легкими.  Враг  быстро
отказался от попыток окружить Эндера и  больше  не  располагал  свои  силы
слишком близко друг от друга, чтобы не допустить  цепной  реакции.  Каждый
раз  очередная  битва  привносила  что-то  новое,  с  каждым  разом   враг
оказывался все сильнее. Иногда  в  распоряжении  Эндера  был  только  один
космический корабль с восьмью истребителями; в другой раз враг  неожиданно
появился с хорошо замаскированной  подземной  базы  пустынного  астероида;
иногда враг  оставлял  весьма  заурядные  ловушки  -  большие  устройства,
которые мгновенно взрывались,  как  только  один  из  истребителей  Эндера
подлетал слишком близко; в подобные ловушки попадались и корабли Эндера, и
те безжалостно калечили и ломали его флот.
     - Ты не имеешь права позволять нанести тебе  материальный  ущерб,  не
имеешь права на какие-то ни было потери! - негодовал Мазер на Эндера после
одной из битв. - Когда  ты  окажешься  на  настоящем  поле  боя,  подобной
роскоши  в   бесчисленном   пополнении   отряда   истребителей   тебе   не
представится. Ты окажешься с тем, что прибудет вместе с тобой, и  никакого
больше пополнения! Так  что  постарайся  научиться  сражаться  без  лишних
потерь.
     - А у меня нет глупых потерь, - ответил Эндер. - В конце концов, я не
могу выиграть бой, если буду трястись за каждый корабль. Иначе я  не  могу
позволить себе никакого риска.
     Мазер улыбнулся.
     - Блестяще, Эндер. Ты начинаешь что-то понимать. Но  в  реальном  бою
над тобой будет еще не один старший по званию, а что хуже всего - это  то,
что гражданские будут постоянно напоминать тебе об этом и кричать всюду  о
твоем транжирстве. А теперь смотри,  если  враг  будет  хоть  мало-мальски
умен, он прижмет тебя вот здесь и запрет эскадрон Тома.
     Вместе они еще раз от начала до конца прошлись по битве, разбирая все
положительные  и  отрицательные  моменты.  На  следующей  практике   Эндер
обязательно расскажет и  покажет  командирам  эскадронов,  чему  учил  его
Мазер, так что все можно будет отработать уже в новом бою.
     Они думали, что давно были ко всему готовы, они уже  четко  сложились
как одна команда. Теперь, ввергнутые в  лавину  полуигровых,  полуреальных
битв, они начали еще больше доверять друг  другу.  Битвы  стали  проходить
веселее. Его командиры как-то сказали  Эндеру,  что  их  игра  не  оставит
равнодушным никого, даже черствый человек подобреет, глядя на совершенство
их игры. Эндеру на мгновение показалось, что он окружен друзьями,  которые
шутят,  смеются,  радуются  одним  и  тем  же  радостям.  Иногда  у   него
пробивалась мысль о сохранении необходимой дистанции  и  субординации,  но
чаще всего он всем сердцем стремился к истинной дружбе. Даже в  те  жаркие
солнечные дни, валяясь на плоту, он не был столь одинок. Мазер Рекхем хотя
и стал его компаньоном, но он был учителем, а не другом.
     Хотя он ничего не говорил, Мазер сам еще  раз  напомнил  ему,  что  у
людей нет жалости, и его личные переживания мало  кого  волнуют.  Конечно,
чаще всего они и для самого Эндера ничего не значили. Он сосредоточился на
игре, пытаясь извлечь из нее максимум пользы. И не столько на самих уроках
боев, сколько на том, что могли  бы  сделать  баггеры,  будь  они  немного
умнее, и как он, Эндер, должен ответить на их выпады, если в  будущем  они
сделают это. Он жил прошлыми и будущими боями, вставал и ложился с мыслями
о  битвах,  устраивал  для  командиров  эскадронов  интенсивные  учения  и
изнуряющую практику.
     - Ты слишком добр к нам, - сказал однажды Элай,  -  неужели  тебе  не
надоело быть самым лучшим и требовать от нас того же.  Если  ты  и  дальше
будешь так нежить и нянчить нас, то ты точно - по уши в нас влюбился.
     Некоторые не  удержались  и  засмеялись.  В  микрофонах  затрещало  и
послышалось веселое хихикание. Эндер, естественно, понял иронию и  ответил
затянувшейся паузой. Когда наконец он заговорил, то  сделал  вид,  что  не
слышал насмешливых жалоб Элая.
     - Повторить все снова, - сказал он,  -  и  на  этот  раз  без  лишней
жалости к себе.
     Но если их вера в Эндера, как командующего, росла день ото дня, то их
дружба, зародившаяся еще в Школе Баталий, исчезала. Они стали ближе друг к
другу, они научились доверять друг другу, но везде Эндер стоял  особняком.
Он был их командиром и учителем, и между ними пролегла невидимая пропасть.
Требуемая дистанция субординации, точно такая же, как между ним и Мазером,
стала настойчиво накладываться на их отношения.
     Они дружно работали, и с каждым днем авторитет Эндера становился  все
выше, а дистанция все больше. Однако это не расстраивало Эндера.
     Во всяком случае до тех пор, пока он не просыпался.  Каждую  ночь  он
засыпал с мыслями о симуляторе и боях. Но ночью их сменяли  другие  мысли.
Часто он вспоминал тело Гиганта, почти сгнившее и разложившееся. Он помнил
его по картинкам компьютера. Во сне же тело было настоящим.  Запах  смерти
до сих пор витал возле него. Все вещи круто менялись в его снах. Маленькая
деревушка, выросшая среди  костей  Гиганта,  оказалась  теперь  населенной
баггерами; они торжественно  приветствовали  его,  как  гладиаторы  обычно
приветствуют Цезаря, чтобы затем умереть ради его забавы. В своих снах  он
не ненавидел баггеров, и хотя он знал, что они прячут от него королеву, он
не делал ничего, чтобы найти ее. Он  всегда  очень  быстро  проходил  мимо
Гиганта и устремлялся к игровой площадке. Дети всегда оказывались уже там.
Вечно насмехающиеся и скалящие зубы, они носили лица хорошо известных  ему
людей. Иногда Питера или Бонзо, иногда Стилсона или Бернарда. Хотя  иногда
среди диких созданий появлялись Элай, Шен, Динк  или  Петра,  когда-нибудь
один из них станет Валентиной. И в том сне он ударит ее, а затем оттащит к
ручью, бросит в воду и будет ждать, пока она не утонет. Он потер ладонью о
ладонь, стараясь унять дрожь. Он вытащит ее из воды, положит на плот.  Там
она останется лежать, глядя в небо пустыми, мертвыми  глазами.  Он  станет
рыдать и плакать над бездыханным телом, повторяя снова и  снова,  что  это
была только игра, игра. Он ведь просто играл!..
     Мазер Рекхем усердно тряс его за плечо, и он, наконец, проснулся.
     - Ты кричал во сне, - сказал он.
     - Извини, - произнес Эндер.
     - Не стоит, тем более пора - скоро очередной бой.
     Темп обучения все возрастал. Теперь  битвы  проходили  уже  дважды  в
день, поэтому Эндер свел практику  к  минимуму.  В  то  время,  когда  все
отдыхали, он еще и еще раз анализировал прошлые бои, пытаясь отыскать свои
слабые  места,  пытаясь  предугадать  развитие  событий.  Иногда  он   был
полностью готов и во всеоружии встречал  новшества  врага,  а  иногда  был
абсолютно не подготовлен к ним.
     - По-моему, ты жульничаешь, - сказал однажды Эндер Мазеру.
     - Да?
     - Ты следишь за моей практикой с командирами эскадронов.  Ты  видишь,
над чем я работаю. Кажется, ты готов ко всему, что я делаю.
     -  Большинство  того,  что  ты  видишь,  -  это  просто  компьютерные
воспроизведения, -  ответил  Мазер.  -  Компьютер  запрограммирован  таким
образом, что начинает использовать и отвечать на все наши  новшества  лишь
после того, как они были применены в боях.
     - Тогда жульничает компьютер.
     - По-моему, тебе следует больше спать, Эндер.
     Но он не мог спать. Каждую ночь он все дольше и дольше не мог уснуть,
а его сон все меньше приносил отдыха и  расслабления.  Или  он  специально
будил себя, чтобы побольше думать об игре или  чтобы  избежать  навязчивых
снов, он еще не понял. Было такое ощущение, что кто-то руководил его сном,
намеренно будил в нем самые мерзкие воспоминания, оживлял их, превращая  в
реальность. Ночи становились такими яркими и так походили  на  реальность,
что рядом с ними тускнели дни. Он начал не на шутку  волноваться,  что  не
сможет ясно думать и быстро соображать во время игры, что  усталость  рано
или поздно свалит его. Всегда, лишь только начиналась игра, ее  напряжение
снимало сон, как рукой. Он все больше задумывался: заметит ли он  то,  что
его мыслительная способность ослабевает.
     Казалось, он сам понемногу слабел. Теперь не было ни одной битвы, где
бы он не потерял хотя  бы  несколько  истребителей.  Несколько  раз  врагу
удавалось обмануть  его  и  подвергнуть  большей  опасности,  чем  он  мог
ожидать; в других случаях враг поражал его своим мастерством, и его победы
оказывались во многом следствием  счастливой  случайности,  нежели  мудрой
стратегии. Мазер  будет  просматривать  и  анализировать  его  действия  с
нескрываемым презрением на лице.
     - Посмотри сюда, - наверняка скажет он, - тебе  не  следовало  делать
этого.
     А Эндер будет  продолжать  занятия  с  командирами  эскадронов,  хотя
иногда он воздержится от разочарований вслух по  поводу  их  неумелости  и
ошибок.
     - Иногда мы делаем ошибки, - прошептала Петра в микрофон.
     Это была мольба о помощи.
     - А иногда нет, - ответил ей Эндер.
     Если она и найдет помощь, то только не от него. Он  будет  учить  ее;
предоставит все возможности обрести друзей среди других.
     А затем был  знаменательный  бой,  окончившийся  полной  катастрофой.
Петра завела  свои  силы  слишком  далеко.  Они  оказались  брошенными  на
произвол судьбы, а она обнаружила это в тот момент, когда Эндера  не  было
рядом с ней. В одно мгновение она потеряла почти все свои боевые единицы -
два  космических  корабля.  Эндер  вскоре  обнаружил  это  и  приказал  ей
двигаться назад, к ним, придерживаясь центрального направления; однако она
не ответила. И никакого движения. Еще минута, и она бы потеряла  последние
два истребителя.
     Эндер сразу понял, что слишком много свалил на ее плечи  -  из-за  ее
одаренности и гениальности он слишком часто возлагал на нее  ответственные
задачи, оставлял ее  один  на  один  со  сложнейшими  боевыми  проблемами,
заставлял работать в более тяжелых условиях, чем других. Но у него не было
времени жалеть Петру или прочувствовать всю тяжесть вины за совершенное  с
ней. Он приказал Безумному Тому  принять  командование  двумя  оставшимися
истребителями и отключился,  сосредоточившись  на  спасении  битвы.  Петра
занимала ключевую позицию, с ее потерей стратегический план Эндера летел к
чертям. Эндер неминуемо бы проиграл, если бы враг не бросился на  перехват
инициативы, забыв обо всем на  свете.  Но  Шен  сумел  заманить  небольшое
формирование врага в ловушку, в результате они сгрудились в одном месте; и
через секунду цепная реакция  Доктора  Устройств  превратила  их  в  пыль.
Безумный Том бросил  два  выживших  истребителя  в  самую  гущу  вражеских
кораблей, вызвав хаос и панику. Летающий Моло, видя,  что  Шен  и  Том  со
своими эскадронами изрядно пострадали, во время  взял  инициативу  в  свои
руки и довел дело до победы, уничтожив оставшиеся вражеские корабли.
     В конце боя Эндер услышал плачущий голос Петры, пытающейся прорваться
к микрофону. Она кричала сквозь слезы и рыдания.
     - Скажите ему, что я прошу прощения. Я так устала, что совсем  ничего
не соображала. Нашла какая-то тупость. Скажите, передайте  Эндеру,  что  я
прошу прощения.
     Некоторое время она не посещала  практику,  затем  снова  объявилась.
Теперь она не была такой сообразительной и быстрой. Многие ее достоинства,
как хорошего командующего, просто исчезли. Эндер не  мог  использовать  ее
дальше элементарных, ничего незначащих ситуаций. Она была далеко  неглупой
и знала, что произошло. Она также знала, что у Эндера нет выбора и сказала
ему об этом.
     Факт, что она сломалась, был налицо, но она не  хотела  быть  обузой,
быть  самым   слабым   командиром   эскадрона.   Это   было   своеобразным
предупреждением - он не должен взваливать на плечи командиров больше того,
что они в состоянии выдержать.  Теперь  вместо  того,  чтобы  использовать
командиров в тех ситуациях, где требуется их опыт и знания, он должен  был
держать в голове и то, как часто они сражались. Он должен был беречь их, а
это означало, что иногда ему приходилось вести  бой  с  теми  командирами,
которым он ослаблял давление, усиливая давление на самого себя.
     Однажды ночью он проснулся  от  боли.  По  подушке  расплылись  пятна
крови, неприятный привкус крови  стоял  во  рту.  Его  руки  дрожали.  Ему
приснилось, что он с жадностью глодал свою руку. Кровь  до  сих  пор  вяло
текла по руке.
     - Мазер! - в ужасе заорал он.
     Рекхем тотчас проснулся и сразу послал за доктором.
     Когда доктор обработал рану, Мазер сказал:
     - Эндер, я никогда не следил, много ли ты ешь. Но  самоедство  -  это
уже слишком, даже для нашей школы.
     - Я во сне, - сказал Эндер, - я совсем не хотел освободиться из Школы
Командующих.
     - Отлично.
     - А другие? Те, у которых ничего не получалось.
     - Ты о чем?
     - Ну, кроме меня? Другие  ученики,  которые  не  стали  командующими,
которые не выдержали тренировок и обучения. Что стало с ними?
     - Они не стали больше учиться. И  все.  Мы  не  наказываем  тех,  кто
проиграл. Просто они покидают нас и все.
     - Как Бонзо?
     - Бонзо?
     - Он уехал домой.
     - Нет, не как Бонзо.
     - Тогда что? Что с ними стало? На чем они сломались?
     - А это имеет какое-либо значение, Эндер?
     Эндер не ответил.
     - Никто из них, конечно же, не сломался именно в этом  месте,  Эндер.
Ты допустил ошибку с Петрой. Но она  оправится  и  восстановит  утраченные
навыки. Однако Петра - это Петра, а ты - это ты.
     - Какая-то часть меня - это она. Ведь в  чем-то  и  она  помогла  мне
сложиться.
     - Ты не потерпел неудачи, Эндер. Так что рано впадать в  истерику.  У
тебя были промахи, но ты всегда выигрывал. Ведь ты даже не  знаешь,  когда
достигнешь своего потолка. Но даже если  ты  его  достигнешь,  то  ты  уже
можешь считать себя гениальным обжорой. Гениальнее, чем я думал.
     - Они умерли?
     - Кто?
     - Те, кто потерпел неудачу.
     - Господь с тобой, мальчик. Они не умерли. Что за глупые мысли.
     - Я думаю, что Бонзо умер. Прошлую ночь я видел сон. Я  хорошо  помню
его лицо, когда я врезался в него головой  с  разбегу.  Полагаю,  его  нос
должен был вывернуться в обратную сторону, впечататься прямо в мозг. Кровь
брызнула из его глаз. Я думаю, он уже тогда был мертв.
     - Это был просто сон.
     - Мазер, мне не нравятся подобные сны. Я уже боюсь уснуть. У  меня  в
голове постоянно крутятся воспоминания, о которых я хочу забыть.  Вся  моя
жизнь  идет  как-то  не  так.  Иногда  мне  кажется,  что  я  записывающее
устройство, и кто-то очень заинтересован, чтобы я постоянно помнил о самых
ужасных моментах моей жизни.
     - Мы не даем тебе  наркотиков  и  не  подсыпаем  яд,  можешь  на  это
надеяться. Я могу лишь сожалеть, что тебя мучают по ночам  кошмары.  Может
оставим на ночь включенным свет?
     - Прекрати смеяться надо мной! - закричал Эндер. - Я боюсь, что схожу
с ума.
     Доктор закончил перевязку. Мазер разрешил ему идти. Он вышел.
     - Ты действительно боишься этого? - спросил он.
     Эндер задумался и засомневался.
     - В своих снах, - сказал Эндер, - я не могу понять: я ли это на самом
деле.
     - Странные сны, Эндер, - это всего лишь безопасный, предохранительный
клапан. Впервые в твоей жизни на тебя оказано немного давления. Твое  тело
само ищет пути компенсировать подобное состояние, вот и все. Ты  ведь  уже
большой. Пора перестать бояться ночной темноты.
     - Ладно, - произнес Эндер.
     Он решил, что никогда больше не расскажет Мазеру о своих снах.
     Дни шли своим чередом, каждый день проводились  битвы,  пока  наконец
Эндер не впал в отчаяние. Пошел явный процесс разрушения.  У  него  начало
сводить челюсти, они ныли от боли. Они посадили его на щадящую  диету,  но
вскоре он вообще ко всему потерял аппетит.
     - Ешь, - приказывал Мазер, и Эндер начинал механически глотать  пищу.
Но если бы никто не сказал ему "ешь", он не прикоснулся бы к еде вообще.
     Еще два командира эскадрона сорвались и вышли из строя подобно Петре.
Бремя нагрузки тяжелым грузом свалилось на плечи оставшихся.  Теперь  враг
все время превосходил четыре к одному; кроме  того  враг  легко  ко  всему
приспосабливался, это очень осложняло выработку тактики. Враг стал  умнее,
и битвы продолжались  все  дольше  и  дольше.  Иногда  битвы  продолжались
часами, прежде чем удавалось уничтожить последний вражеский корабль. Эндер
начал сменять командиров эскадронов прямо во время боя, ставя  отдохнувших
и свежих на место уставших и тех, кто начал отключаться.
     Иногда битвы продолжались часами,  прежде  чем  удавалось  уничтожить
последний вражеский корабль. Эндер  начал  сменять  командиров  эскадронов
прямо во время боя, ставя отдохнувших и свежих на место  уставших  и  тех,
кто начал отключаться:
     - А ты знаешь, - сказал ему однажды Боб, эта  игра  совсем  не  такая
смешная, как надлежит быть игре.
     Однажды  в  ходе  практики  с   командирами   подразделений   комната
неожиданно погрузилась во мрак и все исчезло. Он очнулся на полу, все  его
лицо было в крови. Это был обморок.
     Они уложили его в кровать. Он болел целых три дня. Он помнил, что  во
сне видел какие-то лица, но это были не реальные люди. Он знал  это,  даже
не вглядываясь в них. Иногда среди странных лиц мелькало  лицо  Валентины,
иногда Питера, иногда его друзей  по  Школе  Баталий.  Но  чаще  это  были
баггеры, препарирующие его.  Один  раз  видение  показалось  ему  особенно
четким - он увидел склонившегося над  ним  полковника  Граффа.  Он  что-то
нежно нашептывал ему, словно любящий  отец.  Но  когда  он  проснулся,  то
обнаружил только своего врага, Мазера Рекхема.
     - Я проснулся, - сказал Эндер.
     - Вижу, - ответил Мазер. - Ты слишком  долго  спал.  Приведи  себя  в
порядок. Сегодня будет очередной бой.
     Эндер поднялся, начал сражение и выиграл его. Второй битвы в тот день
не предполагалось, и ему было разрешено  лечь  спать  пораньше.  Его  руки
тряслись и плохо слушались, когда он раздевался.
     Ночью ему приснилось, что кто-то нежно прикоснулся к  нему.  В  руках
чувствовалась твердость и ласка одновременно. Его сонную голову  заполнили
голоса.
     - Ты не был слишком добр к нему.
     - Это не было предусмотрено предписанием.
     - Сколько это уже длится? Он почти сломлен.
     - Достаточно долго. Но мы почти у финиша.
     - Скоро?
     - Через несколько дней. Тогда для него все кончится.
     - Но как он все сможет вынести в таком состоянии?
     - Он прекрасно справится. Даже сегодня он сражался лучше, чем всегда.
     В его сне голоса принадлежали полковнику Граффу и Мазеру Рекхему.  Но
таковы сны, они любое безумие могут  превратить  в  реальность.  Поскольку
даже во сне он желал этого, один из голосов произнес:
     - Я не могу больше видеть, как он мучается.
     А другой голос ответил:
     - Я знаю, я тоже люблю его.
     Затем они превратились в голоса Валентины  и  Элая.  В  его  сне  они
хоронили его. Над его телом высился холм. Скоро он сгниет и превратиться в
дом для баггеров, подобно Гиганту.
     Все это лишь сонные мечты. Любят ли его, жалеют ли.
     Все это лишь сны.
     Он снова проснулся, провел новый бой и вновь  выиграл.  Затем  лег  в
постель и уснул. Потом опять проснулся и  победил.  Снова  уснул.  Он  уже
плохо различал: где реальность, а где сон. Хотя это мало заботило его.
     Следующий день был последним его днем в Школе  Командующих,  хотя  он
еще не знал об этом. Когда он проснулся, Мазера Рекхема не было в комнате.
Он принял душ, оделся и стал  терпеливо  ждать,  когда  Мазер  появится  и
отопрет дверь. Но он все не шел. Эндер подергал дверь.
     Та оказалась открытой.
     Было ли это случайностью или Мазер  пожаловал  ему  свободу  нынешнем
утром? И никого возле него не будет, чтобы подгонять его, говорить, что он
должен есть, что ему пора на практику  или  спать.  Сво