как сказать ему, что он хочет знать. Но отмщение Боба перехлестнуло далеко через край. Особенно этот несчастный обед.
     И все же...
     Боб - настоящий человек. Лучший, кого выпустила Боевая школа. И Питер может его использовать. Может быть, Питеру он даже нужен на самом деле, именно потому, что сам он не мог себе позволить выступить публично. Боб же пользовался уважением, несмотря на рост и возраст, потому что он участвовал в битве. Он мог действовать сам, вместо того чтобы дергать за ниточки за сценой или добиваться решений правительства, влияя на общественное мнение. Если бы Питер заключил с ним какой-то рабочий союз, это сильно компенсировало бы его бессилие. Если бы только Боб не был таким невыносимым наглецом!
     Нельзя, чтобы личные чувства сказывались на работе.
     - Знаете что? - спросил Питер. - У вас, мама и папа, завтра есть что делать, а у меня первое занятие лишь после полудня. Давайте-ка я пройду с нашими гостями туда, где они заночуют, и поговорю насчет возможности с ними поехать.
     - Я не согласен, чтобы ты просто так взял и уехал, а мать тут будет волноваться, что там с тобой случилось, - сказал отец. - Я думаю, все мы понимаем, что юный мистер Дельфийски притягивает опасность, и думаю, твоя мать уже потеряла достаточно детей, чтобы не переживать, как бы с тобой не случилось еще худшего.
     Питер внутренне поморщился - отец всегда говорил так, будто только мать будет тревожиться, только мать будет думать, что с ним. А если это так - кто его, отца, знает? - то еще хуже. То ли отцу все равно, что с ним случится, то ли он так упрям, что не может признать обратного.
     - Я не уеду из города, не согласовав с мамой, - ответил Питер.
     - И не надо такой иронии, - сказал отец.
     - Милый, - вмешалась в разговор мать, - Питеру не пять лет, чтобы его отчитывать перед людьми.
     То есть уже наверняка шесть. Спасибо, мама.
     - Да, сложно жить в семье, - заметила сестра Карлотта. И тебе спасибо, монашеская стерва, сказал Питер про себя. Это же вы с Бобом усложнили положение и теперь отпускаете шуточки насчет того, насколько легче жить одиноким людям вроде вас. Да, эти родители - мое прикрытие. Я их не выбирал, но должен пользоваться тем, что есть. А ваши насмешки только показывают ваше невежество. Или зависть, когда вы видите семью и знаете, что у вас никогда детей не будет и никто с вами не ляжет, миссис Иисус.
     - Бедняге Питеру из обоих миров достается худшее, - сказала мать. - Он старший, и всегда к нему относились строже других, а теперь из всех детей дома остался только он, а это значит, что его нянчат больше, чем это можно выдержать. Это так ужасно, что родители -- всего лишь люди и постоянно что-нибудь делают не так. Я думаю, Питеру иногда хочется, чтобы он был воспитан роботами.
     Питеру захотелось нырнуть в тротуар и остаток жизни пробыть незаметным пятном бетона.
     Я говорил со шпионами и военными, с политическими лидерами и воротилами, а моя собственная мать до сих пор сохраняет власть унизить меня, когда захочет!
     - Поступай как хочешь, - сказал отец. - Ты же не малыш. Мы тебе помешать не можем.
     - Мы никогда не могли помешать ему делать то, что он хочет, даже когда он был малышом.
     Чертовски правильно, подумал Питер.
     - Когда дети умнее тебя, то самое худшее в том, что они считают, будто рациональность их мышления искупает недостаток жизненного опыта.
     Если бы я был испорченным мальчишкой вроде Боба, это замечание было бы последней каплей. Я бы ушел и не приходил домой неделю, а то и никогда бы не пришел. Но я не ребенок, я умею контролировать эмоциональные побуждения и делать, что должно. Я не могу из-за каприза сбросить маску.
     И в то же время нельзя меня обвинять, если я иногда хочу, чтобы отца хватил удар и он онемел навсегда.
     Они подошли к станции. После раунда прощаний отец и мать поехали на север, домой, а Питер с Карлоттой и Бобом сели на автобус, едущий на восток.
     Как Питер и думал, они вышли на первой остановке и пересели на автобус, идущий на запад. Мания преследования была у них возведена в религию.
     Даже вернувшись к отелю аэропорта, они не вошли в здание, а пошли по рядам магазинов, где была автостоянка в те времена, когда люди приезжали в аэропорт на машинах.
     - Даже если здесь поставили жучки, - сказал Боб, - вряд ли у них хватит людей слушать все, что здесь говорят.
     - Если они поставили жучки у вас в номере, - ответил Питер, - значит, они уже напали на ваш след.
     - В номерах отелей постоянно ставят жучки, - возразил Боб. - Чтобы предотвращать вандализм и кражи. Сканирует компьютер, но ничто не мешает служащим подслушивать.
     - Но это же Америка! - удивился Питер.
     - Ты слишком много времени проводишь, думая о глобальных вопросах, - сказал Боб. - Если тебе когда-нибудь придется уходить в подполье, ты не будешь знать, как выжить.
     - Это ты меня позвал скрываться вместе с вами, - ответил Питер. - Зачем городить всю эту чушь? Я никуда не еду. У меня слишком много работы.
     - Ах да. Тянуть за ниточки из-за ширмы. Только беда в том, что мир готов перейти от политики к войне и твои ниточки обрежут.
     - Политика никуда не денется.
     - Но вопросы будут решаться на поле боя, а не в конференц-залах.
     - Знаю, - ответил Питер. - Вот почему мы должны работать вместе.
     - Не понимаю зачем, - возразил Боб. - Единственное, что я у тебя просил, - информацию о том, где Петра, - ты попытался мне продать, вместо того чтобы просто сообщить. Не похоже, что ты хотел завести союзника. Скорее клиента.
     - Мальчики! - одернула их сестра Карлотта. - Перепалка - это не то, что сдвинет дело с места.
     - Если это дело сдвинется с места, - произнес Питер, - оно сдвинется так, как сдвинем его мы с Бобом. Вдвоем.
     Сестра Карлотта замерла на полуслове, схватила Питера за плечо и притянула к себе.
     - Вот что запомни, ты, нахальный тип! Ты не единственный талант на свете, и далеко не единственный, кто думает, будто это он дергает за ниточки. Пока ты не наберешься храбрости вылезти из-за этого занавеса эрзац-личностей, ты мало что можешь предложить нам - тем, кто работает в реальном мире.
     - Никогда больше ко мне не прикасайтесь, - четко выговорил Питер.
     - Ах, священная особа? - спросила сестра Карлотта. - Ты и в самом деле живешь на ?планете Питер??
     Боб вмешался, пока Питер не успел ответить резкостью:
     - Послушай, мы тебе дали все, что у нас было по джишу Эндера, и без подвоха.
     - И я этим воспользовался. Я их почти всех вытащил, и притом быстро.
     - Но не ту, кто послала письмо, - возразил Боб. - Мне нужна Петра.
     - А мне нужен мир во всем мире. Мелко мыслишь.
     - Для тебя, может, я мыслю мелко, - ответил Боб, - а ты мыслишь мелко для меня. Играешь в свои компьютерные игры, жонглируешь статьями - а здесь друг доверился мне и попросил помощи. Она в руках убийцы-психопата, и всем, кроме меня, глубоко плевать, что с ней станется.
     - Есть еще ее семья, - тихо сказала Карлотта. Питеру было приятно узнать, что Боба она тоже подкалывает. Универсальная стерва.
     - Ты хочешь спасти мир, но тебе придется это делать постепенно - по одной битве, по одной стране. И тебе понадобятся такие люди, как я, которые не боятся испачкать руки, - сказал Боб.
     - Избавь меня от твоего самомнения, - фыркнул Питер. - Ты мальчик, который должен прятаться.
     - Я генерал, у которого сейчас нет армии. Иначе ты бы со мной и не разговаривал.
     - И ты хочешь получить армию, чтобы спасти Петру.
     - Значит, она жива?
     - Откуда мне знать?
     - Не знаю, откуда тебе знать. Но ты знаешь больше, чем говоришь, и если ты не дашь мне информацию прямо сейчас, самодовольный ты хмырь, то я с тобой расплююсь и оставлю тебя играть в твои сетевые игрушки и найду кого-нибудь, кто не испугается вылезти из-под маминой юбки и рискнуть.
     Питер был почти ослеплен яростью.
     На миг.
     И взял себя в руки, заставил себя взглянуть на ситуацию со стороны. Что показал сейчас Боб? Что для него личная дружба выше долговременной стратегии. Это опасно, но не фатально. И это дает Питеру рычаг - знать, что Боб тревожится о большем, чем личная карьера.
     - Вот что я знаю о Петре: когда исчез Ахилл, она тоже исчезла. Мои источники в России говорят, что лишь одна группа освобождения встретила препятствия: та, которая выручала Петру. Водитель, охранник и командир группы убиты. Нет свидетельств, что Петра была ранена, хотя известно, что она присутствовала при убийстве.
     - Откуда они знают? - спросил Боб.
     - Разлетающиеся брызги из головы, в которую попала пуля, нарисовали на стене фургона контур примерно ее размера. Она была покрыта кровью убитого, но не своей.
     - Они должны знать больше.
     - Небольшой частный самолет, когда-то принадлежавший преступному авторитету и используемый разведкой, которая поддерживала Ахилла, взлетел с расположенного неподалеку аэродрома и после дозаправки по дороге приземлился в Индии. Один из работников аэропорта сказал, что это было похоже на свадебное путешествие - пилот и молодая пара, и без багажа.
     - Значит, она с ним, - сказал Боб.
     - В Индии, - добавила сестра Карлотта.
     - А мои источники в Индии замолчали, - сообщил Питер.
     - Убиты? - спросил Боб.
     - Нет, просто осторожны. Самая населенная страна мира. Древняя вражда. Ущемленное самолюбие народа, который все считают нацией второго сорта.
     - Полемарх - индиец, - заметил Боб.
     - И это причина считать, что он передавал данные МКФ индийским военным, - сказал Питер. - Доказать ничего нельзя, но Чамраджнагар совсем не так беспристрастен, как притворяется.
     - Так ты думаешь, что Ахилл - это как раз то, чего хочет Индия? Чтобы он им помог развязать войну?
     - Не так, - возразил Питер. - Я думаю, Индия - это как раз то, чего хочет Ахилл, чтобы ему помогли построить империю. А Петра - это то, чего они хотят, чтобы им помогли развязать войну.
     - Значит, Петра - это пропуск Ахилла к власти в Индии?
     - Таково мое предположение, -- ответил Питер. - Это все, что я знаю, и все, что предполагаю. Но еще я могу тебе сказать, что твои шансы врубиться туда и выручить ее - нулевые.
     - Прошу прощения, - возразил Боб, - но ты не знаешь, на что я способен.
     - А насчет сбора разведывательной информации, - продол